- Нет, просто ты же еще к делам с магией непривычный… Но дядя предложил тебя сам поучить, частным порядком. Только он хочет, прежде чем давать окончательное согласие, с тобой встретиться…
- Вот это было бы здорово! Заранее передаю ему свою благодарность! Да, так что у Квинта? У него неприятности? Мне твоя тетя сказала, что его только вчера выпустили из казарм.
- Да, - Элеана помрачнела и стиснула подлокотник. – Он сам не понимает, в чем дело. Вроде бы, никаких явных претензий к нему не предъявляют, но допрашивали декаду подряд, по нескольку раз в день. И не только о похищении, бегстве и путешествии – расспрашивали про его родню в Тарсее, про брата на флоте, про то, как часто он общается с отцом, с другими братьями… Меня допрашивали дважды – в присутствии дяди, он, как мой опекун, имеет право на это. Сам Вульпекс допрашивал…
- А это кто?
- Начальник секретной службы императора… Только ты, Дар, об этом не поменьше говори – это не то, чтобы секрет, но не стоит…
- Элеана, я что – ребенок?
- Ой, Дар, прости, я всё забываю, что в твоем мире этих служб тоже хватало…
- Так что же с Квинтом?
- Пока – разрешили выходить в город. Нас навещать. Но дело не закрыто, и новое назначение ему не предлагают… Дядя обещал поспрашивать про него, как о друге семьи, но у него нет права вмешиваться в его дело, в отличие от моего – Квинт ему не родственник, не сотрудник...
- Да уж… Когда Квинт должен получить увольнительную снова?
- Завтра. Приходи к полудню, я надеюсь, что удастся встретиться всем вместе.
- Ну, что же, я тогда пойду – вернусь завтра… До свиданья, Элеана!
- До свидания, Дар!
***
Полуобнаженный светловолосый мужчина глядел в океанскую даль, стоя на краю утеса, у самого обрыва. Брызги и пена временами долетали его ног. Слева от него был камень, на который он опирался коротким, не длиннее локтя, жезлом, веретенообразной формы. Справа стояло странного вида деревце, с похожей на наконечник пики верхушкой. Неумолчимый прибой рокотал на рифах, внизу. Можно было легко себе представить, что утес плывет в океане, рассекая волны…
Мужчина стоял так уже множество столетий… Люк осторожно положил руку ему на плечо, и, в первое мгновение, ему, как и тысячам его предшественников, почудилось, что он действительно тронул живого человека. Он ощутил подрагивание мускулов, теплую бархатистую кожу… но тут же, под его ладонью снова оказался камень. Диковинный камень – за все века ничего подобного не было найдено ни в Гесперидах, ни в Лакаане…
- Я иду исполнять свой долг, Фалант! Скажи мне что-нибудь, на прощание! – произнес мысленно Люк фразу, подобную которой произносили до него тысячи гесперидцев. Обычай мысленно разговаривать со статуей ушедшего бога, основателя гесперидской колонии и ее учителя, был так же древен, как и сама статуя. Ни в одном документе не сохранилось упоминания ни о времени ее создания, ни об авторе. Ничего величественного не было в этом изваянии. Наоборот, изображенный с невероятным искусством древний бог, выглядел как обычный усталый и даже несколько растерянный человек средних лет и среднего роста. Казалось, он только что подошел к краю утеса, посмотреть на прибой.
Существовали предания, что несколько раз бог отвечал спрашивающему. Один случай, как уверяли, случился сравнительно недавно – полвека назад, как раз перед открытием первого портала сквозь экваториальный барьер, в Лакаан. Но версии насчет содержания этого ответа настолько расходились, что любая из них не вызывала доверия. Только в одном версии были согласны – в том, что адресатом божественного ответа был ни кто иной, как Сарт Конг, руководитель проекта барьерного пробоя, трагически погибший при первом, неудачном испытании установки…
Сейчас бог-механик, бог-ученый, изобретатель множества чудесных артефактов, некоторые из которых и по сей день выполняют свою задачу в мире, молчал. Люк, с сожалением, попытался убрать руку, но вдруг понял, что не в состоянии это сделать. Рука словно приросла к статуе, а в ладони снова возникло ощущение живого человеческого тела. И тут в голове у Люка грозно зарокотало, заглушая даже шум океанского прибоя. В рокоте послышались слова. С огромным трудом, Люк вычленил из шума сказанное:
- Ищи… мою… гробницу… на север… от первой станции… на юг… от дерева.
