Сантехник осторожно присел в кресло. Весь его вид выражал внимание.
Сидоровский продолжал разглагольствовать:
— У меня и сын читает. И жена. И я тоже. Работа, знаете ли, такая. Без книг, без информации, без повышения духовного уровня — никуда. Тупик. Топтание на месте. А нам надо двигаться. Верно?
— Верно, — согласился слесарь. — И про душу вы хорошо сказали. И кормить ее надо, и поить. А иначе — смерть.
Андрей Николаевич снисходительно улыбнулся.
— Мой сын тоже детективами увлекается, — произнес он. — Сказки там разные, фантазии. Помню, и я в детстве читал. Про Кащея Бессмертного. Интересная была книжка.
— Очень интересная, — согласился слесарь. — И очень поучительная. Нельзя таким кащеям вечно жить. Тупик получается. Топтание на одном месте.
— Хм, — сдвинул брови Сидоровский. — Это почему же?
— А потому. Нехороший он человек.
— Кто?
— Кащей.
— А-а, — протянул Андрей Николаевич, внутренне потешаясь. — Да ничего страшного. Пусть бы жил старик.
— Никак нельзя, — возразил мастер. — Он душу свою загубил. В черном теле держал, она и зачахла. Другой бы пожил свое, и готово — душа на волю. А у него она словно в пожизненном заключении. А жизнь вечная. Тупик, одним словом.
"Вот дурак!" — подумал Сидоровский, а вслух заявил:
— Души нет. Наукой доказано.
— Как нет? — удивился слесарь. — Вы же сами говорили про духовную пищу и духовный уровень.
— Так ведь это к слову пришлось. Иносказательно.
— Тогда понятно. Ну, а сознание есть?
— Есть, — уверенно кивнул Сидоровский и, подумав, добавил: — Материя первична, сознание вторично.
— Стало быть, душа это и есть сознание. — Слесарь улыбнулся. — А насчет первичности вы правы. Именно поэтому и надо из несовершенных тел души изымать.
— Да вы что! — Андрей Николаевич искренне возмутился. — Эдак мы неизвестно до чего договоримся. Вы, что же, убийство предлагаете?
— Зачем убийство? Честную сделку.
От неожиданности хозяин квартиры обмяк, безвольно утонув в кресле.
— Ка… какую сделку? О чем это?
— Не пугайтесь, — успокоил слесарь. — Насчет изъятия души, это я про Кащея. К вам у меня дело другого рода.
— Никого я не знаю. Ни вас, ни Кащея. Сами разбирайтесь со своими дружками. Меня не впутывайте. Я не хочу! И вообще, у меня семья! Я…
— Тихо, тихо, — перебил мастер, подняв руку, и Андрей Николаевич сжался в предчувствии удара.
Странный гость ободряюще подмигнул.
— Вот вы и испугались, — сказал он. — А зря. При чем тут Кащей? Сказочный персонаж, не более. Мне нужны вы. Душа ваша.
— Ничего не знаю, — пролепетал Сидоровский. — Если вы за деньгами, то они в серванте. Забирайте и уходите. Не буду заявлять. Честное слово.
— Да успокойтесь вы наконец! — прикрикнул на него сантехник. — Не нужны мне ваши деньги. Я за душой пришел. А денег я вам сам дам. Назовите любую сумму, только в разумных пределах, конечно. Ну!
— Н-и-н-н, — затрясся Андрей Николаевич. — Н-н-н-н…
— Черт знает что! — возмутился слесарь. — Вы же интеллигентный человек!
— Нет! — выпалил Андрей Николаевич и испуганно затих.
— Что нет?
— Не надо… меня убивать.
— Да кто вам сказал такую чушь?
— Вы.
— Глупости! Зачем мне это нужно? Придет время, сами умрете.
— Я не хочу, — жалобно прошептал Сидоровский.
Слесарь участливо улыбнулся.
— Вы, что же, вечно жить собираетесь?
Андрей Николаевич замотал головой наподобие китайского болванчика. Лоб у него вспотел, глаза затуманились, а толстые губы задрожали, пытаясь что-то произнести.
Однако, несмотря на качественное изображение, звук так и не появился.
— Правильно! — по-своему расценил его реакцию сантехник. — И не надейтесь. Никому еще не удавалось обмануть костлявую.
Сидоровский глубоко вздохнул. Он понял, что перед ним маньяк-убийца, которому доставляет удовольствие трепать нервы своей жертве. Безысходность ситуации повергла Андрея Николаевича в оцепенение. Он привык обороняться, пока имелись шансы на успех. Когда их не было — он сдавался на милость победителя. Эта житейская мудрость пришла с годами и не раз выручала из самых безнадежных передряг.
Слесарь продолжал:
— Проживете свой срок, а потом, как это у вас говорится, отойдете в иной мир. Это же естественно. Бренное тело израсходует все ресурсы и станет бесполезным. Зачем за него цепляться?
Сидоровский молча согласился.