"Забери меня. Здесь слишком грязно".
— О… да, конечно, госпожа, сейчас, — засуетился мальчик. — Вот так, осторожнее… придется потерпеть, ага?
Аккуратно просунув руки под мои колени и спину, Авантюрин выпрямился и шагнул к комнатам — медленно, словно боясь расплескать воду из бокала. Я поморщилась. Горло будто когти драли. Края раны уже сошлись и кровь хлестать перестала, но общее самочувствие было препоганейшим — даже хуже, чем в первые минуты. Кости ломило от холода, сердце слабо-слабо трепыхалось, то и дело замирая. Перед глазами опустилась какая-то пелена, и лицо Мило виделось, как в дыму.
"Довольно ныть, Лале, — сделала я себе строгое внушение. — Не в первый раз в такую передрягу попадаешь, родная, и не в последний — с твоим-то везением".
— Куда дальше, госпожа? В купальню? — растерянно спросил Мило, замирая посередине гостиной.
Я указала на диван.
— Вы уверены? Может, следует сначала смыть кровь? Воду я приготовил заранее, к вашему возвращению…
"Потом", — увы, пришлось отказаться. Сначала надо было отлежаться.
— Пока нельзя? — догадался ученик. — Долго ждать?
"Малый оборот", — жестом ответила я и махнула рукой в сторону письменного стола. Умничка Мило, наловчившийся за двадцать лет понимать меня с полувзгляда, притащил бумаги, подставку и грифель.
"Итак, дорогой мой, какие версии?" — написала я на листе. Руны выходили корявые, бумага сразу заляпалась темно-красными отпечатками, но общаться так было все же легче, чем жестами.
— Никаких, госпожа, — покачал головой Мило, прочитав записку.
"Для начала — расскажи, что ты видел. Нет, — я пощекотала кончиком пера за ухом, — в первую очередь сходи и опечатай труп волшебством, чтобы никто от него случайно не избавился. Потом — зови Тайную канцелярию. Когда все сделаешь, возвращайся".
— Вы уверены? — ученик не хотел оставлять меня одну.
"Да! — перо почти порвало бумагу. — Иди, ничего со мной не случится".
К счастью, Авантюрин был послушным мальчишкой. Одарив меня напоследок мучительно-сочувственным взглядом, он покинул комнаты и запер двери — волшебством.
И только тогда я позволила себе сбросить маску "бравой Лале" и беззвучно завыть от ужаса.
Если бы я была обычным человеком… не ключом… то все бы на этом и закончилось? Липкая кровь, обжигающий страх, холодеющие руки… и пустота следом?
Оказалось, что за две сотни лет страх перед смертью никуда не делся. Он ждал совсем рядышком, где-то в темном закуточке в груди, этакий скользкий червяк, способный в одно мгновение обернуться огнедышащим змеем. Выскользнуть наружу, разрастись до размеров дракона, свернуться вокруг давяще-узкими кольцами, убивая все желания, кроме одного — уцелеть любой ценой.
И, как ни стыдно признавать, такова моя сущность — бояться, прятаться и вечно выходить сухой из воды. Будь я иной — и Холо бы выбрал кого-нибудь еще. Смельчаки не могут быть… не могут стать…
— Лале? — тихо шепнули совсем рядом.
Собрав волю в кулак, я открыла глаза и улыбнулась Мило.
"Все в порядке, солнышко. Просто немного болит, — появилось на исчерканном листе. — Помоги мне добраться до купальни. Думаю, уже можно".
Пугающая слабость уже отступила, сменившись настырным жжением во всем теле. Ноги больше не пытались подломиться в самый неподходящий момент и обещали довести свою хозяйку до вожделенного бассейна с горячей водой медленно, но верно, и я склонна была им поверить. Но невыносимый, настырный, заботливый Мило оказался параноиком — он вновь подхватил меня на руки и внес в купальню, как невесту в спальные комнаты.
"Иди, сама справлюсь", — жестом приказала я, но Авантюрин непреклонно нахмурил брови.
— Нет, госпожа, не сегодня. Позвольте вам помочь…
В кои-то веки мне не захотелось спорить. Устало махнув рукою, я позволила Мило избавить меня от грязных, липнущих к телу одежд и окунуть в воду.
Почти блаженство… сердце колотилось, как сумасшедшее — издержки быстрого исцеления и жары вокруг.
Мило прищелкнул пальцами, и колокольчики, ехидно звеня, покатились по полу, подпрыгивая, и шмыгнули в шкатулку.
— Есть две новости для вас, госпожа, — негромко произнес ученик, отвлекая меня от волнующего процесса отмывания волос от засохшей крови. — Хорошая и, увы, плохая. С какой начать?
"С хорошей!" — вскинула я кулак над водой. Чем еще хороша сине-синяя вода, помимо своих маскирующих свойств — в ней не видно багровых кровяных разводов.
— Как пожелаете, — послушался Мило. — Имя вашего убийцы уже известно. Собственно, мне даже не пришлось привлекать Тайную канцелярию, чтобы назвать его.
Я заинтересованно выгнула брови.
— Рэйсо, военный седьмого ранга. Не элита, разумеется, но и не последних чинов. Проигрался в пух и прах не так давно. И вот какая незадача: покойный Рэйсо отвечал за мир и спокойствие именно в нашем крыле дворца. Дальше мне продолжать?
"Не стоит", — махнула я рукою. Нет сомнений, как только храбрый вояка задолжал энную сумму, к нему обратились какие-нибудь заинтересованные лица — под масками или через уста посредников. Быть может, они же и устроили "проигрыш".
История стара, как мир. Но на сей раз в ее центре оказалась я, и это пришлось мне не по вкусу.
— Плохая же новость заключается в том, моя госпожа, что ничего о заказчике, вероятней всего, выяснить не удастся. Последний удар, — в голосе Мило слышалось смущение, — начисто стер "память тела", да и материальные улики опалил изрядно. Вряд ли мы когда-нибудь узнаем, зачем этому безумцу понадобилось атаковать вас.
В ответ я лишь фыркнула, окунаясь в воду до подбородка и почти сразу выныривая обратно — жарковато. Здесь к гадалке не ходи — дело ясное. Кто-то очень захотел обмануть смерть и решил, что для этого достаточно сдернуть с моей шеи резной ключ.
Вот ведь наивные. Такой, как я, нужно родиться… а потом еще повстречать столь же могущественное и безалаберное существо, как Холо.
— А как вы думаете, почему он это сделал?
Почему Холо вытянул меня? Ох, нет, Мило же не умеет читать мысли…
Убийца, ну конечно же.
— Госпожа?
Вместо ответа я вытянула из воды цепочку и покачала перед мальчишкиным носом своей любимой игрушкой.
— Ради… ключа? Ради глупой возможности заходить в любую дверь без стука?
Эх, и это говорит мне Мило, мой ученик, десятки раз наблюдавший свою госпожу в действии.
Нет, драгоценный, не в дверях и замках дело. В бессмертии.
За бессмертие любой — предаст.
За бессмертие любой — убьет.