- Как тебя зовут?
- Асаф.
Нужно все-таки объяснить, почему я избавлялся от "фиата", к которому мы с Ирой успели привязаться. К тому времени мы встали на ноги, в саду было сорок с лишним детей, работали повариха и две воспитательницы. Появились деньги, и мы начали строить второй этаж. Мы закрыли сад на летние каникулы и надеялись кончить стройку к первому сентября. За месяц поставили перекрытия и стены, положили каменные полы, и вдруг грянуло: банк отказался оплачивать чеки, счет арестовали.
Мы решили, что это недоразумение. Дашка и Фима полетели в банк, подняли бумаги - Фима стал сползать с кресла, закатывая глаза. Несколько лет назад он подписал одному приятелю обязательство гаранта. Приятель тогда создал фирму и арендовал офис. Фима давно забыл и про подпись, и про приятеля. Между тем фирма лопнула, компаньоны приятеля надули его и удрали за границу, приятель обанкротился, и теперь по договору семьдесят тысяч шекелей за аренду офиса должен был платить гарант, то есть Фима.
Из банка Фима бросился к приятелю. Тот жил в хорошей квартире, ездил на новой "тойоте". Фиме он сказал:
- Эти сволочи свалили за границу. Уверен, что тип, который сейчас требует деньги, в сговоре с ними, тоже в их шайке, у них все заранее было обдумано. Я платить не собираюсь. И ты не плати.
- Как же я могу не платить, если арестован мой счет и все поступления идут туда! У меня уже сняли шестьдесят тысяч!
- Тогда они пропали, - сказал приятель, - ничего не сделаешь.
- Но я-то при чем? Это же тебя обманули, а не меня! Я твоих друзей в глаза не видел, я тебе гарантию давал, а не им! Ты ж мне сказал, что, подписывая, я ничем не рискую!
- Что я могу сделать? - сказал приятель. - У меня нет денег.
- Ты можешь продать машину.
- Лучше ты ничего не придумал?
Фима обругал приятеля и побежал к нам:
- Я ему сказал... Ну, я ему все в глаза сказал...
Дашка разъярилась:
- Какая разница, куда ты ему сказал, в глаза или в задницу? Cемьдесят тысяч - цветочки, еще проценты пойдут, до конца жизни не расплатимся! Ты мужчина или нет? Ты должен был прижать его и объяснить: или он отдает деньги, или пусть прощается с жизнью, сволочь такая.
Коля обдумывал предложение жены всерьез:
- Наймем этих, как их теперь называют, есть такие специалисты, взыскивают с должников, они вытрясут из него все до шекеля, и машину продаст, и квартиру.
- Надо поговорить! - заводила его Дашка. - Так, чтобы понял! Если вы, мужики, не можете, я сама поговорю!
Ира в ужасе смотрела на нее:
- Да вы ж в тюрьму сядете. Тоже мне, крутые. Может, у кого-нибудь такое и получается, но не у Фимы же или Коли, смешно, ей-богу.
Дашка опомнилась:
- Ты права, мама. Надо срочно переводить сад на мое имя, деньги - на мое имя, спасать что еще можно.
Легко сказать - на ее имя. Потому-то и записали все на имя Фимы, что у него, кончившего курсы, было разрешение открыть сад.
- Ладно, с этим что-нибудь придумаем. Без паники.
Она и Коля, в общем, держались хорошо, а в Фиме что-то надломилось: вместо того, чтобы думать, как выкрутиться, он все вспоминал, кому, когда и почему подписывал и что было сказано при этом.
Непонятно было, что делать с домом. Брать дополнительную ссуду в банке? Экономя каждый шекель, мы решили обходиться "субарой" Фимы, а "фиат" продать не потому, что за него что-то дадут, а чтобы не платить страховку. Я повесил объявление на боковое стекло. Покупателей не было, и "фиат", пока суд да дело, возил доски, мешки с цементом, бетонные блоки. Садился иногда на рессоры и скрежетал, но тянул. Ира сказала:
- Старается. Чувствует, что мы решили его продать.
Я привозил штукатуров, плиточников и плотников, Яков сделал инсталляцию и крышу, а два его приятеля - электропроводку и окна, согласившись растянуть выплаты на год. Остальное я делал сам, работая с рассвета до полуночи.
Асаф появился за несколько дней до открытия сада, в конце августа. Он все сразу понял и, быстро обойдя дом, перечислил все работы, которые сделает. Сам предложил облицевать камнем фасад. Я колебался: были вещи понужнее, но Дашка уцепилась:
- Фасад нужен. Это лицо. Кто захочет отдавать своего ребенка в трущобу?
- Камень вы оплачиваете, - уточнил Асаф, - остальные материалы мои.
- Сколько будет стоить камень?
Он измерил стену рулеткой, перемножил в уме цифры и сказал:
- Тысячу двести.
- Идет. Когда начнешь?
- Сейчас. Привезу камень, завтра с утра приду с другом, вечером кончим. Кофе есть?
Мы выпили кофе. Он заторопился:
- Давай деньги. Поеду в Тайбу за камнем.
Тайба - арабский городок, до него - минут двадцать. Надо было заехать за деньгами в банк. Когда я припарковался, Асаф сказал:
- Возьми тысячу шестьсот.
- Мы же договорились: тысячу двести.
- Я не все посчитал. Там еще внизу веранды три ряда.
- Нет, - сказал я. - Мы договорились.
- Ты не понял... - Он стал делать какие-то расчеты на листке бумаги, что-то втолковывал.
Я уперся:
- Нет.
- Ты не понял... - он начал объяснять сначала.
Это повторилось несколько раз. Наконец, мне надоело: