- Всё просто, парень. Подходишь к алтарю, кладешь руки здесь – вот на эти два кристалла, и мысленно произносишь всё, что хотел донести до бога. Потом можешь сделать пожертвование храму – трофей какой, или деньги – что захочешь. Впрочем, это совсем не обязательно...
- А кто пожертвовал вон того красавца? – Дар указал на голову монстра над дверью. Жрец молчал, и Дару стало неловко, он почувствовал, что совершил бестактность. – Простите, если я чего не так спросил, если это секрет...
- Обычно об этом не спрашивают, - подтвердил жрец. - Но этого хазарга добыл я – десять лет назад. От него же мне вот эта памятка, – он показал покалеченную руку.
- Мне говорили, что сюда такие не забредают...
- Верно. Это не здесь и было – в Милеве я его встретил, севернее Тарсея. Ну, так что, начнешь? Тебе помочь с медитацией?
- Нет, спасибо, я сам! – Дар испугался на секунду, что жрец сможет увидеть в нем лишнее... Решительно сжав в руках верхушки деревянных столбиков с кристаллами, Дар прикрыл глаза, сосредочился и мысленно произнес:
- Благодарю тебя, Хор, за помощь в путешествии и за твой амулет. И за участие в том бою...
- Человек-шедда, пришелец с Изнанки, я помог тебе потому, что твой путь к цели будет долог, а труд – тяжек! – Совершенно неожиданно, как тогда, в замке, голос прозвучал прямо в голове Дара. Но спутать его с голосом Сешат было невозможно. Интонации, аура - зеленоватая, лиственная, а не холодная, лазоревая, голос мужчины-воина. – Следуй за друзьями, помогай им, оберегай девушку! Рассчитывай на себя, но мы будем следить за вами и помогать там, где сможем.
- Но в чем моя цель? Защита Элеаны от Хакеса? Я же не выстою против него – не такой я дурак, чтобы на такое ...
- Не лезь в драку первым, учись, думай... – голос бога постепенно затихал, словно удаляясь. – Ищи союзников...
- Где?
Ответа не последовало. Дар, по-прежнему стоя с закрытыми глазами, вдруг ощутил изменения в храме, которые ранее не замечал, поглощенный разговором. Алтарь перед ним теперь ярко светился в магическом плане, глаза резного сокола сверкали изумрудным светом. Открыв глаза, Дар с трудом разжал руки и шагнул назад, чуть не натолкнувшись на жреца. Тот ловко посторонился, придержав Дара за локоть, глядя на него широко открытыми глазами, и не скрывая изумления.
- Второй раз, за время моего служения, Хор разговаривал в этом храме,- пробормотал он, в ответ на невысказанный вопрос Дара. – Боги обратили на тебя внимание, парень. Сочувствую я тебе – ведь ты даже бездольный...
- Амулет меня закрывает от него – это хорошо! – отметил Дар, а вслух произнес:
- Ты тоже слышал слова Хора?
- Нет, разумеется, - с большим удивлением ответил жрец. – Слова бога всегда предназначаются только для конкретного человека.
- А почему ты мне тогда посочувствовал?
- Ну, для этого ничего слышать не надо! – жрец грустно усмехнулся. – Когда человек становится предметом интереса богов, судьба его может быть какой угодно, но только не легкой и не простой...
- Странно слышать такое от жреца...
- Почему же? Мы служим богам и людям, пользуемся мудростью и магией Покровителей, чтобы нести в жизнь их же установления. Но ничто не мешает жрецу, как и любому человеку, иметь свое мнение о своих господах и об их действиях...
- Боги играют в свои игры, а люди платят по счетам?
- Я такого не говорил. Боги-Покровители дали нам жизнь, знания, помощь против темной магии Отступников и их слуг. За всё надо платить, парень. Долг перед родителями, долг перед страной, долг перед богами – это стрелы из одного колчана. От этого никуда не уйти. Да и ты же не из тех, кто свои долги перекладывает на других!
- Долги... да, я тоже не без них – меня, конечно, не спросили... но жизнь с долгами лучше небытия без долгов, тут спору нет...
- Благодарю тебя, отче... Ветер, - Дар чуть запнулся, вспоминая имя жреца, которым тот представился в начале встречи. – Особенно – за беседу.
- Это то малое, что я могу для тебя сделать, Дар. Ведь охотничий амулет, например, тебе ни к чему?
- Вот чего нет... так нет. Прощай, отец Ветер.
Пожертвования храму Дар не сделал – в другой раз, как разбогатею, вот тогда, может быть... Жрец оказался не болтлив – о происшествии в храме никто в поселке более не узнал. И друзьям Дар тогда ничего не рассказал.
