"Гор, ты собираешься жениться на этой… - не найдя нужного слова, которое отражало бы всю ее ненависть к чужачке, девушка сплюнула: - ведьме?" "Нет, - недовольно поморщившись, мотнула она головой, - не так… Гор, ты знаешь, что Хранительница собирается выйти за тебя замуж? Она хотя бы спросила, согласен ли ты, или оставила на потом? А что? Брачная церемония - самое подходящее время для того, чтобы задать этот вопрос. В первый раз…" "Опять не то, - она с силой стукнула себя кулаком по ноге, - м-м!" Мати была просто в ярости. Ее переполняла злость. Злость на отца за то, что тот ей ничего не сказал. И не важно, что он скорее всего сам ничего не знал. Злость на Гора за то, что тот не заставил караван обошел стороной этот город!
"Ну что ему стоило?! - она была готова заплакать от боли и обиды. - Ничего сложного! И вообще…" Она чуть ли не бегом спускалась с холма, вниз, к остановившемуся на главной площади каравану, на ходу придумывая слова для будущего разговора с магом. Пока вдруг не остановилась посредине своего пути. Тяжело вздохнув, она опустила голову на грудь, глядя на камни у своих ног. Подпнула один - и потом долго бесцельно следила за тем, как он летел вниз, спотыкаясь и сталкиваясь с другими камнями, поднимая волны пыли, пока не исчез из виду где-то в расселине.
"Ничего у меня не получается, - Мати опустила руки. И зачем вообще пытаться, если она и так понимает, что все бесполезно? - Я не смогу его ни о чем спросить.
Потому что… Потому что я не имею никакого права задавать ему такие вопросы.
Ведь я не помолвленная. Не в этом мире. Потому что здесь не было Курунфа. Зато здесь есть этот город… Как бишь его? Эмигард. В котором мне предстоит прожить всю свою жизнь, забыв о дороге, о мечте, служа богам, тому, кого я люблю… и его жене… НЕТ!" - замычав от боли, она сорвалась с места, понеслась вниз, не разбирая дороги.
Девушку совсем не заботило, что она могла споткнуться, упасть, расшибиться насмерть. Возможно, где-то в глубине души, полубессознательно, она хотела, чтобы все так и случилось, положив конец проблемам…
"Так было бы лучше всего… - мелькнуло у нее в голове. - Конечно. Проблемы только от жизни. В смерти же все легко и просто…" "А еще лучше было бы расшибиться не насмерть, - мысленно продолжала она, - но достаточно серьезно, чтобы все вокруг забегали, запереживали…" Что же до разговора с Гором или кем-то другим…
"Не стану я ничего говорить! Зачем? Так только хуже будет. И вообще… Ну что в этом плохого: остаться в городе, стать служительницей? Разве я не об этом мечтала?" Мати вновь остановилась, прикусив губу, оглянулась назад, на возвышавшийся над землей, уходя башнями в высокое синее небо, храм. И как она прежде не замечала, как он красив! Белоснежный, легкий, воздушный, словно вырезанный из пушистых облаков, он излучал такое тепло, что душа не могло не тянуться к нему. И даже сердце было готово признать: "Да, в нем есть что-то… Что-то очень доброе, близкое, что можно было бы полюбить искренне и на всю жизнь. Почти так же сильно, как Шамаша".
Однако стоило ей вспомнить о Нем, как зубы так сильно впились в губу, что во рту стало солоно от привкуса крови. Лишь боли не было. Словно она вся ушла куда-то.
"Подумай о себе! Хотя бы раз! И пусть другие заботятся о себе сами! Он - сильный маг. Даже если и не бог… Он могущественнее хозяев всех городов, через которые проходил караван, и уж конечно - правящей здесь магини. И пусть она имеет право настаивать на своем, какая разница? Законы городов, да вообще всего мира снежной пустыни всегда были для него чужими, и… Он сам говорил, что следует им только до тех пор, пока они не мешают его планами. А раз так… Ничто не остановит его.
Если же он сам захочет остановиться… Значит, такова судьба. И даже лучше, если она определится сейчас… Надо будет спросить жрицу, может ли служительница избрать для себя бога, а не богиню? Я бы тогда выбрала Шамаша. Ведь на самом деле я люблю именно Его, а не Гора… Да, может быть, что ни делается, все к лучшему…" Она повернулась, стала вновь карабкаться по склону холма наверх, к храму.
Старая женщина ждала ее у врат, улыбаясь всем сердцем, всей душой, так что добрые огоньки лучились не только в глазах, на губах, но в каждой морщинке.
Девушка остановилась перед жрицей, замерла, опустив голову на грудь, прошептала:
- Прости меня, я вела себя как последняя дура, пробуя убежать от своего предназначения.
- Все хорошо, милая, - ладонь теплом коснулась щеки, горячие, пахнувшие травами пальцы взяли молодую караванщицу за подбородок, поднимая голову. - Я знала, что ты вернешься.
- Я не потеряла права стать служительницей, повернувшись спиной к этому пути?
- Все происходит так, как должно. Жизнь - не более чем цепь испытаний. И, наверное, самое трудное среди них - исполнение мечты. Ведь этот миг представляется столь прекрасным, что хочется остановить время, заставить его заснуть, что боишься сделать хотя бы шаг, да что там шаг - и шевельнуться - а вдруг это все изменит? Забываешь о том, что позади - к чему минувшее, ведь там ничего не было. Не думаешь о том, что впереди. Зачем? Идти больше некуда. Больше не о чем мечтать.
- Но ведь это глупо! Мечтаешь же не о том, чтобы мечта исполнилась… Вернее, не только об этом. Мечтаешь жить мечтой, давая ей возможность маленьким зверенышем расти в твоих ладонях… - глаза девушки устремились куда-то вдаль, на губы легла задумчивая улыбка. О да, она не сомневалась, что сумеет правильно распорядиться исполнившейся мечтой. И уж конечно не станет ее замораживать, обращая в мертвую холодную ледышку.
А прошлое… Как можно забыть его, отказаться от всего? Ведь оно - не только часть мира снежной пустыни, но и ее самой. И…
Мати вдруг окатило с головы до ног таким потоком ледяного ветра, что она поежилась, зубы застучались друг о дружку.
- Служители… Они ведь отказываются от своего прошлого…
- Зачем? - искренне удивилась старушка.
- Ну… - девушка пожала плечами. - Потому что так нужно…
- Нужно? Кому?
- Богам. Ведь для того, чтобы служить Им, человек должен забыть о себе. А значит - и о своем прошлом…
- С чего ты это взяла!
- Ну… - она втянула голову в плечи, испугавшись: "Наверное, я сказала что-то не то," - Мне казалось… Я слышала…
- Дитятко! Тот, кто говорил такое - не знает ничего, поскольку не только никогда не был служителем сам, но даже не разговаривал ни с кем из нас! Отказываться от прошлого! Да кому будет нужен тот, кто перестанет быть самим собой! Во всяком случае - не небожителям! Или у Них нет рабов-теней - тех, кто действительно отказался от всего, что было?!
- Потому что умер, - прошептала девушка.
Бровь старухи удивленно приподнялась:
- Однако! Ты многое знаешь.
- В снегах пустыни достаточно свободного времени. Хватает и на чтение, и на разговоры.
- Хорошо. Тем легче и быстрее будет обучение.
- И… И когда оно начнется?
- Если ты готова - прямо сейчас.
- Нет, - она мягко остановила ее, коснувшись холодными пальцами сухой морщинистой кожи руки.
Старуха понимающе улыбнулась:
- Действительно, такое решение не принимается без размышлений. Самый важный, ответственный шаг в твоей жизни. Ты должна к нему подготовиться.
- Мне нужна неделя!
Жрица удивилась, даже - как показалось Мати - расстроилась.
- Так много? Но почему? Милая, чем дольше ждешь, тем больше сомнений в душе и боли в сердце…
- Я знаю, - вздохнула та, - но так нужно, - она все еще надеялась, что произойдет чудо, однако не то, о котором говорила жрица города.
- Что ж, - старой женщине ничего не осталось, как развести руками. - Хорошо. Раз ты считаешь, что так нужно.
- Да.
- Тогда возвращайся к своему каравану.
- И я могу жить прежней жизнью? Словно ничего не случилось?
- Это было бы весьма разумно. К чему другим знать о том, что еще не произошло? Ты ведь, надеюсь, умеешь хранить секреты?
Молодая караванщица кивнула, тяжело вздохнув:
- Я всю жизнь только это и делаю.
- Ну, вот и славно! Раз так, приходи в храм через неделю. Я предупрежу стражу, чтобы тебя пропустили. И буду ждать.
- Жрица, а мой отец… - неуверенно начала девушка.
- Что с ним?
- Ничего, все в порядке, хвала богам. Я просто хотела спросить, должна ли я буду сказать ему?
- Мы же, кажется, договорились.
- Конечно… Я… Я имела в виду - должна ли я буду сказать ему через неделю, когда мне нужно будет уходить в храм? Ведь… Ну… Мне бы хотелось с ним попрощаться…
- Но разве у вас, в караване девушка не прощается со своими родителями, переходя в повозку невест? Из которой, если мне говорили верно, она выходит лишь женой.
- Да, это так.
- Тогда в чем же дело?
- Я ведь еще не прошла испытание. И… У меня нет своей судьбы, а, значит, я не могу принимать решение.
- Не прошла испытание? Но ты казалась мне достаточно взрослой…
- Осталось совсем недолго, но… Но больше, чем неделя.
- М-да… - старая женщина покачала головой.
- Это может стать проблемой? - насторожилась Мати.
- Не беспокойся, милая, - улыбнулась горожанка, однако при этом губы ее были поджаты, а черты лица напряжены, - все будет хорошо. Однако, ты права: нам придется все рассказать твоему отцу.
- Для того чтобы стать служительницей мне потребуется его разрешение?
- Не разрешение, нет. Ведь такова воля богов, а против Них не осмелится пойти ни один смертный. Но вот согласие… Без согласия не обойтись. Ну да это не проблема. Не переживай, милая. Я уже говорила: никто никогда не пойдет против воли богов. Дитятко, не думай об этом. Когда придет время, я поговорю с твоим отцом.
- Я могу и сама…
- Но ты ведь не полноправная. А раз так, нам придется делать все по обычаю - как когда мы берем в ученики детей. Прости. Конечно, ты уже взрослая, но…
- Ничего, я понимаю. Перед законом я - ребенок, - она прикусила губу, думая: "А может так и лучше… Этот разговор с отцом… У меня ничего бы не получилось.
Потому что после всех моих слов о мире снов, мне никто не поверит: решат, что я опять запуталась между реальностью и грезами. И вообще, это ведь куда проще, когда решают за тебя… " - Я… Я пойду?
- Да, милая, - ее улыбка стала шире и теплее и, самое главное - куда искреннее. - Отдыхай, веселись. И привыкай к Эмигарду, потому что…
- "Потому что тебе придется прожить в нем всю свою жизнь", - беззвучно прошептала Мати.
- Потому что тебе предстоит прожить в нем всю свою жизнь, - словно повторила за ней жрица. - Ну, до встречи, милая. До скорой встречи.
- Да, жрица, - и, склонив на миг голову в почтительном поклоне, девушка покинула храм.
Мати вернулась к себе в повозку, испуганным зверьком забилась в дальний угол. Ей не хотелось никого видеть, она боялась попасть кому-то на глаза. Ее душа разрывалась на части при мысли о том, что должно было произойти, став первым шагом на пути к ее будущему. Конечно, быть служительницей лучше, чем женой шута Киша, но…
Ей хотелось совсем другого, невозможного, неисполнимого.
"Госпожа Айя! Помоги мне! Сделай так… Сделай так, чтобы мое сердце превратилось в кусочек льда! Богиня снегов, если Ты хочешь, чтобы я стала служительницей - Твоей или бога солнца - исполни мою просьбу! Потому что иначе я не смогу посвятить себя служению! Я… Я даже жить не смогу!" Она протерла глаза, щеки, стирая с них следы слез-невидимок, зевнула, вдруг поняв, что страшно хочет спать.
"Вот и хорошо. Госпожа Айя решила исполнить мою просьбу. А для этого Ей нужно, чтобы я спала. Ведь власть повелительницы сновидений сильнее над спящей…" …Время в городе пролетали в сплошном веселом празднике. Шумные игры по утрам, танцы - по вечерам. Дни же были отданы торговле, а ей, благо она шла успешно, нужны были все свободные руки. Впрочем, оказалось, что даже в этом деле был свой несомненный интерес. Ведь если торговаться умеючи, от этого можно получить немалое удовольствие. Даже наслаждение. И дело было вовсе не в желании заработать лишнюю монету, но в азарте - продать по наибольшей цене. А главное - можно было ни о чем другом не думать, не беспокоиться. И вообще…
"Самое веселое в том, что не приходится грустить!" - Мати сидела на камне, подставив лицо под жаркие лучи полуденного солнца, и млела от наслаждения.
- Дочка, все в порядке? - мимо нее как раз проходил хозяин каравана.
- Ага, - не открывая глаз, проговорила та. - Лучше не бывает!
- Я хотел сказать… Ты молодец, помогла мне. Завтра можешь отдохнуть, сходить куда-нибудь.
- Хорошо.
- И твои друзья тоже, - вообще-то, ему просто не хотелось отпускать дочь одну.
Хотя жители этого города и были в высшей степени благосклонны и доброжелательны, относясь к караванщикам не как к чужакам, а скорее как к дальним родственникам, которые когда-то выбрали путь странников и вот теперь, после разлуки, длившейся целую вечность, вернулись назад, все равно Атен не позволял себе расслабиться, забыть об осторожности. Мало ли что.
- Ладно.
- Не сомневаюсь, вы найдете, чем себя занять… - он ждал, что дочь обрадуется.
Однако лицо Мати оставалось неизменным. Отрешенным и безразличным.
