- Я очень сожалею, сэр Уильям. Ваш врач настаивает на том, чтобы вы сейчас отдохнули, - сказал детектив.
- Нет! Пусть мне сначала ответят! - почти закричал обескураженный ученый.
- К сожалению, сэр Уильям, - сказала Вилена. - Я нигде... видимо, нигде не побывала, кроме подвала, в котором монахи пили когда-то вино.
- Мой бог! - воскликнул профессор Гретс. - Лучше бы я попробовал "Уэллсину" сам. Вы в чем-то ошиблись.
- Во всяком случае не ошиблись мы, - удовлетворенно заметил детектив. Дедуктивный метод привел нас сюда. Сударыня, позволите ли вы отвезти вас в Лондон, где вас ждет отец?
Вилена заплакала. Сэр Уильям Гретс растерялся. Он вынул клетчатый платок и стал утирать слезы... но не Видены, а свои.
Детектив и его помощники почтительно смотрели на плачущих.
Профессор Юлий Сергеевич Ланской, сидя с дочерью в самолете на обратном пути в Москву, говорил:
- Я знаю, что ты далека от математики, но сейчас постарайся понять меня. Время непреложно течет всегда только в одном направлении. И время никак нельзя приравнять к координатам пространства. Минковский, оформляя математически теорию Эйнштейна, ввел понятие о четырехмерном континууме "Пространство-Время".
- Но я не слышала о Минковском! - упавшим голосом отозвалась Вилена.
Стараясь говорить школьно-понятным языком, профессор математики объяснял своей дочери-пианистке:
- Каждому известна теорема Пифагора.
- Конечно! - кивнула Вилена.
- В двухмерном пространстве, на плоскости, квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов. А что такое катеты? Это же координаты точки. Гипотенуза же - диагональ прямоугольника со сторонами, равными координатам точки. В трехмерном пространстве то же самое. Только вместо плоских фигур объемные. И там три катета - X, У, Z. Гипотенуза же, например диагональ куба, равняется там корню квадратному из суммы трех квадратов его сторон! Понятно?
- Я думаю! - почти обиделась Вилена.
- Так вот. Основной парадокс теории относительности - это укорачивание длины тела в направлении его движения со скоростями, близкими к световым. Укорочение! Минковский ввел четвертую координату, равную времени, помноженному на скорость света. Гипотенуза же в таком четырехмерном континиуме "Пространство-Время" будет равняться сумме четырех квадратов катетов. Однако, чтобы гипотенуза получилась короче, как следует по Эйнштейну, четвертое слагаемое должно быть отрицательным. Ясно?
- Значит, гипотенуза в четырехмерном пространстве короче, чем в трехмерном, - неуверенно сказала Вилена.
- Вот видишь, - обрадовался ее отец. - Ты поняла! А это главное. Четвертый катет, отложенный на воображаемой оси времени, возведенный в квадрат, должен уменьшить гипотенузу. Так что это за катет такой? Волшебный?
- Не знаю, - призналась Вилена.
- А ты подумай. Квадрат какой-то величины отрицателен. Чему же равняется сама величина?
- Очевидно, корню квадратному...
- Из чего? Из отрицательной величины? Корень квадратный из квадрата скорости света извлекается. Это просто. Но под корнем остается минус квадрат времени! То есть в конечном счете сомножителем останется корень квадратный из минус единицы!
- Мнимая величина? - вспомнила Вилена.
- Вот именно! Время, фигурирующее в четырехмерном континиуме "Пространство-Время", - величина мнимая! Оно не равноценно пространственному измерению. Его нельзя отсчитывать вперед или назад! Другими словами - нельзя двигаться в любом направлении по оси времени, нельзя! Вот в чем вывод! Понятно?
- Может быть... не знаю, - потеряла всякую уверенность Вилена. Она силилась понять, но чувствовала, что суть ускользает от нее.
- Ну, хорошо, - смягчился профессор. - Мне показалось, что ты поняла.
- Почти... - прошептала Вилена.
- Это же так просто! Если величина в квадрате отрицательна, то корень квадратный мнимый и по своим физическим свойствам с остальными координатами пространства несопоставим.
Вилена, подавленная, обескураженная, беспомощно смотрела на отца. Тому стало жаль дочь. Он потер бритый череп и сказал:
- Попробуем подойти к этому с другой стороны. Может быть, будет понятнее. Общеизвестна формула Эйнштейна: энергия равна массе, помноженной на квадрат скорости.
Вилена кивнула. Кто же не знает: Е = МС2?
- Скорость света С можно представить себе как некое ускорение, помноженное на время. Сэр Уильям говорил, что в предполагаемых им антимирах масса отрицательна?
- Говорил.
- Вот и прекрасно. Посмотрим, что из этого следует! В антимирах профессора Гретса С2 окажется равной отрицательной величине. Коль скоро ускорение мы приняли положительным, чтобы "разогнаться" до скорости света, время такого разгона, возведенное в квадрат, окажется величиной отрицательной! Ясно?
- Как будто.
- Не "как будто", а так оно и есть! Теперь, чтобы получить время для антимира, нужно извлечь корень квадратный из отрицательной величины. Пойми, что в воображаемом антимире не время будет отрицательным, а его квадрат отрицательным, само же время - мнимым! И получается, что воображаемый антимир так же мним, как и движение по времени вспять... Попробуй представь себе образно, скажем, куб отрицательным... или любой другой объем. Не все в Природе имеет свой отрицательный антипод. Вот так.
Вилена не могла себе представить отрицательный куб или отрицательный шар. И она поняла... поняла, что бесконечно несчастна. И... заплакала. Ей хотелось быть "сильнее времени", но она пока не знала, как этого добиться.
А способ был...
Способ этот оказалось найти проще, чем понять математика-отца. Почему он сам не додумался до этого?
Вилена, как и все ее современники, знала, что такое парадокс времени. Если звездолет достигал скорости, близкой к скорости света, то время на нем как бы останавливалось по сравнению с земным... Потому и вернутся звездолетчики через полвека по-прежнему молодыми! Но из этого следует еще кое-что...
Вилена боялась поверить в это, когда спешила к отцу в кибернетический центр.
Отец почувствовал, что дочь пришла неспроста. Он вопрошающе посмотрел на нее.
- У меня один вопрос - математический, - сказала она.
- Неужели? - удивился профессор. Вилена кивнула.
- Скажи, если звездолет... не тот, на котором полетели наши, а другой направится в противоположную сторону, но тоже с субсветовой скоростью... Те и другие звездолетчики вернутся на Землю через полвека молодыми?
- Конечно, - сказал профессор и потер бритый череп. - Если продолжительность рейсов в световых годах будет одинаковой, то экипажи встретятся через столько лет, сколько прошло между стартами кораблей... по-прежнему молодыми.
- Спасибо, папа. Теперь я знаю, что мне делать. Клин клином вышибают!
Профессор откинулся на спинку кресла и с изумлением посмотрел на дочь:
- Хочешь лететь в звездный рейс? - догадался он.