- Давайте, мужики, разомнитесь. Но не до смерти, он мне еще нужен.
Глава 7. Косичка
Эти ребята драться умели. Один, размахивая руками и ногами, наседал спереди, второй сзади бил кулачищами по почкам и всё норовил провести подножку. Хорошо, что руки были скованы спереди, а не сзади, но плохо, что скованы, удары пальцами в уязвимые точки исключались.
Лавируя и уклоняясь, Новиков встал спиной к стене и очень удачно заехал левому пареньку ногой в пах. Тот взвыл, принялся кататься по полу, потом, поскуливая, затих. Второй парень стал осторожнее, переключился на защиту, предоставив Новикову свободу действий. Несколько обманных движений, и качок попался на тайваньский прием, который вырубил его насмерть.
Новиков повернулся к Новоселову. Тот, привстав, судорожно дергал ящик стола, всё больше его перекашивая. Новиков не спеша подошел, сказал миролюбиво: "Открой браслеты, Макарыч".
- Так я и лезу за ключом, - ответил Новоселов, через силу улыбнувшись.
Что-то он бледно выглядел.
Ящик поддался, и в ту же секунду Новиков скованными кулаками врезал ему по уху. Врезал от души. От удара Новоселов повалил кресло и, кувыркнувшись через него, замер в очень неудобной позе.
"Как бы шею не сломал", - подумал Новиков, подойдя к нему. Нет, жив, просто в нокауте.
Нашел в брюках ключ, разомкнул наручники. Ключ он в столе искал! Экий поросенок. В ящике, как и следовало ожидать, оказался бесшумный пистолет.
Новиков сплел всех троих этакой косичкой, из которой без чужой помощи выбраться невозможно, и, захлопнув дверь, спустился вниз.
- Что, Петрович? - сказал дежурный офицер. - Ошибка?
- Перестарались ребята, - ответил Новиков, поглаживая натертые запястья. - Я так и не понял, кто эти двое. Макарыч говорит, что с Лубянки, но он же известный шутник.
- Фиг их знает, - сказал офицер. - А в чем хоть дело-то?
- Обычная тренировка, - отозвался Новиков. - Чтоб я еще раз согласился...Кстати, Макарыч задержится, просил не беспокоить.
- Нам, татарам, всё равно, - офицер белозубо улыбнулся. - Лишь бы с ног валило.
- Во-во, - одобрил Новиков, дружески хлопнув его по плечу...
Заскочив домой, он засунул дипломат вместе с содержимым в кожаный саквояж, кинул туда же паспорт, удостоверение, смену белья, пару свежих рубашек, носки, зубную пасту, щетку, бритву, сказал родителям, что срочно едет в командировку, и ушел.
Из сквера по мобильнику позвонил Кислову, предложил встретиться у цирка.
Уже помаленьку наваливались сумерки, но с уличным освещением не торопились, и под деревьями, подступающими к зданию цирка, было темно. Тут и днем-то было сумрачно, до того густа и раскидиста была зелень.
В цирке шло представление московской труппы, слышна была музыка. На площади толклись какие-то люди. Мирный, зеленый, скучноватый город, на который почему-то окрысился Михаил Евграфович, назвав его Глуповым. Ну какой же он Глупов, когда в нем живут премудрые пензюки и непуганые ахуняне? Родным городом нужно гордиться, сказал себе Андрей, и на этом точка. Но почему-то в голову лезла частушка: "Едет поезд из Ростова в Орехово-Зуево, до свиданья город Пенза и Терновка...", ну и так далее.
Появился Кислов, Новиков подошел, увлек за собой в сторону вокзала.
- Уже собрался? - спросил Кислов.
- С Новоселовым поцапался, - ответил Новиков. - Теперь я, считай, в розыске.
- Некстати, - вздохнув, сказал Кислов. - Где тебя угораздило?
- Взяли в моем подъезде, а поцапался в управлении. Мне, старик, почему-то не нравится, когда меня бьют.
- Новоселов тебя бил? - удивился Кислов. - Тебе десяти Новоселовых мало.
- Не Новоселов, а два каратиста, - терпеливо объяснил Новиков. - И знаешь, старик, они вычислили, что я был на даче Фадеева.
- Может, камера зафиксировала?
- Во дворе точно нет. Если только внутри.
- Значит, внутри, - сказал Кислов. - Но ты, естественно, маскирнулся под ветошь, и они не смогли тебя опознать. Только предположения. Так?
- Похоже, - ответил Новиков. - Взяли меня, старичок, круто, аж браслеты нацепили. Вот в них-то и пришлось вырубать каратистов, а потом Новоселова. Нужно пошустрее убираться из города, пока не начался перехват.
- Ты их там, надеюсь, обезопасил? - раздумывая, сказал Кислов.
- Попросил не беспокоить. Сегодня на вахте Ганеев, лишний раз наверх не поднимется.
- Так, старик, нужна машина, - сказал Кислов. - Никаких паровозов. На МКАДе перестроишься, скажем, на Харьковское шоссе. В Москву на авто гонял?
- Случалось.
- Тогда разберешься...
Машиной, стареньким Опелем, поделился Владимир Антонович Захаров, тот самый Захаров, который в своё время был лидером бит-труппы "Светляки". Славная была группа, "Леди-Мадонну" исполняла лучше авторов, то есть Маккартни с подпевкой Леннона и Харрисона. Захаров был похож на Леннона, но под него не косил. С тех пор, как водится, постарел, и, вот беда-то, едва не ослеп, очки теперь носил с толстенными линзами - какой из него водитель. Машину, однако, содержал в исправности, а чтобы не заржавела, осторожненько гонял её по поляне позади гаражей.
За аренду с Кислова, с которым проживал на одной лестничной площадке и был на дружеской ноге, ничего не взял, предупредил только, что машина хоть и старая, но резвая, и не заметишь, как разгонится, а тормозишки, увы, поношенные, так что поаккуратнее.
Итак, в одиннадцать вечера, заправившись на окраине, Новиков покинул Пензу...
В три ночи Ганеев встал со своего топчанчика и поднялся на второй этаж. Новоселов никогда так долго не задерживался, что-то тут было не то.
Кабинет Новоселова был с тамбурочком, обе двери не заперты. Постучавшись, Ганеев вошел и от удивления глазами - морг, морг. Сплетенные в причудливый венок Новоселов и двое командированных спали на полу беспокойным сном, похрапывая, поскуливая и подтявкивая. И смех, и горе. Вот тебе и Андрюха. Ничего себе - обычная тренировка.
Пошлепав по щекам, Ганеев разбудил Новоселова.
Тот ругнулся, потом злобно прошипел:
- Где тебя черти носили? Немедленно объявляй операцию "Перехват"...
Основание для перехвата было одновременно внушительным и хилым, не выдерживающим никакой критики: нападение на офицеров ФСБ с нанесением членовредительства. Ганеев, которому далеко за полночь пришлось кроптеть над формулировкой рапорта, только хихикал - про себя, разумеется. Напасть на троих офицеров ФСБ будучи в наручниках - это, конечно, да, это нужно иметь особую наглость и совершенно пустую голову. Дураком надо быть. Что касается членовредительства, , то косичка, в которую их сплел Андрюха, тем и знаменита, что когда пытаешься из неё выбраться, сам себя калечишь. Вот и всё членовредительство.
И всё же жаль Андрюху, подумал Ганеев после того, как мельница перехвата закрутилась. Хороший был офицер...
Маленький юркий Опель, легко обгоняющий длинные дальнобойные грузовики и осторожничающие на темной трассе иномарки и лишь однажды уступивший в скорости придавленному к дороге могучему Крайслеру, не привлек внимания ни одного поста ГАИ и к утру домчал до МКАД.
В Москву Андрей въехал со стороны Подольска, а далее о начинающему уже оживать Варшавскому шоссе доехал до Садового Кольца, по которому выбрался на Проспект Мира, поскольку на первых порах остановиться решил не в центре, а где-нибудь в укромном месте, конкретно - в гостинице "Турист" на Сельскохозяйственной улице. Здесь в дикой молодости он как-то прожил целую неделю и остался этим весьма доволен.