"Словно ей все равно, что происходит вокруг. Ничего не трогает… -караванщик качнул головой, вздохнул. Это было не правильно, не хорошо. Но что он мог поделать? Не заставлять же дочь измениться силой. - Все, что я могу, это принимать ее такой, какая она есть. И надеяться, что когда-нибудь она сама все поймет, что ее душа оттает. Ведь может же девочка быть доброй, отзывчивой… Как в тот день, когда умерла Рамир… Будем надеяться, что этот город поможет ей…- он огляделся вокруг. - Это чудесное место. Жаль, что уже совсем скоро придется уходить обратно в снега…" Ему не хотелось. Настолько, что он даже подумывал о том, как было бы хорошо остаться в городе… Нет, не городе вообще, а именно в этом оазисе. Эмигард…
Странно. Обычно караванщики не знали названий городов, через которые проходили.
Кто доверит чужаку одну из самых сокровенных тайн? Здесь же все произошло… как-то само собой, незаметно, словно так и должно было быть. Но имя этого города не просто открылось, оно так сильно врезалось в память, что Атен был почти уверен: оно не забудется не только в вечном сне, но даже в краю благих душ.
Он вздохнул, огляделся вокруг, заметил оживление рядом с местом, отведенном работорговцам. Должно быть, кто-то из горожан назвал достойную цену.
- Ладно, дочка, я пойду. А ты отдыхай.
- Ага, - вновь кивнула она, продолжая безмятежно загорать на солнышке.
Когда воздух вокруг нее успокоился, девушка с наслаждением втянула в себя аромат росших на холме у нее за спиной цветов, потянулась.
"Птица с желтым опереньем,
Обрати меня виденьем,
Чтобы я смогла пройти
По рассветному пути
Горизонтною границей,
В край небес, открытом птицам,
Да виденьям, в те края,
Где живет мечта моя…" - беззвучно шептали ее улыбавшиеся губы.
Мати и сама не знала, откуда пришла в ее память эта песенка.
"Должно быть, слышала где-нибудь. В городе. Или в караване. Какая разница? - она зевнула. - Забавная песенка. Птица с желтым опереньем…" Она была готова повторить слова, чем-то похожие на заклинание, еще раз, но не успела.
- Мати! - плеткой стеганул воздух, заставляя его задрожать, полный боли и отчаяния крик.
Удивленно приподняв бровь, Мати даже приоткрыла один глаз, но, увидев подбегавшую к ней Сати, вновь закрыла его, возвращаясь к своему занятию.
- Мати! Там… - караванщица запыхалась, однако же, продолжала говорить, боясь потерять хотя бы одно драгоценное мгновение на то, чтобы перевести дыхание. - Проснись!
- Я не сплю. Что случилось? - совершенно ровным голосом спросила девушка. Открыв глаза, она воззрилась на караванщицу безмятежно ровным взглядом синих глаз.
- Они продают Лигрена! - на одном дыхании выпалила Сати, уверенная, что эти слова не просто все объяснят, но заставят собеседницу вскочить и побежать к ряду рабов, стремясь сорвать сделку, пока она не состоялась.
- Ну… - Мати лишь чуть повела плечами. - Я, конечно, могу тебе помочь…
- Да, бежим скорее!
- Ты хочешь, чтобы я подняла цену?
- Что? - Сати даже остановилась. Ее глаза переполнились удивлением, так что, казалось, еще немного, и оно перельется через края век.
- Ты имела в виду - "как"? Ну, поверь, я найду способ. Он ведь не только лекарь.
Когда-то он был жрецом. Ему многое известно, а за знания нужно платить. И я думаю - даже больше, чем за красоту и юность… Впрочем, что я тебе-то все это говорю? Мне не нужно опробовать мою речь перед покупателями, когда я и так знаю, что она сработает. Какая цена названа?
- Мати!-молодая караванщица глядела на нее с ужасом. Она не могла поверить, что это говорит та, которая еще совсем недавно плакала вместе с ней над телом Рамир.
- Ты… Ты не понимаешь…
- Так ты не хочешь, чтобы старика продавали?
- Он нужен каравану! Ведь он - лекарь! И он нужен мне! Чтобы я могла продолжать учиться, и…
- Ну, допустим, если бы он был нужен каравану, его никто бы не выставил на продажу. Что же до тебя… Перекупи.
- Что?
- Ты что, действительно такая дура или притворяешься, что ничего не понимаешь?
Перекупи. Назначь цену, большую то, которую предложил горожанин. И старик будет учить тебя всему, что ты хочешь и сколько хочешь.
- Но… У меня нет таких денег!
- Попроси родителей.
- Они не дадут! На раба - нет! Ведь ни у кого в караване нет личных рабов, даже у Гора! Только общие!
- Сати, - она устало глянула на караванщицу, - от меня-то ты чего ждешь? Я не могу дать тебе денег, потому что хотя у меня они и есть, я не имею права ими распоряжаться до тех пор, пока не пройду испытание.
- Но ты можешь поговорить с отцом!
- Ты тоже можешь с ним поговорить. Он хозяин каравана и выслушает любого, идущего одной с ним тропой.
- Но он твой отец! Тебя он послушается! Тебе даже не придется его просить! Лишь намекни…
- Зачем?
- Но… - Сати совсем растерялась.
- Мне это не нужно. Если караван хочет продать своего раба - что ж, хорошо, больше золота, меньше едоков.
- Ты… Ты действительно так думаешь? Ты… Ты не шутишь?
- Шучу? Нет, отнюдь. Я сейчас не в том настроении.
- Я, пожалуй, пойду… - не спуская с нее ошалевшего взгляда широко открытых глаз, Сати попятилась назад.
- Иди.
- Я… - она вдруг вскинулась, огляделась вокруг, и, увидев кого-то, кивнула: - Да, я пойду!
Взглянув в ту сторону, куда побежала Сати, Мати скривила губы в тонкой усмешке: караванщица бросилась к Гору.
"Нашла себе другого помощника. Настырная. Вот что значит чего-то захотеть. А то все - тихоня да тихоня. Ну ладно, - откинув голову назад, девушка закрыла глаза, подставляя лицо под солнечные лучи, - на чем я там остановилась? Птица с желтым опереньем… А, какая разница? - ей не хотелось ни о чем думать. - Хорошо-то как!
Вот бы это мгновение продлилось всю жизнь!" Но очень скоро тишина и покой снова были нарушены.
- Метелица! - ее окружили друзья.
- А? - не открывая глаз, зевнула та.
- Ты что, спишь? - близнецы сели по обе руки от нее.
- А ты что, не видишь?
- Вижу-то вижу, но еще и слышу, - хихикнул Умник.
- Давай, вставай скорее! - заторопил ее Непоседа. - Пошли!
- Куда? - она открыла глаза, наклонив голову на бок, с интересом глядя на близнеца. - Вы придумали, чем заняться? Что-то интересненькое?
- Пошли - узнаешь!
