Оброненная стариком фраза, мгновенно находила свое место в ячейке. Картина целостная, и, в тоже время, состоящая из миллионов фрагментов складывалась в его сознании. Новые книги он проглатывал залпом. И уже через мгновение, искал применение полученным знаниям.
— Ты, поосторожней, — счел нужным предостеречь старый мастер. — Смотри, не свихнись.
Леха незаметно, чтобы не обидеть профи, хмыкнул. Некоторые моменты искусства игры он уже понимал лучше своего учителя. И восполнял недостаток информации из книг. Розыгрыши, обсуждение сыгранных партий. Психология. Учитель большое внимание уделил этому моменту.
— Блеф, полублеф, реклама, виды темперамента игроков. Все это помогает, а иногда имеет решающее значение. Можно иметь конфетку, но напороться на «косяк», или на «лимпинг», и вот он «кошмар» на сильной руке. — Наставлял он ученика.
Прошло полторы недели. Алексей понемногу отъелся, отшелушились и смягчились рубцы на щеке. Однако, глядя в зеркало, умываясь по утрам, он видел все тот же взгляд, холодный, и, словно выцеливающий. Перемены начавшиеся в нем после той самой командировке окончательно изменили его сейчас.
Исчез любимец болельщиков, бесшабашный Леха. Исчезла задорная улыбка колхозного тракториста. Он несколько раз уже прикидывал возможные перспективы его сотрудничества с уголовниками. И сколько не напрягал рассудок, ничего, кроме последующей за сорванным банком зачистки не видел. Не было для него места в раскладах. И исчезнет Алексей так же легко, как появился. Не свяжут его с сидящим на зоне Волондом, и разъезжающим в сторублевом пальто на шестисотом Мерседесе Черепом.
Пару раз всерьез начинал он просчитывать возможный выход на кинувшего простака Леху куратора и возможность начать большую игру. Но не спешил.
Он и не представлял, какой шок вызовет через пару месяцев сообщение, у разобравших его записи, аналитиков.
— Куратор, которому доложили о возникшей сложности, по началу, не озадачился. Он беззлобно ругнулся в адрес перестраховавшегося вундеркинда, и поднял трубку. Выясните, где там наш спецназовец, как служит. Пусть оформят командировку, и к нам. Вопросы кое-какие к паршивцу есть. Да ничего серьезного, но не затягивайте. Ответ поразил и заставил вытащить из сейфа начатую бутылку коньяка. Он залпом хлопнул полстакана благородного пойла, и вновь пробежал глазами докладную.
На ваш исходящий номер*** сообщаю: рядовой Бессонов А.М. осужден Судом города Н. на пять лет лишения свободы, с отбыванием в колонии общего режима. Подпись капитан Сидоров, ст. оперуполномоченный в\ч.*****
Коротко и сердито
Павел Андреевич рванул трубку ЗАС. — «Магриб», дайте срочно, приказ первого.
Вызванный к трубке капитан Сидоров долго пытался вспомнить, о ком ведет речь матерящий его в хвост и в гриву генерал из Москвы. Наконец сообразил, речь идет о том самом отмороженном солдатике, который переломал кости сослуживцам и едва не пришиб офицера. Подождав, когда абонент выкричаться, доложил. Генерал, не слушая объяснений, приказал. — Следствие возобновить. Выяснить все и если парня посадили зря, сядешь на его место. И командир его. Тоже. Разобраться и доложить срочно. Сверхсрочно. Прямо сейчас поднять всех и вперед. — Он бросил трубку, оставив опера в недоумении думать, как он, капитан контрразведки, заштатного Мухосранска, может организовать подобное расследование. Однако Павел Андреевич уже осознал что сорвался, и отдал приказ по команде. А сам набрал телефон Следственного комитета. А уже на следующий день, увозя подписанное на самом верху распоряжение, на Урал вылетела группа следователей военной прокуратуры, усиленная двумя «Особняками» из Генеральной.
А в ГУИН ушло отношение о срочном этапировании заключенного Бессонова для проведения следственных мероприятий по делу, взятому на контроль Генеральной прокуратурой.
