Но каждый, кто на свете жил,
Любимых убивал.
Один - жестокостью. Другой -
Отравою похвал.
Трус - поцелуем. Тот, кто смел,-
кинжалом наповал.
В глубине кабинета, утопая в мягких кожаных креслах, уютно расположились двое мужчин. Между ними на низком стеклянном столике, стояла открытая бутылка выдержанного коньяка. Рядом притулились два пузатых приземистых бокала с налитой в них янтарной жидкостью. Золотистые отблески расставленных по всему периметру комнаты свечей наполняли помещение каким-то колдовским светом. На фарфоровом блюдце живописно раскинулись тонко нарезанные сочные дольки остро пахнущего ярко-желтого лимона. В хрустальной пепельнице дымились две наполовину докуренные сигареты. Еле слышно журчала и побулькивала вода в декоративном напольном фонтане. Тишину кабинета нарушали только редкие поскрипывания кресел, да негромкие позвякивания бокалов с коньяком, раздающиеся в тот момент, когда мужчины наклонялись и ставили их на стол. Оба они были похожи на отдыхающих после удачной охоты хищников семейства кошачьих. Однако, скрытая внутри сила, невольно проскальзывала в каждом отточенном и выверенном движении.
Один из них, светловолосый статный мужчина лет сорока, с волевым подбородком и твердым льдистым взглядом, глубоко с удовольствием затянулся и, выпустив в потолок струйку ароматного дыма, лениво спросил, - Ее уже привезли, Господин?
– Да, Мастер, - тут же ответил ему второй мужчина, затем покосился на друга и весело хмыкнул, - Судя по тому, как ты только что обратился ко мне, шутки закончились?
Мастер серьезно взглянул на говорившего, - С этой минуты никаких имен, только вымышленные - Господин, Мастер, Палач, Рыцарь. Скоро ритуал и не нужно, чтобы рядовые слышали наши настоящие имена. Конечно, потом они ничего не смогут рассказать, но все же.
– Хорошо, я понял, - тот, кого назвали Господином, отсалютовал Мастеру своим фужером, - За успех!
– За успех! - поддержал тост Мастер.
Мужчины выпили и одновременно поставили бокалы на столик.
– Ты уверен, что ее не будут искать? - озабоченно хмуря брови уточнил Мастер.
– Уверен - она никто, живет вдвоем с матерью. Несчастный случай никого не заинтересует - искать их не будут. Мои люди уже ухали, - с аппетитом закусывая сочной долькой лимона и жмурясь от удовольствия, ответил ему Господин.
– Надеюсь, на этот раз ритуал не сорвется? Это третья и последняя наша попытка. ОНА впервые, в отличие от двух предыдущих, полностью подходит под описание пророчества. "…Вступившая в восемнадцатую весну Светлая Дева, рожденная в год правления Дракона в городе, стоящем между трех рек. В полночь пятого дня, когда полная луна вышла полюбоваться на распускающиеся цветы сирени, пришла она в мир. Она чиста и непорочна, имя ее КАТА-РИОС, но все называют ее КОШКА…", - процитировал Мастер, - Согласись, красивый перевод, - самодовольно ухмыльнулся он.
– Перевод хорош, спору нет, но кое-что вызывает у меня тревогу. В тексте написано, что ОНА должна провести ритуал ДОБРОВОЛЬНО, но Кэт вряд ли согласится взять в руки кинжал. Ты читал отчеты наших людей? Такое впечатление, что она всю жизнь прожила под стеклянным колпаком! Все ее любят, все оберегают! За семнадцать лет не нажила ни одного врага! Это при ее то красоте! Уж завистницы у нее быть должны, но их нет! Ну, просто ангел, а не девушка! Насилие она не переносит ни в каком виде, так что ее участие в ритуале может оказаться очень проблематичным.
Мастер довольно хохотнул, - Ну а ты у нас на что? Ты же Господин, тебе и карты в руки!
– У меня будет мало времени, - недовольно скривился Господин, - Сегодня утром ее доставили в замок, мы доберемся туда только к вечеру, а ночью уже планировали провести ритуал. Я не успею поработать с ней.
– Успеешь. Поговоришь с ней так, как это умеешь только ты, и она не сможет отказаться. В крайнем случае, у тебя в запасе будет еще неделя.
Мужчины опять надолго замолчали, думая каждый о чем-то своем. По кабинету в полной тишине, плыл прозрачный чуть клубящийся сигаретный дым.
– Мастер! А тебя не тревожит, что слова призыва мы так и не смогли перевести? - неожиданно спросил Господин. Было видно, что этот вопрос уже неоднократно поднимался им, потому что его собеседник лишь раздраженно рубанул рукой воздух, словно подводя черту под уже изрядно набившим оскомину спором.
– Не переживай! Из всего Гримуара только этот текст не поддался расшифровке. Скорее всего, это просто магическая формула Древних. Завтра мы станем властителями мира - я верховный, ты моя правая рука, - он поднял бокал, - За успех!
– За успех! - эхом ответили ему.
На грязных ледяных плитах пола неподвижно лежала юная светловолосая девушка. Ее тонкие руки были безжалостно заломлены за спину и туго стянуты белой шелковой веревкой. Бледное точеное лицо пленницы искажала гримаса боли. Пухлая нижняя губа судорожно прикушена в кровь, а затекшее от неподвижности тело покрылась пупырышками. Хрупкая девичья фигурка, одетая лишь в короткий шелковый сарафанчик, съежилась от холода. Девушка безжизненной куклой лежала в промозглой сырости подвала уже много часов, и живительное тепло постепенно начало покидать ее. Почувствовав скорую поживу, вокруг весело попискивая и цокая длинными острыми коготками по каменным полам, суетливо забегали осмелевшие крысы.
Сгустившаяся Тьма с наслаждением ожидала приближение скорого конца. В ответ на эту злобную радость, где-то в глубине Замка зародилось глухое недовольство. Слабая вибрация прокатилась по низкому сводчатому потолку камеры. Огромные блоки слегка шевельнулись и выплюнули в лицо пленнице струйку сухого песка, в который моментально превратился цемент, скрепляющий кладку. Девушка вздрогнула, застонала и пошевелилась.
Я очнулась в кромешной темноте. Вокруг раздавались какие-то шорохи и попискивания. Пахло пылью и чем-то затхлым так, наверное, должно пахнуть в склепе. Я лежала на холодном полу. Заледеневшее тело сотрясалось от крупной дрожи, а зубы выбивали какой-то дикий ритм. Со стоном я попыталась сесть - это удалось мне только с третьего раза. Связанные сзади руки затекли, так что пальцев я не чувствовала вовсе. Сдерживая стон и рвущиеся из груди рыдания, я попробовала ими пошевелить, но ничего не получилось. Так и не сумев подняться на ноги, обдирая колени о камни, я поползла вперед, пытаясь найти выход. Но, больно ударившись головой о стену, все-таки отказалась от этой мысли. Было так страшно, что хотелось завыть. Я села, зябко поджав под себя ноги и привалившись к шершавой стене спиной.
Господи, где это я? Что со мной произошло? И почему меня связали? Черт!!! Меня, что похитили? Кто и зачем? Кому нужна обыкновенная девушка из простой небогатой семьи? Спокойно. Спокойно Кэт. Без паники. Еще ничего страшного не произошло (ну, если не считать того, что я связанная валяюсь на каменном полу в каком то подвале в темноте). Ты пока никого не видела, а это значит, что как только похитители поймут свою ошибку (ну зачем им я?) тебя, скорее всего, отпустят. Обязательно отпустят. Конечно, отпустят. Мама!!! Никуда меня не отпустят! Потому что свидетели, даже если они ничего не видели и ничего не знают, в наше время никому не нужны. Меня, в лучшем случае, прибьют и прикопают в ближайшем лесочке, а в худшем просто оставят в этом сыром и темном подвале. Ну, сколько я здесь протяну? Неделю? Полторы? То, что не сделает холод, голод и страх доделают крысы. Не зря же я слышу какие-то писки и перестукивания. Этих крыс тут, наверное, полчища! Сначала я еще смогу их от себя отгонять, а потом ослабну, и они съедят меня живьем. Будут жрать в этой промозглой темноте, смакуя и откусывая по маленькому кусочку! А потом дочиста обглодают мои белые косточки… А потом…
Стоп! Стоп! Так дело не пойдет. Кончай запугивать себя. А вдруг это так ребята из группы прикололись? В честь моего дня рождения? Так сказать - похищенье в день рожденья! Шутники, мать их! Ну, точно, насмотрелись фильмов и решили мне устроить сюрприз. Я сейчас начну орать, слезы лить, в истерике биться… и тут открывается дверь - СЮРПРАЙЗ!!! Всем весело, все поют и смеются, водят хороводы, одна я - в дурацком колпаке и со свистулькой в руках. Вот сволочи, ненавижу!
А с другой стороны, ну не совсем же мои друзья идиоты? Или совсем? Да и не похоже это на них. А вдруг я тут от их шуточек со страху помру? Или руки у меня возьмут, да и отвалятся (вон, я их уже совсем не чувствую, как будто тяжелые холодные поленья за спиной). Да и затянулась эта шутка, пора бы уже забегать с шумом, шариками и поздравлениями.
Может все гораздо проще? Я сплю. Точно, я сплю! И все это мне снится. Вот летала же я вчера, причем была уверена на все сто, что все это по настоящему. Темноту, фонари, пустые улицы, дома и даже троллейбусные провода под собой видела. Шум дождя слышала. Даже воздух влажный, когда в облака попала, ощущала. А оказалось - всего лишь сон. Вот и сейчас я просто сплю. Руки не чувствую, так это они во сне затекли (такое уже не раз бывало). Замерзла, так это форточка открылась от ветра, а я же без одеяла сплю. Запах прелой соломы, так это под окном дворники кучи листьев нагребли, вот в форточку и тянет. Темнота, так это я проснуться пытаюсь, глаза во сне приоткрываю, а еще ночь, наверное, вот я ничего и не вижу. В общем, так, Кэт, давай, поднатужься и просыпайся. Давай, давай, открывай глаза, пора заканчивать этот страшный сон.
В этот момент прямо передо мной что-то загромыхало, заскрипело и, словно ножом разрезая темноту, на противоположной стене появилась узкая полоска света. А затем с клацаньем и противным скрежетом широко распахнулась тяжелая железная дверь. Из освещенного факелами проема шагнули по направлению ко мне две здоровенные, заполнившие все помещение камеры, бесформенные фигуры.
Глаза, отвыкшие от света, больно резануло. Я быстро зажмурилась, а потом с опаской чуть-чуть приоткрыла веки. По полу ощутимо потянуло холодом. Запах сырости и затхлости проявился отчетливее. Огонь в факеле забился в конвульсиях, пытаясь потухнуть. Тот, что держал его в руке, потянул на себя дверь, прикрывая ее, и огонь опять стал гореть ровно. В его свете я хорошо смогла рассмотреть страшных посетителей, - Мамочка моя! Это что за маскарад?
На огромных, явно мужских фигурах, были надеты темные, почти черные балахоны. Голову и лицо прикрывали капюшоны с прорезями для глаз. На груди на массивных цепях белого металла сияли тусклым светом какие-то круглые бляхи с выбитыми в центре треугольниками. Один из вошедших подошел ко мне, низко наклонился и какое-то время молча рассматривал холодными серыми глазами. Я в ужасе вжалась в кирпичную стену и, подтянув к животу оцарапанные грязные коленки, затравленно следила за ним.
Мужчина одобрительно хмыкнул, одной рукой ухватил меня за вырез сарафана и приподнял над полом. Я что есть силы выгнулась назад и отчаянно дрыгая ногами, судорожно попыталась освободиться из этой жесткой хватки. Тонкая шелковая ткань не выдержала, раздался оглушительный треск рвущейся материи. Я навзничь упала на пол, а то что секунду назад было сарафаном осталось в руках у этого монстра.
– Черт, - сквозь зубы выругался он, отбрасывая теперь уже ненужную тряпку в сторону. Какое-то время ничего не происходило. Мужчины ошалело пялились на меня и молчали. Наконец, сероглазый пришел в себя, - Почему она до сих пор связана? - прорычал он, оборачиваясь к своему спутнику, - Как она теперь будет участвовать в ритуале?!
Он опять нагнулся и, грубо схватив меня за волосы, потащил к себе. Я пронзительно завизжала и, извернувшись, укусила его за руку. В ответ мой мучитель с размаха залепил такую увесистую пощечину, что моя голова дернулась, в ней что-то противно зазвенело, а щека тут же онемела. Затем он медленно достал из-за пояса нож с длинным узким лезвием, блеснувшим перед моими глазами зловещим отсветом.
– Мама! - я заорала так, что у самой уши заложило. Оба мужчины непроизвольно дернулись.
– Ты чего орешь! Я тебе веревки разрежу дура! - прошипел сероглазый сквозь зубы, рывком поднял меня на ноги и, перехватив удобнее нож, потянулся к веревкам. Я невольно прижалась головой к его груди и вдохнула еле слышный аромат, исходящий от одежды. Это была неуловимая смесь дорогого парфюма, коньяка и сигарет. До этого момента мой мозг отказывался принимать весь ужас произошедшего. Ситуация виделась абсурдной и какой-то нереальной. Все происходило как во сне. В страшном конечно, но все же сне. До этого самого момента, до того как на меня пахнуло этим живым, таким мужским и таким реальным запахом. В моей голове что-то щелкнуло, и мои мозги, очевидно, встали на место. Это же все на самом деле! Это же происходит со мной! Это меня собираются вести на какой-то ритуал. И судя по мрачному антуражу и по тому, как со мной обращаются, ритуал этот явно не брачный. А камера эта! А балахоны и капюшоны, закрывающие лица! И, наконец, этот огромный нож! Да меня же сейчас убивать будут!!!
Я забилась в руках у мужчины. Он, чертыхнувшись, больно дернул меня за волосы и с силой прижал острый кончик ножа к горлу, - Не дергайся, я сказал! Я только разрежу веревки. Ты поняла? - мужчина слегка встряхнул меня, пристально глядя в глаза, - Не будешь дергаться?
Я от страха смогла только слабо что-то пискнуть и кивнуть в ответ.
– Ну, вот и молодец! Хорошая девочка! - Он резанул по веревкам, стягивающим сзади мои запястья, и отпустил. Ноги мои подкосились, и я опять грохнулась на камни. Затекшие от тугой веревки руки висели как плети. Как больно-то!!!
– Ну, как ты? Руки чувствуешь? - сероглазый присел рядом и участливо заглянул в мое лицо, - Давай помогу.
Он стал энергично растирать мои многострадальные руки. Кровообращение понемногу восстанавливалось, сначала в них появилось легкое покалывание, а потом пришла боль. Я горько заплакала, размазывая слезы по лицу.
– Не плачь девочка, у тебя еще будет повод поплакать, - сухо сказал второй мужчина, до этого молча стоявший рядом с нами, освещая факелом место трагического для меня действия.
Я вздрогнула и посмотрела на сильные мужские ладони, которые так нежно массировали мои онемевшие пальцы. Заглянула в спокойные, холодные глаза того, кто совсем недавно бил меня по лицу, а теперь заботливо проделывал все эти манипуляции. И с ужасом поняла, что я как кролик, которого купили на базаре для жаркого. Но жаркое будет вечером, а сейчас с этим кроликом играют дети. Они кормят его морковкой, гладят его по мягкой шерстке, целуют. Но кролика все равно убьют ближе к вечеру. И все об этом знают и взрослые, купившие этого кролика и дети, играющие с ним сейчас. Только глупый кролик безмятежно скачет по травке, не догадываясь о близком и страшном конце.
Липкий страх ледяной костлявой лапкой коснулся спины и быстро пробежал вверх по позвоночнику. От ужаса похолодела кожа, и совсем как у медузы Горгоны зашевелились, пытаясь встать дыбом волосы. Мои челюсти моментально свело, дико заболели все зубы, а в районе желудка заныло. Какое-то время я, сжавшись в маленький комочек и почти не дыша, молча смотрела на мужчин. Сильно кружилась голова, окружающее почему-то стало темно-зеленым, потом исчезли звуки. Когда стало казаться, что я сейчас сойду с ума, мозг наконец-то дал команду дышать. Я вздохнула, и слезы градом покатились по щекам. Ползая на коленях, судорожно всхлипывая и по очереди заглядывая в равнодушные глаза мужчин, я, в отчаянии цепляясь руками за одежду срывающимся голосом начала умолять их, - Пожалуйста, отпустите меня. Я никому ничего не расскажу. Пожалуйста, отпустите.
Истерика подкралась откуда-то исподволь. Громкие захлебывающиеся рыдания сотрясали тело в конвульсиях. Я словно безумная с диким визгом выскочила из камеры и, натыкаясь в темноте на стены, побежала прочь от страшных тюремщиков. Но страх сделал свое дело, ноги стали как будто ватными и совсем отказывались держать. Споткнувшись обо что-то, я кубарем полетела на пол, обдирая в кровь выставленные вперед ладони. Плач резко оборвался, и накатила противная слабость, бороться больше не было сил. Казалось, от сильного удара душа вылетела из тела и зависла где-то под холодным сводчатым потолком. Почему-то стало совершенно не важно, что сейчас должно со мной произойти. Я со стоном закрыла глаза и приготовилась умереть.
Сероглазый мужчина остановился рядом и с каким-то непонятным выражением в глазах посмотрел на меня сверху вниз, а затем осторожно поднял с каменных плит на руки и понес, крепко прижимая к своей груди.
– Палач! Темно, посвети, - равнодушно кинул он в пустоту, легко поднимаясь по лестнице. А я чувствовала тепло его тела, твердые бугры мышц, перекатывающиеся под одеждой, слушала ровный стук его сердца, ощущала терпкий мужской запах. И глухая, безысходная тоска охватывала душу. Гулкий звук шагов равномерно раздавался по темному, освещаемому единственным факелом коридору. Мелкая каменная крошка противно хрустела под тяжестью тел моих конвоиров. Таинственные черные тени метались по потолку, стенам и полу. Я медленно, но верно впадала в какое-то оцепенение.
Палач молча шел по темному коридору, высоко поднимая над головой факел. Пленница, которую он увидел сегодня в камере и которую они уже много лет искали, не вызвала у него никакого интереса. Она была слишком хрупка, слишком миниатюрна и слишком молода, чтобы заинтересовать его. Палач любил высоких зрелых темноволосых и кареглазых женщин с пышным бюстом и ядреными бедрами. Эта же пигалица под его стандарт женской красоты не подходила совсем. Хотя неожиданно полная грудь и пухлые губы девушки ему понравились, да и длинные стройные ножки с маленькими, как будто детскими ступнями, тоже не оставили равнодушным. Он бы даже мог позволить себе развлечься с ней часок другой. Но слезы и плачь, а также нелепые с его точки зрения просьбы отпустить навеяли на него скуку. Он бы с большим удовольствием свернул ее тонкую шейку и понаблюдал, как стекленеют эти странно знакомые дымчато-синие глаза, обрамленные густыми ресницами.
– Пришли, - тихо шепнул мне мужчина и вошел в массивную каменную арку.
Я окинула тоскливым взглядом сумрачное помещение, в котором очутилась - это явно какой-то замок. Только сейчас этот замок был полуразрушен. Пол огромного зала когда-то покрывали мраморные черно-белые плиты, кое-где эти плиты еще сохранились. По всему периметру помещения тянулись остатки колонн, к которым были прикреплены редкие массивные факелы, оправленные в железо. Облупившиеся и потрескавшиеся стены отливали мрачным грязно коричневым цветом. Потолка как такового не было, и только где-то далеко вверху проступали из темноты куски полусгнивших балок. Во всех углах зала валялись горы битого камня, гнилого дерева и еще какого-то хлама. Когда-то это было красивое помещение, но беспощадное время оставило на нем свой неизгладимый след. В воздухе витал запах сырости, плесени и запустения. Окон либо не было вовсе, либо они были чем-то хорошо замаскированы.
В помещении стоял негромкий гул мужских голосов. Недалеко от арки, в которую мы вошли, расположилась небольшая группа в балахонах, рядом с ними на полу лежал связанный обнаженный мужчина. Его бледное безвольное тело светлым пятном выделялось в полумраке. С нашим появлением разговоры прекратились, и все уставились на меня. Я судорожно попыталась прикрыться руками от похотливых горящих мужских взглядов. Держащий меня на руках мужчина грозно рыкнул, и взгляды потухли, наступила звенящая тишина. Только факелы своим потрескиванием вступали в диссонанс с общей атмосферой зала.
Чуть в стороне от основной группы о чем-то беседовали двое высоких широкоплечих мужчин. Одеты они были так же как все присутствующие здесь. Но в отличие от остальных на груди у этих двоих висели точно такие же бляхи, как и у моих спутников. Один из них увидев нас, выступил вперед.
– Почему так долго? Время уходит, - недовольно проговорил он, но тут его взгляд остановился на мне. Он изучающе заглянул в зареванное лицо, с удовольствием задержался на обнаженной груди, и с негодованием замер, наткнувшись на опухшие руки и багровые синяки, расплывающиеся на моих запястьях.
– Что случилось? - озабоченно воскликнул мужчина, и голубые глаза его блеснули в свете факелов каким-то колдовским светом.
– Ее оставили связанной в камере, - четко по-военному доложил тот, что шел позади нас с факелом.
– Идиоты, - раздраженно процедил мужчина, кинув недовольный взгляд на стоявших у стены мужчин, - Как я понимаю она не в состоянии участвовать в ритуале?
– Думаю, нет. Руки сильно затекли, кинжал она не удержит, - равнодушно подтвердил сероглазый.
Они стояли в центре зала и разговаривали обо мне как о чем-то, что принадлежит им и находится в полной их власти. С этим чем-то можно сделать что-нибудь, но можно и не делать, а просто сломать и выкинуть. Я подавленно молчала.
– Так, - мужчина с легкой брезгливостью перевел взгляд на мое перепачканное в грязных разводах опухшее от слез лицо, - Помести ее куда-нибудь на ночь. На сегодня все отменяется, последний срок через неделю. Надо ее подготовить. Возлагаю эту обязанность на тебя. Все должно пройти без сбоев иначе следующего момента придется ждать очень долго. Идите, - он досадливо махнул рукой и отвернулся.
Меня внесли в холодное полутемное подвальное помещение без окон. Сложенные из больших серых каменных блоков стены, кое-где покрытые мхом, плавно переходили в низкий каменный потолок. По углам торчали вбитые зачем-то на одинаковом расстоянии друг от друга ржавые кольца. В центральной стене был сложен огромный закопченный камин, в котором весело горел огонь, и потрескивали, разбрасывая искры, дрова. Рядом стоял стол, заваленный кучей непонятных мне инструментов. Тут же находилось кресло с торчавшими из сиденья острыми железными шипами, покрытыми бурой ржавчиной. На странной кровати лежали кнуты и плети. В центре камеры с потолка свисала веревка, под ней в заляпанный темными пятнами пол было вкручено массивное железное кольцо. Недалеко валялись деревянные колодки. Остальное пространство комнаты терялось в темноте. Меня опустили на грязный рваный матрас в углу, из которого пучками торчала вонючая полусгнившая солома. Я тут же постаралась забиться как можно дальше в угол, прикрывая наготу волосами. Мой конвоир поднял металлический ошейник с цепью, прикрепленной к кольцу в стене, задумчиво повертел в руках, нагнулся и быстро одел его мне на шею, раздался щелчок. Я подпрыгнула от неожиданности.
– Что это? - с ужасом прошептала я, в моей голове не укладывалось, что меня можно посадить на цепь.
– Это цепь, на которой ты будешь сидеть до ритуала, - спокойным, чуть скучающим голосом сказал мужчина. - А что касается помещения, то это камера пыток. Будешь упрямиться, познакомишься с некоторыми инструментами, - он приглашающе обвел рукой комнату. - Сильно калечить мы тебя, конечно, не станем, но плетка, дыба и кнут с удовольствием познакомятся с твоей спиной. Сейчас тебя накормят и напоят, удобства в ведре рядом. Не волнуйся, перед ритуалом тебя помоют. А сейчас отдыхай, - и они ушли.
Я потеряно смотрела на удаляющиеся широкие спины мужчин. Шаги постепенно затихли где-то вдали. Наступила гнетущая тишина.
Огонь осторожно выглянул из камина - пленница заинтересовала его. В этом каземате частенько бывали самые разные люди - женщины, мужчины, дети. Но эта была какой-то особенной - она заставила его выйти из многовековой спячки. Огонь в задумчивости загудел, с аппетитом впиваясь зубами в очередное полено, - Вспомнить, он должен вспомнить что-то важное!
Языки пламени вопросительно лизнули пролетавший мимо ветерок, одновременно кидая сноп искр в стоявшее тут же ведро с водой и лежащий у самого камина камень. Разбуженные таким образом призрачные тени немедленно отделились от воды и от камня и радостно взвились под потолок, где и зависли о чем-то неслышно совещаясь между собой и с интересом оглядывая светловолосую девушку.
По Замку прокатилась волна еле сдерживаемой радости. Тьма, с ненавистью шикнула на него и отдала очередной приказ во всем послушным ей Теням. Черный Дракон, расправив огромные крылья, угрожающе зашипел в ответ.
– Этого не может быть! Этого просто не может быть! Я сплю! Это сон! - Я медленно обвела взглядом камеру, опустила глаза вниз, взгляд зацепился за бурые пятна, которыми был заляпан матрас. Какая-то мысль занозой вертелась в голове, но никак не могла пробиться сквозь глухое равнодушие, охватившее меня. Я тупо поковыряла ногтем эти пятна, поднесла руку к глазам. Под сломанным ногтем скопилась буроватая крошка. Тут в памяти всплыли слова конвоира, и до меня, наконец, дошло!
– Камера пыток, дыба, кнут, бурые пятна! Весь пол в этих бурых пятнах! И этот странный запах, чем-то неуловимо отличающийся от запаха других помещений! Это же кровь!!! А на полу в том зале лежал связанный мужчина. Это что значит? А это значит, Кэт, что пока у них есть над кем издеваться, ты остаешься в относительной безопасности. Но, судя по обилию крови на полу, скоро твое, так называемое везение, закончится. Мне вспомнилась сказка о Синей бороде. Там была такая же комнатка и все, кто туда попадал, уже больше никогда не выходили ни из комнаты, ни из замка.
Прикованная к стене девушка безучастно сидела, опустив голову на подтянутые к груди грязные поцарапанные коленки. Ее узкие плечики горестно поникли и вздрагивали в такт с тихими рыданиями. Поза выражала полнейшее отчаянье. Эта хрупкая беззащитная фигурка рождала в груди Господина какую-то щемящую тоску. Он никак не мог понять, что с ним происходит. Казалось, когда-то очень давно, еще в прошлой жизни, эта девушка была ему очень дорога. Но что-то гораздо более страшное, чем смерть встало у них на пути. Мужчина, сосредоточенно сдвинув брови и продолжая наблюдать за пленницей, мучительно пытался нащупать ускользающее воспоминание.
Вдруг, Кэт поднесла руку к глазам, зачем-то посмотрела на свои пальцы, вздрогнула и диким взглядом окинула камеру. Полубезумный взгляд остановился на цепи, прикрепленной к кольцу в стене, и девушка судорожно схватив ее начала с силой дергать. Крепкие полные груди с темными сосками бусинками, задорно подрагивали в такт с лихорадочными рывками.
Господин с неудовольствием ощутил, как наливается желанием его плоть. Ему хотелось грубо схватить Кэт, придавить своей тяжестью, распластав под собой на матрасе и терзая бесстыдно торчащие вверх соски, рывком раздвинуть ее ноги, чтобы с силой вторгнуться внутрь упругого девичьего тела. Он, закрыл глаза и представил, как будет биться Кэт под ним, крича сначала от ужаса, а потом от страсти. Мысленно он видел свои руки на нежных девичьих бедрах, ее закушенные в мучительном стоне губы в момент укрощения. Представлял, как будет больно прикусывать, а затем нежно целовать тонкую чувствительную кожу шеи, прокладывая на ней влажный горячий след. Ощущал ее пряный запах, от которого в груди рождалось дикое желание быть единственным обладателем этого беззащитного перед ним существа.
Он мучительно хотел ее, и это привело Господина в бешенство. Он заметался по комнате, сметая все посмевшее встать у него на пути, затем глухо зарычал и, схватив ни в чем не повинный стул, с грохотом в щепки разбил его о стену.
Тьма ликовала. Замок уловил отблески этих эмоций и озадаченно замер, переваривая полученную информацию. Черный Дракон удивленно повернул шипастую голову и, прищурив мудрые глаза, изучающе вгляделся в душу беснующегося мужчины. То, что он там увидел, ему не понравилось. Он недовольно фыркнул, широко раздувая ноздри и выпуская в воздух облачко горячего черного дыма. От этого движения яркая звезда, вот уже несколько столетий лихорадочно цепляющаяся пульсирующими лучами за край неба, неожиданно дернулась и стремительно начала свой полет в бесконечность.
Сколько я просидела, не шевелясь на своем матрасе, не знаю. Из ступора меня вывело негромкое позвякивание железа, запахло едой. Высокая балахонистая фигура подошла ближе, зеленые глаза с интересом окинули меня с ног до головы острым цепким взглядом. Наконец, по-видимому, удовлетворившись произведенным осмотром, зеленоглазый сунул мне в руки миску с каким-то густым варевом, поставил на пол большую железную кружку с водой, и сквозь зубы процедил.
– Ешь.
– Я не хочу.
– Что ж, это твой выбор, тебя предупреждали, - он как-то странно, с легким сочувствием, посмотрел в мою сторону, быстро забрал принесенное, поставил все это рядом на стол и вышел.
Я опять осталась одна, мозг отказывался воспринимать то, что со мной произошло за последние сутки.
Рыцарь какое-то время с интересом наблюдал за смешными попытками девушки освободиться. Неужели этот беззащитный котенок, так легко угодивший в их ловушку, действительно надеется спастись? Он взглядом естествоиспытателя окинул подопытную. Невысокая около 165 сантиметров, хрупкая фигура, точеная шейка, высокая полная грудь, тонкая талия, длинные стройные ножки с изящными щиколотками и маленькими ступнями, упругие ягодицы. Цепкий взгляд отметил небольшие, красивой формы уши, точеный носик, взлет тонких стрелок бровей, грациозный поворот головы, водопад светлых струящихся по плечам волос. Девушка напоминала фею с полупрозрачными стрекозиными крылышками или экзотическую бабочку. Рыцарю сразу же захотелось поместить ее в свою лабораторию, провести серию опытов, изучить поведение этого неземного существа, а потом наколоть на булавку и присоединить к своей коллекции, чтобы долгими вечерами любоваться этой застывшей красотой.
В коридоре раздались гулкие шаги. Я тупо перевела взгляд на источник шума. В дверном проеме появились двое - тот, который принес меня сюда и второй, предлагавший еду.
Первый мужчина присел около меня на корточки, рукой приподнял за подбородок мое лицо и, пристально глядя в глаза, тихим голосом спросил, - Ты, что, девочка, не поняла того, о чем я тебе недавно говорил? Ну что ж, придется объяснить более доходчиво.
Он выпрямился, быстро смерил взглядом длину цепи и, обращаясь к своему спутнику, приказал, - Рыцарь, подвинь поближе скамью.
Тот, кого назвали Рыцарем, со скрипом, оставляя белесые царапины на плитах пола, подтащил тяжеленную лавку, затем, развернувшись, подошел ко мне, - Вставай.
Я повиновалась. Он окинул хищным взглядом мою жалкую дрожащую фигурку и одобрительно хмыкнул, - Хорошая девочка, послушная, что ж раньше то?
Мужчина схватил меня за шею, дернул на себя и повалил животом на скамью. Я задергалась, пытаясь вырваться - это развеселило его. Он засмеялся и надавил коленом мне на спину, одновременно с этим прикручивая цепь от ошейника к ножкам скамьи.
– Ну, вот и ладушки, - удовлетворенно произнес мужчина, - Сейчас тебя научат послушанию.
Он отшагнул назад, - Все готово, Господин, можешь приступать.
Сероглазый задумчиво пропустил прядь моих волос сквозь пальцы, намотал ее на кулак и медленно склонился к лицу, приподнимая за волосы. В руке его была плеть, а голос звучал так тихо, что приходилось напрягаться, чтобы услышать слова.
– Я буду бить тебя, - с расстановкой начал он, медленно похлопывая плетью по моей щеке, - до тех пор, пока ты правильно не ответишь, за что тебя наказали. А затем не попросишь прощения и не пообещаешь исправиться.
Он выпрямился и обошел меня сзади. Раздался свист и на мою спину обрушился обжигающий удар. Я заорала, но это не произвело никакого впечатления на моих мучителей.
– Садист, сволочь, отпусти меня! Ааа! Больно-то как, мамочка! - боль судорогами скручивала тело, удары сыпались один за другим в равномерном темпе. Место, куда опускалась плеть, сначала обжигало от удара, а затем там ощущался леденящий холод.
– За что ты наказана? - раздался равнодушный голос.
– Я не знаю!
– Ответ не верный, - удары продолжались.
Горло саднило от крика, глаза застилали слезы, по искусанным губам текла кровь. Я лихорадочно искала ответ на заданный вопрос.
– За что ты наказана?
– Я отказалась от еды! - удары стали сыпаться реже.
– Ответ близок к правильному.
Я уже не могла кричать от боли, только стонала и скулила, периодически взвизгивая и дергаясь под ударами.
– За что ты наказана?
– За непослушание?
Удары прекратились. Садист отстегнул цепь от скамьи, поднял меня на руки и бережно посадил к себе на колени. Затем прижал к своей груди мое вздрагивающее в рыданиях тело и стал ласково поглаживать по голове.
– Вытри слезы, девочка, я бил в пол силы, на твоей спинке останутся только синяки, - он ненадолго замолчал и, спустя несколько минут, еле слышно добавил, - А через неделю тебя это вообще не будет волновать.
Сбоку подошел Рыцарь, положил руку на плечо сразу же напрягшегося мужчины, и сурово произнес, - За эти дни ты должна научиться беспрекословному послушанию, чтобы в точности провести ритуал. А теперь возьми то, что тебе принесли и съешь.
– Не хочу, - всхлипнула я, поднимая опухшее, зареванное лицо и вглядываясь в холодные серые глаза. Он тяжело вздохнул, его зрачки сузились, а затем резко расширились, - Что ж, урок не усвоен…
Мужчина сбросил меня со своих колен на матрас, и выпрямился. Удары плети со свистом посыпались на спину, плечи, грудь, руки, ноги. Я визжала, каталась по полу в пределах длины цепи, держащей меня, пытаясь прикрыться руками. Но проклятая плетка, как вездесущая оса, всюду находила и жалила тело.
– Хватит, прекрати, я все поняла, я буду послушной, пожалуйста! - голос перешел в сдавленный хрип. Сердце заходилось от нестерпимой боли, дыханье прерывалось, изо рта пошла пена, которая, смешиваясь с кровью, розовыми хлопьями оседала на матрас. Кровь, гонимая по венам с сумасшедшим напором, как огромный молот с каждым толчком все громче и громче бухала в голове. И камин, вторя ей, яростно гудел, с ненавистью за доли секунды сжигая ни в чем не повинные сухие поленья.
– Господин! Остановись! Ты забьешь ее! - услышала я как сквозь вату крик Рыцаря.
Тот, резко отбросив в сторону плеть, с рыком схватил меня обеими руками за плечи и, приподняв, посмотрел в лицо. Черные расширившиеся зрачки полностью закрывали радужку. Он судорожно со свистом вдыхал воздух, руки его подрагивали, сердце бешеным насосом качало кровь. На меня из-под закрывающего лицо капюшона, яростно смотрели глаза дикого зверя. Затем это чудовище с силой отшвырнуло меня, раздался глухой удар, и я сползла по стене безвольной куклой. В голове гудело, взгляд никак не мог сфокусироваться. На доли секунды сознание накрыло спасительной черной пеленой.
– Хорошо, будем считать, ты все поняла. Подай ей еду и проследи, чтобы все было съедено, - коротко сквозь зубы бросил сероглазый демон второму мужчине и вышел из камеры
– На, ешь!
Я, давясь и захлебываясь слезами и едой, торопливо съела все принесенное. Выпила воду и со стоном опустилась на матрас. Тело, покрытое вспухшими багровыми следами от ударов плетью, болезненно ныло.
– Молодец, вот всегда бы так, - насмешливо протянул мужчина, - А теперь отдохни, скоро за тобой придут.
Он ушел, а я провалилась в какое то серое тягучее беспамятство.
Трое, не отрываясь, следили за совершающейся расправой. Тьма не скрывала злобной радости, ведь Тени в точности выполнили приказ своей хозяйки! Дракон яростно хлестал хвостом по угольно-черным бокам, - Она опять ослушалась его! Она поплатится!
Замок был недоволен поведением своих хозяев, которые снова хотят все испортить! Стараясь сдержать свое раздражение, Замок с грохотом обрушил остатки сгнивших перекрытий в одной из комнат. Затем устроил небольшой камнепад, испугав не в меру обнаглевших туристов, рискнувших забраться так высоко в горы. И напоследок взорвав в лаборатории по определению не взрывающееся вещество, затих.
Выпустив, таким образом, пар, Замок ненадолго задумался. Ему было непонятно, чего хочет от девушки этот странный жестокий человек. Постепенно он пришел к пониманию поведения Господина.
Дракон тоже успокоился, погрузившись в размышления. Тьма, хохоча, праздновала победу.
За обеденным столом, сервированным дорогим старинным фарфором, на неудобных стульях с высокими резными спинками сидели двое мужчин. Над ними угрожающе покачивалась на цепях тяжелая люстра, утыканная остатками оплавленных свечей. Стены мрачного обеденного зала украшали потемневшие от времени гобелены, изображающие военные баталии и охотничьи сцены. В углу вокруг украшенного инкрустацией карточного стола стояли четыре обитых тисненой кожей кресла. Тусклые краски комнаты оттеняли недовольное выражение лиц Мастера и Господина. Отчаянно бились языки желто-красного пламени камина, как будто огню тоже было не по себе от тяжелых взглядов, и он из последних сил пытался вырваться из западни на свободу. Поздний ужин проходил в молчании. Пряные ароматы жареного мяса и специй плавали в воздухе. Но, ни дорогое вино, ни вкусная еда не радовали их.
– Как она? Ты не перестарался? - Мастер, нахмурив брови, задумчиво посмотрел на Господина поверх бокала с вином. Рубиновая жидкость, преломляя и отражая свет свечей, окрашивала его лицо кровавыми всполохами.
– Есть немного. - Господин недовольно поморщился, - Я увлекся, она оказалась слишком хрупка для моих методов, как бы в горячке не свалилась… Он с силой сжал массивный серебряный нож, - Черт, из-за каких-то идиотов проведение ритуала под угрозой. Хотя, с другой стороны, может это и к лучшему… Я уверен - она отказалась бы убивать. А теперь у нас есть время запугать ее. Метод кнута и пряника еще никого не подводил. Но, что мы будем делать, если она не просто откажется, а возьмет и в процессе обряда, например, грохнется в обморок? В тексте об этом что-нибудь говорится?
– Твою мать!!! - глаза Мастера полыхнули ненавистью, и он с силой стукнул кулаком по столу. Звякнул разбившийся хрустальный бокал - по белым плитам пола разлилось багровое пятно.
– Это самое уязвимое место нашего плана! Я всю библиотеку перекопал в поисках того, как обойти этот пункт. Иногда мне приходит на ум, что тот, кто описывал этот ритуал, просто издевался. Ну, где это видано, чтобы юная девственница по доброй воле, не под гипнозом и, главное, с незамутненным каким-нибудь пойлом сознанием, потрошила котят, младенцев и молодых мужиков! А потом с радостью совокуплялась с проводящим ритуал прямо на жертвенном алтаре, не обращая внимания на то, что в конце полового акта ей должны воткнуть кинжал в сердце! А?!
Он в бешенстве вскочил и запустил тарелкой в стену. Тарелка разбилась в дребезги, и острые осколки, срикошетив, рассекли Мастеру щеку. Потекла кровь. Мастер, внезапно успокоившись, сел обратно за стол и стер тыльной стороной ладони красные струйки со щеки.
– Если бы мы нашли ее раньше! - он задумчиво слизнул кровь с руки, - Можно было бы посвятить ее и на собраниях исподволь подготовить! А теперь, - он махнул рукой. - Ладно, ты ее прощупывай, ищи слабые места, а я еще подумаю. Да, кстати, возьми на столе в шкатулке ритуальные браслеты и кольца, их привезли вчера. Одень на нее, пускай привыкает.
Господин с грохотом отодвинул тяжелый стул и подошел к столу. В шкатулке на синем бархате лежали массивные ручные и ножные женские браслеты из белого тусклого металла, кое-где подернутые патиной. Каждый браслет помимо множества крохотных тонко звенящих колокольчиков украшали тусклые грубо ограненные драгоценные камни с вырезанными на них символами четырех стихий. Оба ручных браслета скреплялись витыми цепочками с двумя изящными кольцами, выполненными в виде змеи кусающей себя за хвост.
– Какой странный металл, что это? Да и застежки какие-то непонятные - Господин, повертев и так и эдак, позвякивающие в такт с его движениями украшения, поднял вопросительный взгляд на Мастера.
– Украшения Древних. В книге говорится, что эти украшения сделали Древние боги и предназначены они для их избранницы. Кстати, ювелиры так и не смогли определить, что это за металл. Известно только, что его нельзя ни распилить, ни расплавить. А застежки, - его губы чуть дрогнули в ухмылке, - якобы, застегнутся только на истинной хозяйке, причем навсегда.
Господин хмыкнул и положил украшения обратно в шкатулку, - Вот и проверим, действительно ли это та КОШКА, которая нам нужна, или нет.
Оба мужчины вдруг стали очень серьезными. Они встревожено переглянулись.
– Послушай, мы ведь не проверяли, а вдруг украшения не застегнутся? А вдруг это не те украшения?! Мы ведь искали их только лишь на основе описания. Черт! Идем к ней!
И мужчины, прихватив факел и шкатулку, быстрым шагом двинулись в сторону камеры пыток.
Миновав длинный темный коридор с чередой дверей, и спустившись по крутой лестнице в холодный подвал, они вошли в полутемное помещение. В углу, разметавшись во сне, лежала обнаженная девушка. Побелевшие от напряжения пальцы с обломанными ногтями стискивали края матраса, длинные светлые волосы спутались, на лбу дрожали капельки пота, за закрытыми веками в бешеном темпе двигались глазные яблоки. Девушка полубредила - полуспала. Стон нет-нет, да срывался с ее прокушенных до крови губ. Все тело украшали уже успевшие проявиться синяки. Железный ошейник до крови натер нежную кожу шеи.
Мастер присел рядом с пленницей - на доли секунды ему стало жаль ее. Как легко сломать эту тростинку и оборвать тонкую нить жизни. Но он справился с собой, это не первая и не последняя жизнь, которую прервут по его прихоти.
Господин с удивлением наблюдал за сменой эмоций, проскальзывавших на лице друга и будущего властителя мира. На его памяти Мастер впервые позволил себе проявить человеческие чувства, да еще какие - нежность, жалость, печаль!
– Тебе жаль ее? - тихо спросил Господин и сам удивился своему предположению.
– Не поверишь… да… мне ее жаль… Здорово ты ее разукрасил, как говорится, от души, - он нежно, едва касаясь, провел костяшками пальцев по тянувшемуся через левую грудь девушки багровому следу, оставшемуся от сильного удара плетью. - Если бы не ритуал, - задумчиво поглаживая тело Кэт, проговорил Мастер, - Я бы, пожалуй, даже оставил ей жизнь и взял себе в качестве любимого домашнего животного. Но, не судьба… Ладно, доставай браслеты - ты одевай ножные, а я ручные.
Мужчины сосредоточенно склонились над пленницей. Наступила какая-то тревожная тишина. Казалось тьма, царящая в подземелье, сгустилась и, затаившись, с интересом заглядывала им через плечо.
Мастер надел кольцо на средний палец правой руки девушки и закрепил браслет на тонком запястье. То же самое он проделал и с левой рукой. Господин приладил браслеты на щиколотки. Они свободно лежали на руках и ногах Кэт, тихо позвякивая в такт с ее хриплым дыханием. Защелки не застегнулись!
– Вот, черт! - глухо выругались оба мужчины.
– А мы ничего не забыли? - спросил Господин.
– Забыли? - Мастер перевел остановившийся, бессмысленный взгляд с браслетов на лицо друга. - Забыли? - тупо переспросил он. Дело всей его жизни рушилось прямо на глазах. Столько времени, денег и сил потрачено на поиски всех составляющих и вот, артефакт оказался обыкновенной побрякушкой! - Забыли?! А ведь и впрямь забыли! - радостно рассмеялся Мастер. - Помнишь, в тексте была фраза, которую мы не поняли? После того, как браслеты встретятся со своей истинной хозяйкой, а на груди уснет ее смерть, браслеты и хозяйка обретут друг друга навсегда. Помнишь?!
– Помню. На груди уснет ее смерть - медленно, смакуя каждое слово, повторил Господин, - Но что это может значить?
– Я только сейчас догадался, - Мастер радостно хлопнул себя ладонью по бедру, - Смерть это имя ритуального кинжала!
– Да, похоже… А уснет на груди? Это как?
– Не знаю, - задумчиво протянул Мастер, - Поэкспериментируем?
Мастер достал из ножен длинный обоюдоострый кинжал с расположенными посередине и тянущимися вдоль всего клинка глубокими долами. Всю поверхность клинка, от самого основания и вплоть до острия, испещряли витиеватые почерневшие от времени древние письмена. Тяжелая черная рукоять, украшенная кроваво - красными, таинственно сияющими в свете факелов драгоценными камнями, была выполнена в виде свившейся тугими кольцами змеи, чья точеная треугольная голова с двумя желтыми топазами вместо глаз плавно переходила в навершие кинжала. Он, повертел его в руках, что-то прикидывая, и положил на грудь девушки. Ничего не произошло, только глаза змеи равнодушно смотрели на мужчин. Внезапно Господин, словно повинуясь полученному откуда-то извне приказу, протянул руку и поменял положение кинжала. Теперь холодный желтый взгляд был направлен на лицо Кэт. Мужчины выпрямились и разочарованно переглянулись.
В этот момент какой-то быстрый негромкий шепот пробежал по периметру комнаты. Непонятно откуда появившийся ветер, ударил Мастера в лицо, попал в ноздри и мелкими колючими пузырьками до краев заполнил легкие. Затем, превратившись в небольшой смерч, закрутил и поднял с пола горсть мелких камушков. Мастер покачнулся и чтобы не упасть сделал несколько шагов назад. Упало, и с грохотом покатилась по полу ржавое ведро. Пролившаяся из него на каменные плиты вода тонкой струйкой устремилась к матрасу. В воздухе запахло как после дождя. В камине что-то хлопнуло. Раздался оглушительный рев, прокатившийся по всем помещениям. Огонь взвился вверх двухметровым ярко желтым столбом. Какая-то полупрозрачная тень, возникшая в центре огненного безумия, вместе с искрами плавно скользнула прочь из камина. Несколько искр попало на правую руку Господина, прожигая кожу насквозь. Тень, истончившаяся за доли секунды, невидимой паутинкой скользнула в ранку - кровь вскипела и огненной лавой понеслась по венам. Господин рухнул на колени рядом с пленницей.
В то же самое время в лаборатории, где Рыцарь и Палач занимались научными изысканиями, от прокатившейся по Замку вибрации обвалилась часть потолка и стены. На голову Палача посыпались тяжелые камни пополам с землей. Один из камней, чиркнув острым концом, рассек лоб. Широкой струйкой по лицу потекла кровь. В раскрытую рану тут же просочился песок, горячей черной волной захлестнувший сознание. Палач схватился обеими руками за голову, застонал от пронзившей мозг резкой боли и упал. Бросившийся ему на помощь Рыцарь получил в лицо сильную струю воды, забившую из открывшегося отверстия. Ледяной поток, довольно булькая, хлынул в легкие и желудок. Ничего не понимающий Рыцарь, кашляя и отфыркиваясь, волоком вытащил из лаборатории потерявшего сознание Палача. Вслед им раздавался оглушительный грохот и рев воды, ищущей выход на свободу.
Замок затрясся в конвульсиях. Каменные блоки, из которых он был сложен, заходили ходуном. Раздался громкий треск ломающихся деревянных перекрытий. И вдруг, все неожиданно закончилось…
Мне было очень больно. Боль выглядела как мерзкое серое существо с множеством горячих и холодных щупалец. На каждом щупальце, жившем самостоятельной жизнью, скалился круглый рот тысячами мелких и острых зубов. Эти зубы поочередно впивались и впускали в мое тело жгучий яд, который разъедал и жег меня изнутри.
Боль. Пульсирующая боль. Она одновременно расширяется до размера вселенной и сужается до атома. Это длится бесконечно, это длится одну секунду, это длится века. Боль везде. Вселенная - это одна большая боль. Кто-то, находящийся рядом, пожалел меня, и боль на секунду отступила. Но потом жалость ушла, и боль стала терзать с новой силой…
Ночь. Вокруг ни души. На меня открыта охота. Вязкая темнота окутывает плотным коконом, не давая дышать. Я бегу с трудом выталкивая из легких обжигающий воздух. Корни деревьев оплетают мои ноги. Сильный ветер сбивает с ног. Грохочет гром, сверкает молния и холодные струи, начавшегося ливня, больно бьют меня по лицу. Тьма помогает моим преследователям, Тьма желает моей смерти!
Я распятая лежу на земле, острые камни впиваются в спину. Вода заливает рот и нос, не давая дышать. Ветер рвет на мне одежду, добираясь до обнаженного тела. Пытаясь пробиться ко мне, бьется о стену возведенную Тьмой, в бешеном танце смерти огонь. Он протягивает сжатые в бессильной ярости огненные руки, но три ополчившиеся на нас стихии не дают ему прийти на помощь. Я в ужасе зову того, кто дорог мне больше жизни, но голос отказывает и из груди вырывается лишь слабый стон.
Черная тень полностью закрыла небо. В тот же миг, словно наткнувшись на что-то, опадает и бессильно ползет по земле запутавшийся в траве ветер. Рвутся в лохмотья, извивающиеся в агонии корни. Стихает внезапно ливень и проливается вниз горькими как искупление слезами. Разрушен невидимый купол. Тьма в бешенстве отступает, чтобы затаиться в укромном месте и залечить свои раны.
Крепко сжимая когтистыми лапами, несет куда-то ввысь мою истерзанную душу Черный Дракон. А там внизу беснуется, уничтожая все на своем пути, вырвавшееся на свободу жаркое пламя. То четыре стихии сошлись на поле брани в смертельной схватке, имя которой Жизнь…
Я легкой Туманностью плыву среди звезд, плавно растекаясь по ярким созвездиям… Обиды и печали остались в прошлом… Все суета… В Космосе рождаются и умирают Галактики… Величественно прошествовал мимо меня венценосный Лев… С громким лаем промчались Гончие псы… Низко наклонив голову роет копытом Космос взбешенный Телец… Туманность достигла Млечного Пути… Вечность лениво протекает сквозь время…
Черным крылом коснулся спящего сознания Правящий Дракон. Он внимательно всмотрелся в мою душу, - Ты хочешь вернуться?…
– Да!!!
Мгновение и туманность свернулась яркой звездой. Я летела все выше и выше. Дух захватывало от счастья и восторга. Такой восторг испытывают дети, радостно взлетая на качелях вверх и с хохотом падая вниз. Черно-синее небо, усыпанное таинственно мерцающими в тишине бусинками звезд, манило. Млечный путь, торопливо подмигивая, показывал дорогу. Там в пугающей бесконечности бился в тисках безвременья отчаянно пытающийся вырваться из заточения на свободу черный пульсирующий сгусток энергии. Казалось, он уже целую вечность с тоской и надеждой звал меня. И я с невероятной скоростью полетела на этот, разрывающий душу, зов.
Тьма бросилась мне на перерез, грудь пронзила резкая боль, тугие петли, накинутые на запястья и щиколотки, внезапно сжались. И меня с силой кинуло о землю. Воздух от удара вылетел из легких, а сердце, болезненно сжавшись, остановилось.
– Жертва принята, - услышала я торжествующий крик, и мое сердце, кувыркнувшись в груди, опять забилось.
Тело распростертой у ног Мастера и Господина девушки дрогнуло, засветилось изнутри, распространяя вокруг нежное золотисто-белое сияние, и в ту же минуту мучительно выгнулось дугой. Она закричала и, широко раскинув руки, бездыханная опала на матрас. Браслеты с лязгающим металлическим звуком защелкнулись на запястьях и щиколотках.
– Жертва принята! - услышали мужчины звенящий от торжества трубный голос.
Девушка судорожно вздохнула. Резкий ветер со свистом пронесся из комнаты в коридор. Факел, оказавшийся на пути ветра, дернувшись в предсмертной агонии, потух.
– Получилось! - в унисон выдохнули мужчины. Они опять склонились над своей жертвой.
– Смотри, защелки исчезли - браслеты стали литыми! Их теперь, действительно не снять! - удивленно воскликнул Мастер.
Господин выпрямился, вытер испарину со лба, медленно прошелся по комнате, поднял потухший факел с каменного пола, сунул его в огонь камина, дождался, пока факел опять разгорится, и повернулся к Мастеру.
– Признаться, я не до конца верил… Нет… Скорее не до конца осознавал, что все это так серьезно… Послушай, но ведь это действительно магия. Самая настоящая Древняя магия, тебе не страшно? - он замолчал, пристально вглядываясь в глаза Мастера.
Тот передернул плечами как от озноба, затем окинул беспокойным взглядом пленницу, с ней все было в относительном порядке, но она неровно дышала и беспокойно металась во сне.
– Надо здесь кого-нибудь оставить, мало ли что. Скажи Палачу и Рыцарю, чтобы сегодня подежурили рядом с ней. Все уже запущено, и судя по браслетам, ритуал начался, отступать поздно, - Мастер устало провел рукой по лицу. - Пойдем, мне необходимо выпить чего-нибудь покрепче, да и тебе, я думаю, тоже.
Они в молчании возвращались к себе. Каждый мысленно прокручивал то, чему только что был свидетелем.
Замок ликовал, - Получилось! Получилось! Получилось! - пели его стены.
Тьма, злобно клубясь и шипя в ответ, копила силы для очередного подлого удара.
Дракон, подперев когтистой лапой тяжелую голову, недовольно урчал, - Что-то снова идет не так… - Он тяжело вздохнул, - Что ж, теперь, когда ритуал начался, нужно помочь Избраннице вспомнить, и не допустить повторения прошлых ошибок.
Дракон широко раскрыл звездные глаза и замер, с грустью вглядываясь в прошлое. На его лапе сиротливо лежал узкий кинжал, черную ручку которого украшала свернувшаяся тугими кольцами желтоглазая змея.
В просторном кабинете сообщники зажгли, стоящую на невысоком столике, толстую свечу. Стоя разлили коньяк по фужерам и залпом выпили, мерцающую теплым янтарным светом, жидкость. Мастер тяжело опустился на чуть слышно скрипнувшее под его весом кресло. Господин, предварительно налив обоим по еще одной порции коньяка, с усталым вздохом прилег рядом на ковер. Мастер, внимательно наблюдающий сквозь полуопущенные веки за другом, точным пинком послал ему одну из подушек, в изобилии валявшихся по всей комнате. Тот, пристроил ее себе под голову и, вольготно раскинувшись, закрыл глаза. Его грудь равномерно вздымалась и опадала в такт с глубоким дыханием.
Господин с недоумением прислушивался к своим ощущениям. Ему казалось, что он сходит с ума. В тот момент, когда Мастер положил кинжал на грудь Кэт, он вдруг отчетливо понял - все это уже было! Только вместо Мастера тогда кинжал держал он сам, а Кэт смотрела на него нежным любящим взглядом. Он недовольно поморщился и потер место, на которое попали искры из камина. Рука болела, огонь, медленно распространяясь по венам, как будто выжигал его тело изнутри. Господин приоткрыл глаза и незаметно сквозь ресницы посмотрел на сидящего в кресле друга.
Мастер, задумчиво повертев в ладонях фужер, выпил, с наслаждением вытянул длинные ноги и прикрыл глаза. Он мысленно прокручивал все произошедшее в камере пыток. Неправильность происходящего мешала сосредоточиться. Мастер не понимал причину своего недовольства. Наверное, все началось с того момента, когда Господин поменял положение кинжала на груди Кэт. Он вспомнил, как екнуло сердце, и сводящая с ума неконтролируемая ревность впилась в него своим ядовитым жалом. Мастеру хотелось грубо оттолкнуть Господина от тела девушки, предъявляя на нее свои права. Кроме того, не давало покоя, возникшее в камере странное чувство. Ему показалось, что как только браслеты навечно окольцевали девушку, поднявшийся вдруг ветер, что-то торопливо пытался сказать ему. Но, так и не сумев достучаться до его сознания, в раздражении бросил в лицо горсть поднятых с пола мелких камушков и вылетел прочь. Мастер недовольно тряхнул головой, - Это усталость, вот и мерещится всякая всячина, - подумал он, отгоняя тяжелые мысли.
В комнате опять наступила тишина. Было слышно только спокойное дыхание дремлющих мужчин. Но на этот раз тишина не была зловещей.
В комнату, на свет свечей влетел ночной мотылек. Огонь, затаившись, выслеживал смельчака, рискнувшего нарушить его покой. Всплеск и молниеносно выросшее пламя слизнуло вкусную жизнь с Картины мира. Мотылька больше не существовало, место на Картине опустело. Огонь облизнулся и затих. Он тоже задумался о чем-то своем. Постепенно в комнате стало светлее. Наступил рассвет. Огонь решил, что и ему пора отдохнуть. Пламя свечи дернулось, потянулось, истончаясь вверх, затем резко опало и погасло. В воздух поднялся тонкий, немного завихряющийся от легкого дуновения ветра, дымок, как след от дыхания огня. Затем исчез и дымок. В комнату вползли влажные щупальца утреннего тумана. Он тягуче двинулся вниз по ковру к расслабленно лежащему Господину, осторожно дотронулся до лица. Мужчина недовольно скривился и отмахнулся энергичным взмахом руки. Тут же в окно влетел суетливый бодрящий ветерок, который разогнал туман и, подняв тучу пыли в комнате, вылетел на свободу. Замок недовольно заворчал, шикая на шутников.
Мужчины заворочались, глубоко вздохнули и проснулись. Они недоуменно поозирались, затем, очевидно поняв, где находятся, успокоились. Какое-то время было слышно только похрустывание потягивающихся тел, да удовлетворенные позевывания. Наконец, мужчины полностью пришли в себя и, посмотрев друг на друга, дружно рассмеялись.
– Ну что, Мастер, придумалось что-нибудь? План по укрощению и подчинению готов? - медленно подходя к открытому окну и все еще потягиваясь, спросил Господин.
– Только в общих чертах, - ответил Мастер, поднимаясь с кресла и тоже направляясь к окну.
Они молча постояли какое-то время, вдыхая свежий утренний воздух и любуясь открывшейся панорамой. Прямо перед ними клубился туман облаков, а ниже открывался величественный вид на неприступные острые как бритва скалы.
Когда-то очень давно, четверо молодых парней, привлеченные рассказами о странных и таинственных аномалиях наблюдаемых в этих труднодоступных горах, встретились у одного костра, познакомились и подружились.
Оказалось, что у всех есть одинаковое увлечение - Древние Тайные Знания. Мужчины стали иногда встречаться и обмениваться информацией, а однажды их всех повязала кровью Запретная магия.
С годами знания увеличивались - росло мастерство. Друзьям стало жизненно необходимо иметь тайное место для встреч и совершения кровавых обрядов. Они купили расположенный на каменистом склоне отвесной скалы небольшой коттедж, с прилегающим к нему участком земли. Несмотря на то, что в коттедж приезжали только для совершения ритуалов, места в нем было явно маловато, как для самих хозяев, так и для многочисленной охраны, живущей здесь постоянно. Поэтому было решено сделать к коттеджу пристройку. Вот так они и наткнулись на замаскированный в глухой стене подвала вход в подземные постройки. Не сговариваясь, они стали называть подземелье Замком.
Сам Замок состоял из нескончаемой череды скальных пещер расположенных на разных уровнях. Первые хозяева Замка превратили эти пещеры в комфортабельное, по их меркам, жилье. В переходах вытесали ступени. Стены и потолки неизвестные строители обложили камнем, облагородили деревом и металлом, украсили лепниной и резьбой по камню. Настелили полы. В дверные проемы вставили крепкие дубовые двери. Окон в замке не было. Только в кабинете и спальне хозяина древние архитекторы предусмотрели подобное излишество. В Замок различными путями попадали красивая дорогая мебель, ценные книги, картины, посуда, гобелены, оружие, драгоценности и конечно люди.
Долгие века жил Замок наполненной жизнью, рисовал вместе со своими хозяевами величественную Картину мира, а потом что-то пошло не так и он уснул. Разбудили его четверо исследователей, отдавших Замку частичку своей жизненной силы.
Сначала мужчины были потрясены сделанным открытием. В Замке никогда не кончались и не портились запасы провизии. В каминах каждое утро появлялись свежие дрова. По выдолбленным в стенах каменным желобам текла горячая и холодная вода. В спальнях поддерживалась комфортная для хозяев покоев температура.
Кроме того, Замок обладал каким-то странным магическим влиянием на других людей. Все попавшие внутрь, после выхода на поверхность не могли ничего вспомнить. Люди искренне считали, что все это время провели в построенном тут же на прилегающей к коттеджу территории небольшом святилище. Впрочем, четверых друзей это обстоятельство полностью устраивало.
Однако райскую жизнь в Замке все же портило несколько удручающих обстоятельств. Новые хозяева так и не смогли провести внутрь электричество - на входе в подземелье, энергия куда-то бесследно пропадала. Даже электрический фонарик переставал функционировать, стоило только войти в Замок. Температура во всех помещениях кроме спален часто менялась, словно по прихоти невидимого хозяина. Порой, в коридоре Замка царил леденящий холод, в то же время в находящейся в шаге от него библиотеке атмосфера могла быть очень комфортной. Иногда знакомые, изученные вдоль и поперек бесчисленные переходы, вдруг выводили друзей в совершенно неизвестные залы, которых тут еще вчера не было.
Однажды, лазая по таким неожиданно появившимся из ниоткуда помещениям, друзья натолкнулись на полностью сохранившийся внутренний Храм. В него вели высокие двустворчатые деревянные двери, обитые странным, не подверженным коррозии металлом. Металлические пластины покрывали древние письмена, написанные на неизвестном языке.
Сам Храм состоял из одного огромного круглого зала. Каменные стены, сложенные из больших ошлифованных темно-синих блоков, постепенно сужались кверху и плавно переходили в сферический потолок. В его центре находилось небольшое уходящее куда-то вглубь скалы и закрытое витражом отверстие, напоминающее окно. Витраж украшал летящий среди звезд Черный Дракон.
На каменном полу при помощи металлических пластин, навечно впаянных в глубокие борозды, были нанесены три концентрические окружности. Первая, самая большая, располагалась в шаге от стен. Вторая, значительно меньшая по размеру, занимала примерно одну треть зала. В центре третьей находилась сделанная таким же способом пентаграмма с огромным жертвенным камнем посередине.
Одна половина выточенного из цельного куска жертвенника была молочно белой, а другая - угольно черной. Поверхность алтаря покрывали вырезанные в камне символы четырех стихий объединенные между собой кольцом.
На жертвеннике лежал Древний гримуар от которого веяло тайной. Мастер, первым взявший его в руки, почувствовал доходящий до самого сердца леденящий холод, а затем накатывающую волнами пронизывающую душу тоску. Он тут же быстро положил книгу на место, и отступил от жертвенника, потирая занемевшие ладони. Оклад книги, так же как и витраж в потолке украшало изображение Черного Дракона. Полуистлевшие страницы, пахнущие незнакомыми горьковато - пряными травами, содержали загадочные, ни на что не похожие письмена и рисунки.
Посовещавшись, друзья решили, прежде чем проводить ритуалы в найденном Храме выяснить, какому богу он был посвящен. Несколько лет они потратили на расшифровку гримуара. К их великому сожалению, тексты оказались написаны на двух разных языках. Один, похожий на письмена египтян, поведал им о древнем ритуале, способном вернуть к жизни великого властелина мира - живого бога. Однако большинство текстов, а также призывающая молитва были на другом загадочном языке. Который, несмотря на то, что состоял из знакомых латинских букв, никак не хотел раскрыть свою тайну.
Но и расшифрованного друзьям показалось достаточным, чтобы решиться на проведение ритуала. Мастер по неоспоримому праву лидера был выбран на роль Великого Властелина Мира, Господин - должен был стать его правой рукой, Палач и Рыцарь - верными тенями, также облаченными неограниченной властью.
Все свои силы, жаждущие абсолютной власти мужчины, бросили на поиск артефактов, упомянутых в тексте, и жертв, полностью соответствующих пророчеству.
Наконец, свершилось! Все было готово кроме одной маленькой детали. И эта деталь, способная нарушить неумолимый ход магического действа, металась сейчас в беспамятстве в подвале.
Мастер прикрыл окно и снова опустился в кресло, Господин, далеко вытянув мускулистые ноги, развалился напротив.
– У нас две проблемы, - чуть хриплым со сна голосом начал Мастер, - Как заставить ЕЕ вонзить кинжал в грудь жертвы и как заставить ЕЕ заняться со мной сексом на жертвеннике?
Господин внимательно слушал, затем, заложив руки за голову и мечтательно прикрыв глаза, протянул, - Я думаю, решение есть. Во-первых, нужно приучить ЕЕ к твоему телу и прикосновениям, заставить хотеть тебя, а для этого ты должен более тесно контактировать с НЕЙ. Во-вторых, нужно приучить ЕЕ к нашему виду в балахонах, это мы уже начали делать. И, наконец, в-третьих, довести до автоматизма выполнение всех наших приказов. А это, я думаю, самое главное и самое трудное из всего, о чем я только что говорил.
Внимательно взглянув на Мастера и выразительно вздохнув, Господин, насмешливо выгнув бровь, с ухмылкой произнес, - Как я понимаю, сомнительная честь по запугиванию, укрощению и подчинению этой девчонки, будет принадлежать мне? Что ж, так тому и быть - КОШКА сама станет мышкой!
Мужчины довольно переглянулись и захохотали, игра с жертвой обещала быть занимательной.
Расставшись с Мастером, Господин вернулся в свои покои. Странная ни с чем не сравнимая энергия наполняла его тело. Она бурлила и тягуче переливалась внутри - как будто жаркая лава неожиданно заменила кровь. Господин с интересом прислушался к своим новым ощущениям - они одновременно удивили и порадовали его. Что-то залихватски мальчишеское появилось в выражении лица, расправились морщинки вот уже несколько лет поселившиеся между бровей и в уголках глаз. Появилась твердая уверенность в том, что все у них получится и уже через неделю неограниченная власть сконцентрируется в их руках.
Он с удовольствием окинул взглядом свою спальню, легко подхватил на руки тяжеленную мраморную статую, изображающую девушку с кувшином на плече и неожиданно закружился с ней в вальсе. На третьем круге Господин споткнулся об угол ковра и плашмя грохнулся вместе со своей партнершей на пол. Соприкоснувшийся с каменным полом мрамор не выдержал и брызнул во все стороны отколовшимися кусками.
Господин, не потерявший хорошего расположения духа, со смехом поднялся и отправился наполнять горячей водой ванну. Затем, довольно мурлыча себе под нос незатейливый мотивчик, он разделся и подошел к высокому тусклому зеркалу.
Спортивное тело напоминало греческую статую, тугие мышцы рельефно выступали под смуглой шелковистой кожей. Силой и грацией он напоминал огромного тигра, который, лениво прищурив глаза, исподволь наблюдает за своей жертвой, выбирая удобный момент для молниеносного броска. Господин, удовлетворенный проведенным осмотром отвернулся, не заметив странного пламени появившегося на доли секунды и тут же исчезнувшего в глубине серых глаз. Не увидел он и того, как радостно взвились к потолку искры, словно приветствуя долгожданного хозяина, вернувшегося, наконец, после долгого отсутствия домой.
Проснулась я от холода. Вокруг кромешный мрак, только угли, уже успевшие подернуться белым пеплом, таинственно светятся в темноте. Пахнет дымом от недавно потухшего камина. В комнате я одна. Тело, исполосованное вчера плеткой, ощущается как один большой синяк. Хочется смыть с себя липкий пот и грязь, но я прикована к стене. И воды, увы, около меня тоже не наблюдается. Хочется в туалет, но я не могу заставить себя воспользоваться этим мерзким ведром, стоящим рядом со мной. Мозг лихорадочно ищет выход, но его нет.
Чтобы как-то отвлечься, я начала вспоминать сегодняшние сны, мне почему-то показалось очень важным суметь разгадать их значение. Вскрикивая от боли, я с трудом села, не понимая, что за звук сопровождает каждое мое движение. Я осторожно ощупала себя и наткнулась на какие-то металлические браслеты на руках и ногах.
– Это еще что такое, они на меня еще и кандалы что ли надели, ошейника им мало было? - я с недоумением потрясла руками и опять услышала звук колокольчиков.
– А, уже проснулась, - раздалось сбоку. Я повернулась на голос. В дверях, в красноватом свете факела, улыбаясь, стоял полуобнаженный мужчина лет 35, широкоплечий и длинноногий с рельефной мускулатурой и потрясающим телосложением.
– Хочешь умыться? - спросил этот красавец.
Я молча показала ему на ошейник и цепь.
– Это не проблема, - он хитро подмигнул и подошел ближе. Закрепив на стене факел, присел рядом со мной и протянул руку к ошейнику. На меня внимательно смотрели чуть прищуренные серые глаза, окруженные густыми черными ресницами. Порочный взгляд прожигал насквозь. Четко очерченные капризные губы кривила еле заметная усмешка. На мокрых, цвета воронова крыла волосах отражались багровые всполохи огня. В его сильных руках ошейник щелкнул и раскрылся.
– Свободна! - с благодарностью взглянув в глаза своему спасителю, я больше не смогла произнести ни звука. Его требовательный взгляд словно затягивал в бездонный омут. В голове образовалась странная пустота - казалось, что я медленно и безвозвратно погружаюсь все глубже и глубже, теряя чувства, память и волю.
– Пойдем, - мужчина крепко взял меня за локоть и потянул на себя. Дикая боль пронзила тело, наваждение спало, и я со стоном повалилась на матрас.
– Что, все так плохо, девочка? - тихо спросил смуглолицый спаситель. Что-то знакомое резануло слух. Я в ужасе отшатнулась, почувствовав знакомый мужской запах. Захотелось завизжать от страха, убежать и спрятаться. Ноги тут же отказались держать мое трясущееся тельце, и я начала проваливаться в какое-то вязкое полубессознательное состояние, - Это же вчерашний Садист!
Глаза мужчины понимающе прищурились, - Узнала? Не бойся, пока выполняешь все мои приказы, ты в безопасности.
Он наклонился и поднял меня на руки. Я бессильно прикрыла глаза, поняв, что сопротивление бесполезно. Шли мы долго, поднимаясь по бесконечным ступеням, часто сворачивая и меняя направление. Шуршали мелкие камешки под ногами мужчины, негромкое эхо сопровождало каждый его шаг. Мигали и чадили факелы, развешенные по стенам коридора. Темнота, сменяясь короткими островками света, снова вступала в свои права.
Я прижалась виском к груди мужчины. Гладкая кожа приятно холодила щеку. Он нес меня, бережно прижимая к сердцу, ровный и сильный ритм которого, создавал иллюзию защищенности и покоя. Мелькнула шальная мысль, - А вдруг все закончилось как страшный сон. Ведь может же этот красивый сильный мужчина просто пожалеть меня и отпустить.
Капли воды, соскальзывая с его волос, падали на мое лицо и словно горькие слезы прокладывали переливающиеся дорожки по щекам, медленно стекая на грудь.
Звуки и запахи постепенно менялись, плавно перетекая во что-то знакомое и домашнее. В прохладном воздухе среди прочих угадывался запах готовящейся пищи, где-то звякала посуда, слышались веселые мужские голоса.
Мужчина остановился, наклонил голову и ласково прошептал на ухо, - Открывай глазки, Кэт.
Я дернулась как от пощечины и подняла голову, - Откуда вы знаете мое имя?
– Я много чего о тебе знаю, девочка, - улыбнулся мужчина уголками губ, и, глядя в глаза, вывалил кучу информации. Он знал обо мне все, даже цвет нижнего белья, лежащего в шкафу на нижней полке!
Кровь отхлынула от лица, холодный озноб пробежал по спине. Я поняла, что никакой ошибки нет, и они знали, кого похищали, - Зачем я вам? - чуть слышно прошептали онемевшие губы.
Мужчина услышал этот жалкий шепот, довольно ухмыльнулся, чмокнул меня в макушку и поставил на пол, - Все вопросы и ответы потом. Сейчас ты приведешь себя в порядок, мы полечим твои синяки, а потом наступит время разговоров. И он, легко подтолкнув, провел меня в небольшую ванную комнату, на двери которой не было замков.
Я лежала в каменной ванне, больше похожей на небольшой бассейн, и разглядывала браслеты, которые поначалу приняла за кандалы. Утомившись, закрыла глаза и попыталась найти выход из западни, в которую угодила. Горячая вода, лаская истерзанное тело, притупляла боль. Уютный желтоватый свет пламени свечей, расставленных вдоль бортика, успокаивал. Витающий в воздухе тонкий терпкий запах мужского парфюма, завораживающе действовал на натянутые как струны нервы.
– Так, первый сон мне приснился, когда на меня одели браслеты. И мне непонятно для чего это понадобилось моим похитителям. Скорее всего, эти браслеты таят какое-то зло. Кроме того, они, по-видимому, старинные и, наверняка, дорогие. О чем это говорит, Кэт? Во-первых, о том, что похитители ни на минуту не могут представить себе, что отсюда можно убежать. А во-вторых, о том, что ритуал, о котором они вчера говорили, как-то связан со мной и этими цацками. Отсюда следует вывод - надо бежать из этого страшного места и снять эти чертовы побрякушки. А для начала необходимо попытаться расположить к себе непонятного мужчину, который вчера чуть не убил меня, а сегодня трогательно заботится. Но как, как черт меня побери это сделать, если я от одного только его вида впадаю в ступор?! - я раздосадованная своей беспомощностью с головой нырнула под воду.
Вынырнув и кое-как смыв с лица белую пену, я продолжила свои размышления, - Стоп! Как это он сказал? Пока я его слушаюсь, я в безопасности. Попробовать выполнять все его приказы? А если он захочет чего-нибудь этакого? Нет! Это исключено! Я не смогу! Да ни за что на свете!!! Надо немедленно снять браслеты и попытаться сбежать!
Господин стоял в дверях и с наслаждением наблюдал за лежащей в его ванне девушкой. Вот она грациозным движением откидывает только что вымытые, потемневшие от воды, тяжелые пряди волос. Вот с головой опускается под воду и тут же выныривает, с нежной улыбкой стряхивая с ресниц капли воды - от ее порывистых движений полная округлая грудь слегка колышется. Вот устало опустила на бортик голову, забавно хмуря тонкие в разлет брови. Ее длинные пальцы нервно ощупывают браслеты на запястьях. Вот она приподнялась и достала упавшее с бортика мыло.
Господин чуть вздрогнул, увидев уродливые синяки на спине и округлых ягодицах Кэт. Ему хотелось разорвать самого себя на мелкие кусочки - он никогда не испытывал удовольствия от мучений жертвы, стараясь во время ритуалов как можно быстрее прекратить ее страдания. Демоны, а ведь это еще только начало! Господин нахмурился и постарался убедить себя в том, что дело есть дело и не важно при помощи каких способов они доберутся до заветной цели. Как говорится - на войне все способы хороши, только вот воевать придется с беспомощной доверчивой девушкой.
Тут его внимание привлекли странные манипуляции, которые проделывала Кэт с браслетами. Господин ухмыльнулся, - Малышка пыталась снять украшения!
Снять побрякушки у меня никак не получалось. Чего я только не пробовала, и руку мылом натирала, и пальцы поджимала, и найденной тут же какой-то железкой ковыряла. Остановил меня только ехидный мужской смех, - Не мучайся, они не снимутся. Никогда!
Я завизжала и попыталась спрятаться, глубже опустившись в ванну - получилось плохо. Мужчина еще раз хохотнул и, вытащив меня из воды, кинул на огромную кровать. Мои жалкие попытки прикрыться чем-нибудь или убежать были пресечены в зародыше. Сильная рука, схватив за горло, грубо придавила к постели, - Лежать! - гаркнул он. И я послушно замерла на черных шелковых простынях, судорожно сжимая кулаки и крепко сощурив от страха веки.
Мужчина навис надо мной, подавляя видом огромного тела, медленно слизнул капли воды со щеки и хищно прошипел мне на ухо, - А ты неплохо смотришься на моей кровати, девочка, жаль, что ты нужна нам девственницей.
Я тихо-тихо, почти не дыша, лежала, зажмурившись, и трясясь мелкой дрожью. Мне казалось, что если я не вижу опасности, то ее и не существует. В мозгу билась одна единственная мысль, - Затаись, и враг тебя не заметит!
– Х-мм, а моя наука пошла впрок, - засмеялся этот садюга, - Не трясись, сейчас будем тебя лечить. И он, круговыми движениями возбуждающе медленно начал втирать в мое тело жирную, пахнувшую травами мазь, притупляющую боль от ударов. Напряжение стало постепенно спадать, но лежать голой в постели незнакомого полураздетого мужчины, да еще позволять дотрагиваться до всех частей своего тела, мне было мучительно стыдно.
Господин нежно втирал мазь в измученное тело Кэт и с интересом следил за ее реакцией. Девушка вздрагивала от каждого прикосновения. Страх и стыд боролись в ней. Господин улыбнулся, пора было приступать к осуществлению плана по подчинению пленницы. Настало время пряника. И он, прикрыв глаза, представил, как невесомый черный полог мягко опускается на девушку, укрывая ее с головой.
Мужчина, очевидно заметив мое напряжение, ласково улыбнулся и низко склонился ко мне, почти касаясь губами.
– Расслабься… расслабься… я не сделаю тебе ничего плохого… - шептал он. Его голос погружал меня в какое-то странное состояние, руки и ноги налились приятным теплом и отяжелели, захотелось раствориться и уснуть в его объятиях.
– Доверься мне, девочка… расслабься… все хорошо, милая, все хорошо… - продолжал тихо шептать завораживающий мужской голос. И мне стало казаться, что я уже очень давно знаю этого сероглазого мужчину, и нет никого дороже и роднее его на всем свете. Стало таким естественным, что я лежу в его надежных руках, а он нежно целует и обнимает, любуясь моим телом.
Я вздрогнула, когда его губы легкими ласкающими прикосновениями проложили дорожку от моего уха, через шею к груди. Зубами он легко прикусил и слегка потянул, тут же отреагировавший на это, набухший сосок. Язык мужчины медленно обвел его по кругу, лизнул, снова обвел. Я застонала, выгибаясь дугой. Он тихо довольно рассмеялся.
– Хорошо, милая, ты все делаешь правильно… доверься мне… - продолжал шептать, не прерывая легких, словно крылья бабочки, поцелуев этот искуситель.
Ласки становились все настойчивее. Я, полностью покорившись, совсем потеряла голову от этого гипнотического голоса и начала неумело отвечать ему. И тогда этот, пугающий и одновременно притягивающий к себе мужчина взялся за меня всерьез, все убыстряя и убыстряя темп. Его губы, язык и руки были везде. Я стонала, кричала, металась в его объятьях, а потом мир рассыпался на мириады огромных разноцветных частичек. Когда я пришла в себя, он торжествующе ухмыльнулся. Затем встал с кровати, завернул меня в огромное пушистое полотенце и велел лежать так, не вставая полчаса.
В голове царила полнейшая пустота. Я лежала, уютно устроенная на мягкой перине. Мне было очень уютно в этом теплом надежном коконе. А в голове как заезженная пластинка вертелось, полностью подчиняя, - Расслабься… расслабься… поверь мне… все будет хорошо…
Постепенно я задремала и пришла в себя оттого, что кто-то нежно гладит и целует мое лицо. Наши глаза встретились. Он лег рядом и откинул полотенце, которым я была укрыта. Сосредоточенно осмотрев синяки, и удовлетворенно кивнув, мужчина опять потянулся ко мне. На этот раз он ласкал меня медленно, и не отрываясь, внимательно смотрел в глаза, как будто изучал и запоминал мою реакцию на каждое свое действие. Я как кошка потягивалась и нежилась в его объятьях. Мне было хорошо в его сильных руках. В сердце, пушистым котенком свернулась надежда. Наконец, когда дыхание мужчины стало учащаться, он отстранился, и нежно поцеловав в губы, вышел. А я успокоенная и утомленная уснула - все плохое закончилось…
Господин с удовольствием следил за тем, как начинает действовать его магия и Кэт постепенно теряет волю к сопротивлению. Ему нравилось смотреть на ее покорное, вздрагивающее от поцелуев, тело. Господину казалось, что он музыкант, играющий на хрупком дорогом инструменте. И любое неверное движение может безвозвратно сломать его.
Неожиданно он понял, что не может больше себя контролировать. Поэтому, мысленно накинув на Кэт еще один черный полог, Господин оставил ее одну.
– Вставай, девочка, пора.
Я, стыдливо кутаясь в полотенце, приподнялась на кровати.
– Одень это, - с этими словами мне была выдана широкая, по колено длиной, красная футболка, явно с мужского плеча и мои собственные босоножки. Нижнее белье мне не предложили, а спросить я постеснялась.
Мы пришли в освещенную свечами комнату, в центре которой стоял длинный обеденный стол. За столом сидело трое мужчин. Мой сопровождающий сел рядом с ними и произнес, - Знакомьтесь, это Кэт.
Все четверо посмотрели на меня, они были чем-то неуловимо похожи между собой - привлекательные высокие, под два метра ростом, широкоплечие, спортивные, и подтянутые. Мужчины отличались друг от друга только возрастом да цветом волос и глаз. У сидящего справа от меня глаза были зеленые, - Очевидно, это Рыцарь, - решила я. Второго кареглазого я опознала по голосу - Палач. Во главе стола восседал светловолосый голубоглазый мужчина, встретивший нас в полуразрушенном зале.
– Присаживайся, - сказал он и я села. Все четверо откровенно разглядывали меня, посмеиваясь о чем-то между собой. Мой спутник положил мне еду на тарелку и отвернулся к остальным. Я отчего-то почувствовала себя покинутой и поэтому тихо сидела на своем месте, грустно ковыряя вилкой в тарелке.
Окончив трапезу, Рыцарь и Палач ушли, а оставшиеся мужчины, не обращая на меня никакого внимания, вышли из-за стола и расположились неподалеку в креслах. Не торопясь, разлили коньяк по фужерам, с удовольствием закурили. Обо мне словно забыли, и я сидела в одиночестве за столом, низко опустив голову, не зная, что делать.
Господин исподволь наблюдал за поведением Кэт. Он видел, что девушка находится в недоумении и растерянности. Она, очевидно, ожидала от него заботы и внимания после того, что произошло в спальне. Доверчивый котенок потерянно и одиноко сидел за столом, не понимая, что злые люди уже давно решили избавиться от него.
Господин тяжело вздохнул, собираясь с силами - наступило время кнута. Нужно выбить почву из-под ног девочки. Она должна стать безвольной куклой, слепо выполняющей команды хозяина. Господин мысленно сформировал небольшой коричневый сгусток, оплел его грязно желтой сетью и с силой метнул в сторону Кэт. Бешено вращаясь, мерзкий шар без труда пробил яркую ауру девушки и, растекшись, оставил на ней грязные следы и рваную рану.
– А ты хорошо ее выдрессировал, - хохотнул голубоглазый, пуская дым в потолок, - за все время, что мы тут, она ни разу даже глаз не подняла.
– Моя школа еще не разу не подводила, - раздался в ответ самодовольный голос, - Кэт, подойди.
Я вздрогнула, не веря своим ушам. Неужели это говорит тот, кто недавно так нежно заботился обо мне, кто шептал все эти ласковые слова о том, что все кончилось, кто целовал и баюкал меня, и кому я, глупая доверчивая дурочка, безоговорочно поверила.
Я медленно встала и подошла к сероглазому красавцу. Он пристально посмотрел мне в глаза, положил ногу на ногу, ласково улыбнулся и приказал, - На колени.
– Что?
Звонкая оплеуха не заставила себя долго ждать - голова мотнулась в сторону, из глаз брызнули слезы. Я неловко упала на колени. Острые осколки, только что разбившихся вдребезги веры и надежды, больно впились в сердце. Зародившаяся недавно любовь, истерично хохоча, умирала, корчась в судорогах. Беспощадная холодная безнадежность ядовитой змеей медленно вползала в душу, оставляя после себя открытую кровоточащую рану.
Голубоглазый с нескрываемым интересом наблюдал за спектаклем, который разыгрывался у него на глазах, - Ну, что, девочка, пришла пора познакомиться и поговорить. Меня можешь называть Мастер, а его Господин.
– Повтори, - глухо прорычал Господин, угрожающе наклоняясь вперед и плетью приподнимая мой подбородок.
– М-мастер, Г-господин.
– Умница, а теперь слушай, с этой самой минуты, каждый приказ, обращенный к тебе, ты должна выполнять моментально и беспрекословно, ты меня поняла? Ты знаешь, что с тобой будет за непослушание?
– Д-да.
– Что да?
– Д-да, Г-господин!
– Хорошо. А теперь приступим к дрессировке. Ползи.
– Что? - я, все еще не веря в происходящее, недоуменно посмотрела на Господина. Плеть тут же со свистом опустилась на мои плечи. Я упала на четвереньки и, глотая слезы, поползла.
Они сидели в креслах, курили свои сигареты, пили коньяк, смеялись, о чем-то негромко переговаривались и Господин, как бы между делом командовал. Четыре часа до обеда, я ползала, целовала ноги, раздевалась, одевалась, делала еще что-то. Сначала меня хлестали плеткой за то, что я недостаточно охотно выполняла команды, потом, за то, что я их выполняла недостаточно быстро, затем еще за что-то. Господин всегда находил к чему придраться, и плеть свистела с завидной регулярностью. В конце концов, я свалилась и уже больше не могла подняться с пола.
– Ладно, дай ей отдохнуть, она уже достаточно сносно выполняет команды. Вечером продолжим, время еще есть, - лениво проговорил Мастер и меня оставили в покое.
Мужчины встали и куда-то ушли, а я лежала на полу и тупо пялилась на стену. Слезы горячими солеными ручьями сбегали по лицу на ковер. В конце - концов, измучившись, я уснула.
Я иду по мертвому хвойному лесу. На черной выжженной земле нет ни одной травинки. Все происходит в полнейшей тишине, даже птицы не перекрикиваются между собой. Черный балахон с низко надвинутым на глаза капюшоном постоянно цепляется за коряги. Останавливаюсь и резко вдыхаю морозный воздух - изо рта вьется струйка белого пара. Откуда-то сбоку доносится запах костра и готовящейся на открытом огне пищи. Поворачиваю голову и вижу частокол, сделанный из толстенных, чернеющих на фоне низкого серого неба, бревен. Подхожу к открытым высоким воротам и вхожу во двор. Рядом с потемневшим от старости, деревянным срубом стоит, вкопанный в землю стол с лавками.
За столом сидят четверо мужчин в таких же, как у меня балахонах. Я не вижу их лиц - они сидят, низко опустив голову, и только сцепленные в замок руки белыми пятнами выделяются на его поверхности. Огонь костра весело подмигивает мне и облизывается длинным языком. Я перевожу взгляд. Сидящий во главе стола показывает куда сесть - я сажусь и замираю в такой же, как и они позе.
С крыльца величественно спускается красивая черноволосая женщина. Она победно смотрит на меня и резким движением накидывает на голову капюшон. Грациозно подходит к столу, поочередно собственническим движением гладит мужчин по широким плечам и садится напротив меня.
– Ну вот, все в сборе, - произносит мужчина, сидящий во главе стола, - Начнем.
Мы в торжественной тишине соединяем по кругу руки, головы у всех низко опущены. Я украдкой поднимаю глаза и вижу, как женщина злобно скалясь, сверлит меня ненавидящим взглядом. Из ее рта выползает черная тень. Она ядовитым туманом поднимается к низкому небу и возвращается на землю отравленным снегом. Крупные белые снежинки, медленно покачиваясь, падают нам на плечи и остаются лежать не тая. Они запускают в нас хрупкие красно-фиолетовые корешки и прорастают вверх мерзкими белыми цветами на тонюсеньких желтовато-коричневых ножках. Наша жаркая кровь толчками движется по их корешкам и стеблям, выступая красными каплями на белых звездчатых лепестках. Страшная женщина, с удовлетворением смотрит на нас и беззвучно хохочет.
– Что же мы сидим! Мы же медленно умираем! Оглянитесь, цветы тянут из нас жизнь! Почему меня никто не слышит!
В этот момент огонь неожиданно полыхнул в мою сторону. На миг показалось, что черный сруб ожил и шевельнулся, приподнимаясь с земли. Браслеты вспыхнули, обжигая мне руки, и я с диким криком проснулась.
Обед проходил в том же составе. После обеда все четверо во главе с Господином продолжили играть в так полюбившуюся им игру. Теперь от меня требовали незамедлительного выполнения всех команд, которые подкидывало их извращенное воображение.
А после ужина, четверка садистов надела свои балахоны, и забава продолжилась, правда в другом месте. Мы спустились в большой сумрачный зал с нарисованной на полу белым мелом пентаграммой. В центре пентаграммы на сером камне лежал, раскинув руки в стороны, труп голого мужчины. Я побледнела и в ужасе зажала рот руками, испуганный крик рвался наружу. Мужчины довольно засмеялись, - Не бойся, дурочка, это медицинский муляж. Подойди и потрогай, если не веришь.
Я с опаской приблизилась к телу, это действительно оказалась кукла.
– Ну, приступим, - в голосе Господина проскользнуло удовольствие, - Кэт, на колени!
И все началось снова, до полного моего отупения. В какой-то момент в мои руки вложили тяжелый кинжал, подвели к жертвеннику с муляжом и приказали, - Бей в сердце! - Я подняла кинжал двумя руками и, резко опустив вниз, ударила куклу в левую сторону груди. А затем без сознания свалилась рядом.
Господин с ругательствами подскочил ко мне и стал больно хлестать по лицу, приводя в чувство. Неожиданно где-то слева от нас раздался грохот, по полу заметались длинные тени, похожие на черные крылья. Мужчины, молниеносно развернулись на звук.
– Факел упал, и потух, - успокаивающе сказал один из них.
– Ладно, на сегодня закончим, - Мастер взмахом руки отпустил всех, стащил с головы капюшон и устало провел рукой по вспотевшему лбу. Он долгим взглядом окинул мою жалкую фигурку, скорчившуюся у подножия камня, нагнулся, протянул руку и нежно провел по моей щеке кончиками пальцев.
– Устала, малышка? Пойдем, полечим твои раны.
Меня полностью раздавленную и полуживую от усталости подняли на руки и в который раз куда-то понесли.
Я пришла в себя в незнакомой полутемной спальне, выдержанной в черно-синих тонах. Своей обстановкой она полностью повторяла комнату Господина, но здесь было настоящее окно! Свежий ночной ветерок нехотя трепал легкие занавеси, принося в замок, ставший для меня темницей, пьянящий запах свободы.
Мастер бережно поставил меня на ковер. Я приподняла голову и заглянула в его, подернувшиеся легкой дымкой желания голубые глаза. Он какое-то время молча смотрел на меня. Потом его руки, едва касаясь, заскользили по спине, чуть придерживая и не давая отстраниться. Мягкие губы нежно целовали шею, дыхание согревало вдруг покрывшуюся, не то от страха, не то от озноба, пупырышками кожу. Меня затрясло - я боялась его даже больше чем Господина. Мастер, видимо правильно поняв это состояние, отпустил и отошел к окну.
Я, не шевелясь, стояла на том месте, где он меня оставил, и молча наблюдала за ним. Еще днем у меня появилось стойкое ощущение дежа вю, - Я знала этих мужчин! Именно знала, а не просто была знакома! Но как такое возможно?
Их внешность, движения, голоса, даже сам Замок - все вызывало какие-то смутные воспоминания. Может быть, именно поэтому я испытывала такие двойственные чувства? Мне одновременно было очень страшно и, в то же время, какая-то глупая уверенность в том, что они не причинят мне никакого зла, мешала реально воспринимать происходящее.
Мастер задумчиво изучал напряженно замершую посреди комнаты девушку. Она напоминала дорогую статуэтку, выточенную из какого-то светящегося изнутри мягким живым светом драгоценного камня. Ее застывшая в нелепой позе фигурка вызывала желание обнять за тонкие плечи и приласкать, успокоить, убедить, что все наладится, все будет хорошо. Он смотрел на побледневшее от напряжения лицо малышки и с трудом сдерживал себя. Ему хотелось нежно взять ее за подбородок, покрыть поцелуями такое красивое, такое милое испуганное личико, ласково слизнуть прозрачные слезинки, дрожащие на кончиках длинных густых ресниц. Мастер, с удивлением поймал себя на том, что испытывает к пленнице какую-то мучительную, засевшую где-то глубоко в груди нежность. Мужчина с рвущей за сердце тоской подумал о том, какую они, четверо здоровенных мужиков, уготовили ей страшную участь. Воображение услужливо нарисовало все круги ада, что предстоит пройти стоящей перед ним девушке за тот короткий отрезок времени, отмеренный ими до начала ритуала. Мастер нахмурился, недовольный собой за эту так не вовремя проснувшуюся сентиментальность, и тряхнул головой, прогоняя непрошенные мысли.
Наконец, очевидно что-то решив, мужчина глубоко вздохнул и тихо произнес, - Расслабься, Господина здесь нет, наказывать тебя никто не будет. Подойди.
В моей голове тут же зазвучал вкрадчивый шепот Господина, - Расслабься… расслабься… доверься мне… все будет хорошо… - я послушно дернулось, чтобы выполнить команду, но снова застыла в нерешительности.
Мастер чуть грустно улыбнулся, и сам направился в мою сторону, осторожно взял за руку и подвел к креслу, - Посиди пока здесь, тебе необходимо прийти в себя и отдохнуть, день был длинным.
Он развернулся к невысокому столику, поднял черную высокую бутылку и задумчиво посмотрел сначала на этикетку потом на меня, поставил ее на место и взял в руки другую. Налил до краев в широкий стакан толстого стекла прозрачную коричневатую жидкость и осторожно вложил в мои руки, - На, выпей залпом, это всего лишь коньяк.
Я робко взяла протянутый стакан, от страха чуть все не расплескав. Конечно, мне было известно, что такое коньяк, и каков он на вкус, но пить его залпом, да еще в таком количестве… Мастер недовольно хмыкнул. Я с ужасом вздрогнула - это же был приказ, за его невыполнение немедленное наказание! Давясь и захлебываясь, я быстро проглотила обжигающую жидкость - зубы выбивали о край стекла сумасшедшую дробь. Дыхание тут же перехватило, я отчаянно закашлялась и уронила стакан на ковер. Испуганно вжавшись в кресло и замерев, как кролик перед удавом, я не могла отвести глаз от стоящего передо мной мужчины.
– Я же сказал, не бойся, - он погладил меня по голове. Затем осторожно опустился на ковер, обхватил мои бедра руками, прижался лбом к животу, закрыл глаза и затих.
Я судорожно сжала колени, зажмурилась и до боли в суставах вцепилась в подлокотники. Ничего не происходило. Мастер не делал никаких попыток наброситься на меня, а я смотрела на склоненную у моих ног мужскую фигуру и не могла понять - что же должна сейчас делать? Так мы просидели еще какое-то время.
По-видимому, коньяк начал действовать, потому что я вдруг поймала себя на том, что блаженно улыбаюсь и, глядя в окно, нежно перебираю шелковистые волосы мужчины, глубоко запуская в них пальцы. Мастер же, невесомо касаясь, ласково гладит мои колени, незаметно разводя их в стороны. В то время как его умелые губы, покрывали поцелуями внутреннюю поверхность бедер, руки осторожно сдвигали мою футболку все выше и выше.
Как только ласки мужчины становились более настойчивыми, я напрягалась, и он отступал, а затем все опять начиналось сначала. Я ощущала учащенное дыхание мужчины у себя между ног, горячий язык неожиданно вторгся внутрь. Я протестующе вскрикнула. Мышцы напряглись, руки вцепились в его волосы и попытались оттянуть голову мужчины назад. Колени судорожно задергались в бесплодной попытке сжаться, но он был тверд и не позволил мне сделать этого.
Голос Господина, звучащий в моей голове, продолжал настойчиво шептать, - Молодец, девочка, ты все делаешь правильно… расслабься… доверься мне… все будет хорошо… Комната почему-то начала раскачиваться, все поплыло перед глазами и через несколько минут мое тело расслабилось, а я безвольно раскинулась в кресле. Мастер взял меня за бедра и, немного подтянув к себе, осторожно снял футболку. Сопротивляться не было сил, я уже не могла, да и не хотела останавливаться. Сознание покинуло тело и откуда-то сверху наблюдало за нами.
Я уже сама томно откинулась на спинку кресла и с наслаждением позволила его рукам и губам продолжить приятную пытку. Его руки гладили мою грудь, а губы дарили неземное блаженство. В спальне раздавались хриплые стоны распаленного страстью мужчины и мои слабые вскрики. В какой-то момент сознание, по-видимому, отключилась. Очнулась я только, когда меня опустили в теплую воду. Я дернулась и забилась в сильных руках мужчины.
– Тише, тише, малышка, я только искупаю тебя, не бойся, - руки Мастера не оставляли мое тело ни на минуту. Его ласковые прикосновения обещали нежность, тихий шепот дарил надежду на то, что все кончилось и ничего плохого со мной больше не случится. Потом меня как ребенка вынули из воды и насухо вытерли полотенцем. Чуткие пальцы осторожно втирали лечебную мазь. Шелковые губы целовали синяки, и казалось, боль отступает. Мастер на несколько минут покинул меня - без него стало холодно и одиноко, по щекам потекли непрошенные слезы.
Он вернулся. Опустился на кровать, которая слегка заскрипела и продавилась под его весом, языком слизнул слезинки с моего измученного лица, обнял и прижал к себе. Глаза блеснули в полумраке волшебным голубым светом. От влажной прохладной кожи пахло сандалом и еще чем-то. Я протянула руку и провела вниз по твердому рельефному животу. Мастер перехватил ее и нежно поцеловал каждый палец, слегка покусывая подушечки.
Постепенно поцелуи переместились на внутреннюю поверхность рук и шею. Я таяла от каждого прикосновения. Слабость накатывала волнами. Голова кружилась от неизвестных ранее запретных ощущений. Я услышала протяжный стон, и этот стон оказался моим. Теперь Мастер, приподнявшись на локте, и подмяв меня под себя, ласкал мою грудь и живот. Все тело вдруг стало очень чувствительным, я задыхалась, жар тугой спиралью закручивался в груди, постепенно смещаясь вниз живота. Бедра сами собой приподнялись. Я билась в его руках, как пойманная птица. Мне казалось, что я умру от этих ласк. Хотелось чего-то большего. Я плакала и молила о пощаде. Наконец, когда мне казалось, что больше я уже не выдержу подобного напряжения, он резко остановился, отодвинулся и прикрыл простыней мое возбужденное тело.
– Спи, малышка, у нас еще все впереди, - прошептал Мастер, встал с кровати и быстро вышел из комнаты.
Господин был в тренировочном зале, он в бешенстве крушил своих противников. Палач и Рыцарь уже не раз пожалели, что согласились на этот поединок. Холодная ярость, бушующая в Господине пугала и его самого. Кто-то другой совсем не похожий на него брал власть над его разумом и телом. Он впервые не мог справиться с эмоциями. По венам, ревущим потоком, разливался жидкий огонь, жарким золотым пламенем отражаясь в его глазах. Злость душила, хотелось убивать, рвать горло в клочья и пить пульсирующую горячую кровь врагов. Он с трудом подавлял в себе дикое желание, ворваться в спальню Мастера и отобрать у него Кэт.
Пришедший в зал Мастер с удивлением наблюдал за другом. Казалось, какие-то бесы вселились в него. Наконец Господин заметил стоявшего в дверях Мастера и его взгляд полыхнул дьявольским пламенем. Он с рычанием бросился на своего самого близкого друга с твердым намерением убить.
Двигаясь с невероятной скоростью, оба противника яростно обрушили друг на друга град смертоносных ударов. Палач и Рыцарь, поняв, что дело плохо, бросились разнимать сражающихся не на жизнь, а на смерть мужчин.
Господин, увидев подоспевших на помощь Мастеру друзей, с каким-то диким восторгом рванулся им навстречу. С кончиков его пальцев неожиданно сорвался сноп искр и веером рассыпался по комнате. Мастер в ответном броске ударил его туго закрученным в плотный кокон воздухом прямо в живот. Палач, которого задели жалящие искры, со злостью выпустил из своих ладоней струю песка. Мужчины тут же яростно стали тереть глаза, пытаясь поскорее очистить их. И, словно в насмешку, над этой так нелепо закончившейся схваткой, Рыцарь окатил их сверху холодной водой.
Мужчины молча сидели посередине тренировочного зала и с легким недоумением смотрели на потолок. Там, расположившись прямо над ними, висела небольшая плотная тучка и весело поливала их дождичком. В сердцевине тучки иногда возникала небольшая молния и отчетливо погромыхивал гром.
Господин первым пришел в себя, он окинул разгромленное помещение быстрым взглядом - прожженные маты все еще дымились, по полу был раскидан теперь уже мокрый песок и мелкие камни. Господин перевел взгляд на друзей, - И что это было?
В ответ раздалось ошеломленное молчание. Тогда Господин поднял руку и пощелкал пальцами, пытаясь повторить только что продемонстрированный фокус - у него ничего не получилось. Глядя на него, Палач тоже потряс руками, но ни песок, ни камни появляться не пожелали. Мужчины с надеждой повернулись к Мастеру.
– Не смотрите на меня, я тоже не понимаю, как мы это сделали, - он еще раз взглянул на тучку, задумчиво потер затылок и встал на ноги. Затем поглядел на троих друзей, озадаченно сидящих в центре большой грязной лужи, и громко от души расхохотался.
Мужчины, поняв комичность сложившейся ситуации, поддержали его веселье, удовлетворенно хлопая друг друга по мокрым грязным спинам. Наконец, вволю насмеявшись, они потребовали от Рыцаря немедленно прекратить это безобразие в виде тучи и дождя.
– Вы что же думаете, я не пытался?! Ничего не получается! В утешение могу сказать - она стала гораздо меньше, так что скоро все само собой закончится.
Посмотрев еще раз на непонятно откуда взявшуюся тучу, четверка мокрых и грязных друзей отправилась в небольшой бассейн, расположенный рядом с тренировочным залом. Там обсуждение всего произошедшего продолжилось.
– Вы заметили, что странности, происходящие с нами сейчас, начались сразу после того, как мы надели браслеты на Кэт? Я думаю то, что случилось последствие начавшегося ритуала. Совершенно очевидно, что мы не до конца поняли, в чем он заключается, - в который раз усомнился в точности перевода Господин.
– Полностью с тобой согласен, - поддержал его Палач, - Мне в тот момент, когда вы браслеты на нее надели, голову камнем пробило, да так, что я сознание потерял. А на утро не то, что раны, даже шрама на лбу не осталось. Да о такой регенерации только в фэнтези пишут, про каких-нибудь вампиров!
– Поддерживаю, если бы вы мне рассказали о том, что сегодня произошло - я бы не поверил. Но своим глазам я вынужден верить. И они мне говорят - дело нечисто! Нужно заново изучать Гримуар, - подвел итог Рыцарь и требовательно посмотрел на Мастера.
Мастер лежал на широкой деревянной скамье и задумчиво хмурил брови. Наконец, придя к какому-то решению, он заговорил, - Я перевел все, что смог, что же касается остального текста, то тут я бессилен. Кроме того, ритуал не остановить и вы это знаете. Возможно, способ есть, но мне он неизвестен.
Он повернулся к друзьям, медленно окинул их требовательным взглядом и жестко с расстановкой произнес, - Ритуал начался. Его не остановить. Ничего плохого пока не произошло. Да, у каждого из нас появились новые способности. Да, мы не умеем ими пользоваться. Но время у нас есть - научимся! С вами или без вас - я стану Властелином Мира. Вы со мной?
После небольшой паузы Палач и Рыцарь утвердительно кивнули и хором ответили, - С тобой!
– А ты? - Мастер обратился к молчавшему до сих пор Господину.
Тот внимательно посмотрел на сидящих напротив него мужчин, - Я считаю, мы делаем большую ошибку, но назад дороги нет. Да, я с тобой!
– Ты пойдешь до конца? Ты уверен?
– Да, я пойду до конца и выполню свою часть работы - подготовлю Кэт, - после этих слов Господин раздраженно бросил мокрое полотенце на пол и ушел к себе.
Мужчины еще какое-то время посидели в молчании и тоже разошлись. В свои спальни они вернулись под утро.
Действие алкоголя постепенно проходило и я начала медленно приходить в себя. После всего, что со мной вытворял Мастер, было безумно стыдно. На меня волнами накатывало грызущее чувство вины и раскаяния за свое странное распутное поведение. Шелковые простыни почему-то раздражали разгоряченное тело, казалось, оно чувствовало каждую неровность, и это доставляло нестерпимую боль. Запах мужчины, оставшийся на постели, будил страстные эротические желания. Дыхание было неровным и поверхностным, сердце колотилось как попавший в силки зверек. Странное томление разливалось в груди. Я со стонами металась из стороны в сторону по кровати и никак не могла понять, что же со мной происходит. Так плохо мне не было никогда. Наконец Мастер вернулся, молча лег на постель и, обняв меня, уснул. Стало еще хуже. Между ног болезненно ныло, дыхание сбивалось. Я тихо застонала. Мужчина погладил меня по голове, что-то пробурчал и перевернулся на другой бок.
– Черт! Черт! Кэт, да что это с тобой такое! Почему все тело как скрученная в тугой узел пружина? Может, я отравилась коньяком? Что-то непохоже, симптомы какие-то нетипичные. Меня опять скрутило и я, призывно выгнувшись, томно прижалась всем телом к спине Мастера. Мамочка моя! Да что же это я делаю? И тут до меня дошло. Это же неудовлетворенное желание не дает мне спать! Я как мартовская кошка готова разбудить Мастера и предложить ему себя. Вот это да! Вот так скромница Кэт! Я ведь даже целовалась до сегодняшнего дня всего раза два, да и то не в счет! Просто попробовать хотелось, на что это похоже. А тут.
Реальность холодным душем окатила меня с головой. Я что совсем с ума сошла? Я мазохистка что ли? Меня похитили, держат тут как собаку на цепи, бьют и издеваются. Причем именно этот, лежащий рядом со мной мужчина и есть виновник всех моих бед. Да, лично своими руками он меня не бил, но был почти всегда рядом во время издевательств и даже не пытался остановить Господина. А я сейчас лежу в его постели голая и избитая и хочу его? Я заскрипела зубами в бессильной злобе. Так, Кэт, приди в себя. Надо бежать отсюда, пока все спят, и немедленно.
Я осторожно слезла с кровати. Искать в полной темноте одежду я боялась и поэтому взяла первое, что попалось под руку. Завернулась в рубашку Мастера и на цыпочках, стараясь не звенеть колокольчиками на браслетах, подкралась к окну. Выглянула наружу и с ужасом отшатнулась назад. В ярком свете луны и мерцающих на черном небосводе звезд я увидела бездну. Оказывается, мы находились где-то очень высоко в горах. А там где я рассчитывала увидеть землю, были только острые пики неприступных скал. Я застонала, и, покачиваясь от еще одного нанесенного жестокой судьбой удара, выбралась из спальни в темноту коридора, освещаемого редкими факелами.
Господин никак не мог успокоиться. Он метался по спальне, как запертый в клетке огромный дикий зверь. Что-то не давало ему уснуть, словно магнитом притягивая к спальне Мастера. Наконец, устав сопротивляться, он вышел в коридор.
Недалеко от своих покоев Господин услышал еле-слышное позвякивание колокольчиков. Он резко повернулся на звук, хищно раздувая ноздри и вглядываясь в темноту. В это время пламя факела лизнуло широким огненным языком его руку. Кровь от этого прикосновения как будто вскипела, а в глазах появился и заплясал опасный огонь. Тьма обступила разгоряченного мужчину со всех сторон, нежно лаская и обвиваясь вокруг тела. Черные тени, обняв за плечи, принялись наперебой нашептывать ему свои советы.
Что-то темное и страшное поднялось из глубин души, погребая под собой сознание Господина. Кто-то другой стоял теперь в темноте коридора. Глубоко запрятанное воспоминание слегка шевельнулось и, наконец, выплыло на поверхность.
Круглая комната… Шесть кресел… Занято только пять, шестое пустуют… В центре комнаты плавают в воздухе, перемигиваясь, разноцветные галактики… Черноволосая женщина издевательски хохочет, глядя ему прямо в глаза… Четверо мужчин разговаривают на повышенных тонах…
– Я не отдам ее, она моя!
– Ты не можешь владеть ей единолично! Она должна принадлежать всем четверым! Мы равны!
– Я не отдам ее, она любит только меня!
– Она полюбит всех вас, как полюбила я! - злобно бросает ему в лицо женщина.