- О, все загадки, загадки, - Мати потянулась, словно кошка, зевнула, а затем резко, рывком, поднялась. - Люблю загадки!
- Давай за нами, - Непоседа сорвался с места, побежал к маленькой узкой, словно ручеек, улочке, ведшей по задворкам к, как Мати уже знала, старому городскому саду, окружавшему небольшое черное озеро. - Догоняй! - вслед за ним рванулись остальные. И лишь Умник задержался, чтобы с задумчивым, даже серьезным видом сказать:
- Метелица, хорошо, что ты вновь стала прежней!
- О чем ты?
- Те несколько дней, накануне прихода в город, - поджав губы, он качнул головой, - ты была сама не своя.
- И какая же?
- Неинтересная.
Мати не сдержала смешка, таким забавным показался ей прозвучавший ответ.
- Напрасно смеешься, - нахмурился Умник. Он не видел в этом ничего забавного, - ты не просто не была собой, ты была не в себе: скучная, противная, надутая, непонятно от обиды или от чувства собственного величия. Одиночка, и вообще…
- Я не помню, чтобы так себя вела.
- Ну и хорошо, и не помни. Чтобы не было искушения повторить.
- Не бери в голову. Мне нравится быть такой, какая я сейчас. И я вовсе не собираюсь меняться.
- Ну и славно. Только…
- Слушай, хватит слов, а? Я хочу веселиться!
- Постой, - он взял ее за локоть, останавливая. Его брови были по-прежнему сведены на переносице, глаза глядели настороженно и хмуро, - я хотел сказать…
- Потом, - она вырвала руку, бросилась вслед за успевшими уже пересечь площадь приятелями.
Путь, бравший начало на главной площади города, привел детей каравана в задумчивый сумрачный сад, чьи сухие деревья сутулились, разбросав над землей покрытые редкой тусклой листвой ветви, норовившие царапнуть щеку или рвануть за запутавшиеся среди гребней-сучков волосы. В окружении их даже озеро казалось старым -лишенным зелени жизни черным глазом духов смерти.
- Бр-р, - поежилась Снежинка. - Здесь мне как-то не по себе.
- Да, - кивнул, соглашаясь с подругой, Обжора, - жутковатое место. -Интересно, почему горожане ничего с ним не сделают? - спросила Сероглазка, старавшаяся держаться поближе к своим друзьям.
- А что делать-то? - Непоседа, наоборот, успел обежать озеро вокруг, все осмотреть.
- Ну… - девушка пожала плечами. - Можно было бы вырубить старые деревья, посадить молодые. Все было бы лучше.
- А если им так больше нравится?
- Они что, дураки?
- Ну уж не знаю, - фыркнул Непоседа.
- Такое уродство рядом с храмом!
- Все познается в сравнении… - задумчиво проговорила Мати.
- Что? - младшие тотчас повернулись к ней.
- А она ведь права, - с уважением взглянул на нее Умник. - Если не видеть ничего уродливого, не поймешь, что есть и красота.
- Ты не мог бы объяснить как-нибудь… - Снежинка, не находя нужного слова, на замешкалась, и Непоседа поспешил прийти ей на помощь:
- Доходчивее.
- Представьте себе, что вы всю жизнь прожили в этом городе, - издалека начала Мати.
- Сложная задачка…
- Попытайся.
- Ладно, - кивнул Непоседа. - Представил. И что?
- Постоянно живя рядом с храмом, имея возможность видеть его по сто раз на дню, как скоро он перестанет казаться тебе красивым, удивительным, чудесным?
- Ну… Если мне не разрешат облазить все его залы, спуститься в подземелье, подняться в башни, он всегда будет манить меня загадками.
- Я говорю не о тайнах. О красоте.
- Это разговоры для девчонок! - фыркнул Непоседа.
Умник, вздохнув, качнул головой:
- К чему пытаться что-то объяснить тому, кто и не хочет понимать?
- А я поняла, - тихо промолвила Снежинка. - Кажется, - неуверенно добавила она. - Если прийти сюда и посидеть денек, а потом вернуться к храму, он покажется верхом совершенства. И не только он, вообще весь город будет светлым и прекрасным. И жизнь не будет приедаться.
- Как это, интересно, жизнь может приесться? - скривил в усмешке губы Непоседа. - Надоесть, что ли?
- В караване такое невозможно. Но в городе…
- Вот что, - прервала спор Мати, - хватит слов. А то мы заговорились - дальше некуда. Лучше объясните, как мы собираемся веселиться в этом мрачном месте?
- Для нашей затее, - Непоседа подмигнул брату, - чем мрачнее - тем лучше. А вот начнет темнеть - будет совсем замечательно.
- Ну-ну, - хмыкнула девушка. Она смотрела на своих приятелей, ожидая, что будет дальше, хотя и так уже все поняла: "Страшные истории. Будут их рассказывать".
Затея не ахти какая интересная и совсем не новая. К тому же, для нее лучше всего подходил вечер, когда начинали оживать тени, из подземных миров поднимались призраки, а из бездн - духи. Во всяком случае, не солнечный полдень пусть даже в старом мрачном саду…
"Впрочем, уже начало темнеть, - она и не заметила, как солнце скатилось к горизонту. - Странно, - Мати нахмурилась, попыталась сосредоточиться на этой мысли, но уже через мгновение махнула рукой: - А, какая разница? Тем более, что это как раз то, что нам нужно".
Она огляделась вокруг. Сад, и без того хмурый и мрачный, начал меняться, темнея прямо на глазах. Красные лучи закатного солнца окрасили его кровью, которая здесь, должно быть, когда-то пролилась, а тени тех, кто, вероломно убитый в этом саду, так и не обрел покоя в вечном сне снежной пустыни, неясными очертаниями встали над землей. От озера повеяло холодом и страхом, который, наползая на деревья туманом, казался не просто видимым, осязаемым- живым.
- О-о! - Снежинка и Сероглазка что было силы вцепились в стоявшего рядом с ними близнеца, прижались к нему.
- Что это с вами? - удивленно глянул на девчонок Непоседа, однако отстраняться от них не стал.
- Что-то стало… - начала Снежинка.
- Холодать, - подхватила ее подруга, хотя и прекрасно понимала, что та собиралась сказать - "боязно". И хотя признаваться в страхе для девчонки было не так стыдно, как парню, но все равно обидно, особенно на глазах у друзей - усмешек и шуточек потом не оберешься.
- Вот-вот, - поняв, что чуть было не совершила ошибку, закивала Снежинка, затем - смущенно виновато улыбнулась Сероглазке, одними губами прошептала "Спасибо!", благодаря ее за помощь.
- Ничего, сейчас согреемся, - Обжора снял с плеча мешок, осторожно вытащил из него совсем маленький сосуд с залитым воском горлышком.
- Что там? - с любопытством заглянула ему за плечо Сероглазка. - Огненная вода?
- Она самая.
- Но откуда? Взрослые никогда бы не дали…
- Поэтому я сам взял, - перебил Сероглазку Обжора. Он торопился сказать это - не желая делиться с другими своими заслугами и славой. Когда же начал - даже выпрямился от гордости, расправил плечи. - Ровно столько, сколько нам нужно.
