Энн подумала немного и показала пальцем на дерево. Подошла к нему и обернулась.
- Досюда, ладно?
Киппс, который к этому времени слез с калитки, снисходительно улыбнулся.
- Дальше!
- Досюда?
- Давай еще чуток, - сказал Киппс, но тотчас пожалел о своем великодушии и с криком "Пошли!" рванулся с места, разом наверстав упущенное.
Они подбежали к финишу одновременно - оба раскраснелись и тяжело дышали.
- Ничья! - сказала Энн и рукой отбросила волосы со лба.
- Моя взяла, - задыхаясь, вымолвил Киппс.
Они решительно, но вполне вежливо заспорили.
- Бежим еще раз, - предложил Киппс. - Хочешь?
Они вернулись к калитке.
- А ты ничего, можешь, - снисходительно заметил восхищенный Киппс. - Я ведь здорово бегаю.
Привычно мотнув головой, Энн отбросила волосы назад.
- Ты ж ведь дал мне фору, - признала она.
И тут они увидели Сида.
- Смотри, малявка, влетит тебе, - сказал Сид сестре с истинно братской недоброжелательностью. - Ты пропадаешь целых полчаса. В комнатах не прибрано. Папаша не знает, куда ты запропастилась, говорит: как явится, надеру ей уши.
Энн собралась уходить.
- А как же гонки? - спросил Киппс.
- Ух ты! - воскликнул изумленный Сид. - Да неужто ты с ней бегаешь наперегонки?
Энн раскачалась на калитке, не сводя глаз с Киппса, потом вдруг отвернулась и кинулась бежать по тропинке. Киппс проводил ее взглядом и нехотя обернулся к Сиду.
- Я дал ей большущую фору, - сказал он виновато. - Это не настоящие гонки.
Больше они об этом не говорили. Но минуту-другую Киппс был какой-то рассеянный, и в душе у него началось что-то неладное.
Они стали обсуждать, как истым гуронам надлежит наилучшим образом провести утро. Путь их, несомненно, лежал к морю.
- Там еще один затонул - выбросило новые обломки, - сказал Сид. - Ух! И воняют же!
- Воняют?
- Прямо тошнит. Там гнилая пшеница.
Они шли и говорили о кораблекрушениях, потом принялись рассуждать о броненосцах, войнах и о многом другом, достойном внимания настоящих мужчин. Но на полпути Киппс вдруг ни с того ни с сего заметил небрежно:
- А твоя сестра ничего девчонка.
- Я ее поколачиваю, - скромно ответил Сид.
И, помолчав, они снова заговорили о более интересных предметах.
Выброшенная на берег посудина была и вправду полна гниющего зерна и распространяла ужасающее зловоние. Восхитительно! И все это принадлежит только им. По предложению Сида они взяли судно с бою, и теперь надо было спешно защищать его от несметных полчищ воображаемых "туземцев", которых в конце концов удалось отогнать, оглушительно вопя "бом-бом" и отчаянно размахивая и тыча в воздух палками. Вслед за тем, опять же по команде Сида, они врезались в соединенный франко-германо-русский флот, наголову разбили его без чьей-либо помощи, потом пристали к берегу, вскарабкались по крутому откосу, ловким маневром отрезали собственный корабль; потом, крича что есть мочи, изобразили бурю, потерпели отличное кораблекрушение и, "полузатопленные" - этого требовал Сид, - оказались посреди угомонившегося моря.
Все эти события на время вытеснили Энн из головы Киппса. Но когда без воды и пищи, застигнутые штилем, они дрейфовали, затерянные посреди океанских просторов, и, положив подбородки на скрещенные руки, воспаленными глазами озирали горизонт в тщетной надежде на спасительный парус, он вдруг опять о ней вспомнил.
- А хорошо, когда есть сестра, - заметил этот терпящий бедствие моряк.
Сид обернулся и задумчиво на него посмотрел.
- Ну, нет! - сказал он.
- Нет?
- Вот уж ничуть.
Он доверительно улыбнулся.
- Девчонки во все суют нос, - сказал он и прибавил: - Ну прямо во все.
И он вновь принялся мрачно оглядывать пустынные морские дали. Но вот он энергично сплюнул сквозь зубы - он считал, что именно так положено сплевывать настоящим морским волкам, жующим табак, - и сказал:
- Сестры что? С ними одна морока. Вот девчонки - дело другое, а сестры...
- А разве сестры не девчонки?
- Ну, нет! - с невыразимым презрением произнес Сид.
И Киппс поспешно поправился:
- То есть, конечно, я не про то... Совсем я не про это.
- А у тебя есть девчонка? - спросил Сид и опять ловко сплюнул.
Пришлось Киппсу признаться, что девчонки у него нет. Правда, это было очень обидно.
- Спорим, Арт Киппс, ты ни в жизнь не угадаешь, кто моя девчонка!