Долгое молчание.
- Нет, Энн, плохо.
- А может, все ж таки не так уж плохо. Если осталось хоть немножко...
И снова долгое молчание.
- Энн, - прозвучал в ночной тиши голос Киппса.
- Что?
- Энн, - повторил Киппс и умолк, будто поспешил захлопнуть какую-то дверку. Но потом снова начал:
- Я все думал, все думал... вот я тогда злился на тебя, шумел из-за всякой ерунды... из-за этих карточек... Дурак я был, Энн... но... - голос его дрожал и срывался... - все одно мы были счастливые, Энн." все-таки... вместе.
И тут он расплакался, как маленький, а за ним и Энн.
Они тесно прильнули друг к другу, теснее, чем когда-либо с тех пор, как сияющие зори медового месяца сменились серыми буднями семейной жизни...
Наконец они уснули рядышком, их бедные взбаламученные головы успокоились на одной подушке, и никакое самое страшное несчастье уже не могло бы их потревожить. Все равно ничего больше не поделаешь и ничего не придумаешь. И пусть время шутит над ними свои злые шутки, но сейчас, пусть ненадолго, они вновь обрели друг друга.
Киппс еще раз побывал у мистера Бина и вернулся в странном возбуждении. Он открыл дверь своим ключом и громко захлопнул ее за собой.
- Энн! - каким-то не своим голосом закричал он. - Энн!
Она отозвалась откуда-то издалека.
- Что я тебе скажу! - крикнул он. - Есть новостишка!
Энн вышла из кухни и поглядела на него почти со страхом.
- Послушай, - сказал Киппс, проходя впереди нее в столовую: новость была слишком важная, чтобы сообщать ее в коридоре. - Послушай, Энн, старик Бин говорит, очень может быть, у нас останется... - Он решил продлить удовольствие. - Догадайся!
- Не могу, Арти.
- Много-много денег!
- Неужто сто фунтов?
- Боль-ше ты-щи! - раздельно, торжественно объявил Киппс.
Энн уставилась на него во все глаза и ничего не сказала, только чуть побледнела.
- Больше, - повторил Киппс. - Почти наверняка больше тыщи.
Он прикрыл дверь столовой и поспешил к Энн, ибо при этом новом обороте дел она, видно, совсем потеряла самообладание. Она чуть не упала, он едва успел ее подхватить.
- Арти, - наконец выговорила она и, прильнув к нему, зарыдала.
- А тыща фунтов - это уж наверняка, - сказал Киппс, прижимая ее к себе.
- Я ж говорила, Арти, - всхлипывала она у него на плече, словно только теперь ощутила сразу всю горечь пережитых бед и обид, - я ж говорила, может, все не так плохо...
- Понимаешь, он не до всего мог добраться, - объяснил немного погодя Киппс, когда дело дошло до подробностей. - Наш участок, который под новым домом, - это земельная собственность, и за нее плачено; да то, что успели построить, - это фунтов пятьсот - шестьсот... ну, самое маленькое триста. И нас не могут распродать с торгов, зря мы боялись. Старик Бин говорит: мы, наверно, сможем продать дом и получим деньги. Он говорит, всегда можно продать дом, если он и наполовину не готов, особенно когда земля в полной собственности. Почти наверно удастся продать - вот он как сказал. Потом есть еще Хьюгенден. Он был заложен, во всяком случае, не больше, чем за полцены. Стало быть, за него дадут фунтов сто, да еще мебель, и рента за лето еще идет. Бин говорит, может, и еще чего есть. Тыща фунтов - вот как он сказал. А может, и побольше...
Они теперь сидели за столом.
- Это уж совсем другое дело! - сказала Энн.
- Вот и я всю дорогу так думал. Я сейчас приехал в автомобиле. Как мы погорели - еще ни разу не ездил. И Гвендолен мы не уволим, хотя бы пока... Сама понимаешь. И нам не надо съезжать с квартиры... будем жить здесь еще долго. И моим старикам будем помогать... почти так же. И твоей мамаше!.. Я сейчас еду домой, а сам чуть не кричу от радости. Сперва чуть бегом не пустился.
- Ох, как я рада, что нам еще не надо отсюда съезжать и можно пожить спокойно, - сказала Энн. - Как я рада!
- Знаешь, я чуть не рассказал все шоферу... да только шофер попался какой-то неразговорчивый. Слышь, Энн, мы можем завести лавку или еще что. И не надо нам опять идти служить, ничего этого не будет!
Некоторое время они предавались бурным восторгам. Потом принялись строить планы.
- Мы можем открыть лавку, - сказал Киппс, давая волю воображению. Лавку - это лучше всего.
- Мануфактурную? - спросила Энн.
- Для мануфактурной знаешь сколько надо: тыщи нипочем не хватит... если на приличную лавку.
- Тогда галантерейную. Как Баггинс надумал.
Киппс ненадолго замолчал: раньше эта мысль ему как-то не приходила в голову. Потом им вновь завладела давнишняя мечта.
- А я вот как располагаю, Энн, - сказал он. - Понимаешь, я всегда хотел завести книжную лавочку... Это тебе не мануфактура... тут никакого обучения не требуется. Я про это мечтал, еще когда мы и не погорели, дескать, будет мне занятие, а то что у нас за жизнь: будто каждый божий день - воскресенье.
Энн призадумалась.
- Да ведь ты не больно разумеешь в книжках, Арти?
- А тут и разуметь нечего. - И он принялся пояснять: - Вот мы ходили в библиотеку в Фолкстоне, я и приметил: дамы там совсем не то, что в мануфактурной лавке... Ведь там, если не подашь в точности то, чего она желает, она тут же: "Ах, нет, не то!" - и к дверям. А в книжной лавке совсем другие пироги. Книжки-то все одинаковые, все равно, какую ни возьми. Было бы что читать, и ладно. Это ж не ситец, не салфетки - там, известное дело, товар либо нравится, либо нет, и потом, по платью да по салфеткам тебя и судят. А книжки... берут, что дашь, да еще незнамо как рады, когда им чего присоветуешь. Вот как мы, бывало... придешь в библиотеку...
Он помолчал.
- Слышь, Энн... Позавчерашний день я читал одно объявление. И я спросил мистера Вина. Там сказано: пятьсот фунтов.
- Это чего?
- Филиалы, - сказал Киппс.
Энн смотрела на него, не понимая.
- Это такая штука, они устраивают книжные лавки по всей Англии, толковал Киппс. - Я тебе раньше не говорил, а только я уж стал было про это разузнавать. А потом бросил. Это еще когда мы с тобой не погорели. Дай, думаю, открою книжную лавку, так просто, для забавы, а потом решил: нет, все это глупость одна. И не пристало мне по моему положению. - Он залился краской. - Была у меня такая думка, Энн. Да только в те поры это не годилось, - прибавил он.