Круглая комната… Четверо разгоряченных обнаженных мужчин… На жертвенном камне в забытьи лежит измученная девушка… Внезапно она приходит в себя, и бескровные губы шепчут, - Ты предал меня, любимый…
Тонкая почти прозрачная рука поднимается для удара… Слабые пальцы стиснули кинжал… Отчаянно зовут на помощь колокольчики на браслетах и яростным светом разгораются драгоценные камни, украшающие их… Удар, и девушка вонзает себе в сердце смертельный клинок… Резко оборвался звон и потухли, став тусклыми камни… Остывая, стекленеет обвиняющий дымчато-синий взгляд девушки, не сумевшей простить предательство и позор… Холодно смотрят на четырех мужчин равнодушные желтые глаза змеи… Радостно хохочет черноволосая женщина…
В ужасе, оттого что наделали, застыли четверо мужчин и только горький тоскующий крик разносится бесстрастным эхо, - Вернись, Кэт, любимая, прости…
Господин с силой тряхнул головой, отгоняя только что увиденное, - Она сводит его с ума! Уже и видения начались! Эта девчонка каким-то образом воздействует на его сознание, рождая чувство вины. Он больше не допустит этого. Это не первая и не последняя жертва, положенная на алтарь их желаний. Она выполнит предначертанное и умрет! Пророчество свершится! Живые боги будут править этим миром!
– Так, а теперь куда? - дороги я не знала, поэтому решила идти наугад. А если кого-нибудь увижу, то спрячусь, пережду опасность и опять займусь поисками выхода.
Крадучись я шла по коридору, позвякивая браслетами. Острые камешки впивались в босые ноги, так что я невольно ойкала и морщилась от боли.
– Далеко ли собралась, красавица?
Я взвизгнула и понеслась вперед, пытаясь скрыться в темноте переходов. Сзади раздавался громкий издевательский хохот. Коридор, точно живой петлял и изгибался, помогая мне уходить от преследователя. Ветер свистел в ушах, огонь факелов слился в одну светящуюся линию. Но силы были неравны. Мой преследователь догнал, схватил за волосы и больно дернул назад. Я не удержалась на ногах и, нелепо взмахнув руками, со всей силы впечаталась в твердую грудь Господина.
Он резко развернул и прижал меня спиной к холодной шершавой стене. Нарочито медленно приблизился и с шумом втянул расширившимися ноздрями воздух, - Х-мм, девочка, я чувствую запах твоего желания, не за этим ли ты шла поздней ночью, сбежав из кровати не сумевшего удовлетворить тебя мужчины? Нужно помочь, маленькой, глупой девочке? - покрывая быстрыми жалящими поцелуями и одновременно нежно покусывая шею, жарко шептал Господин. Внезапно он крепко обхватил мое горло, и медленно сжимая начал приподнимать меня над полом. Я вцепилась обеими руками в его пальцы и с ужасом глядела в эти дикие, ставшие из серых черными, глаза. Вторая рука Господина больно сжала мои ягодицы. Он с силой раздвинул коленом мои ноги и навалился на меня всем телом. Его губы терзали мой рот. От его ритмичных движений каменная кладка больно царапала спину.
– Тебе нравится? - рычал этот зверь, двигая бедрами, с силой вжимая меня в стену. - А так, а вот так? - раздался треск, и моя разорванная пополам рубашка отлетела к противоположной стене. Мужские пальцы сминали податливую плоть. Господин кинул меня на пол и лихорадочно стал срывать с себя одежду. Его глаза, не отрываясь, шарили по моему замершему от страха телу. А я видела перед собой только черные расширившиеся зрачки и огонь факелов, бешено пляшущий в них.
Он уже начал опускаться на меня, как вдруг все закончилось. Господин как-то странно посмотрел на меня и его взгляд стал осмысленным. Он со стоном закрыл глаза, затем открыл, поднялся, тяжело дыша и покачиваясь, подошел к холодной стене. Оперся о нее обеими руками и лбом, замерев так на какое-то время. Огненные отсветы окрашивали его разгоряченное влажное тело в какие-то колдовские цвета. Восстановив дыхание, и успокоившись, этот красивый и очень опасный зверь, хищно оскалившись, повернулся.
– Значит, спать на мягкой кровати ты не хочешь? - задумчиво произнес он, окидывая меня холодным прищуренным взглядом, - Что ж, тогда будешь спать в другом месте. И, легко перекинув через плечо, он, не обращая внимания на свою наготу, потащил меня в подвал.
В камере пыток Господин подвел меня к веревке, висевшей в центре комнаты, и грубо завел за спину руки. Я почувствовала, как он продевает веревку сквозь браслеты. Заскрипел механизм, и мои руки стали заламывать вверх за спину.
– Ну, вот ты и познакомилась с дыбой, - удовлетворенно проговорил он, обходя кругом и разглядывая меня хозяйским взглядом, - А сейчас узнаешь и розги. Надеюсь, ты наконец-то поймешь, что такое настоящее послушание.
Его голос зловеще звучал в этом каменном мешке. Мощные мышцы грозно перекатывались под блестевшей в призрачном свете живого огня кожей. Красные отсветы то и дело вспыхивали в кажущихся сейчас черными глазах. Казалось, сам дьявол поднялся из огненных глубин Ада вершить свой грозный суд.
Мне было страшно. Я с ума сходила от страха. Он лип ко мне со всех сторон. Я дрожала мелкой дрожью, покрываясь холодным потом. Колокольчики звякали в унисон с моими движениями.
– Х-мм, какая заманчивая поза, даже не знаю, наказывать тебя сейчас, или немного продлить удовольствие, - шептал Господин, низко наклоняясь ко мне. Он протянул руку, погладил по спине и ягодицам, дотронулся до груди, больно сжимая и скручивая сосок. Я закричала.
– Не нравится? - в голосе Господина звучала издевка, - Но ты же сбежала от Мастера, а он обычно очень нежен с девушками. Раз сбежала, значит, с ним тебе не понравилось. Придется мне самому доставить тебе удовольствие.
Я почти теряла сознание от страха и ожидания предстоящей пытки. Тело обмякло и повисло на веревке. Господин, заметив мое состояние, с удовлетворением произнес, - Ладно, не трясись, сейчас получишь только пять ударов, у нас впереди несколько дней, успею еще натешиться.
На ночь он опять посадил меня на цепь. Затем, постояв в раздумье, как будто что-то сильно его мучило, растопил камин и ушел.
Тьма бесновалась в бессильной ярости. Замок, с трудом удерживался от того, чтобы не обрушить на глупые головы мужчин тяжеленные камни, - Эти глупцы опять так ничего и не поняли.
Черный Дракон сжал в мощной лапе кинжал и в негодовании расправил огромные крылья, тень от которых поглотила Тьму и накрыла защитным куполом четырех мужчин и лежавшую в забытьи девушку.
Я медленно шла вдоль берега моря, волны ритмично накатывали на вязкий песок, и нежно обхватывали мои ноги, словно стараясь задержаться на берегу подольше, но каждый раз кто-то более сильный все-таки утаскивал их назад. Во влажном воздухе пахло водорослями, шуршали под ногами мелкие ракушки. Впереди на камне сидел человек, одетый в черные траурные одежды, похожие на сложенные за спиной крылья, и задумчиво смотрел куда-то вдаль. Я хотела пройти мимо, но человек повернулся и, схватив меня, быстрым незаметным движением вложил в руку кинжал. Он пристально взглянул в глаза, - Пора сделать выбор, - прочитала я по губам. Черная бездна глаз затягивала, а в их глубине с бешеной скоростью кружился хоровод мигающих звезд. Звезды переливались разноцветными влажными капельками, ободряюще подмигивали, тихо перешептываясь между собой. Они протягивали свои тонкие лучики и ласково поглаживали меня.
– Открылась бездна, звезд полна, звездам нет счету, бездне дна, - вспомнились чьи-то строки.
Шепот стал громче, звездный вихрь закрутил водоворотом и бросил меня на что-то твердое. Поднявшись на ноги, я огляделась, вокруг на высоком и каком-то звенящем от холодной голубизны небе, клубились огромные белые облака, а сама я балансировала на маленьком каменном уступе, сиротливо притулившимся на самой верхушке высоченной горы. Напротив меня стоял мужчина. Он был очень красив какой-то неземной красотой. Холодные голубые глаза ярким пятном выделялись на его точеном скульптурном лице. Длинные светлые волосы развевались, скручивались в жгуты и опадали тяжелой волной на широкие мускулистые плечи. Он был похож на древнего бога-воина, а в руках держал живую красную розу с острыми длинными шипами. Голубоглазый мужчина склонил голову и требовательно посмотрел на меня.
Я глядела в его глаза и слышала свист ветра. Он играл со мной, то, целуя в щеку, то, бросая в лицо горсть остро жалящего песка. Воздух был так удивительно свеж, что пьянил и кружил голову. Хотелось летать, смеяться и делать всяческие глупости. Мужчина подал мне розу, и ветер усилился. Это уже был не легкий игривый ветерок, а злой шквалистый ветер.
– Ты готова сделать выбор? - завыл он.
Зрачки холодных голубых глаз мужчины расширились, он подался вперед, протягивая руку к кинжалу, мне стало очень страшно, и я отшатнулась. В отместку сильнейший порыв ветра ударил меня в грудь и сбросил в пропасть.
Теперь я с сумасшедшей скоростью падала в глубокий черный колодец. Еще немного и я разобьюсь о дно этого бездонного колодца! На моем пути стали попадаться какие-то корни, торчащие из стен. Я стала хвататься за них, обдирая руки в кровь, постепенно снижая скорость падения. Меня больно приложило о землю. На какое-то время сознание полностью отключилось.
Приходила в себя я очень медленно. Сначала почувствовала запах свежевскопанной земли и скошенного сена. Потом услышала негромкое щебетание птиц. Я открыла глаза, голова слегка кружилась. Вокруг был густой вековой лес. Прямо передо мной на душистом цветке ползала, собирая пыльцу, золотистая пчела. Пошатываясь и держась за тоненькое, растущее рядом деревце, я смогла приподняться. Волной по лесу пробежал быстрый шепот. На меня с деревьев веером посыпались листья. Почувствовав чей-то пристальный взгляд, я быстро оглянулась.
В тени огромного кряжистого дуба стоял темноволосый мужчина лет 30 и внимательно наблюдал за мной прищуренными карими глазами. С его раскрытой ладони доверчиво слизывала кристаллы соли косуля. Вдруг он перевел взгляд с моего лица на кинжал, вытянул руку ладонью вверх и медленным стелющимся шагом, стал быстро приближаться. В панике я отступила. Ветки цеплялись за одежду, путались в волосах, я спотыкалась о какие-то кочки и выступающие из земли корни.
– Ты готова сделать выбор? - мелкие камешки веером полетели в лицо, и почва завибрировала под ногами.
С испуганным криком я побежала прочь от странного мужчины, споткнулась и кубарем покатилась с обрыва прямо в бурлящую темную воду. Стылая вода клубилась вокруг как живая, закручивалась в воронки, тянула на дно. Я барахталась как тонущий щенок, но силы заканчивались.
Чья то сильная рука выдернула меня из смертельного водоворота и бросила на валун, возвышающийся посреди бурного потока. Мокрая и дрожащая я лежала животом на камне и из меня толчками выливалась вода. Зеленоглазый мужчина, очень похожий на первых двух, сидел рядом на корточках и участливо похлопывал по спине.
– Ну, как, тебе уже лучше? - прохладная рука заботливо убрала мокрые пряди с моего лица. Он лучезарно улыбнулся и протянул руку, приглашая идти за ним.
Прыгая с камня на камень, я двигалась в сторону, указанную мужчиной. Он несколько раз протягивал руку, пытаясь помочь, но я почему-то отказывалась от помощи. Вода с ревом набрасывалась на камни и, разбиваясь о них, окатывала меня с головой. Соленые брызги больно хлестали по лицу. Мужчина вдруг остановился и протянул мне, непонятно откуда взявшийся серебряный кубок с вином.
– Ты готова сделать выбор? - заревели белые буруны.
Я резко отшатнулась и, поскользнувшись, упала в воду. Стремительный поток подхватил, кружа, окунул с головой, протащил по дну и с отвращением выплюнул меня на скалистый берег.
Пахло гарью, вокруг на камнях, на земле, на деревьях лежал серый пепел. Дышащие жаром потоки лавы, похожие на вздувшиеся рубцы, разрезали берег как пирог на небольшие куски. Пар, серные испарения, кипящие гейзеры наступали со всех сторон. Неба было почти не видно из-за пепла и искр, вырывавшихся из бормотавшего что-то вулкана. Вокруг был Ад. Земля дрожала и трескалась, вверх взлетали огромные валуны и тут же с грохотом падали вниз. Узкий кусочек земли, на котором я стояла, стремительно уменьшался. Мой обезумевший крик отскочил от скал и затерялся никем не услышанный. Я без сил опустилась на землю, бороться не имело смысла, выхода не было.
– Прыгай сюда!
Я подняла голову, среди пара и дыма мелькнула темная голова мужчины. Из огненного неистовства протянулась мускулистая рука. Я без промедления схватилась за нее. Мужчина вытянул меня на относительно безопасный участок и с силой прижал к себе. Его сердце стучало в бешеном ритме.
– Я чуть не потерял тебя, - произнес он, - Ты пойдешь со мной?
Я вгляделась в стальные глаза, спасшего меня мужчины, в них плясали золотые языки пламени. Губы кривились в чуть заметной ироничной усмешке. Длинные черные, с красноватыми отблесками волосы развевались на ветру. Надежные руки крепко обнимали меня. Он казался мне до боли родным. Я согласно кивнула в ответ и протянула правую руку, позабыв о кинжале, - Да, пойду. Мужчина радостно улыбнулся и осторожно вынул кинжал из моей руки.
– Выбор сделан! - громыхнул извергающийся вулкан.
В этот момент черноволосая женщина, опустившаяся с неба, оттолкнула меня и выхватила кинжал из его рук. Она обняла моего избранника и припала к его губам. Мужчина и женщина жарко целовались, не обращая на меня никакого внимания. Она вложила в руку, опьяневшего от страсти мужчины кинжал и, показывая на меня, приказала, - Убей!
Я с ужасом следила за неотвратимо приближающимся к моей груди лезвием. Почва у нас под ногами затряслась и огромный камень, неожиданно превратившийся в невероятных размеров дракона, сбил с ног и отбросил нас в разные стороны. Между нами потекли потоки бурлящей огненной лавы. Я упала на колени, голова кружилась, тошнота спазмом сжала опаленное горло. У меня было такое же состояние, как когда-то в детстве, когда я перекаталась на центрифуге.
Черный Дракон подхватил меня и понес, взмывая все выше и выше. А вслед мне несся крик, - Вернись, Кэт, любимая, прости…
Палач и Рыцарь нехотя шли в подвал за Кэт. Им не нравилось то, что делали с ней Мастер и Господин. Оба они прекрасно понимали, что девушка обречена. Но предпочли бы просто убить ее, принеся в жертву во время ритуала и не подвергая мучительным пыткам.
Мужчины испытывали удивляющее их самих непонятное чувство вины перед своей синеглазой пленницей. Каждый раз, когда они видели ее, какие-то смутные воспоминания терзали их. Палач почему-то вспоминал несуществующий спор о том, кому Кэт должна принадлежать. Потом видел ее лежащую обнаженной на жертвенном камне. Он явственно ощущал соленый привкус искусанных в кровь губ и бьющееся под ним беззащитное тело. От этого воспоминания почему-то становилось гадко на душе и, стараясь заглушить несвойственные ему чувства, он злился и вымещал свое недовольство на Кэт.
Рыцарь тоже терялся в догадках относительно своих воспоминаний. Ему мерещился какой-то обряд, в котором на самом деле он никогда не участвовал. В этом обряде они, опоив предварительно девушку какой-то дрянью, по очереди овладевали ей на Храмовом алтаре. Рыцарь каждую ночь видел ее остекленевший взгляд и слышал покаянный крик Господина, зовущего Кэт. Откуда-то появлялся огромный черный дракон, и уносил прочь выдранную из груди светлую душу девушки. Все это действие сопровождалось безумным женским хохотом. Вспыхивал огонь, и его самого засасывало в какую-то черную воронку.
Мужчины ни с кем не делились своими мыслями, но эти воспоминания были мучительны для обоих.
Войдя в камеру пыток, Рыцарь и Палач увидели беззащитное девичье тело, призывно раскинувшееся на матрасе. В этот момент Кэт судорожно дернулась, раздался нежный звон колокольчиков. Ее тело засветилось изнутри золотистым светом.
Воздух в камере завибрировал, уплотняясь, и Тьма по-хозяйски обняла мужчин за плечи. Глаза у Палача и Рыцаря подернулись легкой дымкой, они перестали контролировать себя. Одна единственная мысль билась в их воспаленном мозгу, - Она моя! Я должен быть первым!
Сердце пойманной птичкой билось в груди. В горле пересохло. Я проснулась, не понимая, кто я, где я и что со мной. Браслеты на руках и ногах тревожно звенели. В дверях стояли Палач и Рыцарь. Я, прикрываясь руками, быстро села. Они, не сговариваясь, одновременно потянулись ко мне. Я испуганно шарахнулась в сторону. Мужчины, переглянулись и стали заходить с двух сторон, широко растопырив руки. Забыв, что пристегнута цепью к стене, я с визгом рванула между ними. Цепь натянулась и, спружинив, опрокинула меня на спину.
Я лежала на полу, оглушенная ударом, с ужасом понимая, что мне не спастись. Насильники медленно приближались и пакостно улыбались мне в лицо. Я дико закричала и закрыла лицо руками. Свет от горящего в камине огня отразился в камнях, украшающих браслеты и на доли секунды ослепил наклонившихся ко мне мужчин. Они вздрогнули, удивленно сморгнули и озадаченно уставились сначала друг на друга, а затем на меня. Рыцарь и Палач, как будто силились вспомнить, как они здесь оказались и что только что собирались со мной сотворить.
Избегая смотреть на своего товарища, и недовольно чертыхаясь, Палач расстегнул мой ошейник. Рывком поднял меня на ноги, заломи руки за спину и связал.
– Идем, - буркнул Рыцарь, поднимая факел повыше, по пути плеснув водой в камин. Огонь, зло дернулся, зашипел и потух.
Мы шли по темному коридору. Впереди Рыцарь, освещая нам путь, за ним шлепала босыми ногами я. Замыкал шествие Палач тыча меня в спину и принуждая идти быстрее. Каждый раз, когда наша процессия проходила мимо факелов, огонь ярко вспыхивал и тянулся за нами вслед.
В столовой нас ждали. Мужчины сели за стол, меня поставили на стул и оставили стоять на потеху компании.
Мастер вопросительно взглянул на Господина, тот хмуро дернул головой. Мастер пожал плечами и равнодушно отвернулся. Мужчины продолжали негромкий разговор, стукали по тарелкам ножи и вилки. От еды шел одуряющий запах. Голова кружилась. На меня почти не обращали никакого внимания. Но мне все равно было невыносимо стыдно стоять тут абсолютно голой перед этими взрослыми мужчинами, которые почему-то решили именно меня выбрать своей бессловесной и бесправной игрушкой.
– Подними голову и смотри на нас, дрянь! - крикнул Рыцарь. Я повиновалась. Горячие слезы потоком полились из глаз, оставляя на щеках широкие соленые дорожки.
Господин сидел за столом вместе с остальными мужчинами и смотрел на осунувшуюся за эти дни девушку. Она связанная и беззащитная стояла перед ними на стуле, пытаясь скрыть свою наготу длинными волосами. Ее худенькое тело, уже покрытое разноцветными сине-фиолетовыми синяками, мелко подрагивало, от рвущихся наружу рыданий. Но Кэт, все еще сумевшая сохранить остатки гордости, старалась сдерживаться.
Господин слушал, как мужчины обсуждают достоинства и недостатки ее фигуры, смеялся над сальными шуточками, и тихо себя ненавидел. Ведь именно он придумал эту очередную пытку, чтобы окончательно унизить и подавить ее волю, чтобы сломать и подчинить, сделать послушной марионеткой в своей жестокой игре.
Мастер с все возрастающей ревностью следил за взглядами, которые мужчины бросали на его Кэт. Особенно его злил Господин, казавшийся главным конкурентом. Неожиданно стало тяжело дышать, сердце сжала чья-то безжалостная рука, сознание помутилось. И вдруг, Мастер увидел себя, сидящим в кресле в странной круглой комнате. Рядом Палач, Рыцарь и Господин, только выглядели они несколько иначе. Незнакомая одежда, длинные волосы. Они ссорятся.
В комнате появляется красивая черноволосая женщина, она издевательски хохочет над ними, тем самым, распаляя мужчин еще больше. Мастер что-то гневно кричит Господину. Тот в ответ швыряет им лицо струю огня.
Картинка поплыла, и перед Мастером возникло новое видение. Рыцарь и черноволосая незнакомка держат вырывающегося Господина. Обнаженный Мастер встает с жертвенного камня, на котором в беспамятстве лежит истерзанная Кэт. Он с удовлетворением смотрит на загоревшиеся кристаллы в браслетах. Потом крик Господина и над мертвой Кэт взмывает в высь Черный Дракон. Резкий разворот и Мастер видит, как засасывает в огромную черную дыру всех, находящихся в Храме. Видение исчезло, потрясенный Мастер открыл глаза.
Наконец завтрак закончился, мужчины вышли из-за стола, и перешли на кресла. Мастер снял меня со стула и повернул к ним лицом. А сам встал позади и, заломив мою голову назад, начал целовать долгим собственническим поцелуем. Одновременно бесстыдно прижимая к себе и шаря рукой по телу. С видимым трудом он оторвался от этого увлекательного для него занятия. Звонко шлепнул меня по заду и вышел из комнаты, на ходу равнодушно бросив, - Развлекайтесь сегодня одни, у меня дела, буду к вечеру.
Мужчины в ответ довольно захохотали. Господин, остановился передо мной, окинул уничтожающе презрительным взглядом, немного постоял, как бы раздумывая, и хищно глядя в глаза, медленно процедил сквозь зубы, - Сегодня ты будешь учиться раздеваться по моей команде, и… втыкать в кукол кинжал. Пойдем.
Мы спустились в зал, и подошли к жертвеннику, на котором все еще лежал муляж мужчины. Господин поставил меня слева от жертвы, разрезал веревки и дал в руки кинжал.
– Возьми его в обе руки, подними над собой для замаха и с силой бей прямо в сердце куклы. Ты все поняла?
Я кивнула.
– Попробуй сначала сама, без команды.
Я попробовала, руки от страха и унижения ходили ходуном. Он подошел и встал сзади. Его тело тесно прижималось к моей голой спине, руки обхватили пальцы с зажатым кинжалом, своей ногой он раздвинул шире мои ноги. Резко замахнулся, потянув меня вверх, и с силой воткнул кинжал в грудь кукле.
– Поняла? - Вот так и действуй.
Затем началась дрессировка. Господин, Палач и Рыцарь по очереди пели на незнакомом языке, периодически останавливаясь на одном и том же слове, и давая резкую команду, - Убей!
Я послушно втыкала по команде этот чертов кинжал в эту чертову куклу. Чтобы я не расслаблялась, Господин хлестал меня плетью, оставляя багровые на глазах вспухающие полосы.
– Стой ровно, не смей дергаться, - рычал он.
Я стала казаться себе каким-то механизмом, станком по штамповке деталей. Замах, удар, остановка, замах, удар, остановка и так до бесконечности. После того, как я перестала реагировать на окружающее, меня повели в обеденный зал.
Мужчины опять сидели за столом, о чем-то беседовали, подшучивали друг над другом, с аппетитом ели, а я опять стояла на стуле и тихо умирала от стыда. Периодически кто-нибудь из мужчин вставал и больно шлепал меня по заду или щипал за грудь. За то, что я пыталась прикрыться или увернуться от щипков, Господин хлестал меня плетью по ногам. Слезы ручьем текли из глаз, мне казалось, что я ослепла.
После обеда меня тренировали втыкать нож то в игрушечного котенка, то в какого-то пупса, то в муляж мужчины. Постепенно заменяя команду - убей, на одно, часто повторяющееся в тексте, слово. Это слово стало для меня командой к действию.
Палач принес какое-то подобие халата. Меня стали учить, по команде скидывать с себя одежду, поворачиваться лицом к стоящему справа мужчине, отдавать ему кинжал, а затем падать спиной на алтарь и широко раздвигать ноги. Поскольку сознание мое уже давным-давно отключилось, я послушно выполняла требуемые команды, как робот. И это очень нравилось, тем, кто надо мной сейчас издевался. Мужчины радостно смеялись, по очереди становились справа и сдавленным от желания голосом отдавали команду. Глаза у них горели, дыхание срывалось, а тела вибрировали. Наконец, когда мужчины совсем распалились, Господин, резко прикрикнув, прекратил забаву.
За ужином меня опять оставили стоять и смотреть на то, как они ели. Мужчины с аппетитом обгладывали куриные ножки, громко нахваливали и описывали вкус поглощаемых блюд, а также обсуждали мои прелести. Голова кружилась - я с трудом удерживалась на ногах. Наконец ужин закончился. Все встали, надели балахоны и двинулись в зал. Я еле переставляла ноги от усталости и какого-то отупения.
Около жертвенника уже стоял Мастер. Четверо мужчин заняли свои места вокруг пентаграммы, Мастер встал справа от меня, а Господин слева. Неровно горели факелы, закрепленные в стенах. Тени как сумасшедшие метались по полу. Черные неподвижные фигуры стояли вокруг меня. Мне на плечи накинули одежду. Мастер запел тот же текст, что в течение дня повторяли по очереди мужчины. Я медленно впадала в транс, сознание поплыло. Я как будто вошла в резонанс со странной песней, что пели сейчас красивые низкие мужские голоса. На словах, служащих командой к действию, Мастер подал мне кинжал. Я с силой воткнула его в грудь кукле. Мастер продолжал петь, а Господин положил на грудь муляжу игрушечного котенка. Мастер громко выкрикнул слово-команду. Я подняла кинжал и с силой проткнула котенка насквозь. Пение продолжалось. Мастер произнес слово, Господин положил передо мной пупса, я воткнула в него кинжал.
Мастер произнес слово - мужчины одновременно сбросили свои балахоны и протянули ко мне правую руку, продолжая петь. Я быстро скинула свою одежду и повернулась к Мастеру. Мои глаза расширились, он стоял передо мной полностью обнаженный. Мастер взял из моих рук кинжал, толкнул меня спиной на жертвенник и склонился ко мне. Я, почти теряя сознание, покорно лежала, раскинув в стороны ноги. Огонь факелов создавал странную игру света и тени. На миг темнота окутала Мастера, его глаза подернулись пеленой. Он судорожно сглотнул, закрыл глаза и, уже не владея собой, сдавленно застонал.
Господин вдруг резко оборвал пение. По залу пролетел непонятно откуда взявшийся ветер, все факелы разом ярко вспыхнули и погасли, пахнуло леденящим холодом. Я закричала и провалилась в спасительную темноту.
Господин, Мастер, Палач и Рыцарь сидели в кабинете и тупо накачивались коньяком, но это все равно не помогало сбросить накопившееся за эти дни напряжение. Все четверо отчаянно дымили сигаретами. В воздухе висел такой густой смог, что в двух шагах уже ничего не было видно. Только неясные тени периодически вставали, чтобы налить себе очередную порцию и опять возвращались на свои места. От этих хаотичных передвижений по комнате сизый дым как-то странно закручивался и клубился, совершенно неожиданно принимая очертания зловещих фантастических монстров. На полу уже валялись две опустошенные бутылки, на очереди была третья, однако спасительное облегчение все никак не приходило.
В соседней спальне на кровати в беспамятстве металась измученная еле живая девушка. Ее чуть слышные стоны острыми стрелами впивались в успевшие ожесточиться за долгие годы магических экспериментов сердца мужчин. Эти незнакомые и ненужные им переживания заставляли их нервничать и постоянно срываться друг на друге. В воздухе то и дело вспыхивали искры, летали по комнате мелкие камешки и острые ледышки. В ответ, на попавшие в цель болезненные уколы, относительную тишину кабинета с завидным постоянством оглашал отборный многоступенчатый мат и витиеватые пожелания кого-нибудь из пострадавших. Всем четверым было понятно, что обстановка в комнате накалена до предела и достаточно любого повода чтобы началась банальная драка.
Наконец Господин не выдержал напряжения и порывисто встал. Он на ощупь нашел окно и настежь распахнул его. В комнату широким потоком хлынул свежий ветер, тут же разогнавший не желающий покидать помещение сигаретный дым. Господин повернулся к собравшимся и обеспокоенным взглядом окинул товарищей.
Мастер сидел в кресле, закрыв руками лицо, и медленно раскачиваясь из стороны в сторону, сыпал ругательствами. Его поза выражала такое неподдельное страдание, что Господин не поверил своим глазам.
– Ты чуть не сорвал ритуал и тем самым поставил под угрозу все наше будущее, - зло проговорил Рыцарь, вскакивая с места и меряя шагами комнату. - Если не можешь владеть собой, отдай ее мне. Я с большим удовольствием сам доведу дело до конца.
– Ты же чуть не отымел ее там, - поддержал товарища Палач, - если бы Господин не прервал процедуру, ты бы не сдержался. Я видел, у тебя все ограничители снесло. Если тянет на молоденькую, иди и возьми любую, избей хорошенько и пользуйся, только не ЕЕ. Потерпи еще несколько дней и делай потом с ее телом все, что захочешь, если тебя, конечно, привлекают трупы.
От этих неосторожно брошенных в запале слов Господин поперхнулся коньяком и закашлялся, а Рыцарь замер на полпути, так и не сумев донести бокал до рта. В кабинете повисла напряженная тишина. Стало слышно как за открытым окном рассерженный ветер гонит мимо Замка тяжелые неповоротливые облака. Палач и Рыцарь, переглянулись между собой и, не сговариваясь, одновременно стали осторожно пятиться в сторону выхода.
Мастер побледнел, и со скрежетом сжав зубы, медленно поднялся. Лицо его было напряжено, голубые глаза побелели от едва сдерживаемой ярости, черный зрачок превратился в точку, - А ну-ка, повторите еще раз, все то, что вы тут мне сейчас наговорили! - клокоча от бешенства, прохрипел он и шагнул к посмевшим бросить ему вызов мужчинам. Вены на мощной шее тут же надулись от прилившей к голове крови, лицо побагровело, в расширившихся глазах появился безумный блеск, а кулаки судорожно сжались. Мастер стал похож на неуправляемый тайфун, который несется, не разбирая дороги, сметая все на своем пути.
Друзья поняли, что переборщили и сейчас их просто убьют. В этот момент Господин сорвался со своего места и встал между готовыми броситься друг на друга, потерявшими голову от ярости, мужчинами. Он обеими руками одновременно схватил Мастера и Палача за грудки и сильным толчком в грудь отбросил их друг от друга.
– А ну тихо все! Сели! Сели, я кому сказал! - громовым голосом рявкнул Господин, - Все, баста, поговорили! Ничего не произошло, все идет по плану! Просто у всех сдали нервы.
Он резко развернулся к обвинителям и угрожающе сдвинув брови, двинулся на них, - Вы тоже хороши, думаете, я не заметил ваших потных ручонок, которые вы к НЕЙ тянули? Всем хочется отщипнуть от этого лакомого кусочка? Мастер не присутствовал на дрессировке и не знал, что она до такой степени подчинена. Закончили обмен мнениями! Расходимся! Нам осталось подождать совсем немного и все закончится. Весь мир у наших ног!
Ворча, как побитые собаки и бросая на Мастера виноватые взгляды, Палач и Рыцарь вышли из кабинета.
Оставшись вдвоем, Мастер и Господин какое-то время подавленно молчали. Наконец, не выдержав напряжения, Господин опять встал, и нервно закурив, стал метаться по кабинету. Затем, очевидно приняв какое-то решение, резко остановился перед Мастером.
– Что-то идет не так. Мы не контролируем ситуацию. Нас всех безумно тянет к Кэт. Ты заметил, все стали какими-то нервными - готовы глотки перегрызть друг другу? Хочу тебе признаться, друг мой, я сам вчера чуть не сорвался. Очнулся, а я уже на ней лежу, еще бы немного и прощай мировое господство, - как-то невесело проговорил он и, обреченно махнув рукой, сел.
Мастер внимательно слушал, с пониманием глядя на товарища, - Со мной то же самое сегодня случилось. Вообще соображать перестал. Только ее перед собой и видел. Словно весь мир сосредоточился именно на этой девчонке. А в голове все время вертится - моя, моя, моя! Да я вас всех убить готов только за то, что вы на нее просто смотрите! Дьявол! Что же делать?! Как я ее теперь соблазнять буду? Мне что, тебя со свечкой в спальне оставлять, чтоб помог оттащить меня от нее в случае чего? - он схватился обеими руками за волосы и с силой несколько раз дернул.
Мужчины откинулись в креслах и подавлено замолчали. Господин смотрел в пол, боясь поднять на друга виноватые глаза - Мастер только что озвучил все его тайные мысли, и это его очень пугало.
Я стояла на крыше высокой полуразрушенной башни. Казалось, что она парит в воздухе и я вместе с ней. Вокруг царила беспросветная Тьма. Я знала, мне отмеряно совсем немного, очень скоро она поглотит меня безвозвратно. Ночное небо надо мной неожиданно начало светлеть и уплотняться. Оно стало похоже на огромный купол цвета индиго. Тьма отступила. Я медленно подняла голову вверх и равнодушно отметила отсутствие звезд. С обеих сторон от меня в воздухе сформировались два больших темно синих плотных шара. Они плавно крутились вокруг своей оси, постепенно трансформируясь в фигуры животных, вспыхивая странными зеленоватыми всполохами, похожими на северное сияние. В мертвой тишине раздавался чуть слышный звон, напоминающий звук разбивающихся сосулек. Над небесной сферой появилось лицо незнакомого спящего мужчины. Его веки были плотно сомкнуты, а губы сжаты. Мужчина наклонился, уперся лбом в слегка пружинящий купол и с силой попытался продавить лицом плотное небо. Я протянула вверх руки и обхватила ладонями огромное лицо.
– Проснись! Проснись! Помоги мне! Спаси меня! - срывая голос, изо всех сил закричала я и стала бить его по щекам.
Веки незнакомца задрожали и открылись, прорывая вязкое небо. Из его глаз хлынул ослепительный свет. Он обвился вокруг меня плотным обжигающим коконом и с силой потащил прочь сквозь рвущуюся небесную сферу на свободу, ломая кости и разрывая плоть.
В спальне болезненно застонала девушка. Друзья вскочили и бросились к ней. Тело Кэт жестоко избитое, выгибаясь и опадая, билось в конвульсиях. Из носа хлестала кровь, девушка страшно хрипела, руки хаотично двигались по кровати. Мужчины в ужасе замерли в дверях, а потом бросились на помощь. Один за плечи прижимал Кэт к кровати, другой крепко держал за ноги. Наконец странный приступ прошел, и девушка затихла.
Господин намочил полотенце и бережно стер кровь и выступивший пот с ее тела. Бросив скомканное полотенце на пол, он отошел к окну и там надолго замер, пристально вглядываясь в ночное небо, - Она опять задела потаенные струны его души! Надо срочно что-то с этим делать, иначе он превратится в безвольную тряпку!
Господин недовольно сжал губы, - Он обязан справиться со своей слабостью! Он не имеет права подвести товарищей - слишком многое поставлено на карту! Решено, с этой минуты все сантименты побоку! Она никто, так очередная проходящая жертва, пушечное мясо! Надо быть жестче, необходимо показать этой девчонке кто хозяин и повелитель ее никчемной жизни!
– А что если она умрет раньше, чем мы сможем провести ритуал? - задал мучавший его вопрос Мастер.
Господин мрачно посмотрел на него и отвернулся, - Не пори чепухи, она умрет в точно определенное нами время. Черт бы всех нас побрал! Не поверишь, впервые чувствую себя сволочью и скотиной.
– Я тоже, - тихо прошептал Мастер, глядя в лицо девушки, - Ладно, я оставлю ее сегодня на ночь у себя. Только к кровати привяжу, чтобы как вчера глупостей не наделала.
Если бы Замок мог, он с удовольствием отхлестал бы этих глупцов. Они действительно собрались в очередной раз погубить девушку. Тьма довольно скалилась. Дракон с грустью смотрел на своих избранников - время так ничему их не научило… Он перевел свой бездонный взгляд на кинжал. Змея понимающе блеснула желтыми топазовыми глазами.
Я брела под палящим солнцем по сухой, потрескавшейся от зноя земле уже несколько дней без воды, пищи и без одежды. За все время, что я блуждала по пустыне, мне не встретилась ни одна живая душа. Меня качало, периодически я теряла сознание, но упрямо поднималась и шла к неведомой мне цели, которая настойчиво звала к себе. Босые ноги уже давно потеряли чувствительность, губы запеклись, лицо посек обжигающий ветер. Вдруг впереди показалась высокая синяя крыша какого-то храма. Собрав остатки сил, я медленно потащилась в ту сторону. Храм манил своей прохладой, он обещал отдых телу и успокоение душе. Когда до него остался один шаг, я упала и больше уже не могла идти. Яркое солнце нещадно палило, не собираясь сдаваться на милость Луны. Я лежала на спине, и не было сил ни встать, ни перевернуться, ни закрыться от солнца хотя бы рукой. Через много-много-много часов пытка, наконец, закончилась - наступила долгожданная ночь. Стало стремительно холодать, песок остыл, и в пустыне началась охота.
Я пришла в себя от злобного писка где-то с правой стороны, - Что ты выбираешь? Жизнь или смерть?
– Смерть, - прошептала я потрескавшимися губами. Рядом раздался душераздирающий крик, и наступила тишина.
Тут же слева раздался такой же вопрос, - Что ты выбираешь? Жизнь или смерть?
– Смерть, - опять ответила я. И снова раздался чей-то испуганный вскрик.
Где-то в ногах прошелестело, - Что ты выбираешь? Жизнь или смерть?
– Смерть, - усталым голосом в очередной раз повторила я для непонятливых. Мучительный стон раздался сразу же после моего ответа.
– Глупая девчонка, ты только что приговорила троих безвинных к смерти, - рассерженно прошелестело около моего лица.
Я медленно повернула голову на звук и открыла глаза. Рядом со мной на песке замерла перед броском гигантская змея. Она пристально глядела в мои глаза.
– Прежде чем отвечать, ты хотя бы подумала, а тебя ли это спраш-ш-шивают!!! И если все-таки спросили тебя, то сначала выясни - о чем!!!! - злобно прошипела змея, облизываясь раздвоенным язычком.
Она приподнялась надо мной, нервно подрагивая всем телом, - Ну, а ты-то сама, что выбираеш-ш-шь? Жизнь или смерть? - змея не сомневалась в моем выборе и уже приготовилась укусить. С ее длинных острых зубов капал на песок смертельный желтоватый яд.
– Жизнь! - неожиданно даже для самой себя ответила я.
Змея раздраженно затрясла кончиком хвоста и зашипела, - Ты не можеш-ш-шь выбрать жизнь, глупая, потому, что за тебя уже сделали выбор.
Не дождавшись ответа она разочарованно вздохнула и прошипела, - Ну да ладно. Я помогу тебе прийти к правильному реш-ш-шению, пош-ш-шевелиш-ш-шься - смерть! - и моя незваная Смерть уютно свернувшись колечками, улеглась вздремнуть мне на грудь.
– Жизнь… жизнь… жизнь, - упрямо шептала я онемевшими от слабости губами.
– Ш-ш-ш, замолчи! Как ты мне надоела! Какая-то ты неправильная жертва, - змея приблизила свою треугольную голову к моему уху, - Ну что ж, у тебя все же есть выход. Запомни, входи окнами, выходи дверями и спасеш-ш-ш-шься.
Утром, когда солнце уже встало, моя неудавшаяся Смерть уползла куда-то…
Дракон довольно урчал, нежно поглаживая голову ластившейся к нему желтоглазой змеи. Какой я молодец, думал Замок, хлопая рамами-ресницами, с интересом провожая облака, пролетающие мимо. За своими делами они не заметили, что Тьма, злобно ухмыльнувшись, расплылась ядовитым туманом и, просочившись в спальни мужчин, окутала их плотным непроницаемым коконом.
Я пришла в себя на кровати в спальне Мастера, мои руки затекли оттого, что были крепко прикручены к изголовью, а рядом лежал и как-то странно, со смесью нежности, сожаления и раскаяния смотрел на меня сам хозяин комнаты.
– Доброе утро, малыш, - прошептал он, нежно целуя меня, - ты прекрасна, мне будет жаль расставаться с тобой.
После этого меня отвязали, отправили в ванну, намазали мазью синяки, дали футболку, покормили и опять начали издеваться.
Третий, четвертый и пятый дни слились для меня в одну очень длинную нескончаемую пытку.
– Я устала от боли и унижений…
– Я устала от похотливых взглядов мужчин…
– Я устала от постоянного отсутствия солнечного света…
– Я устала от царящих вокруг холода и темноты…
– Я просто очень устала…
– И я очень хотела умереть…
Один раз, я даже попыталась вскрыть себе вены, но Господин ловко выбил кинжал из моих трясущихся рук, а потом с наслаждением опробовал на мне парочку пыточных инструментов. Было не столько больно, сколько страшно. Было очень и очень страшно. Было так страшно, что волосы вставали дыбом. После этого я окончательно смирилась, прекрасно понимая, что очень скоро меня, наконец-то, убьют и все закончится.
Я автоматически выполняла любые команды, не раздумывая и не рассуждая. Вечером меня опять забирал к себе Мастер. Эта сволочь поила меня коньяком, доводила до сумасшествия своими ласками, а потом приходил Господин, бил и очевидно ради разнообразия, оставлял меня на всю ночь то на цепи, то на дыбе, а то в колодках.
На шестой день, когда я уже падала от недоедания, недосыпания и побоев, и ничего практически не соображала, мне кинули в руки маленького пушистого котенка и приказали убить. Я выполнила приказ в ту же секунду, и только потом до меня дошло, что я только что сделала. Но Господин не дал мне времени впасть в истерику, удары плети посыпались градом. Он бил и бил, не разбирая куда. Я пыталась увернуться, прикрыться руками. А потом он скомандовал, - Замри!
С этой минуты во мне что-то надломилось, и я покорно замерла.
– Сними одежду, подними руки вверх и не шевелись.
Он бил меня с оттяжкой, с наслаждением, периодически заглядывая в глаза. А я уже ничего не чувствовала и была где-то очень и очень далеко.
– Все, она готова, она сломалась, - услышала я. - Мастер, можно проводить ритуал.
Всю ночь к небольшому одиноко стоящему высоко в горах коттеджу стекались люди. Среди них были мужчины и женщины самого разного возраста, семейного положения, социального статуса и национальности, но всех их объединяло что-то общее. Они как будто знали великую тайну, сжигавшую их изнутри. И с благоговейной радостью пополам с глубоко спрятанным страхом чего-то ожидали. В торжественном молчании входили они в двери коттеджа и без следа исчезали, словно растворившись внутри. Утром, когда поток паломников схлынул, охрана заперла ворота, навесив на них огромный амбарный замок.
Замок радовался, впервые за последние годы, ощущая так много живительной силы внутри себя, и с аппетитом насыщаясь ею. Он знал, что сегодня, наконец, свершится то, ради чего и был разбужен. Замок с нетерпением гудел и приплясывал, пугая пришедших на ритуал, падающими с потолка камнями и появляющимися на глазах огромными трещинами, радостно разбегающимися во все стороны. То тут то там в углах многочисленных комнат неожиданно возникали и также неожиданно исчезали небольшие смерчи, поднимающие вверх тучи пыли и каменной крошки. В нескольких местах одновременно вдруг забили вышедшие наружу подземные ключи, превратившие часть переходов в бурливые горные речушки. В одном из хозяйственных помещений возник пожар. Голодный огонь с наслаждением пожирал все на своем пути, смачно причмокивая и отрыгивая яркие снопы больно жалящих искр в суетящихся вокруг людишек, пытающихся его потушить. Замок немного забавляла вся эта бестолковая суета, возникающая в разных концах его внутренностей.