Слова и шум резко оборвались. Рука оказалась свободной, и Люк отшатнулся, едва не упав.
- Так вот как это происходит, - билось в сознании, на грани паники. – И что теперь делать с этим? Идти и доложить в Совет – со мной поговорил Фалант? Что я слышал – поверят без проблем, любой эмпат скажет, что я не шучу. А не сочтут ли это за результат перенапряжения от интенсивного изучения чуждой этики и уклада – на курсах «проводников»? В Лакаане, как нас учили, с этим более чем просто – разговор Покровителей со смертным в храме сопровождается таким магическим фоном, что сомнений не бывает. А Фалант, ушедший бог, разговаривает только ментально, никаких регистрируемых эффектов… Да, проблема!
Люк спохватился, он опаздывал в Учебный корпус на собрание курсантов. В конце концов, бог не сказал, что надо что-то делать «немедленно», значит – есть время подумать. Люк с места набрал скорость и бегом припустил по дорожке к комплексу зданий университетского городка.
В зал собраний он проскочил в тот момент, когда старший наставник курсов уже вышел на трибуну.
- Товарищи! – голос наставника разносился по залу без всякого магического усиления. – Сегодня вы собрались по особому поводу – перед вами выступит социальный координатор Совета, товарищ Маас.
- Товарищи курсанты! Вы все получили подготовку проводников. Вы все можете ориентироваться в мире, обычаи и поступки людей в котором вам странны и, иногда, чудовищны. Но вы готовы к тому, чтобы не растеряться, не спасовать и выполнить свой долг – спасать тех, кого мы можем и должны спасти. Ваша первоочередная задача – освобождать из рабства детей, трудясь в самых опасных местах, среди самых отвратительных представителей человеческого рода! Вторая ваша задача – отбирать из этих детей тех, кто сможет жить в нашем обществе, тех у кого нет себялюбия, эгоизма и жадности, тех, у кого отрицательный индекс СЭЖ! И третья ваша задача – никогда и ни при каких обстоятельствах не открывать лакаанцам пути в наш мир! Но, впрочем, я это повторил только для лучшего понимания приоритетов – суть вам известна и самим.
Теперь я скажу то, что может многих из вас огорчить, но, тем не менее, я обязан это сделать. Половина из вашего выпуска в проводники не попадет… Я слышу шум и выкрики – прошу тишины! Я договорю, а потом можете задать любые вопросы… Итак, половина вашего выпуска в проводники не попадет! Вы все в курсе, что еще два года назад, Совет принял решение устроить постоянную базу в пределах Лакаана. Но не все знают, что было, наконец, выбрано место для этой базы – Первая Станция… Опять шум… Я подожду… Хорошо, продолжу. Итак – Первая Станция. Было много причин выбрать ее и не меньше – выбрать другие места. Совет всё-таки решил вопрос в пользу Первой станции. Почему – сейчас объяснять не буду, все материалы вы сможете прочитать после, они доставлены в вашу спецбиблиотеку… Подготовка и разведка велись еще год. И вот, всего полгода назад, начаты первые работы. Вели их товарищи из группы по чрезвычайным ситуациям – оттого вы про это и не узнали раньше. Сейчас там расчищен плацдарм и поставлены необходимые охранные системы – вы все помните историю и знаете о том, что стало причиной гибели Первой станции. Работы велись максимально скрытно, привлекался только необходимый минимум персонала. Но теперь начинается новая фаза и необходимо больше сотрудников. Вот туда и направится половина из вас. Да, начиная с сегодняшнего дня, основная информация о ходе работ на Первой станции объявлена Советом общедоступной. Но то, что касается защитных систем и точных координат Станции – по-прежнему закрытая информация, имейте это в виду.
