- Она не отдаст мой сундучок.
- Отдаст.
- Не отдаст.
- Отдаст.
- Ты не знаешь, какая она.
- Ну, и провались она... и наплевать! Наплевать! Эко дело! Я куплю тебе сто сундучков, если поедешь.
- А как же та девушка... Неладно это.
- Ты об ней не заботься, Энн... Ты обо мне подумай.
- Нехорошо ты со мной поступил, Арти. Нехорошо. Зачем ты тогда...
- А я разве говорю, что хорошо? - перебил Киппс. - Я же такого не говорил, я кругом виноват. Только ты отвечай: поедешь или нет? Да или нет... Я свалял дурака. Вот! Слышишь? Я свалял дурака. Ну, хватит? Я тут бог знает с кем связался и совсем запутался, и вышло, что я круглый дурак...
Короткое молчание.
- Энн, - взмолился Киппс, - мы ж с тобой любим друг друга!
Она будто не слышала, тогда он снова поспешно принялся ее убеждать.
- Я уж думал, больше тебя и не увижу никогда. Правда, правда, Энн. Если б я видел тебя каждый день, тогда дело другое. Я и сам не знал, чего мне надо, вот и свалял дурака... это со всяким может случиться. А уж теперь я в точности знаю, чего мне надо и чего не надо.
Он перевел дух.
- Энн!
- Ну?
- Поедем!.. Поедешь?..
Молчание.
- Коли ты мне не ответишь, Энн... я сейчас отчаянный... коли ты не ответишь, коли нет твоего согласия ехать, я прямо пойду и...
Так и не закончив угрозу, он круто повернулся и кинулся к двери.
- Уйду! - сказал он. - Нет у меня ни единого друга на свете! Все порастерял, ничего не осталось. Сам не знаю, чего я наделал да почему. Одно знаю: не могу я так больше, не хочу - и все тут. - У него перехватило дыхание. - Головой в воду! - выкрикнул он.
Он замешкался со щеколдой, бормоча что-то жалостливое, шарил по двери, точно искал ручку, потом дверь открылась.
Он на самом деле уходил.
- Арти! - резко окликнула Энн.
Киппс обернулся, и опять оба застыли без кровинки в лице.
- Я поеду, - сказала Энн.
У Киппса задрожали губы, он затворил дверь и, не сводя глаз с Энн, шагнул к ней, лицо у него стало совсем жалкое.
- Арти! - крикнула Энн. - Не уходи. - Рыдая, она протянула к нему руки. И они прильнули друг к другу...
- Ох, как мне было плохо! - жалобно говорил Киппс, цепляясь за нее, точно утопающий; и вдруг теперь, когда все уже осталось Позади, долго сдерживаемое волнение прорвалось наружу, и он заплакал в голос.
Модный дорогой цилиндр свалился на пол и покатился, никому не было до него дела.
- Мне было так плохо, - повторял Киппс, уже и не стараясь сдержаться. Ох, Энн, как мне было плохо!
- Тише, - говорила Энн, прижимая его бедную головушку к своему плечу, задыхаясь и дрожа всем телом. - Тише. Там старуха подслушивает. Она тебя услышит, Арти, она там, на лестнице.
Последние слова Энн, когда час спустя они расстались - они услышали, как вернулись и поднялись в комнаты миссис и мисс Биндон Боттинг, заслуживают отдельной подглавки.
- Запомни, Арти, - прошептала Энн, - я бы не для всякого так поступила.
9. ЛАБИРИНТОДОНТ
Теперь представьте, как они спасаются бегством путаными и извилистыми путями, установленными в нашем обществе, - сперва порознь пешком на Фолкстонский Центральный вокзал, потом вместе, в вагоне первого класса, с чемоданом Киппса в качестве единственного провожатого, до Черинг-Кросс, а оттуда в извозчичьей тряской карете, неторопливо громыхающей по людскому муравейнику Лондона, - к дому Сида. Киппс то и дело выглядывает из окна кареты.
- Вот за следующим углом, сдается мне, - говорил он.
Ему не терпелось поскорей оказаться у Сида: там-то уж никто его не настигнет и не разыщет. Он щедро, как и подобало случаю, расплатился с извозчиком и обернулся к своему будущему шурину.
- Мы с Энн решили пожениться, - сказал он.
- А я думал... - начал Сид.
Киппс подтолкнул его к дверям мастерской - мол, все объясню там...
- Чего ж мне с тобой спорить, - заулыбался очень довольный Сид, выслушав, что произошло. - Что сделано, то сделано.
О случившемся узнал и Мастермен, медленно спустился вниз и оживленно стал поздравлять Киппса.
- Мне так и показалось, что светская жизнь будет не по вас, - сказал он, протягивая Киппсу костлявую руку. - Но я, право, никак не ждал, что у вас хватит самобытности вырваться... Должно быть, молодая аристократка клянет вас на чем свет стоит! Ну и пусть ее... Что за важность!
- Вы начали подъем, который никуда не вел, - сказал он за обедом. - Вы карабкались бы с одной ступеньки утонченной вульгарности на другую, но так никогда и не добрались бы до сколько-нибудь достойных высот. Таких высот не существует. Все там вертятся, как белки в колесе. В мире все вверх дном, и так называемый высший свет - это сверкающие драгоценностями картежницы и мужчины, которые только и знают, что бьются об заклад, а для приправы - горсточка архиепископов, чиновники и прочие лощеные блюдолизы и сводники... Вы бы застряли где-нибудь на этой лестнице, много ниже тех, у кого есть собственные автомобили, безутешный, несчастный и жалкий, а ваша жена тем временем шумно развлекалась бы или, напротив, терзалась оттого, что ей не удалось подняться на ступеньку выше. Я давным-давно все это понял. Видал я таких женщин. И больше я уже не лезу вверх.
- Я часто вспоминал, что вы говорили в прошлый раз, - сказал Киппс.
- Интересно, что ж это я такое говорил? - как бы про себя заметил Мастермен. - Но все равно, вы поступили разумно и правильно, а в наше время такое не часто увидишь. Вы женитесь на ровне и заживете по-своему, никого не слушая, без оглядки на тех, кто стоит ступенькой выше или ниже. Сейчас только так и следует жить: ведь в мире все вверх дном, и с каждым днем становится все хуже и хуже. А вы прежде всего создайте свой собственный мирок, свой дом, держитесь за это, что бы ни случилось, и женитесь на девушке вашего круга... Так, наверно, поступил бы я сам... если б нашлась мне пара... Но, к счастью для человечества, люди вроде меня парами не родятся. Так-то! А кроме того... Однако... - Он вдруг умолк и, пользуясь тем, что в разговор вмешался юный мистер Уолт Порник, о чем-то задумался.
Но скоро он очнулся от раздумий.