В общем зале приятно пахло свежей травой и жарким из кухни. Шел к концу третий день в Бродах, отплытие было назначено на завтрашнее утро. Дар ужинал в одиночестве за столиком у приоткрытого окна. Народу, как обычно, немного. Пол застелен камышом, который менялся ежедневно, деревянные столы - чисто выскоблены. За порядком строго следил сам трактирщик и пара дюжих слуг. Еду и напитки разносили несколько веселых молодух, с которыми можно было легко сговориться на часок, в сенной барже... Это не считалось проституцией – чисто обоюдное согласие, помощь в снятии напряжения с одной стороны, подарок за доставленное удовольствие, с другой. Дара, правда, это не прельщало, он и в «прошлой жизни» был весьма разборчив. А сексуальной озабоченностью никогда не страдал.
Поглощая сочное жареное мясо, с тушеными овощами и зеленью, запивая ужин местным темным пивом — густым, с медовым духом, Дар, по привычке, прислушивался к обрывкам бесед, благо его шеддовский слух был намного острее обычного. Вдруг внимание привлек, доносившийся из окна, негромкий разговор на улице. Беседовали двое, на языке, похожим на самалитский, но с заметными отличиями – впоследствии Дар узнал, что это был мерканский диалект. Одного из собеседников Дар узнал сразу, по голосу – Хигс. Второй ему был незнаком. Незнакомец говорил тихо, но с отчетливой угрозой:
- Не лезь в дела, которые тебя не касаются, караванщик! – Слово «караванщик» звучало слегка презрительно. – Ты не понес реального ущерба, страховка тебе обещана – и хватит с тебя.
- Да, но вот только твоей заслуги, Трент, в этом нет ни на грош! Если бы не счастливая случайность, нас бы раскатали по косточкам. И мне очень интересно, с какой стати я плачу такие деньги Охранной Гильдии, если меня и не думают предупреждать о подобных встречах...
- Еще раз – не лезь не в свое дело! В договоре предусмотрено, что за глупости каждой кучки отморозков мы не отвечаем! На то у тебя есть охрана и маги.
- Ах, значит, кучки отморозков... Тогда глянь на это – видишь? Ее нашли мои люди у одного из мертвецов. Тебе сказать, как эта штука называется? Пайцза хана Гаюка! И ты мне всё еще будешь рассказывать про случайную кучку отморозков?
- Дай сюда... Что? Ну, тогда пеняй на себя!
Последовал характерный шорох выхватываемого из ножен оружия и металлический скрежет скрестившихся клинков.
Дар незаметно выскользнул из-за стола, быстро прошел к выходу и бегом кинулся за угол дома, к месту ссоры. В конце концов, это был его прямой долг – вмешаться, ведь Хигс был его начальником, а он у него – охранником. За углом оказался узкий проход – в трех локтях от трактира шла стена одного из амбаров. В тусклом отсвете Полога Богов он увидел поединок – Хигс отбивался саблей от нападавшего на него рослого противника. Дар, не вынимая оружия, бросился к дерущимся. Он рассчитывал приблизиться незамеченным, но в этот момент Хигс отступил на шаг и его противник повернулся к Дару лицом. Прошипев проклятие, он резко развернулся и кинулся в темноту. Дар собрался было его преследовать, но когда он поравнялся с Хигсом, тот остановил его.
- Не надо! – сдавленным голосом скомандовал старшина.
Дар остановился. Хигс прислонился к бревнам стены – бледный, правое плечо окровавлено, саблю держит в опущенной руке, как палку.
- Вы ранены. Я позову Деция.
- Не надо! – снова повторил Хигс. Кривясь от боли, он сунул оружие в ножны. Потом попытался что-то поднять и охнул. Дар посмотрел под ноги – там лежала небольшая серебристая бляха с какими-то узорами. Молча Дар поднял и подал пайцзу начальнику. Тот сунул ее в карман, пошатнулся.
- Помоги мне дойти до моей комнаты. Нет, не туда – здесь есть вторая лестница, там нет народу.
Тяжело опираясь на руку Дара, Хигс повел его дальше, к задней стене трактира. Вдоль нее шла лестница на второй этаж, по которой Дар почти втащил Хигса. В комнате караванщика Дар засветил факел, а Хигс тяжело рухнул на табурет. Куртка на правом рукаве пропиталась кровью.
- Помоги снять, а потом подай вон ту шкатулку.
Когда куртка и рубашка оказались на полу, Хигс здоровой рукой вынул из шкатулки золотистый амулет и начал круговыми движениями водить над раной. Дар отлично видел голубоватое свечение лечебной магии, от которой рана затягивалась на глазах. Артефакт казался очень сильным, похожей силой обладал разве что шаманский посох яппи, который был сейчас у Элеаны. Только в посохе магия была иного вида.
Залечив рану, Хигс поднялся и вытащил откуда-то пустой мешок.
- Собери туда барахло, - распорядился он, указывая на окровавленные лохмотья. – А потом выбросишь это на помойку.
Потом искоса поглядел на Дара, и неожиданно спросил:
- Разбираешься в лечебной магии?
Дар чуть было не ляпнул: «Да», но вовремя прикусил язык.