Прибывшие в учебку следователи вызвали у командира шок. Он начал лихорадочно вспоминать, по каким делам, мог так засветиться? Было несколько не совсем законных сделок, но это не для Москвы. А тут? Когда узнал, что речь идет о каком-то солдатике, вздохнул с облегчением. Но как оказалось зря. Двухметровый майор, с глазами доброй кобры, умело опросил подчиненных, комендантскую службу, и уже через два часа расследования, вошел в его кабинет и не говоря ни слова врезал кулаком в командирскую челюсть так, что тот перелетев через весь кабинет, зарылся в висящих у дверей шинелях.
— Сука. — Прошипел майор. Если его не отыщут…,
— Хотя, тебе это не поможет. Собирай вещи. Он присел на угол стола и вписал в заполненный ордер фамилию. — Собирайся, давай. В СИЗО обед скоро, еще успеешь.
Предоставленные майором документы говорили о грубейшем нарушении законности и подтасовках уголовного дела. Подписавшие рапорт солдаты, строчили покаянные отказники. А зам военного прокурора, вытребовав больничный, прятался в госпитале. Что, впрочем, не помешало отправке его документов на выбраковку. Однако все это стало лишь реакцией на высочайшую команду — «Фас». Горлохватам из Москвы было глубоко плевать и на невинно осужденного солдата и на его командира. Дело, в принципе, совершенно обычное, но приказ есть приказ. И даже, не будь в этой истории злого умысла, командир все равно свое получить был обязан. Вертикаль власти она и есть вертикаль.
А вот прибытия заключенного, генерал ждал с нетерпением. Он даже распорядился нарушить установленный порядок и доставить его самолетом. Каково же было удивление, когда вместо Алексея в комнату допросов ввели доходягу, лишь ростом похожего на его крестника.
— Ты кто? Недоуменно уставился Павел Андреевич на доставленного.
— Заключенный Бессонов, статья номер…, - проорал зэк, сорвав с плешивой головы шапку и полуобморочно глядя на сердитого штатского.
— Какой, на хрен, Бессонов. — Взорвался Павел Андреевич. — Что ты мне горбатого лепишь? Где Леха? Пришибу, сволочь. — Ухватился он за отвороты вонючего бушлата.
Ноги сидельца подкосились, и он запричитал, торопясь снять грех с души. Рассказ оглушил.
Куратор понял, теперь уже ему придется давать объяснения, и не факт, что их примет тот, кто пообещал Лехе помощь. Генерал живо представил, как, склонив голову, его сановный собеседник вкрадчивой скороговоркой спросит: " Как могло случиться, кто в этом виноват, и какие меры можно принять"?
Спокойный внешне разговор кончиться последующей беседой с главой его администрации, который плотоядно улыбаясь, оформит высочайшее решение в конкретные меры воздействия. И будут они очень неприятны для всех.
Холодный пот прошиб генерала. Еще вчера обласканного «первым», завтра его не пнет только ленивый.
А где сейчас этот вундеркинд, можно было только гадать. Сумевший организовать этакую операцию, находясь в тюрьме, теперь он мог быть где угодно.
— Идиот. — Стукнул кулаком по столу генерал, сидя в. пока еще своем кресле, роскошного кабинета на Кремлевской набережной. — Какой я идиот? Ведь знал, что пацан не простой. Знал. Как в воду глядел".
Расследование показало, что в ходе упаковывания, боец пытался дозвониться до него. Офицер, дежуривший в тот день, собирая вещи для отправки в далекий Анадырь, с тоской вспоминал отчаянный крик в трубке. Однако изменить уже ничего нельзя.
"Если он решил, что это я его кинул, то документы могут выстрелить так, что неизвестно как повернется маховик власти. Первый то сидит прочно, а вот окружение может сильно измениться". — Понимал бывший куратор. Отчаянье его было понятно. Держа за хвост жар птицу, получить воронье перо, это обидно.
Увлеченный изучением хитростей и нюансов игры, Алексей впервые с тех пор, как оказался вне спорта, заметил, дело ему нравится.
"Оказывается, ты честолюбив". — Вынужденно признал Леха. От схем и понятий перешли к розыгрышу вариантов. Григорий Михайлович привычно растасовал колоду, и вот расклад готов к сдаче. Билеты, как игроки называют иногда карты, летели на стол.
— А вот, «бычью». Давай? — Подзадоривал мастер. — И злости, агрессии добавь. Чем больше торговли, тем больше шансов поймать противника. Следи и запоминай. Они должен выдать «руку», хоть чуть-чуть, самую малость. Знак появится, только нужно его уловить. Но, в то же время, не забывай, бычья игра опасна тем, что тебя могут просто «выдавить». Поднять ставку так, что нечем будет ответить. А когда играешь со стола, это запросто возможно. Поэтому, есть интересный трюк. Перед началом игры ты выкладываешь на стол деньги, или фишки, если дело в заведении, но мы говорим о деньгах. Берется стопка относительно мелких купюр, к примеру, пятисотенных, и делается этакая «кукла». В пачку, вкладывается, десяток пятитысячных. И в нужный момент, случайно ты сможешь «обнаружить», что у тебя есть небольшой резерв. Ну, это, так. Штрих к портрету, мелкая ретушь.
Лехина мозг, включал новые и новые резервы. Старый игрок, с изумлением следил за прогрессом в игре ученика. Слушай, он удивленно косился на Алексея. С такой головой и… Партнер не закончил, однако сожаление, звучащее в голосе, показало: опытный «катала» отлично понимает, что Алексея готовят для разовой акции.
"Однако, своя рубашка"… — Cтарик вздыхал, но от советов воздерживался.
И, каждое утро, выходя к завтраку, Леха встречал молчаливую служанку. Однако постепенно становилось ясно, что не обещанный заработок вынуждает девчонку приходить на работу. Может знакомая Павла? — возник, и тут же отпал вопрос. С таким лицом, в бандитские подружки не идут. " Ладно, разберемся. — Решил он. — Посмотрим".
В один из дней, девчонка закрутилась допоздна. Хотя, может и не допозна, просто темнеет зимой рано. Собираясь на выход, она глянула в окно и невольно вздрогнула. Идти далеко, а район…, да сейчас любой район, это как минное поле. Можно проскочить, а можно и возле самого подъезда влететь.
— А пойду и я прогуляться, — Надел куртку Алексей. Павел, вроде и не слышал, однако нарисовался мигом. Леха перевел взгляд на соглядатая. — Паша. Мне «Череп» выходить запретил? Не советовал, да, но это разные вещи.
Помощник замялся. — "Формально клиент прав".
— Ладно. Только, поблизости. — Решил не портить отношения из- за мелочей вертухай.
— Позвольте я вас провожу. — Спросил Леха домработницу. Та глянула на него, но промолчала, только равнодушно пожала плечами. Они шли по заснеженной аллее, однако, как не пытался Алексей разговорить спутницу, не удавалось. Фонари, горевшие с мощностью настольной лампы, едва освещали полутемную дорожку. Прошли уже половину, когда из-за поворота, далеко впереди возникли две темные фигуры. Шли навстречу, не то, что нацелено, просто не слышалось обычных, при движении, разговоров.
"Даже странно"? — Удивился провожатый. Но, когда и сзади послышался скрип пары ног, он понял. Все просто. Обычный промысел местной гопоты, живущей мелким разбоем. Спутница его тоже что-то почувствовала. Она вздрогнула, но не остановилась, а продолжила движение. «Смелая». — С неожиданной теплотой подумалось Алексею. "Странно, какое дело мне до этой малышки"? — Продолжил он размышлять, озадаченный своим настроением. Так увлекся, что когда фигуры поравнялись с ними, и последовала стандартная просьба закурить, даже вздрогнул.
— Веришь? — улыбнулся он в ответ. — Не курю. Внимательно глянул в лицо заводилы. Испитая морда. Сальные патлы, выбиваются из под, натянутой на глаза шапочки. Девчонка попыталась обогнуть молчаливого спутника любителя дармового курева, но тот заступил ей дорогу.