- Украл?
- Что скривились? - двинулся на них юноша.
- Да так, ничего… - не ожидавшая от обычно спокойного и молчаливого паренька такого напора, Сероглазка даже попятилась.
- Ой и достанется тебе! - не столько с осуждением, сколько с восхищением взглянула на него Снежинка. - Если взрослые узнают…
- От кого? - глаза юноши вмиг сощурились. - Кто им расскажет? Ты?
- Нет, но взрослые всегда все узнают. Особенно Хранитель.
- Может быть, Гор и узнает. Но никому не скажет, - глядя на черневшее на глазах небо, проговорила Мати. - Как никогда не рассказывал ни об одной нашей затее.
- Интересно, почему… - хмыкнул Умник.
- Потому что с вами я. И как старшей мне должно достаться больше всех.
- Да, предполагается, что ты следишь за нами, не позволяя совершать глупые и опасные поступки. Ты же наоборот подначиваешь нас.
- Что, было бы лучше, если б я стояла над вами с плеткой в руках и орала: "Туда нельзя! Сюда нельзя"?
- Нет! - ее приятели захохотали, не представляя себе подобного.
- Так или иначе, Гор не хочет, чтобы тебя наказывали, - многозначительно хмыкнув, Непоседа, заговорщицки подмигнув брату. - И почему же?
- Все знают, почему. Потому что Хранитель… - начала Снежинка, но Метелица прервала ее:
- Ладно, хватит. Сплетничать можно и в караване!
- Мы вовсе не сплетничаем, - с наигранной обидой поджали губы девушки.
- Много удобнее и приятнее, - не обращая на них внимание, продолжала дочь хозяина каравана. - Больше собеседников. А еще лучше - посреди городской площади.
- Метелица! - Сероглазка нахмурилась. Конечно, они с подругой заслуживали упреки, но к чему перегибать палку?
- В любом случае, - поспешил прервать разговор, грозивший перерасти в ссору Умник, - это место и это время созданы совсем для других историй - страшных, одна ужаснее другой! И именно ради них мы здесь! Так что… - он взглянул на Метелицу.
Та огляделась вокруг:
- Обжора, Непоседа, соберите ветки.
- Зачем?
- Разожжем городской костер. Его дым похож на призраков, хруст сучков - как чьи-то шаги за спиной, а яркие искры, летящие во все стороны, вполне сгодятся за глаза демонов.
- Да, - понимающе кивнул Умник, - в таком окружении воображение разыграется - не остановишь. Так, кому станет страшно - кричать тихо! Мы ведь не хотим, чтобы нас нашли? - он глядел на Снежинку и Сероглазку, ожидая, когда те согласно закивают, а потом повернулся к Метелице: - Где расположимся?
- Там, - она махнула рукой в сторону высокого берега озерка.
- У воды? - юноша нахмурился. В его глазах затеплилось сомнение. - Ее духи самые любопытные. Нет ничего проще вызвать водяного.
- Вот здорово! - восхищенно воскликнул Непоседа. - Увидеть настоящего духа!…
- Жди, - охладила его пыл Сероглазка. - Делать ему больше нечего, как являться на нас зов! - но было видно, что девушка не до конца верила тому, что говорила.
Одна мысль же о том, что призрак может и в самом деле явиться, заставляла ее зябко ежиться.
- А что? - Непоседе же эта идея понравилась даже больше своей собственной задумки.
Ведь страшные истории можно рассказывать и в караване. - Давайте вызовем духа!
Метелица, ты как?
Дочь хозяина каравана пожала плечами:
- Я могу попробовать составить заклинание.
- У тебя никогда прежде не получалось, - напомнил Умник.
- В таком случае, чего ты боишься? - Метелица не собиралась спускать ему дерзость, отвечая ударом на удар.
- Я ничего не боюсь! - взгляд близнеца стал хмур, в глазах вспыхнули алые огоньки злости. - А вот ты! Что ты будешь делать, если у тебя все-таки получится?
На мгновение девушка умолкла, взглянула на хмурую, чужеродно враждебную водную гладь, а затем медленно и негромко проговорила:
- Попрошу духа сотворить дождь. И чтобы он не плакал, а лил как из ведра всю ночь!
- Но мы же промокнем! - воскликнули ее подруги, которым эта затея нравилась все меньше и меньше по мере того, как начинала казаться реальной, осязаемой.
- Ну и что?
- Здорово! - глаза Непоседы с каждым новым ее словом загорались все ярче и ярче.
- Искупаться под дождем! - такого с ними никогда не случалось и вряд ли когда-нибудь произойдет, потому что настоящий ливень, тот, который шел над землей, еще не знавшей снега пустыни, с воцарением госпожи Айи сохранился лишь в сказках.
- Здорово-то оно здорово, - Умник же задумался, пытаясь заглянуть в будущее дальше, чем на один миг. - Вот только зачем?
- Да просто так! - воскликнул, всплеснув руками, его брат. - Ну что ты пристал - "зачем" да "зачем"?! Все, все! За дело! А ты, - он повернулся к дочери хозяина каравана, - придумывай поскорее заговор!
Мати кивнула. Подобное разделение труда ее вполне устраивало. …Медленно, пиная камешки, она шла по берегу озера, глядя себе под ноги. Ее губы беззвучно шептали:
"Озера ночного духи… А может так: Духи озера ночного… Да, так лучше… Вы мое услышьте Слово… И, поднявшись из пучины… Черных вод на брег пустынный…
Брег пустынный…" - она остановилась, наморщила лоб, качнула головой, в обиде поджав губы.
Дочь хозяина каравана терпеть не могла, когда у нее что-то не получалось. Не то чтобы это ее злило - просто выводило из себя. Сразу начинало хотеться сделать что-нибудь… Что-нибудь… Она сама не знала, что. Да хотя бы порвать нить горизонта или сбить звезды с ночных небес.
- Метелица! У нас все готово!
Обернувшись на голос, она увидела усевшихся вокруг костра друзей. Все лица, по которым скользили красными тенями блики-отблески огня, были повернуты в ее сторону.
- А у меня нет, - пробормотала она себе под нос, однако пошла к ним.
- Ты что-то сказала? - спросил Умник, когда она садилась рядом с ним на серый, совершенно голый камень, не горячий, но и не особенно холодный.
- Нет, ничего, - Мати решила: "А, ладно, доделаю по ходу дела!" - Не передумали вызывать духов? Пока еще не поздно.
- Нет! Нет… - в разнобой ответили ей. В устах одних это слово прозвучало радостно, даже нетерпеливо, в других же - с долей страха. Страха, который рождал еще большее нетерпение: скорее бы уж все произошло, оставив ожидание позади!
- Ну что ж… - Сквозь высокие ярко-красные с отсинью языки пламени она взглянула на озерную гладь, которая в этот закатный час из холодно-черной стала алой, словно напившись огня.
Ее друзья притихли, не смея не то что сказать слово, но даже громко вздохнуть.
- Главное, - начала Мати, - верить в то, что духи в самом деле существуют.
- Кто бы сомневался! - хмыкнул Непоседа. - Вот только есть-то они есть, но к людям приходят лишь в сказках. А как хотелось бы наяву!
- Тихо ты! - шикнули на него девушки. - Не мешай! Продолжай, Метелица!
- Вера - половина дела. Вторая половина…
- Слова заговора! - прошептала Сероглазка, осененная открытием.
- Теперь ты мешаешь! - зло глянул на нее Непоседа. - Как мне рот затыкать - сколько угодно, а как самой немножко помолчать…
- О, прости, прости, - девушка виновато взглянула на Мати, - я не хотела! Слова как-то сами вырвались…
Дочь хозяина каравана кивнула, спокойно продолжая:
- Вторая половина - страх.
Друзья воззрились на нее с удивлением. -Ты хотела сказать - отсутствие страха, - предположил Умник. - Духов, как и демонов, нельзя бояться, и тогда…
- Тогда они никогда не придут, - качнула головой Мати. - Нет. Именно страх их привлекает. Он для них - как запах чего-то очень вкусного…
- С чего ты взяла? - недоверчиво хмыкнул Непоседа. - Я ничего подобного в жизни не слышал! Ты все это только что придумала, да? Специально для нас? А преподносишь словно истину от самих небожителей!
- Ты плохо слушал легенды, - нахмурился Умник, - и никогда не перечитывал ни одной из них.
- Это ты у нас читатель! И вполне достаточно! Должен же кто-то и действовать!
- Если бы ты, развлечения ради, развернул хотя бы один свиток, то знал бы: страх питает демонов. Благодаря ему они получают власть над людьми…
- Да, - улыбнувшись краешками губ, кивнула Мати. - А что может быть желаннее власти, во всяком случае, для слуг Губителя?
- Тени - не демоны, - неспокойно поглядывая вокруг, промолвила Снежинка, - среди них есть и добрые. Например, тени предков. Они могут быть и защитниками для своих пра-пра…
- Это место похоже на жилище добрых духов? - с тенью высокомерного презренья глянула на подругу Мати.
- Нет, но… Я думала… Зачем вызывать зло? Это может быть опасно. И не только для нас.
- Но это куда интереснее, чем звать добрых духов! - взмахнул руками Непоседа. - Ну сама подумай, вызовем мы мою бабку или твоего деда, и что? Да и вряд ли они придут сюда. Ведь их тела покоятся в снегах пустыни. Как и тела всех хороших людей.
- Откуда ты знаешь, почему тела обитающих здесь духов не похоронили? Мы ведь говорим о духах озера, да?
- Вот именно! А водяные - значит, утопленники. И не известно, кто лучше, самоубийца или жертва убийцы. Так или иначе, вряд ли они пылают любовью к смертным.
- Однако, - Умник нахмурился, - мне казалось, что мы собираемся вызывать духа воды, а не тени умерших людей.
- Да какая разница!
- Большая, - если младший брат говорил быстро, торопливо, то старший - проговаривал каждый звук. - Духи - существа стихийные, живущие вне времени, а тени - след минувшего.
- То же мне, объяснил!
- Ну, вы это, - Обжора, дожевав последнее припасенное с ужина печение, стряхнул крошки с ладоней с видом человека, у которого осталось на все про все несколько мгновений, - перестаньте спорить. Все равно до тех пор, пока тот, кого мы зовем, не придет, мы не будем знать, кто он.
- То есть? - Сероглазка глянула на приятеля с недоверием. - Разве приходит не тот, кого зовут?
- Вот ты, когда кричишь "Обжора!", кто идет?
- Ты, конечно!
- А если будешь звать: "Эй ты!" -Ну… Не знаю. Кто-нибудь.
- Вот и я об этом.
- А он ведь прав, - пробормотал Умник. Близнец чуть подался назад. После всего сказанного ему уже не хотелось вызывать духов. Это был не страх - чувство здравого смысла, с которым не могло совладать даже немалое любопытство.
- Ну и что, если так! - Непоседа вскочил. - Так даже интереснее! Ну что ты морщишься, что? Ведь все равно не веришь, что у Метелицы получится вызвать духа!
- Не верю, - признал тот.
- Тогда в чем дело? И вообще, - он повернулся к Мати, - не обращай на него внимания! Мы близнецы, а это значит, один может говорить за двоих. И я говорю тебе: начинай! Читай заговор! Ну же, не тяни! А то еще кто-нибудь найдет нас здесь, и…
- И все сорвется, - согласно закивал Обжора.
Мати оглядела свой маленький круг, кивнула и, глядя на языки пламени, заговорила громко, повелительно:
- Духи озера ночного!
Вы мое услышьте Слово
И, покинувши пучину Черных вод, на брег пустынный… - она замешкалась на мгновение, после чего продолжала, уже не так уверенно и четко, как до этой остановки:
Поднимитесь, мою волю
Чтоб немедленно исполнить!
Когда она умолкла, на сад опустилась тишина. Караванщики притихли, ожидая того, что будет дальше, вдруг как-то сразу поверив, что что-то непременно должно произойти. А окружавший мир, будто соглашаясь: да, непременно произойдет, замер.
Застыли деревья, покинутые ветрами, озеро превратилось в ровное, бесстрастное зеркало и даже огонь опустил голову, сжался в комок, но только на миг, а затем вновь выпрямился, расправил плечи…
- Мда-а, - грустно вздохнула Снежинка, которая только что молила богов, чтобы духи не пришли на зов, боясь стать их жертвой, - вот жалость!
- Странно… - пробормотала Мати. Она была уверена, что заклинание сработает.
- Да, - нахмурившись, кивнул Умник.
- А ты-то с чем соглашаешься? - набросился на него близнец. - Ты ведь с самого начала не верил! И, может быть, из-за твоего неверия все так и вышло!
- Может быть, вначале я и не верил, но потом… - он наклонил голову. - Это было настоящее заклинание. Я даже готов поклясться, что духи откликнулись на зов…
- Почему же они не пришли?
- Что-то им помешало… Интересно, что? - он поднялся, оставив за спиной костер, прошел несколько шагов, остановившись возле самой кромки воды, а затем зашептал - не приказывая, просто зовя: - Духи озера ночного…
- Не надо, - сжавшись от резкой боли, пронзившей сердце, попыталась остановить его Сероглазка, но тот не слушал ее. Он был во власти странного, непонятного дурмана, который заставлял идти вперед, не позволяя даже на миг задуматься о том, что делалось.
- Вы мое услышьте Слово
И, покинувши пучину
Черных вод, на брег пустынный
Поднимитесь, исполняя
То, о чем я загадаю!
Казалось бы, он просто повторил слова Мати, изменив лишь две последние строки - как раз те, в которых девушка и сама была не уверена. Но заклинание прозвучало совсем иначе. И воды озера вдруг расступились, обнажая каменное дно, но лишь на мгновение, чтобы затем взмыть стеной до самых небес, смывая последние следы ало огненной крови заката. Когда же покровы водной глади, наконец, успокоились, улеглись, над ними заклубился густой, сизый, как дым, туман.