Беспокойство вызывала только девушка, точно сломанная кукла лежащая сейчас в комнате Мастера и мертвым остановившимся взглядом глядящая на что-то, видимое только ей. Вокруг не реагирующей ни на что пленницы, всю ночь и без видимого результата суетились двое мужчин. Они изо всех сил пытались пробиться к ее сознанию.
Внимательно вглядевшись в ауру девушки, Замок понял, что если немедленно не вмешаться, то она погибнет еще до полуночи. И в тело девушки хлынул поток энергии, которую Замок вот уже целую ночь выкачивал из вновь появившихся в нем людей.
Господин и Мастер, с вспыхнувшей в глазах надеждой наблюдали, как неожиданно вдруг порозовело лицо, казалось бы, только что умиравшей на их руках Кэт. Они с удивлением увидели, что ее тело налилось и засветилось изнутри, распространяя вокруг едва заметное мерцание. Как заблестели, потускневшие враз шелковые волосы. И почерневшие уже огромные синяки стали приобретать другой, менее устрашающий цвет и размеры.
Из глаз девушки ушло пугающее их бессмысленное выражение. Она глубоко вздохнула, чуть шевельнула потрескавшимися губами и прикрыла утомленные с красными прожилками глаза. Господин с непонятно откуда взявшейся нежностью откинул с лица Кэт волосы и попытался нащупать тонкую ниточку пульса на шее. Проверив пульс и прислушавшись к глубокому ровному дыханию, он пришел к выводу, что Кэт просто уснула. Посовещавшись, мужчины решили дать ей немного отдохнуть и, стараясь не шуметь, на цыпочках покинули комнату.
Четверо мужчин в тягостном молчании расположились в кабинете, прилегающем к спальне Мастера. Господин, вымотавшийся за долгую ночь, устало откинулся на кресле. Его руки расслабленно лежали на подлокотниках. Лицо осунулось, между бровей залегли две вертикальные складки, под глазами явственно проступили черные тени. Мастер в напряженной позе, прислонившись затылком к оконному проему, сидел на подоконнике и задумчиво хмурился. Одну ногу он поставил на подоконник, второй нервно выстукивал об пол какой-то ритм. Палач, развалившись на втором кресле, и пуская сигаретный дым в потолок, откровенно скучал. Рыцарь судорожно выбивал пальцами по столешнице какой-то дробный ритм, с напряжением вглядываясь в застывшие лица Мастера и Господина.
– Я хочу, чтобы ОНА жила, - ни к кому конкретно не обращаясь, по слогам произнес Господин, не открывая глаз.
– Мне тоже будет жаль убивать ЕЕ, - поморщившись, ответил Мастер, и отвернулся, вглядываясь в окно, - Но я не представляю, что можно сделать в этой ситуации, не отменять же все.
– Вы что, рехнулись? - взвился Палач, оглядывая всю компанию возмущенным взглядом, - Предлагаете отменить ритуал? Пустить коту под хвост все, что мы проделали за эти годы? Отказаться от того, ради чего все и задумывалось? Давайте! Валяйте! Идите и объявите ваше мудрое решение толпе, которая собралась сегодня в Замке и жаждет чуда. Да они вас самих на жертвенник положат! Идиоты!
– Ритуал отменять нельзя ни в коем случае, - твердым голосом подвел итог спонтанно возникшей дискуссии Рыцарь, - Да и девчонка после наших экспериментов по подчинению, скорее всего уже никогда не придет в норму, если не окочурится в скором времени. Ей Господин со своей плеточкой, я думаю, будет долго являться, и после смерти.
Господин открыл глаза и посмотрел на Рыцаря, в его серых как февральское стылое небо глазах застыла мука, - Господи, как же я все это ненавижу, - прошептал он, стремительно поднялся и выскочил из кабинета, громко хлопнув на прощание дверью.
– Ну, и что будем делать? - провожая взглядом друга, произнес Мастер.
– Ничего, готовиться к ритуалу. А он остынет, и все сделает как надо, - убежденно проговорил Рыцарь.
Трое мужчин в молчании посидели еще какое-то время, затем, взглянув на часы, разошлись.
Господин, не раздеваясь, навзничь лежал на кровати и мучительно искал выход из безвыходной ситуации, в которую загнал сам себя. Он прекрасно понимал, что с того самого момента, когда они надели ритуальные браслеты на девушку и те приняли ее, ритуал уже не остановить. Но мозг лихорадочно просчитывал все новые и новые способы по спасению Кэт.
Бередя открытую рану, с маниакальной настойчивостью крутились, не переставая, в его памяти воспоминания о последних минутах. Когда он, заигравшись во всесильного повелителя, своими руками сломал хрупкую душу девушки. Господин с ужасом вспоминал свое холодное бешенство, заставлявшее раз за разом опускать свистящую плеть на юное вздрагивающее беззащитное тело. И он уже никогда не забудет, что почувствовал, увидев остановившийся и вдруг за одно мгновение потухший взгляд ее лучистых глаз. В ту минуту весь мир рухнул на его плечи, придавив невыносимой тяжестью к земле. Осознание безвозвратной утраты пришло слишком поздно. Он вдруг с ужасом понял, что ни власть, ни бессмертие не нужно ему, если рядом не будет этого милого котенка, смотрящего на этот жестокий мир широко распахнутыми недоуменными дымчато-синими глазами.
– Будь я проклят! - раненым зверем закричал Господин, и его нечеловеческий крик пронесся по всем закоулкам Замка.
К ритуалу все было готово, статисты, переодевшись в коричневые балахоны и закрыв капюшонами с прорезями для глаз лица, уже заняли свои места перед Храмом. В их руках ярко горели факелы, по всему помещению то тут, то там раздавались нервные вздохи и шиканья. Возбужденная толпа, ни на минуту не прекращала своего хаотичного движения. Напряжение все нарастало. Люди уже с видимым раздражением и нетерпением ждали главных действующих лиц.
Наконец часы пробили полночь, и толпа замерла. Неожиданно наступила гнетущая тишина. Четверо верховных жрецов в черных шелковых балахонах, предварительно закрыв капюшонами лица и надев священные амулеты со знаками четырех стихий, попарно вошли в спальню. На кровати, как на смертном одре лежала бледная обнаженная девушка. На ее теле яркими пятнами выделялись багрово-черные следы от плети, которой, не жалея, от души потчевали мужчины всю эту долгую неделю свою бесправную пленницу.
Кэт разбудили, заставили подняться и, обступив с четырех сторон, повели сквозь толпу, поющую на непонятном и каком-то неземном языке, печальную ритуальную молитву, к Храму. Двери растворились и впустили процессию в свою холодную черную темноту. Войдя в церемониальный зал, жрецы обошли против часовой стрелки все помещение и вступили в первый, впаянный в синие каменные плиты пола Храма, круг. Колышущееся коричневое море людей с высоко поднятыми в руках горящими факелами, послушно следовала за своими жрецами. После того, как первый круг был полностью заполнен всеми участниками церемонии, двери затворили. Пение продолжалось, не останавливаясь ни на минуту.
Четверо верховных жрецов ввели свою жертву во второй внутренний круг. Там все уже было готово к омовению. Девушку поставили в металлическую купель лицом к странному черно-белому камню. Затем ее покрытое синяками тело омыли душистой водой. Вымыли волосы и тщательно расчесали костяным гребнем, попутно вплетая в них багрово-черные цветки роз. Положив пленницу на пол, жрецы, читая нараспев слова молитвы, растерли ее тело ароматным маслом, накинули на плечи, развевающиеся широкие белые одежды и подвели к жертвенному камню, стоящему внутри круга с пентаграммой.
На алтаре, разделенном пополам на белую и черную части, лежал распятый обнаженный молодой мужчина. Глаза жертвы были закрыты, очевидно, его заранее чем-то опоили, и теперь он находился в спасительном беспамятстве.
Девушку в белых одеждах поставили на один конец пентаграммы слева от лежащего на жертвеннике мужчины, жрецы заняли свои места на оставшихся четырех. Молитва окончилась. В зале установилась мертвая тишина, только ритуальные браслеты девушки тоненько звенели в такт с ее дыханием.
Стоящий справа от девушки жрец, зажег свечи, венчающие пять лучей пентаграммы. Полилась величественная, рвущая сердце мелодия, которую выводили четыре мужских голоса. Люди в зале вдохновенно подхватили, и Храм наполнили торжественные и, какие-то мрачные по своей красоте, звуки.
Замок дрогнул, что-то происходило за пределами Храма, но участники ритуала, охваченные экстазом, этого даже не заметили.
Находившейся в трансе девушке, подали ритуальный кинжал. Хор голосов что-то грозно выкрикнул, и она, как сомнамбула подняла кинжал двумя руками вверх и сначала резко опустила его на грудь жертве, а затем так же резко выдернула, с легким недоумением глядя на кровь, вытекающую на алтарь из груди только что убитого ею мужчины.
Как только первая капля попала на жертвенник, стены, пол и потолок Храма истончились. Потолок исчез, в стенах открылись огромные двери, через которые были видны далекие неизвестные людям планеты и незнакомые созвездия. Храм как будто парил в открытом космосе, и повсюду, куда ни кинешь взор, кишели миллиарды переливающихся звездных скоплений.
Многоголосое пение продолжалась, напряжение возрастало, казалось, воздух искрит и вибрирует от скопившейся в нем энергии. Хор опять повторил приказ, и девушка опустила, теперь уже багряный от пролитой крови кинжал, на маленького белого котенка, непонятно откуда появившегося на груди мертвого мужчины. И опять недоумение исказило отрешенное лицо неумолимой жрицы.
Кровь котенка смешалась с кровью мужчины, и над жертвенным камнем появился уходящий далеко вверх звездный смерч. Спираль раскручивалась с оглушительным скрежещущим звуком, точно громадные космические жернова с надрывом перемалывали что-то невидимое в звездную крошку и рассеивали ее по бескрайнему космосу. С того места, где стояла девушка, было видно все, что происходит внутри этой огромной растущей вверх и в ширину воронки. Казалось, это открылось окно в бесконечность.
Грозно и торжественно пели, беспощадные космические жернова. Величественно и неумолимо расширялась бесконечная спираль безвременья. Это в муках и крови рождалась новая Вселенная, сумевшая вырваться из смертельных объятий Черной дыры.
Замер на секунду неумолимый хор и снова раздались хлесткие слова. Удар и потекла по алтарю кровь безвинного младенца.
Девушка, покачнувшись, с ужасом смотрела на капли крови, тяжелыми бусинами падающие с острого кончика кинжала на ее белоснежные одежды и уродливыми пятнами расползавшиеся по ним. В звенящей от напряжения тишине слушали, застывшие в священном ожидании люди, как нехотя, тягуче соскальзывают с острия багряные капли и, сорвавшись, отправляются в свой последний полет.
– Кап! - сверкнули в свете факелов древние ритуальные браслеты, на единственный миг, отразившись в четырех металлических амулетах, висящих на груди у четырех верховных жрецов.
– Кап! - резкий порыв ветра унес с алтаря рассыпавшиеся прахом мертвые тела.
– Кап! - золотой дымок, поднявшийся от черно-белого камня, обвил тело девушки мерцающим коконом.
– Кап! - засияли, заискрились многоцветными искрами, вдруг ставшие видимыми ауры четырех мужчин, стоящих у алтаря.
– Кап! - четверо мужчин синхронно сбросили черные шелковые одежды и предстали полностью обнаженными перед девушкой, держащей в руках окровавленный кинжал.
Толпа пораженно ахнула и заколыхалась. Четыре живых бога со скульптурными телами и гордыми надменными лицами стоят перед жрицей, одетой в белые одежды. Четверо таких знакомых и одновременно чужих мужчин требовательно протягивают к ней правую руку. Четыре пары горящих глаз не отрываясь, холодно глядят в дымчато-синие глаза.
Рука девушки в заученном движении двинулась в правую сторону, но, словно натолкнувшись на твердый стальной взгляд слева, дрогнула и замерла. Медленно, как во сне повернулась жрица к сероглазому богу, по обнаженному телу которого всполохами пробегали отблески яростного огня. Рука сама вложила ему в руку ритуальный кинжал, подчиняясь и покоряясь неслышному приказу твердо сжатых мужских губ. Полыхнули багряные камни на ручке кинжала и письмена, украшающие тонкое лезвие загорелись золотым огнем. Узкие быстрые язычки споро побежали вверх по руке, направляясь к груди мужчины, на своем пути выжигая огненную татуировку.
Хор, на миг, споткнувшись, продолжил петь строгий и печальный гимн. Сверкнули гневно, а затем, смирившись, потухли голубые глаза светловолосого бога. Усмехнулись понимающе карие и одобряющие зеленые глаза остальных богов.
Тысячи глаз не отрываясь, следят за каждым шагом завораживающего волшебного действа, что происходит сейчас в самом центре рождающейся Вселенной. Затаив дыхание, видят они, как темноволосый мужчина обнял свою светловолосую богиню и склонился к ней в требовательном поцелуе. Упали окровавленные белые одежды на мрачный жертвенный камень, а на них затихла в ожидании прекрасная нагая девушка. Медленно опустился Огненный Бог на новую жертву, покорно лежащую на алтаре и ожидающую своего избранника. Резкий удар бедрами и на камень пролилась жертвенная кровь светловолосой девы.
Оборвались и опять зазвучали низкие ноты гимна, что продолжали петь ликующие свидетели, свершившегося чуда.
Приподнялся, опираясь о камень левой рукой, сероглазый мужчина. Замер, на миг, занесенный вверх кинжал, и помедлив, начал свой смертельный, длиной с целую жизнь, бег вниз к сердцу девушки.
– Смерть! - услышал Огненный Бог оглушительный женский хохот, и черная тень появилась на миг возле жертвенного камня, а потом снова исчезла.
– Жизнь! - услышали окаменевшие в ужасе люди, глядя на то, как в неожиданно замедлившем свой бег времени, безнадежно проигрывает неравную схватку с Судьбой та, что только что выбрала жизнь.
– Жизнь! - очнувшись, с отчаяньем смотрит на свою несущую смерть руку суровый бог, понимая, что не успеет отвернуть острие в сторону.
– Жизнь! - сверкнув, поворачивается и грозно смотрит в глаза, жертве змея, обвившая ручку кинжала.
Ярко вспыхивают камни на ритуальных браслетах и тело девушки, подброшенное точно пружиной вверх, исчезает в центре спирали. И уже там, в безбрежном Космосе, невидимое для всех, плавно перетекает из человеческого тела в тело черной синеглазой кошки.
Рассыпаются, сгорая в ревущем пламени, стоящие во внешнем круге люди. Исчезает раскрутившаяся до конца спираль. Широко расправляет крылья, парящий в бескрайнем Космосе Черный Дракон. Торжествующе хохочет Замок, только что ставший новой Вселенной и получивший в свое распоряжение новых грозных богов.
– Вернись, Кэт, любимая, прости… - По всем Вселенным бескрайнего Космоса пролетает тоскующий крик молодого бога.
До меня откуда-то издалека доносилась красивая и одновременно очень грустная песня. Люди с надеждой и тоской пели о каких-то богах и бесплотном духе, живущем в теле светловолосой девы. Песня звучала все громче и громче, набатом ударяя по истерзанным нервам. А потом вдруг песня оборвалась, и я увидела себя стоящей посреди огромного круглого зала, полного странных людей. Рядом стояли Господин, Мастер, Палач, Рыцарь и какая-то молодая красивая женщина, с ненавистью наблюдающая за мной.
В своих руках я держала ритуальный кинжал. А на незнакомом мне черно-белом жертвеннике лежал уже знакомый муляж мужчины. Люди, стоящие вокруг с горящими факелами, вдруг запели, - Светлая дева, возьмешь ли ты душу молодого воина, уже познавшего вкус смерти или даруешь ему жизнь, взяв в уплату каплю крови? Карающей или дарующей будешь ты?
А в моей голове зазвучало, - Убей! Среагировав на знакомое по мучительным дрессировкам слово, мои руки подняли кинжал и резко опустили его на грудь муляжу. Из груди куклы вдруг брызнуло что-то красное. Я с недоумением посмотрела сначала на кинжал, испачканный в красной липкой жидкости, а потом на четырех мужчин, стоящих рядом со мной. Мужчины, как ни в чем не бывало, продолжали петь. За спинами поющих людей неожиданно открылись двери, ведущие к звездам.
– Светлая дева! Возьмешь ли ты все жизни у свободной кошки, которая гуляет сама по себе или даруешь ей жизнь, взяв в уплату каплю крови? Карающей или дарующей будешь ты? - руки опять автоматически опустили кинжал на красивую игрушку-котенка. Белая шерстка окрасилась все той же странной жидкостью.
В этот момент, над жертвенником появилась огромная воронка, раскручивающаяся с бешеной скоростью и выплевывающая в стороны мириады звездных сгустков.
– Светлая дева! Возьмешь ты непорочную душу младенца, еще не познавшего вкус жизни или даруешь ему жизнь, взяв в уплату каплю крови? Карающей или дарующей будешь ты? - руки опять автоматически опустили кинжал на игрушку. Красные капли капали с кинжала на мои белые одежды. Где-то на краю сознания заворочалась какая-то мысль.
Неожиданно алтарь вспыхнул золотым светом и все, что было на нем до этого, исчезло.
– Вот стоят перед тобой Светлая дева, четыре бога, кому из них ты отдашь ритуальный кинжал? Кто из них прольет на алтарь твою кровавую жертву?
Я огляделась, стоящие передо мной мужчины сняли свои балахоны, тела их были обнажены. Я смотрела во все глаза на этих знакомых незнакомцев. Что-то в них осталось от прежних Мастера, Господина, Палача и Рыцаря. Но, в то же время это были совсем другие мужчины. Это действительно были боги! Их бронзовые обнаженные тела были прекрасны. Длинные волосы развевались за спиной. Боги одновременно протянули ко мне руки, требуя отдать им брачный кинжал. Они смотрели на меня гордо и надменно. Каждый из них был уверен в том, что я выберу именно его.
Моя рука автоматически потянулась к стоящему справа от меня голубоглазому богу. Но вдруг, сероглазый повернулся в мою сторону, и я вспомнила, - Ты пойдешь со мной? - Да.
Медленно, как во сне, потянулась я к своему избраннику, протягивая левую руку для кровавой жертвы. Но он отвел ее в сторону и забрал кинжал. Я взглянула в его глаза, - Почему так кружится голова?
И вот уже нет никого вокруг нас. Только руки, только губы, только жаркий шепот, - Любимая, я чуть было не потерял тебя!
Меня пронзила резкая боль, я дернулась и очнулась.
– Хочешь ли ты стать Бесплотным Чистым Духом или Бессмертной Светлой девой? Какую судьбу для смертного тела ты выбираешь? Жизнь или Смерть? - запели люди.
– Смерть! - закричала черноволосая женщина.
– Жизнь! - прошептала я.
Внезапно споткнулось и очень медленно потекло время. А я вдруг увидела летящий мне точно в сердце, холодно сверкающий в свете огня кинжал. Затем безумный испуганный взгляд серых глаз и одновременно быстрый поворот головы змеи, обвивавшей ручку кинжала.
– Входи окнами, выходи дверями и спасешься!
– Ты опять предал меня, любимый!
– Вернись, Кэт, любимая, прости…
Все слилось для меня в один тягучий миг, когда блеснули огненным светом ритуальные браслеты, и появившийся вдруг черноглазый мужчина направил руку огненного бога с летящей мне в грудь Смертью, в сердце черноволосой женщине. Он с силой поднял меня и бросил в открывшееся окно звездного смерча.
– Я ненавижу мужчин! Я ненавижу богов! - и тупой иголкой засевшие в мозгу слова песни, - Наверно, в следующей жизни, когда я стану кошкой…
Господин стоял на отведенном ему ритуалом месте и мучительно надеялся, что ничего у них не получится. Он с ужасом смотрел на куклу, в которую они не без его непосредственной помощи превратили Кэт. Но вдруг ее глаза недоуменно расширились. Сердце Господина, пропустив удар, радостно забилось, - Она приходит в себя! Еще не все потеряно, ее еще можно спасти!
Неожиданно стены Храма исчезли и появились выходы в другие звездные миры, как и говорилось в пророчестве. Господин глухо застонал. Ритуал набирал обороты. Вот уже раскручивается огромная спираль у них над головой, вот рассыпались в прах жертвы на алтаре, вот тело Кэт охватил золотистый кокон. И за доли секунды до того, как его самого осыпал волшебный золотой дождь, Господин дал себе слово, что не даст Мастеру убить Кэт, даже ценой жизни друга.
Золотое свечение охватило его и троих друзей, а когда покровы опали, и Господин, и Мастер, и Палач, и Рыцарь исчезли, а на их месте стояли бессмертные боги, будущие создатели всего живого в их новой только что родившейся с их помощью вселенной.
Каждый из них был равный среди равных, и каждый был уверен, что именно он достоин обладать Светлой девой, живым воплощеньем Чистого Духа, пятой стихией, находящейся между ними и объединяющей их.
Господин смотрел на прекрасную богиню, стоящую перед ними. На ту, что в прошлой жизни была предназначена ему самой судьбой. Он с тоской думал о том, что по глупости своей чуть не потерял ее опять.
Кэт, как будто прочитав его мысли, прервала заученное движение и повернулась к нему. Он увидел сначала яростно блеснувшие, а потом понимающие и прощающие глаза друзей. Он слышал щемящую мелодию молитвы, и сердце его пело, от осознания истинного смысла ритуала. Он шептал слова любви и чувствовал под собой бьющееся в экстазе тело Кэт.
– Смерть! - услышал он полный ненависти знакомый женский голос.
– Жизнь! - закричала вдруг девушка.
И, очнувшись за доли секунды до того, как кинжал пробьет сердце его любимой, он, холодея от ужаса, понял, что память сыграла с ним злую шутку и рука не успеет отвести заученный долгими тренировками удар.
– Ты опять предал меня, любимый! - кричала бьющаяся в космических жерновах Светлая Дева.
– Вернись, Кэт, любимая, прости… - Услышал он свой крик, летящий через все Вселенные.