- Бомжара сапожищем, - ответил дядька и сплюнул. - Кабысдоха по ребрам. Не, товарищ лейтенант, они на пару не работают. Тут что-то другое. Между прочим, вон там на лавочке сидели двое и всё видели. Думаете, кинулись на помощь? Как бы не так. Досмотрели всё до конца, потом пятки смазали.
- Опишите этих двоих, - сказал Карякин.
- Фиг их знает, - ответил дядька, почесывая подбородок. - Молодые, оба в черном, у одного портфельчик такой тряпошный - кейс.
- Пройдемте в отделение, - предложил Карякин. - Подпишете показания. Может, еще что-то вспомните.
- Ага, - сказал дядька. - Потом эти двое на меня бомжа науськают. Ты, что ли, будешь защищать?
Весело оскалился, глядя на лейтенанта.
Обидно было до чертиков, но пришлось проглотить. На гражданственность давить, на патриотизм? Это уже не работает, это за последние годы из населения выбито, выкорчевано, выжато. Да и свидетели все в годах. Нападет кто - вряд ли отмашутся, не приставишь же к каждому охранника. Эх, времечко окаянное.
В растрепанных чувствах Карякин козырнул и потащился в отделение составлять протокол, в котором тем доим, в черном, места не нашлось.
Глава 15. Заготовитель
Когда Новиков вышел от Дударева, который жил на Ленинградском проспекте в районе метро "Динамо", шел шестой час, и люди уже помаленьку тянулись с работы домой. Основной вал пойдет после шести, вот тогда только держись.
"Может, в гостиницу? - подумал он. - Лопать охота, да и вообще - зачем сразу штаны рвать? Или рано еще?"
Сегодня все равно ко всем не получится - один живет на Автозаводской, другой в Чертаново на Пражской.
"Сгоняю на Автозаводскую, - сказал он себе. - Это как раз по ветке".
Купив в киоске мороженое, Новиков вдоль широкого оживленного проспекта направился к метро. Шел и думал, что счастливы люди, которые родились в Москве. Что ни говори, а город славный, красивый, везде разный. Особенно эта разница заметна, когда выходишь из метро. Выйдешь на Лубянке - красота, центр, простор, на Чистых Прудах - тоже красота, тоже центр, но дома уже другие, всё патриархальное, тут же трамвайчик "Аннушка", курсирующий по Чистопрудному Бульвару, а выйдешь в Свиблово в районе улицы Амундсена - будто в родную Пятихатовку попал. И тем не менее, всё это Москва, святая обитель, где и дышится легче, и думается совсем по-другому, и, простите за неуклюжее сравнение, крылышки на спине вырастают.
Вот так думал Андрюха Новиков, меряя шагами московский тротуар, и не подозревая даже, что весьма скоро будет думать совсем иначе. Пока же эти мысли здорово подбадривали.
До Автозаводской он доехал за каких-то 20 минут и довольно быстро нашел дом клиента в Ослябинском переулке, но на этом везение временно кончилось. В квартире засела вреднющая старуха, которая по домофону прокаркала, что никого не ждет и что Ираклий Борисович никаких инструкций по поводу какого-то следователя ей не давал. В смысле, гоу хоум, приятель.
Вслед за подвернувшимся жильцом Новиков мелкой татью проник в подъезд, поднялся на лифте на седьмой этаж и пообщался с бабулей уже через дверь. Та напрочь не открывала, но отбрехивалась мастерски.
- Простите, сударыня, сказал Новиков, стараясь быть приятным. - Когда Ираклий Борисович будут?
- Ну, чего трезвонишь? - ответила сударыня. - Сказано - нету.
- А когда будет-то? - мягко-мягко уточнил Новиков.
- Откуда я знаю, кто ты такой? - заявила бабуля. - Может, ты заготовитель?
- Кто-кто?
- Заготовитель, который мясо заготавливает, - ответила сударыня. - Молотком по башке - и в мешок. Шкуру долой, а утром армяшки бараниной торгуют.
- Что вы говорите, Господи? - Новикова аж передернуло. - Я лучше на улице подожду.
- Жди-жди, - сказала старуха. - Я тебя уже сфотографировала, следователя, сейчас милиция приедет. Они-то уж разберутся, что ты за следователь Сергеев, который к бедной бабушке недуром ломится. Уголовник.
- Тьфу ты, - пробормотал Новиков, отходя от двери к лифту.
Тот был занят, но через пару секунд остановился на седьмом этаже. Из него вышел хорошо одетый мрачноватый мужчина восточного типа, покосился на Новикова и направился к квартире со старухой.
- Ираклий Борисович? - сказал Новиков. - Арабесков?
- Это вы звонили утром? - уточнил мужчина. - Кажется, Сергеев?
- Так точно, следователь Сергеев Владимир Андреевич...
Кровожадная сударыня оказалась бабкой жены Арабескова. Для своих восьмидесяти пяти она была резва и крута в оценках.
Новикову она немедленно показала фигу и сказала:
- Не дождешься. Учти, я тебя запомнила. Если что, - чиркнула большим пальцем по горлу.
Новиков посмотрел на Арабескова.
- Пошли на кухню, - предложил тот. - Заодно и перекусим.
Квартирка была будь здоров: пять комнат, просторная кухня, евроремонт, который сам по себе стоит как комната в коммуналке.
Арабесков сразу полез в холодильник, включил газовую плиту. Спросил:
- Что будешь - гуляш или котлету?
- Гуляш, - ответил Новиков. - Мы что - уже на "ты"?
- Ну, во-первых, я тебя лет на десять старше, - сказал Арабесков. - Мне, извини, парень, уже сорок. А, во-вторых, чего чваниться-то? Только лишние проблемы.
- Согласен, - произнес Новиков, несколько озадаченный возрастом Арабескова.
Ну, никак не дашь этому хмуроватому красавцу сорок. А еще говорят, что восточные люди рано стареют.
- Давненько в Москве-то? - спросил Новиков. Известно же, что сейчас все из бывших республик рванули в первопрестольную.
- Как родился, так всё тут, - ответил Арабесков. - Нравится квартирка-то?
- Да-а. Поди, свой бизнес?
- Не без этого.
- Что бабуля такая свирепая?
- Это она шутит, - ответил Арабесков. - Не обращай внимания.
Всё ясно: бабуля - тема закрытая.