- Мамочка! - Сероглазка и Снежинка прижались друг к другу. В их глазах застыл ужас.
- Тихо, тихо, - приобнял их за плечи Обжора. Видя, что девушки не только сдвинулись подальше от берега озера, но и заерзали, словно собираясь в первый же удобный момент вскочить и броситься бежать прочь, подальше от места, которое становилось все более и более страшным и зловещим, - не двигайтесь! - предупредил он их.
- Но в тумане что-то есть! И это что-то приближается! - они уже ничуть не сомневались в том, что заклинание сработало.
- Тем более, - настаивал на своем юноша. - Вспомните: в снегах пустыни дикий зверь охотится за бегущей добычей, потому что движение лучше видно!
- И потому, - чуть слышно добавил Непоседа, который, застыв на своем месте, не шевелясь, во все глаза смотрел на брата, по-прежнему неподвижно стоявшего на берегу, так, словно вокруг ничего не происходило, - что чует страх… Ла… - наконец, решился он окликнуть Умника. - С тобой все в порядке?
- Не знаю, - неуверенно ответил близнец. - Так или иначе, - попытался он успокоить друзей,-если это что-то пришло на мой зов, то я смогу и отослать его прочь. Дух ведь подчиняется воле вызвавшего.
- Мати, - Лит обернулся к подруге, которая сидела, выпрямив спину и откинув голову назад, чуть высокомерно глядя на все происходившее сквозь языки пламени, - ведь это так? Дух подчинится тому, кто его звал?
Девушка пожала плечами, не сказав ни слова.
- Но ты должна знать! Ты придумала это заклинание!
- То, что придумала я, не сработало, - негромко проговорила она, - Умник изменил заговор. И вообще, все сделал по-другому. Я приказывала - он просил. Я была под защитой огня - он стоял у самой воды.
- Мати, перестань умничать!
- Я отвечаю на твой вопрос - только и всего, - в ее голосе, словах не было ни тени злости или ярости, но и страха переживания тоже не было. Безразличие, в котором если что-то еще и вилось, подобно ветру-невидимке, так это любопытство:
"Ну, и дальше-то что? Слов и страхов - больше снега в пустыне, а духа так до сих пор и не видно".
И, словно услышав ее мысли, он появился: плащ тумана затрепетал, а потом от него словно оторвался клок. Очертаниями своими он походил на человека - вернее, на его тень, которая, однако же, не лежала на земле, а стояла, возвышаясь над Ла, словно дерево над хрупкой травинкой.
- Кто звал меня, нарушив снов покой? - прогремело над землей и оборвалось, не подхваченное эхом.
Умник ответил не сразу. Прежде он повернул голову к плечу, бросил взгляд на Мати.
Не то чтобы он ждал от нее помощи. В конце концов, он мужчина и должен принимать опасность на себя, защищая женщин и детей. Но ему нужен был совет - как быть, что делать? Ведь все, что он знал о духах, было из сказок да страшных историй, которые так любила рассказывать дочь хозяина каравана.
Девушка же молчала, не замечая немого вопроса в его глазах. Ее голова была чуть наклонена, а взгляд, устремленный вперед, полон интереса, притом в нем читалось не только: "И что будет дальше?" но и: " И как ты теперь собираешься выкручиваться?" "Ладно, - вздохнул юноша. - В конце концов, если кто и виноват, то только я.
Значит, мне и выкручиваться".
- Я, - повернувшись к духу, ответил он на вопрос призрачного гостя, постаравшись вложить в голос всю силу и решимость.
- Да кто есть ты такой?!
- Я призвал тебя в этот мир! И теперь ты должен исполнить мое желание!
- И что потом? Чем ты отплатишь мне?
- Ну… - Ла пожал плечами. - Я не знаю…
- Знай, ценится немногое во сне,
Не злато нужно мне и не алмаз,
Которые столь ценятся средь вас.
Что можешь духу предложить, малыш,
За службу? Отвечай же, что молчишь?
- Я… - Ла растерялся. Он не ожидал такой настойчивости от духа, считая, что тот должен быть во всем послушен воле вызвавшего его, не прекословля, готовый исполнить любую волю и моля лишь об одном - чтобы ему была дана возможность вернуться в свой граничивший с бездной мир. - Ну… А чего ты хочешь?
- Чего хочу? Так это твой ответ?
Воистину, я ждал тебя сто лет! - над озером разнесся дикий смех. А голос продолжал громыхать:
- Глупец! Пред тем, как духа вызывать,
О нем хоть что-то нужно разузнать!
- Ты дух, в воде живущий…
- Водный дух!
- Какая разница? - пожал плечами юноша. Для него одно не отличалось от другого.
Но гость, судя по всему, считал различие не просто важным - лежащим в основе самой сути вещей:
- Нет в мире двух
Столь непохожих!
Один все может…
- И тот дух, и другой… - все, что хотел Ла, это чтобы тень как можно скорее отправилась туда, откуда пришла. И ему было все равно, чья это тень.
- Я с платою согласен - что хочу
То от тебя в награду получу!
Теперь желай! Но только поскорей!
И будь хотя б в желанье поумней!
- Я… Я могу посоветоваться со своими друзьями?
- Спроси. Но только с места не сходи!
Ла повернулся к друзьям, кивнул головой:
- Что?
- Отошли его скорее прочь! - в один голос вскрикнули Снежинка и Сероглазка. - Пусть убирается в ту бездну, из которой пришел!
- Действительно, - поддержал подруг Обжора. И хотя он никому не признался бы, что боится, однако это было именно так. Да и кто бы не испугался, оказавшись всего в паре шагов от безликого духа.
- А пусть он нашлет на этот город дождь! - хмыкнув, скривил губы в усмешке Непоседа.-Да, Метелица? - на миг он повернулся к дочери хозяина каравана, однако, не дождавшись от нее даже кивка, вновь взглянул на брата. - Прикажи ему сделать дождь!
- Это уже не игры, Лит! - нахмурился близнец. - Дух здесь и он действительно может исполнить наше желание! И кто знает, чем это все обернется! Может быть, сотворенный им дождь будет идти целую вечность! Или зальет весь оазис! Или… Да мало ли что может случиться!
- Ничего не случится! В конце концов, это только дух, а не демон, которого действительно следовало бы опасаться! Если же ты просто прикажешь ему уйти - какой вообще был смысл его вызывать? Он же и так уйдет, едва ты его отпустишь…Слушай! - вдруг глаза его вспыхнули. - Ну и дураки же мы! Дух! Он ведь может… Какой, к демонам дождь! Он может дать нам столько золота и драгоценных камней, сколько мы сможем унести! Или рассказать нам тайны земли! Или… Это же сколько всего можно пожелать!
- Я любое исполню желанье, но только одно, - вновь заговорил дух.- Скорее решайте, которое вам суждено!