"Вот и ясность". — Скривил губы в усмешке Лютый. Его противник, словно прочел что-то в этой улыбке. Нерешительно замер, однако роли, видимо, были расписаны и отработаны. Шорох за спиной, словно кто-то решил снять пальто. Подельник, вынув завернутый в газету кусок арматуры, размахнулся, намереваясь отоварить богато прикинутого лоха. Однако лох сделал маленький, совсем крошечный, шажок в сторону и рука бандита провалилась в пустоту. Не устояв, двинулся следом. Центр тяжести сместился, а непостижимо избежавший верного беспамятства мужик, вдруг легонько дернул его за рукав. Словно крюк трехтонного крана потянул лиходея вперед. Ноги ушли в сторону, и он по инерции, со всего маха, врезал железом по шапочке укрывавшей дурную голову подельника. Хруст, глухой вскрик, а следом падение налетевшего на приятеля, ударника. Однако, третий из нападавших, уже вцепился в сумочку Лехиной спутницы, пытаясь вырвать ее из намертво сжатой руки. Сообразив, что быстрого рывка не выйдет, дернулся, и обхватил саму жертву. Блеснуло жало, любимого шпаной, ножа бабочки. Он прижал лезвие к шее девчонки.
— Деньги, сука, или пришью ее. — Рявкнул доходяга, норовя переломить ход неудачного грабежа. Он уже полдня переходил без укола, и не мог думать ни о чем кроме дозы. А деньги, почти снятые с "жирного гуся", уходили из рук. Сжатые в точку зрачки, изломанного отходняком бедолаги, с трудом различали окружающее, однако нож в трясущейся руке крепко упирался в беззащитное тело. Алексей, поняв, что грабитель может сорваться и ткнуть просто на психе, вытянул руки, и, держа их ладонями вперед, потянулся к нагрудному карману. — Все, все, братан, успокаивающе произнес он. — Вот «лавэ», отдаю, сейчас. Осторожно вытянул руку из кармана. Сосредоточенный на толстым «лопатнитке», полным так необходимых сейчас бумажек, бандит увел взгляд. И в тот же миг, огромная как разделочная доска, ладонь профессионального спортсмена, легонько, словно надоедливую муху, шлепнула по лбу охотника за чужим добром. Звон, в голове, напомнил удар корабельного колокола. Грабитель плашмя рухнул на спину. Перед глазами у него вспыхнул миллион искр, и стало хорошо. Исчезла ломка. Отпустила, выворачивающая суставы, боль. Чувство полета и бесконечного блаженства. Смешно, но этот удар навсегда избавил бывшего наркомана от пристрастия к дури, а заодно и спиртному. Но это выяснилось только через месяц, когда он вышел из нейрохирургического отделения городской больницы. А пока Алексей ухватил замершую в оцепенении спутницу и быстрыми шагами пошел в сторону, откуда они только что пришли. И дело было вовсе не в заботе о себе. Оставлять потрясенную девчонку одну, даже усадив в такси, не решился. А провожать через весь город, трясущуюся в истерике спутницу, с такими хилыми документами, он не мог. Целесообразно было вернуться назад.
Павел отворил дверь, и удивленно открыл рот. Алексей легко сдвинул привратника, и, провел ее в кухню. Рывком распахнул дверцу холодильника, двумя пальцами, сминая жестянку, сорвал пробку с бутылки фирменного коньяка и щедро плеснул в стакан. Поднес к ее губам, и рявкнул, не хуже давешнего бандита. — До дна, ну. Она послушно выпила обжигающий напиток. — Сесть. — Его голос не оставлял сил на сопротивление. Она упала на стул и замерла.
— Успокойся, ты дома. Я с тобой. Все в порядке. — Он выпустил ее руку. Обернулся к подлетевшему на стук Григорию Михайловичу.
— Шпана. Чуть девчонку не прирезал, дурак. Не оставить же одну, а мне по городу с такой ксивой, не резон. — Коротко, но исчерпывающе обрисовал он суть происшествия. — На аллее. Все отдыхают, один, похоже холодный, — вполголоса добавил он уже для Павла, — но там чистая бытовуха. Приятель товарищу черепушку проломил.
— Как это? не понял его сторож.