- Куда принести?
- К нему домой.
- Как же ты в кабинет попадешь, ломать будешь, что ли?
- Он мне ключ дает.
- А разве это порядок, чтобы ученикам ключ давали?
- Вы же знаете, что я ему помогаю.
- Ничего я не знаю, - сказала Ефросинья Дмитриевна, хотя прекрасно знала и это. - Мне вот никто не помогает, одна на всю школу.
- А в школе больше никого нет?
- Кто ж тут сейчас может быть? И не пущу никого. И учителя твоего не пущу. Вам бы только топтать. Вон, пожарник только что ушел, шлялся тут по чистому, наследил хуже медведя. Теперь ты будешь топтать?
- Тогда я не пойду, - сказал Борис.
- Ладно уж, иди, только ноги вытри.
Но задача была выполнена, идти наверх не имело смысла.
- До свидания, - сказал Борис, направляясь к выходу.
- Борька, - пригрозила вдогонку Ефросинья Дмитриевна, - я матери-то скажу.
- Что вы скажете? - спросил Борис от двери.
- А вот... это самое...
- Не говорите, пожалуйста, - попросил Борис.
- Чего не говорить? - с интересом спросила Ефросинья Дмитриевна.
- А вот... это самое...
Борис вышел, оставив Ефросинью Дмитриевну без последнего слова. Неуместная эта шуточка еще отольется двоим заговорщикам, ибо неясное, крошечное подозрение зародилось в голове Ефросиньи Дмитриевны. Что за подозрение, она не знала сама. Просто возникла и связалась в уме цепочка: Борис - кабинет - Алексей Палыч - пожарный инспектор.
После условного стука дверь в подвал отворилась, и Борис увидел растерянного Алексея Палыча, который молча посторонился, пропуская Бориса.
Лаборатория выглядела так, будто в ней повеселилась парочка обезьян. На столе и под столом валялись перепутанные провода. Из приборов на столе была сложена башня, грозившая вот-вот развалиться; инструменты, раньше аккуратно развешанные над верстаком, теперь были разбросаны по полу; даже шкаф был сдвинут со своего места.
Но все это было не главной новостью.
Возле стола стоял мальчик лет восьми, почти ровесник Сереги. Он был закутан в одеяло, молча наматывал на палец кусок провода и изредка шмыгал носом. На лице его застыла обида.
- Опять вырос, - сокрушенно сказал Алексей Палыч.
- Ты зачем все это наделал? - сурово спросил Борис.
- Я играл.
- Разве приборы для игры?
- Мне Палыч уже говорил, - мальчик тяжело вздохнул. - Теперь ты говоришь. Я не знал...
- Мы тоже не знали, что ты вырастешь.
- Разве я вырос? - спросил мальчик.
- Ты что, смеешься?
- Разве нужно смеяться? - спросил мальчик.
- Перестань дурака валять!
- А ты не поздоровался. Мне Палыч говорил, что, когда приходишь, всегда нужно здороваться.
Борис мельком взглянул на учителя. Тот пожал плечами.
- Ну, привет, привет, - усмехнулся Борис. - Что еще скажешь?
- Привет, - дружелюбно сказал мальчик. - Ты только не говори так громко. Мне это почему-то неприятно.
- Почему-то? - иронически переспросил Борис.
- Да, - серьезно ответил мальчик. - Только я не знаю почему.
Алексей Палыч положил Борису на плечо руку.
- Боря, - сказал учитель, - ты все-таки с ним помягче. Ты не забывай, кто он.
- Алексей Палыч! - возмутился Борис. - Что ж, так всегда будет?! Он будет все ломать, а его - по головке? Если бы я столько наломал!..
- Ты и ломал, - сказал Алексей Палыч. - Пылесос, например.
- Правильно, - согласился Борис. - Но сколько мне было лет - и сколько ему.
- А сколько ему? - спросил Алексей Палыч.
- Сколько тебе лет? - спросил Борис.
- Не знаю. А сколько нужно?
Борис ничего не ответил, только вздохнул - усталым таким, родительским вздохом. Он был очень сердит в эту минуту. Ведь столько труда затрачено на лабораторию. Его личного труда и его выдумки. И тут появляется какой-то дурачок с какой-то дурацкой планеты и наводит свои порядки, вместо того чтобы подарить летающую тарелку или хотя бы лучевой пистолет. Правда, мальчишка не спорит и выглядит виноватым, но это почему-то злит еще больше. Не будь здесь Алексея Палыча, космический гость получил бы пару затрещин.