Теперь я готов отвечать на вопросы… Списки? Вы это сможете узнать у вашего старшего наставника, после собрания… Изменения и переводы? У него же. Обстоятельства гибели Станции? Вот вам, тем кто там работать будет, на него и отвечать. Нет, архивы открыты не будут – сейчас, по крайней мере. Нам, Совету, крайне важно, чтобы выводы рабочей группы ни коим образом не зависели от древних, скажу откровенно, предубеждений! Да, я еще не сказал, что группа, предназначенная для работы на Станции, пройдет дополнительную декадную переподготовку. Если это всё, то прощаюсь с вами и желаю успехов!
Люк, вместе с остальными курсантами – взбудораженными и ошеломленными, вывалился из зала и побежал к административному корпусу. Списки были уже вывешены. У Люка екнуло сердце, он заранее знал, что увидит. Поэтому он нисколько не удивился, прочитав на листке:
«Первая Станция.
1. ...
…
15. Норин Люк
16. ...»
***
- Господин, купите кобайю! Молодой, сильный самец, отличный сторож! Совсем не дорого!
Дар обернулся – низенький носатый торговец, с пучками растущих из ушей и носа рыжеватых волос, зазывал гнусавым голосом именно его. Этот край Большого северного базара был «птичьим рынком» - тут торговали разнообразной живностью, от мелкого домашнего скота, до экзотических ледяных чаек, которые сидели в обложенных магически защищенным от таяния льдом клетках. Что такое кобайя Дар не знал, и решил полюбопытствовать. В клетке сидела обыкновенная морская свинка… Нет, конечно, не совсем обыкновенная – длиной с локоть. Шерсть жесткая, черная с белыми кончиками, глаза прикрыты. Тоже еще – сторож…
- И от кого она… он сторожить сможет? От нападения дикого комара? – насмешливо спросил Дар торговца.
- Господин, вы просто не знаете… Это свирепый зверь, водится только на юге, в Малых горах. Его дрессируют монахи монастырей – для защиты от бандитов-степняков и иношных тварей.
- Да, да, конечно, при его виде все степняки и иношные немедленно сдохнут – от смеха!
В этот момент, зверек, словно услышав, что речь идет о нем, приподнял веки и повернул голову. На Дара уставился зловещего вида красный глаз, без белка, с черным вертикальным зрачком. Дар оторопел. А кобайя, чтобы окончательно добить покупателя, зевнул, продемонстрировав дюймовые клыки!
- М-да, может быть и сторож, - пробормотал Дар. А продавец, почуяв слабину, зачастил, размахивая руками прямо перед лицом клиента.
- Отличный сторож! Тренированный! Вот амулет – наденьте на руку, покормите его разок и он признает в вас хозяина. И тут же ему надо имя дать – вслух, чтобы он услышал. Он умный! И очень сильный! Кобайя может степного волка пополам перервать – у него шкура на ощупь мягкая, а на самом деле – из стреломета в упор не пробьешь!
Дар слушал и веря, и не веря – он готов уже был принять многие чудеса, но ему не хотелось выглядеть простофилей, «лохом ушастым», как изящно выражался хозяйский сын Луций. Поэтому Дар спросил:
- А ты его откуда взял – неужто сам в Малые горы путешествовал?
- Нет, господин, - затряс торговец нечесаной головой. – Я в Когуре его купил, на рынке в оазисе Шамал. Там Большая Пустынная ярмарка собирается, раз в год. Много диковин бывает. Артефакты, животные, рукописи... Там я его и купил.
- А тебе самому сторож не нужен?
- Я маленький человек, господин. Не воин. А кобайя – страж и спутник воинов. Боевой зверь. Купите, господин, не пожалеете.
Дар чувствовал, что почти дал себя уболтать. Он с детства испытывал симпатию к морским свинкам… А кобайя, развалился в клетке, выставив розовое брюшко, поросшее редкой жесткой шерсткой. Словно приглашал погладить… Дар потянулся было к клетке…