- Их похитили? Есть подозрения – кто?
- Похитили, или убили, но думаю, что первое. Убить можно было проще. А тут, похоже, была атака внутрь дома, через наведенный портал. А затем пожар, с применением настолько сильной магии, чтобы отбить возможность проследить направление телепортации. Что же до подозрений… тут это слово не совсем подходит. Есть почти полная уверенность… и это самое скверное…
Вульпекс пощипал нижнюю губу. Потом встал, открыл шкафчик в стене своим ключом, достал оттуда бутылку вина и пару бокалов. Налил вина себе и императору, затем снова уселся в кресло. Помолчал, отпив вина.
- Я не стал тратить время и вернулся порталом, а потом сразу отправился к Гистосу. Он был не просто ошарашен – у него глаза на лоб вылезли. Потом я встретился с его женой Летией – тоже, кстати, не последним человеком в Гильдии магов, дочерью похищенного мага и тетки его внучки. Так вот, она была крайне опечалена, но не удивлена! Это-то показалось мне самым странным. Я проявил неделикатность и надавил. Не стану утомлять тебя подробностями – как, но, в конце концов, узнал от нее прелюбопытнейшие вещи. Она рассказала, что у нее была сестра – кстати, полностью лишенная доли, что, как известно, редкость в семьях потомственных магов. Кроме того сестра была, как она выразилась, «простовата», т.е., как я понимаю, придурковата. Эта сестра однажды стала жертвой грубого насилия. Насильника найти не удалось – первая странность, поскольку искали очень тщательно. И она забеременела от насильника – еще одна странность. Когда же сестра с отцом стали ее уговаривать избавиться от ребенка, она сказала, что у нее был посланник, и велел ей ребенка беречь, а также срочно посетить святилище Сешат. Они отправились туда все вместе. Что им сказала Сешат в точности, Летия мне так и не сообщила, но выяснилось, что судьба ребенка связана с Безымянным Замком и что хозяин Замка обязательно со временем захочет этого ребенка заполучить себе. Кстати, богиню-покровительницу для будущего ребенка ей предложили выбрать редкую – Кегату. Потом родилась девочка с очень ярко выраженной долей, а бедняжка мать умерла сразу после родов – спасти ее не смогли лучшие маги-лекари. Когда девочке исполнилось двенадцать и долю её инициировали, снова появился посланник Сешат, на этот раз уже к девочке лично. Второе посещение святилища Сешат – если первым считать ее пребывание в утробе матери, - она совершила самостоятельно. По рассказам Летии, богиня не только с ней разговаривала, но и передала ей некий амулет, который должен был ее беречь. Но не уберег, как видим…
- Подожди, ведь Кегата – это же из ушедших богов? Какое тогда от нее покровительство?
- Да, считается, что она ушла в иные сферы вскоре после Великого Разлома, по некоторым апокрифам – вместе с Фалантом.
- Ты мне сообщаешь интересные вещи, которым меня не учил наш наставник, старина Аврелий… Разве Фалант ушел, а не заснул божественным сном? Ведь не зря уже пятнадцать веков разыскивают в Больших горах его гробницу…
- Старина Аврелий видел, что ты больше интересуешься военным делом и географией, а не легендами времен Великого Разлома... Да, по одним сведениям он уснул, а по другим – оставил в гробнице спящего аватару, а сам ушел с Кегатой в другие миры, после того, как основал полулегендарный Орден Фалантеров. Кстати, а почему Аврелий - «старина»? Он же был на десять лет моложе, когда учил тебя?
- Не знаю – привык его так называть… мне он казался ужасно старым, хотя я понимаю, что ему тогда было не более пятидесяти… Но так всё-таки, причем тут Кегата, если делом интересуется Сешат?
- Кегата – родоначальница всей магической науки богов и людей и самого понятия доли для одаренных магией, Сешат – ее ученица. Во всяком случае, так считают самые компетентные богословы, которые меня консультировали. Что касается причин, по которым Сешат решила дать девочке в покровительницы свою собственную учительницу… тут тебе лучше спросить Преосвященного Гадеса или Верховную Жрицу Сешат. Меня более заботят дела земные – почему хозяин Безымянного Замка начал активно действовать именно теперь?
Император задумчиво держал в руке бокал с вином и смотрел сквозь него в окно. Лучи низко стоящего солнца играли в рубиновой прозрачности напитка пятидесятилетней выдержки. Затем Летип залпом осушил бокал и поставил на стол, и снова закурил. Лицо его выглядело еще более осунувшимся.
- Ты стал хуже выглядеть, брат. – Вульпекс смотрел на императора с неподдельным сочувствием. – Тебе стоит чаще отдыхать на природе. Можно устраивать Малые приемы пореже или перенести их на загородную виллу.
Император ничего не ответил, машинально перебирая левой рукой стопку бумаг на столе. Вульпекс, который редко чего-то не замечал, обратил внимание на то, как пальцы Летипа задержались на крае какого-то документа, словно желая убрать его с глаз долой, но остановились. Самого документа Вульпексу было не разглядеть – текст надежно прикрывали другие бумаги, а просканировать было невозможно, антимагических артефактов в личных покоях императора более чем хватало – Вульпекс, с помощью лейб-мага двора, расставлял, их лично. Но по фактуре бумаги Вульпекс догадывался, что этот документ прибыл из Магической Гильдии.
- Всё это очень интересно, но где тут связь с монахом и причем мое покровительство Пробусу?
- Связь вот в чем – уже два года поступают сведения о возрождении в Империи культов Отступников. Обычные для них вещи – человеческие жертвоприношения, некромантия, кодирование послушников магией пополам с наркотиками, создание из рабов стражников-берсеркеров. Вначале ими занимался только Совет Верховных жрецов – по своей линии, через Розыскную Комиссию. Но последний год всё чаще приходилось участвовать и нам – у культистов явно прослеживалась общая организация и общее руководство, а также связь с Самалой и Меркой. Моя агентура в Раменье раскрутила одну из ниточек, оказалось, что она ведет через Самалу к Безымянному Замку. А потом пришло предупреждение, что в империю должен прибыть эмиссар предстоятеля культистов, в высоком ранге - координатор. И что этот эмиссар обязательно устроится в столице, что выглядит вполне логично. Мы отследили целый ряд подозреваемых, из приехавших в последние четыре месяца – та еще работенка, и сейчас самым вероятным кандидатом я считаю этого монаха. Про него известно следующее – к Пробусу он попал недавно и достаточно любопытным способом. Пробус давно собирался с дочкой в столицу, но всё не решался оставить свое хозяйство в деревне – он хозяин обстоятельный, у него и молочная ферма, и виноградники, и своя маслобойка… Но дочку он любит и желает для нее хорошую партию, причем по любви. Он давно вдов, дочка у него – главная радость в жизни. И тут его ненаглядная Цецилия неожиданно заболевает. Серьезно – так что местный жрец Мааты, он же лекарь, только руками разводит. И вдруг, как шедда из коробочки, появляется этот монах, странствует он с Востока, и совершенно случайно Маата направила его стопы сюда. Цецилию он вылечивает в два счета, жрец возносит благодарственные моления, щедро оплаченные Пробусом, а монах заявляет, что причина болезни в том, что девушка засиделась в… ну в девушках, и мать-богиня желает, чтобы она поскорее стала женой и матерью.
- Подожди, а у девушки, что ли, есть доля? И как её жрец вовремя не разглядел?
- Нету, в том то всё и дело! Но Пробус-то деталей не ведает, а жрецу монах, конечно же, ничего не говорил, иначе тот предупредил бы Пробуса. Ну, Пробус, значит, срочно собирается в давно откладываемую поездку, а монаха, разумеется, приглашает с собой, врачом. Даже упрашивает, хоть и недолго. А мои ребята с месяц назад посетили усадьбу Пробуса, в качестве землемеров, и пошарили в округе. Так что выяснилось – никакого монаха никто ни на одной дороге не встречал. Зато встречали незнакомого купца, который проезжал через соседнюю деревню и задержался там на несколько дней. А в аккурат в тот день, когда Цецилия заболела, уехал. И лицом этот купец напоминал монаха, как родной брат.
- Наведенная порча?
- Очень похоже. И очень, очень аккуратная – жрец вовсе не невежда какой, а не распознал ее. Ну, а если так, то монах тот еще волчара, и в лоб тут работать нельзя, надо по-лисьи, чтобы его не спугнуть. Я с этим монахом у Пробуса встречался пару раз – он устроился в комнатах с отдельным выходом и глаза, мягко говоря, не мозолит. Так вот – просканировать его лучше и не пробовать – у него броня пятой степени не меньше. Но ведь носить антимагические амулеты закон не запрещает, и даже силу их не ограничивает – в отличие от других видов артефактов… - Вульпекс вскочил и начал расхаживать по кабинету. Император слушал его внимательно, теребя в пальцах маленький амулет со скрещенными молниями – знак бога-громовержца, покровителя Империи и Императорского дома. – Комната у него без ловушек – мои специалисты проверили, самым аккуратным образом, пылинки с места не сдули, ничего компрометирующего в ней нет, не такой он дурак. Устроил только ему маленькую проверку – пара грабителей напала в темном переулке. Так он их безо всякой магии отправил в две секунды в нокаут, и вызвал вигиллов… - Вульпекс снова плюхнулся в кресло.
- Что-то ты разволновался. – Император сам разлил вино по бокалам, и пододвинул бокал Вульпексу. – Не хочу тебя обижать, но, может быть, ты всё же ошибаешься, и этот монах – не тот, кого мы ищем?
- Есть еще одно, - Вульпекс отпил вина, теперь он говорил неохотно, подбирая слова. – У меня был посланец. Как раз четыре месяца назад. От Тефнут. – Он передернул плечами. – Я только теперь стал понимать, почему жрецы и, тем более, простые люди, предпочитают, чтобы боги с ними общались пореже.
- Ты не простой человек, Вульпекс, ты колдун – какой там у тебя ранг - второй? И ты – мой сводный брат. Почему ты не говорил об этом посещении раньше?
Вульпекс снова вскочил и начал расхаживать. Солнце уже почти село, и в кабинете сами собой налились мягким желтоватым светом осветительные кристаллы.
- Не говорил потому, что на тот момент я ничего не понял. Это же не в святилище указания свыше воспринимать… Ну представь себе – вечер, сижу дома, читаю «Философию истории» Маркуса, мой кот Калиф дремлет на ковре. Вдруг вспышка – в магическом плане, разумеется, Калиф встает на дыбы и оборачивается самой натуральной львицей – не только видом, но и размером. Я, разумеется, в первые полсекунды думаю, что это чья-то шутка – знаешь же, студенты Академии и не такое устраивают, затем, что это – покушение, хватаюсь за амулет. И тут у меня в голове раздается голос: «Вестник войны уже в дороге. Жди его через три месяца, а меня – через десять лет». Потом вижу опять Калифа, который с диким мявом заскакивает на шкаф и забивается там в угол, а у меня – дикая головная боль, словно я декаду из запоя не выходил…
- Интересно, «жди меня через десять лет», значит? Богиня войны дала свое предупреждение, причем дала его тебе – всё сходится! – император даже прищелкнул пальцами, оживляясь. А Вульпексу оставалось только ошарашено смотреть на старшего брата. Император глянул на него с ироническим прищуром.
- Так ты всё еще не понял, Лис? Получается, что у меня всё же есть секреты, которые и ты не знаешь!
- Я не сую нос в те твои дела, которые ты от меня специально желаешь скрыть, - Вульпекс снова заговорил сухо.
- А ты по должности должен совать нос всюду, - неожиданно резко заявил Летип. – Даже в мою спальню, и даже если я этого не хочу. Страна – это всё, а суверен – ничто. Ты служишь Империи, а не императору, брат!
- Что происходит в твоей спальне, я знаю. – Вульпекс по-прежнему отвечал сухо. – И про твои дела с лейб-магом и мэтром Гистосом я тоже знаю. Не знаю только, чем закончилось твое последнее обследование, но узнаю скоро и это, даже если ты не скажешь. Но вот кричать о своих знаниях не собираюсь.
- Ладно, ладно, не злись. Не слишком всё это приятно. На, почитай вот это заключение наших магических светил, - и Летип протянул брату ту самую бумагу, которую тот уже давно приметил на императорском столе.
Вульпекс привычно скользнул взглядом по преамбуле, и начал читать основной текст. Потом перевел взгляд на подписи – там значились лейб-маг и мэтр Гистос. Потом снова внимательно прочитал текст и только после этого, наконец, поднял на брата глаза. Тот, прищурившись, раскуривал новую сигарету.
- Они дают тебе только десять лет! – Вульпекс выдохнул это с трудом, прочитанное не укладывалось в его сознании. – А ведь все эти годы я был уверен, что дело тогда, в Битве На Холмах, ограничилось только бесплодием… Проклятый Желтый Шаман! Но почему… почему не распознали раньше? И что, никаких нет средств?.. Должны быть!
