- Восьмой кузен второй ступени... Я думаю, вы поправитесь очень быстро. Все мы будем этому очень рады. Ведьвы были в тяжелом состоянии.
- Я была в тяжелом состоянии? - переспросила Пакс.В душе у нее шевельнулся страх.
Лицо гнома прорезали морщины.
- Видимо, мне не следовало говорить об этом. Проститеменя, леди Пакс! Я не так искусен в выражении своих мыслей, как эльфы. Не могу найти подходящее слово, вот досада! Но вы были ранены, находились в беспамятстве, иваши друзья очень беспокоились о вас. Сейчас вам намноголучше, и мы этому рады.
- Спасибо, господин Белкон, - сказала Пакс. Она не доконца поняла то, о чем он говорил, но его доброта и участиетронули ее.
- Я хотел спросить вас... если вам, конечно, не слишкомнеприятно говорить об этом... чем посыпали ваши раны этигнусные негодяи?
Пакс уставилась на него, ничего не понимая:
- Какие гнусные негодяи?
- Которые портят каждый камень, хороший камень,живя в нем. Я имею в виду родню эльфов, волшебников, укоторых черные сердца и которые забрали вас к себе.
Пакс покачала головой, по телу у нее пробежала невольная дрожь.
-Они забрали меня? Но я ничего не помню об этом,господин Белкон.
Гном быстро забормотал что-то на своем языке. Пакс уловила из того, что он сказал, всего лишь пару слов. Ей показалось, он сказал что-то о колдовстве. Но вот он внезапно умолк и пристально посмотрел на нее:
- Вы действительно ничего не помните?
- А что я должна помнить?
Пакс разозлилась. Все они знали о ней что-то такое, чего она сама не знала, но почему-то ничего ей не говорили. Это было несправедливо. Она вопросительно посмотрела на гнома.
- Тсс! Лежите спокойно. Лорд Амберион, ваш паладин,и маршал Феллис... они решили, что вы и сами все со временем вспомните. Если же вы будете шуметь, они обязательнопридут сюда, чтобы послушать, о чем у нас с вами разговор.
- Но вы расскажете мне, что со мной случилось? -спросила, волнуясь, Пакс.
Гном хитро улыбнулся, бросив быстрый взгляд по сторонам:
-Вы хотите, чтобы я поведал вам то, о чем умалчиваютэти могущественные люди? Впрочем, они не запрещали мне беседовать с вами. Поэтому, думаю, это возможно. Итак... Я скажу то, что считаю допустимым сказать, как это подобает представителю дома Гальденаксов...
Пакс заставила себя лежать спокойно, помня, что гномы, начав о чем-то рассказывать, обычно не торопятся. Ее же собеседник, тем временем достав свою изогнутую трубку, набил ее табаком, разжег и сделал глубокую затяжку. Затем выпустил три кольца дыма. И лишь потом произнес:
-Что ж, начнем... Вас взяли в плен поклонники Ачрии,у которых черные сердца. Это случилось, когда они атаковали наш лагерь, во вторую ночь нашего пребывания в долине, и утащили вас в свое логово, которое расположено вонпод тем утесом, на другой стороне ручья...
Они продержали вас там несколько дней. Мы не знаем, что случилось с вами в том темном месте, - кроме того, что у вас появились раны. Видимо, они были глубокими, раз на теле остались такие отметины... Нам было довольно трудно найти вас, - вы и правда ничего не помните?
Пакс слушала его со все возрастающим ужасом. Она посмотрела на утес, на ржаво-красные и оранжевые скалы, испещренные черными полосами, и покачала головой:
- Нет, ничего не помню... Хотя, впрочем, какие-то обрывки неясно всплывают в памяти. Словно вижу долинус холма, но она далеко, и очертания ее расплывчаты.
- Не сомневаюсь, что это на вас так воздействует колдовство или удары по голове, оставившие большие шишки.К тому же, когда мы нашли вас, была еще одна странность.Мы уже приняли бой несколько раз в разных местах тогоподземелья, но вновь и вновь сталкивались с отрядом врагов. И каждый раз мы замечали высокого воина в черных доспехах, находившегося в задних рядах противника. Вы... но мы тогда еще не знали, что это были вы... сражались с ними насмерть... Затем оставшиеся в живыхрасступились, и вы, казалось, готовы были броситься на нас,чтобы тоже убить. Но потом... Но потом, леди Паксенаррион, вы вдруг остановились как вкопанная, с мечом в руке,поднятой над головой, это было очень странно. Действительно очень странно. Лорд Амберион и маршал Феллисотправились посмотреть - конечно, со всей осторожностью, - кто этот воин. Они приподняли шлем, и - о как мыбыли поражены! - мы увидели под ним ваше лицо, смертельно-бледное, с ничего не выражавшими глазами. А все потому, что доспехи, надетые на вас, были заколдованы. Вашему паладину и маршалу пришлось обратиться к Геду. В конце концов они рассыпались и упали вокруг вас, словно сухая шелуха. А потом сморщились и вообще исчезли. Но это еще не все. Вокруг вашей шеи...
-Господин Белкон! Нехорошо так утомлять Паксенаррион и рассказывать ей то, что сейчас совсем неважно.
Ни Пакс, ни Белкон не заметили приближения Амбери-она. Он выглядел недовольным. Ему явно не понравилось то, что он услышал.
- Мы говорили лишь о том, что непосредственно касается Паксенаррион, и я ее не утомлял.
- Но вы ведь знаете наше мнение: лучше до поры довремени не рассказывать ей ничего.
- Но это ваше мнение. Мне же никто ничего не запрещал. К тому же я знаю достаточно много о злых демонах иих сородичах. Поверьте, гномы знают об этом больше, чемкто-либо другой. И мне кажется гораздо более благоразумным рассказать ей правду, чтобы Пакс не мучили неясныедогадки и страхи.
Девушка пришла в раздражение. Почему они говорят о ней в ее присутствии, как будто ее здесь нет? Она заговорила, и в голосе ее зазвучала горечь:
-Я спрашивала господина Белкона, сэр Амберион, ослучившемся, так же как я спрашивала вас. И господинБелкон ответил на мои вопросы. Он говорил со мной честно - как с воином, а не как с безмозглым ребенком.
Амберион посмотрел на нее, удивленно подняв брови:
-Конечно, конечно, Пакс! Но поверьте, мы вовсе несчитаем вас безмозглым ребенком. Мы просто беспокоилисьо том, что если мы расскажем вам обо всем, что знаем, товаша собственная память никогда не восстановится до конца. А ведь вы обо всем случившемся должны знать больше,чем мы. Неужели вы совсем все забыли о содружестве Гедаи не доверяете паладину? Должно быть, боль так замучилавас, что вы стали немного раздражительной.
Пакс покраснела от этого мягкого упрека. Все еще испытывая досаду, но уже несколько притихшая, она прошептала:
- Извините. Я... я просто была взволнована.
- У вас сильно болят раны? - спросил Амберион.
У Пакс и в самом деле все тело пылало, будто в лихорадке. Кивнув головой, она сказала с сожалением:
-Да, сэр, мне пока еще нехорошо.Он потрогал ее лоб и нахмурился:
-У вас жар. Да это и неудивительно при ваших ранениях. Дайте-ка мне сообразить, что тут можно сделать.
Он положил руку ей на голову и начал говорить. Пакс вроде бы даже знала слова, предвосхищала мысленно фразы, но ей трудно сосредоточиться, чтобы все вспомнить. Перед глазами появился какой-то туман. Через несколько секунд боль в голове слилась с болью в теле - в единое невыносимое страдание. Но вскоре ей стало легче.
Когда же боль окончательно исчезла, девушка осознала, как тяжко ей было совсем недавно. Она подумала, что дошла до предела, который может выдержать человек, наконец зрение ее стало четким, как и прежде. Пакс почувствовала, что Амберион убрал с ее головы свои теплые ладони.
- Это облегчило вам боль? - спросил он.
- Да, сэр. Благодарю вас. Я даже и не понимала, насколько она была сильной, - кивнула Пакс. Сейчас ее собственная вспышка казалась ей самой беспричинной; она исама не понимала, почему ответила Амбериону так резко.
Он же внимательно посмотрел на Пакс и сел рядом. Вид у него был уставший. Ободряюще улыбнувшись девушке, он повернулся к гному:
- Господин Белкон, я слышал лишь ваши последниеслова. О чем вы ей поведали: о том, как Паксенаррион взяли в плен, или о том, как мы ее искали?
- Я рассказал совсем немного. О том, как ее взяли вплен, не говорил вообще, потому что никто из нас этого невидел. Не рассказывал я ничего и о том, как мы обнаружилиее пропажу или...
Амберион прервал на полуслове гнома, который обиженно нахмурился, и обернулся к Пакс:
- Скажите мне, что-нибудь из того, что он вам рассказывал, вы теперь вспомнили?