Вот и поляна, а на ней отдельно стоящий холм, чем-то напоминающий гигантский гриб, со съехавшей шляпой. Да, это он. Священная пещера здесь. Остается найти вход, тщательно спрятаться и обманными голосами заманить гномов в пещеру (самая трудная часть плана).
Вход должен быть с восточной стороны. Там, где «шляпа» холма резко задрана вверх – ровная каменная стена и в ней вход в пещеру.
Они обогнули холм, и тут Клен закричал:
– Вход, вход завалили!
В отчаянье стражи кинулись разбирать завал руками. Завал был свежий, сделанный наспех, – ветки, небольшие стволы деревьев, песок. Все это можно легко раскидать, при наличии времени, но его-то как раз и не было. На поляне уже показались гномы.
– Отступаем в лес, – сказал Белодрев, – быстрей!
Он и Клен кинулись под деревья. Остался Брат.
– Брат, отступай! – крикнул Клен.
– Ведите их вокруг холма, – Брат распрямился, показывая рукой куда вести, – я успею разо…
Он не договорил. В воздухе что-то низко прогудело, как будто пролетел огромный шмель. Брата резко качнуло, словно молодое дерево при сильном порыве ветра. В районе груди, наискосок, прочертилась черная полоса, вспыхнула багровым пламенем. Брат упал разорванный почти пополам.
Из-за дерева показался Гришка с «рыбкой» в губах. Клен с Белодревом метнули в него свои золотистые шарики. Выронив «рыбку» Гришка замахал руками и свалился, лишившись чувств.
Второй гном поднес к губам «рыбку». На его голову стремительно обрушилась большая белая чайка. Чайка возникла будто из неоткуда. Гном отчаянно замахал руками, прогоняя птицу, и потерял свою «рыбку». Белая чайка метнулась в кусты.
Оставшиеся гномы подняли боевые топоры, готовясь к атаке. Дальше произошло нечто невероятное; гномы на мгновение замерли, развернулись и кинулись обратно, подхватив Гришку.
Белодрев и Клен бросились к убитому стражу. Брат лежал неестественно вытянувшись, разорванная плоть еще дымилась. Белодрев нагнулся и прикрыл ему глаза:
– Да будет благословленным для тебя путь на другой Берег.
Из-за кустов показался взволнованный Отшельник:
– Опять убийство! – воскликнул он, – проклятые «рыбки»… Я предупреждал, что они опасны.
Белодрев и Клен почти не видели и не слышали Отшельника, они пели грустную песню над убитым Братом.
– Друзья, – настойчиво перебил их Отшельник, – не время петь песни. Брат молод, его душа еще не успела прикипеть к этой земле. Она легко найдет дорогу на другой Берег. А мы, если будем распевать здесь песни, потеряем остальных, в том числе человеков.
При слове «человеки» стражи вскочили.
– Почему они повернули? – тревожно спросил Клен Отшельника.
– Разве вы не почувствовали присутствие пришельца с кургана? – вопросом на вопрос ответил Отшельник.
Стражи отрицательно помотали головой.
– Дух был здесь, – продолжил Отшельник, – видимо смог пройти завесу. Очень сильный дух, наверное начальник всех пришельцев с кургана. К счастью завеса сильно ослабила его силы. Однако их ему хватило, что б перестроить мысли рабов Василия. Он внушил им срочно возвращаться.
– Опередите их! Они тащат Гришку, значит, движутся медленней. Попробуйте их еще раз заманить к пещере. Я найду Топа, видимо, сын гор заблудился в лесу. Топ разберет завал.
– Если не получится заманить, бегите сразу навстречу Пестрому и человекам. И на Поющую Косу. Я, как отыщу Топа, тоже туда. Попытаюсь попросить помощь на море.
***
Шедший впереди нас Пестрый внезапно остановился. Лицо у него побелело:
– Брат, – прошептал он, – Брат покинул тело. Они убили его. Друзья, беда, надо торопиться… Белодрев говорит, что дети гор движутся в нашу сторону.
У меня опять похолодело под сердцем. Воображение тут же нарисовало картинку бегущих нам навстречу гномов с огромными топорами. Нас рубят «в капусту». И все. Конец. Кто и что будет здесь искать. Миссия окончена.
– Отец Василий спит, но дело его живет, – мрачно пошутил отец Иван.
Пестрый добавил «оптимизма»:
– Бежим! Надо как можно быстрее достичь Брошенного Леса. Если столкнемся с ними здесь, на открытой местности… сами понимаете.
Это мы понимали. Поэтому со всех ног кинулись вслед за Пестрым.
Достигли спасительного леса и бессильно повалились под раскидистую липу, с трудом переводя дух. Мы оказались гораздо слабее гномов и стражей. Пока переводили дух, все время прислушивались – не топочут ли где «духовные дети» отца Василия.
– Тревожная обстановка, – сказал, немного отдышавшись Капитан, – но наш поход движется к концу. И силы тьмы стараются помешать будущему союзу. Хорошо хоть, с отцом Василием обошлось.
– Да, с отцом Василием все, слава Богу, – откликнулся отец Иван. – Я думал, будет гораздо хуже… Пусть лучше поспит. Сон тоже лечит. Там, дай Бог, примет правильное решение. Я сразу к епископу не буду торопиться.
– Батюшка, еще отсюда надо выбраться, – напомнил я. – О гномах забыл?
– Стражи не допустят нашей гибели, – заверил Капитан.
– Да, жалко Брата, такой прекрасный народ гибнет ради нас. Неужели этот союз так важен…
– Друзья, отдохнули? – перебил меня появившийся Пестрый, – он ненадолго отходил в сторону, чтобы мысленно связаться со своими.
– Обходим холмы и идем на юго-восток. К Истоку. Поющая Коса уже рядом.
Со стариковским кряхтением поднялись и двинулись дальше, за Пестрым. Теперь холмы были от нас постоянно по левую руку, лес – по правую. А прямо, уже недалеко, нас ждало безбрежное море.
Море…
Я ушел в воспоминания. Вспомнился день прибытия на эти земли. Ранняя весна, голые поля и лесопосадки, стаи чаек, запах моря и вспаханной земли…
Гномы появились внезапно. Выскочили из-за кустов, буквально в тридцати шагах от нас. «Духовных воинов» Василия было, кажется, раза в два меньше, чем мы видели на поляне, перед катакомбами. Однако это служило слабым утешением.
Гномы выглядели весьма устрашающе – огромные топоры наперевес, почерневшие лица и маленькие, сверлящие нас глазки, горящие азартом охоты.
Важный рыжебородый гном поднял руку: