- Она вся в отца... - Миссис Уолшингем сочла необходимым пролить трогательный свет на их прошлое. - В душе он был не деловой человек, а художник. В этом-то вся беда... Компаньон ввел его в заблуждение, а когда случился крах, все стали винить его... Ну, полно, стоит ли вспоминать все эти ужасы... тем более сегодня. В жизни, мистер Киппс, бывают и хорошие времена и плохие. И у меня в прошлом далеко не все безоблачно.
На лице Киппса выразилось глубокое сочувствие, достойное самого Филина.
Теперь миссис Уолшингем заговорила о цветах, а перед глазами Киппса все стояла Элен, склонившаяся к нему там, на Главной башне...
Чай расположились пить под деревьями, у маленькой гостиницы, и в какое-то мгновение Киппс вдруг ощутил, что все украдкой на него поглядывают. Если бы не спасительный такт Филина да не осы, налетевшие как раз вовремя, все почувствовали бы себя неловко и напряженно. Но Филин хотел, чтобы этот памятный день прошел без сучка без задоринки, и неутомимо шутил и острил, развлекая всю компанию. А потом молодой Уолшингем заговорил о римских развалинах под Лимпном и уже собирался перейти к своей излюбленной теме - сверхчеловеку.
- Эти древние римляне... - начал было он, но тут налетели осы. В одном только варенье завязли три и были убиты.
И Киппс, точно во сие, убивал ос, передавал что-то не тому, кто просил, и вообще с величайшим трудом соблюдал кое-как усвоенные правила поведения в обществе. Мгновениями окружавшую его тьму вдруг точно рассекала молния, и он видел Элен. Элен старательно не глядела в его сторону и держалась на удивление спокойно и непринужденно. Ее выдавал лишь едва заметный румянец, чуть ли не впервые ожививший матовую бледность щек...
Не сговариваясь, Киппсу предоставили право плыть домой в одной лодке с Элен; он помог ей сойти в лодку, взялся за весло и стал грести так медленно, не спеша, что скоро они оказались позади всех. Теперь душа его очнулась. Но он ничего не сказал Элен. Да и осмелится ли он когда-нибудь еще с нею заговорить? Она изредка показывала ему на отражения в воде, на цветы, на деревья и что-то говорила, и он молча кивал в ответ. Но мысленно он все еще был там, на Главной башне, все не мог прийти в себя от счастливого потрясения и понять, что все это не сон. Даже в самой глубине души он еще не верил, что она теперь принадлежит ему. Одно только он понял: каким-то чудом богиня спустилась со своего пьедестала и взяла его за руку!
Бездонное синее небо раскинулось над ними, их хранили и укрывали темные деревья, а за бортом мерцали покойные, тихие воды. Элен видела лишь прямой темный силуэт Киппса; он не без ловкости погружал в воду широкое весло то слева, то справа, - и позади змеился серебристый переливчатый след. Нет, не так уж он плох! Молодое тянется к молодому, как бы ни была широка разделяющая их пропасть, и Элен радовалась и торжествовала победу. И ведь победа над Киппсом означала еще и деньги, широкие возможности, свободу, Лондон, свершение многих хоть и неясных, но соблазнительных надежд. Киппс же смутно различал ее лицо - оно нежно светлело в сумерках. Он, конечно, не мог видеть ее глаза, но, околдованный любовью, воображал, будто видит, и они светили ему точно далекие звезды.
В этот вечер весь мир - и темное небо, и вода, и окунувшиеся в нее ветви - казался Киппсу всего лишь рамкой для Элен. Словно он обрел какое-то внутреннее зрение и ясно, как никогда, увидел, что в ней сосредоточены все прелести мира. Сбылись его самые заветные мечты. Для него настал час, когда перестаешь думать о будущем, когда время останавливается и кажется, мы - у предела всех желаний. В этот вечер Киппс не думал о завтрашнем дне; он достиг всего, дальше этого он не заходил даже в мечтах. Душа его покойно и тихо наслаждалась блаженным часом.
В тот же вечер, около девяти, Филин зашел к Киппсу на его новую квартиру на Аппер-Сандгейт-роуд - дедовский дом на набережной Киппс собирался продать, а пока что сдал внаем со всей обстановкой. Не зажигая лампы, Киппс тихо сидел у растворенного окна и пытался осмыслить происшедшее. Растроганный Филин крепко сжал пальцы юноши, положил ему на плечо узловатую бледную руку и вообще всячески постарался выразить подобающие случаю нежные чувства. Киппс тоже сегодня был растроган и встретил Филина как родного брата.
- Она восхитительна, - с места в карьер заявил Филин.
- Ведь правда? - подхватил Киппс.
- Какое у нее было лицо! - сказал Филин. - Дорогой мой Киппс, это поважнее наследства.
- Я ее не заслужил, - сказал Киппс.
- Не надо так говорить.
- Нет, не заслужил. Все никак не поверю. Прямо не верится мне. Ну, никак!
Наступило выразительное молчание.
- Чудеса, да и только! - сказал Киппс. - Никак в себя не приду.
Филин надул щеки и почти бесшумно выпустил воздух, и оба снова помолчали.
- И все началось... до того, как вы разбогатели?
- Когда я учился у нее на курсах, - торжественно ответил Киппс.
Да, это прекрасно, объявил Филин из тьмы, в которой таинственно вспыхивали огоньки: он пытался зажечь спичку. Лучшего Киппсу и не пожелаешь...
Наконец он закурил сигарету, и Киппс, с лицом задумчивым и важным, последовал его примеру.
Скоро беседа потекла легко и свободно.
Филин принялся превозносить Элен, ее мать, брата; рассчитывал, на какой день может быть назначено великое событие, и Киппс начинал верить, что свадьба и вправду состоится.
- Они ведь в известном смысле графского рода, - сказал Филин, - в родстве с семейством Бопре... слышали, наверно, - лорд Бопре?
- Да ну! - воскликнул Киппс. - Неужто?
- Родство, конечно, дальнее, - сказал Филин. - А что ни говори...
И в полутьме сверкнули в улыбке его прекрасные зубы.
- Нет, это уж слишком, - сказал Киппс, сраженный. - Что же это такое делается?
Филин шумно перевел дух. Некоторое время Киппс слушал, как он расхваливает Элен, и его решимость крепла.
- Послушайте, Филин, - сказал он. - Чего ж мне теперь полагается делать?
- То есть? - удивился Филин.
- Да вот, наверно, надо явиться к ней с визитом, и все такое? - Киппс задумался, потом прибавил: - Я ведь хочу, чтоб все было как полагается.
- Ну, конечно, - сказал Филин.
- А то вдруг возьмешь да и сделаешь что-нибудь шиворот-навыворот, вот ужас-то.
Филин размышлял, и огонек его сигареты мерцал в полутьме.
- Визит нанести, разумеется, нужно, - решил он. - Вам следует поговорить с миссис Уолшингем.
- А как?
- Скажете ей, что хотите жениться на ее дочери.
- Да ведь она, небось, и сама знает, - сказал Киппс: страх придал ему прозорливости.
В полутьме видно было, как Филин рассудительно покачал головой.
- Да еще кольцо, - продолжал Киппс. - Как быть с кольцом?
- Какое кольцо?
- Которое для помолвки. "Как вести себя в обществе" про это не пишет ни словечка.
- Ну, разумеется, надо выбрать кольцо... со вкусом выбрать. Да.
- А какое?
- Какое-нибудь поизящнее. В магазине вам покажут.
- Это верно. И я его принесу, а? И надену ей на палец.