- Это еще одна вещь, о которой ты не знал, Вульпекс. Уже год, как я регулярно принимаю специальные стимулирующие препараты… На время обследования я должен был от них воздерживаться, чтобы не исказить результаты. Поэтому и стал хуже выглядеть. С сегодняшнего дня я возобновил прием лекарств. Десять лет – это с учетом всех средств и процедур. Единственное светлое место – они, - он ткнул пальцем в подписи, - обещают, что эти десять лет я проживу полноценной жизнью.
Император криво усмехнулся. Вульпекс потрясенно молчал, глядя на брата.
- Вот так-то, господин старший советник 3-й церемониальной канцелярии и глава моей тайной службы, через десять лет Империи предстоит смена династии. Теперь мы также знаем, что это будет сопровождаться большой войной, хорошо еще, если не гражданской, вдобавок. И теперь нет уже сомнений, что за этой войной будет стоять Безымянный Замок, а может быть, и сами Отступники. – Впервые за всё время разговора император встал с кресла и тяжело зашагал по комнате. – И сделать так, чтобы эта война принесла как можно меньше бед, предстоит тебе, брат. Больше мне сегодня положиться не на кого.
Вульпекс опомнился. Мужество, которое демонстрировал император, думая о судьбе государства, а не о своей собственной, его отрезвило.
- Преемником будет юный князь Луций? – на всякий случай переспросил он, уже привычно начиная строить новую программу действий, с учетом вновь открывшейся картины.
- Ну не Обжора, же… Вот, кстати, одна из первоочередных задач – изолировать Обжо... то есть высокородного князя Лукро от желающих получить в императоры продажную и безвольную марионетку в руках патрициата… или еще чьих-нибудь, похуже. Эх, мог бы я назначить преемником тебя, Лис, – император снова назвал Вульпекса детским прозвищем. – Сколькими проблемами стало бы меньше...
- Да уж, - Вульпекс невесело усмехнулся. – Сына когурской рабыни-плебейки наши князья, может быть, и проглотили бы, прецеденты были – императоры сыновья наложниц, хоть и в далекие времена… Но императора с долей никто не потерпит. Что, кстати, и правильно – император-маг или, хотя бы колдун – это слишком большое искушение властью… Предки верно поступили, приняв закон о том, что император обязан быть обычным человеком, бездольным.
- Но князю Луцию только пять лет. Через десяток лет станет пятнадцать, всё равно слишком мало… Ну что же, придется всерьез озаботиться его охраной и воспитанием…
- Я уже озаботился – сестрица Софрония считает себя самой умной, но я давно нашел к ней ключик – надо только суметь ей внушить, что то-то и то-то - её собственная идея. Я приставил Луцию в старшие наставники Кнума Марция Сцеволу – ты его должен знать.
- Ну, еще бы… - Вульпекс и Летип понимающе переглянулись. – Но в том поединке мне всё же один раз удалось его достать – он чуть хуже владеет рапирой, чем саблей.
- Ну да, достал, получив сам три укола, каждый из которых в настоящем бою смертелен…
- Так я же и не спорю, но саблей я бы Однорукого не достал ни разу, будь он даже болен или смертельно пьян… чего за ним отродясь не водилось. Что же, на первое время, за племянника можно не слишком беспокоиться. И заняться всеми прочими делами.
- Вот, вот, займись, и я тоже займусь. И про раменских князей не забывай – не нравится мне их новая возня. Кстати, я еще должен разобрать срочное донесение наместника из Тарсея.
- Намек понял, Ваше Величество, - Вульпекс поднялся и, пожелав императору доброго вечера, вышел через дверь для особых посетителей – ведшую самой короткой дорогой к выходу из дворца. Уже после того, как за ним закрылась дверь, император вспомнил, что Вульпекс так и не объяснил, зачем ему понадобилось, чтобы Пробус с дочерью оказались под императорским покровительством – какая тут связь с подозрительным монахом…
***
- Так вы знакомы? – более умного вопроса Дару в этот момент в голову не пришло.
- Это госпожа Кегата Апия Элеана, - Квинт машинально шагнул вперед, не обратив внимания на черту на полу. Дар ухватил его за плечо, а со стороны кресла раздался полный ужаса девичий голосок: