- Я принесу тебе свежий сок с кухни, тогда мы будем уверены, что он безопасен.
Я немедля вышел, твердо решив, что Ляо должна обвинить Каеску как можно скорее. Я отказывался и дальше терпеть неуверенность и страх.
Вернувшись, я обнаружил Ляо в ванной комнате - она сдирала свою окровавленную и забрызганную соком одежду. Я протянул ей чашку и удалился в некотором смущении. Было довольно легко игнорировать ее соблазнительные формы, когда я думал, что любая рука, коснувшаяся ее, будет мгновенно отрублена разгневанным воеводой. Казалось, ее утренние откровения сняли оковы с моих желаний - старый пес проснулся и лаял. К счастью, Ляо этого еще не поняла. Она вышла в небрежно подпоясанном желтом халате на голое тело и с замотанными в шелковый шарф волосами. Лицо ее по-прежнему было задумчивым.
- Как только улучишь минутку, попроси у Сезарра растительного масла, ладно? Только первой выжимки, понимаешь? Я знаю, у Гар оно есть.
Удивляясь, почему разговор вдруг свернул к приправам, я тем не менее кивнул и отвернулся, дабы смотреть на что-нибудь другое.
- Да, такое гораздо вкуснее.
- Райшед! - чуть не захлебнулась хохотом Ляо.
Я обернулся: она так покраснела, что даже цвет ее кожи не мог этого скрыть.
- Не думала, что вы, на материке, увлекаетесь такими вещами!
Я неуверенно посмотрел на нее.
- О чем ты?
Ляо потерла губы. Она уже улыбалась, хотя в глазах ее все еще плясало изумление.
- А ты?
С минуту мы глядели друг на друга, шум веселья в саду вторгался в тишину комнаты.
- Маслом первой выжимки мы приправляем свежие овощи, - осторожно произнес я. - А вы?
- Предохраняемся от зачатия! - захихикала Ляо, прижимая ладони к щекам. - Мне надо чуть больше времени, чтобы подумать о ребенке. Я же видела, как он достался Мали!
Настала моя очередь покраснеть, и я выругался, почувствовав, что щеки обдало жаром.
- А что делают ваши женщины на материке, - у Ляо озорно заблестели глаза, - чтобы оставаться без ребенка?
Я нервно пригладил волосы.
- Не знаю.
Я придушил внезапное воспоминание о горшке соленой кедровой смолы, которую дал мне отец в своей мастерской вместе с откровенным разговором на следующий день после того, как я положил свои первые бакенбарды на алтарь Мизаена.
Ляо подвинулась ближе и положила пальцы на мою голую руку. От ее прикосновения волосы у меня встопорщились как у собаки.
- Коли на то пошло, - промурлыкала она, - что вы, на материке, делаете...
Громкий стук в дверь прервал ее. Сезарр просунул голову в комнату.
- Дерево будет сажаться на восходе луны, - сообщил он Ляо, прежде чем снова исчезнуть.
Нить между нами оборвалась.
- Приготовь мне голубое платье и шаль с узором из перьев, - живо распорядилась Ляо. - Я иду мыть волосы.
Не зная, то ли проклинать Сезарра, то ли благословлять его, я подобрал ей наряд и был приятно удивлен, что мне тоже разрешили вымыться и облачиться в новую одежду - зеленую тунику и шаровары, занесенные Гривалом, - видимо, подарок от Мали.
Когда убывающая половинка Большой луны взошла над горизонтом, заливая черный камень дворца холодным голубоватым светом, я вслед за Ляо спустился во внутренний сад, в сердце резиденции. Я держался близко к своей госпоже, готовый выслушать указание или замечание, так как воздух в саду был насыщен ожиданием и ощущением ритуала. Вдоль стен выстроились домашние рабы, молчаливые и почтительные. Ляо остановилась рядом с Гар, и мы с Сезарром обменялись мгновенными взглядами. Он едва заметно наклонил голову, и я увидел Каеску на другой стороне сада. За ней, чуть покачиваясь, стоял Ирит - рот безвольно приоткрыт, глаза безжизненные. Эльетимм стоял возле Каески - волосы поразительно белые в ночи, зубы сжаты. Он уставился на меня с ненавистью, ощутимой даже через разделяющее нас расстояние. Я коснулся плеча Ляо и слегка наклонился вперед.
- Знаю, - прошептала она, - жди.
Дальняя дверь распахнулась, и Шек Кул вышел в сад. Гривал рядом с ним нес серебряную чашу, накрытую шелковой салфеткой.
Чуть отведя назад голову, Ляо прошептала мне:
- Это... - она силилась найти нужное тормалинское слово, - это выходит с ребенком, кормит его в лоне.
- Послед.
Какое счастье, что я не Гривал. Моя решимость убраться отсюда подальше, прежде чем Ляо соберется рожать, мгновенно удвоилась.
Шек Кул был в простой зеленой тунике; он без всяких церемонии выкопал глубокую яму в центре группы из пяти деревьев разной высоты. Гривал вывалил в яму свою ношу, а затем кто-то из садовников принес новое молодое деревце, которое Шек Кул посадил с удивительной сноровкой и ногой утрамбовал тучную черную почву. Низко поклонившись, садовник заговорил с воеводой, и тот бросил пораженный и неприветливый взгляд на Каеску. Женщина упорно смотрела в землю, а Ляо насторожилась.
Гар повернула голову, чтобы поймать мой взгляд.
- Рост этого дерева расскажет нам о здоровье и нраве ребенка. А его листья будут использованы для предсказаний.
Я кивнул, не собираясь признаваться, что редко слышал нечто, столь же неправдоподобное.
Ляо снова пошевелилась и, когда Шек Кул вытер руки о полотенце, поданное управляющим, шагнула вперед. Шепот удивления пробежал среди собравшихся, и Ляо вскинула подбородок - истинная жена воеводы.
- О муж мой, так же как ты исполняешь свой долг, чтобы защитить нашего нового сына, надежду владения, так и я должна противостоять серьезной опасности, что гнездится здесь, у нас, как ядовитая змея.
Ее ясный голос отразился от высоких каменных стен, и Каеска тотчас подняла голову. Ее расширенные глаза застыли в безжалостном свете луны она в ужасе уставилась на Ляо.
- Я обвиняю Каеску Данак в подкупе колдовства для продвижения ее планов убить нашего сына и вернуть ей статус Первой жены с ребенком, рожденным колдовством.
В голосе Ляо не было торжества, не было ничего из ее утреннего ликования, только одно неумолимое звучание правды. Все вокруг нас разом ахнули и испуганно зашептались.
Шек Кул поднял руку. Воцарилась мертвая тишина.
- Преступление, в котором ты обвиняешь, карается смертью. - Он обращался непосредственно к Ляо, словно она была тут одна. - Каково твое доказательство?
Ляо указала за свое плечо.
- Слово моего личного раба.
Все взоры устремились на меня, и я стоял, неподвижный, бесстрастный, а сам лихорадочно ждал, что будет дальше.