- Нет, ты нас не торопи! - Непоседа так осмелел, что начал спорить с сумрачным гостем. - Сперва в голову всегда лезет всякая ерунда. И только потом приходит стоящая мысль.
В то время, как Лит с самым счастливым видом размышлял о том, что бы ему пожелать, Ла повернулся к дочери хозяина каравана:
- Мати, почему ты молчишь?
- А что я должна говорить?
- Кто он, этот дух? Он не похож на призрак умершего.
- Нет…- она подняла взгляд на тень и молвила, обращаясь к ней: - Не как желанья исполненье, А просто скоротать чтоб время, Ответь, какой ты сын стихии И назови свое нам…
Девушка не успела договорить. Умник прервал ее прежде, чем было произнесено последнее слово.
- Опять заклинание?! - он поджал дрогнувшие губы. - Хватит уже! Разве мало того, что и так произошло? Я уже произнес одно, и что теперь? И вообще, когда мы знаем, какую силу имеют здесь заклинания, почему бы нам не остановиться? Нужно сделать так, чтобы все поскорее закончилось. И, главное, без последствий!
- Лишь загадай желанье - исполненье
Его конец положит приключенью!
Ла поморщился. Его начала раздражать эта манера духа говорить - не обычными фразами, а строками заклинаний.
- Мати!
- Я… Я не знаю, кто этот дух. И потому не могу посоветовать, как быть, - задумчиво вглядываясь в языки огня, проговорила девушка. - Если бы ты не прервал меня, может быть, он бы нам сам рассказал о себе. И о том, чего на самом деле он хочет. А так… Дождь - вот самое безопасное желанье.
- Но это будет не просто дождь, а дождь духа! Он может затопить весь город!
- Ну и что? - спокойно спросила она.
- Тебе все равно, что случится с оазисом?
- А тебе нет?
- Мати!
- Я просто говорю то, о чем все остальные предпочитают молчать. Мы - караванщики.
К тому же - рожденные в снежной пустыни. Что дали нам города, чтобы мы беспокоились о них? Ничего! И никто - ни люди, ни боги не станут нас судить за это безразличие. Потому что мы имеем на него право!
- Но если не будет городов, мы все умрем!
- Мы говорим не обо всех городах, а об одном. Из которого мы через день уйдем.
Чтобы, возможно, уже никогда не вернутся. Круг караванной тропы, ты что, забыл, сколько в нем лет? Наши родители уходили из своего города, когда были немногим старше нас. А ведь мы еще не дошли до него. И вообще… - она пренебрежительно мотнула головой, всем своим видом говоря: "Мне все равно!" -Мати… - начала Снежинка.
- Что? - пронзила ее холодным взглядом дочь хозяина каравана, и та тотчас умолкла.
Лишь Ла не унимался:
- А если своим желанием мы устроит всемирный потоп?
- Умник, это же всего-навсего дух! - фыркнул младший из близнецов. - Я вообще не понимаю…
- Вот и молчи!
Эти слова брата явно задели Непоседу. Поджав губы, он отвернулся в сторону, процедив сквозь стиснутые зубы:
- Зачем спрашивать, если не собираешься слушать? И…
- И вообще, - Обжора потер нос, почесал лоб, - прежде чем покупать то, что тебе, в сущности, не нужно вовсе, хорошо было бы узнать цену.
- В цене мы сочтемся. Ты сможешь ее заплатить, - поспешно проговорил дух.
Ее мы с тобою успеем еще обсудить.
Покуда же время желанье свое мне назвать.
Могу я свершить то, о чем ты не смеешь мечтать.
Все злато, что скрыто в земле, все каменья небес, Могу сделать так, чтобы враг навсегда твой исчез, Могу подарить сердце самой прекрасной из жриц, Могу крылья дать повелителя ветра и птиц, Могу сделать так, чтоб ты тайны земные узнал, Иль сделать, чтоб вечность встречая, ты, смертный, не спал.
- Хватит, дух. Не соблазняй меня! Мне не нужны твои дары! Я… Я звал тебя не для того, чтобы что-то попросить! Все, чего я хотел - чтобы ты пришел. И ты исполнил мое желание, явившись сюда! Теперь уходи!
- Неужто ничего не хочешь ты? - казалось, духа это даже расстроило.
Что, у тебя заветной нет мечты?
- Дух, я ведь сказал! Все! Уходи!
- Так просто? "Уходи"? Нелепо! Нет!
- Ну хорошо, - Ла сдался, - тогда мне дай ответ, - он и не заметил, как стал говорить, не просто подражая рисунку речи духа, но продолжая его, вплетаясь в него единой частью.
На тот вопрос, который не дает
Покоя мне… Куда свой путь ведет
Наш караван? Есть ль цели у пути,
Иль смысл весь в том, чтобы вперед идти?
- Узнать судьбу, но не свою
А всех ты хочешь? Отворю
Врата в вневременние. Там
Ты сможешь все увидеть сам!
И едва отзвучали эти слова, как дух исчез, а вместе с ним и Ла.
- Я не понял, - пробормотал Лит, продолжая глядеть на то место, где только что стоял его брат, - он что, пожелал оказаться в будущем?
- Похоже, - неуверенно проговорил Обжора. - Во всяком случае…
- Демоны! - в сердцах выругался Непоседа, вскакивая со своего места. Он рванулся было к кромке воды и тумана, но Мати остановила его:
- Вернись на место!
- Почему?
- Потому что ты сам сказал!
На несколько секунд над озером нависла напряженная тишина.
- Ты думаешь, что это был демон? - подрагивавшим от волнения голосом спросила Снежинка.
- Нет.
- Так в чем же дело!
- Метелица, ты можешь внятно объяснить, что произошло, что нам делать и что будет дальше?
- Для этого мне нужно быть по крайней мере богиней.
- Но ты собираешься что-то предпринимать?
- Зачем?
- Как зачем! - возмущенно всплеснул руками Лит. - Нужно Умника спасать!
- Но, Непоседа,-попыталась напомнить ему Снежинка,- это ведь было его желание - увидеть будущее! И вообще, может быть, с ним ничего и не случилось…
- Как это не случилось! Он исчез!
- Я имела ввиду - ничего плохого…
- Признайся, Непоседа, все дело в том, что ты сам хотел бы попасть в будущее, - Мати смотрела на приятеля, не моргая.
- Да как ты можешь говорить такое! Я… Я беспокоюсь о брате… - и, все же, не выдержав, он спросил: - А это можно? Ну, ведь я его брат-близнец. Если дух исполняет его желание, то должен исполнить и мое. Ну… Хотя бы одно на двоих.
Пусть его - но для нас обоих. В общем, чтобы я тоже оказался в будущем… Это можно? Если я встану там, где стоял он…
- Ты что, - Сероглазка что было силы вцепилась ему в руку, - тоже хочешь исчезнуть? Мало тебе, что Умник непонятно где…
- Но это ведь так здорово - попасть в будущее!
- Да… - вздохнула Снежинка. Никто и не заметил, как она встала, прошла те несколько шагов, что отделяли сидевших у костра от места, где всего несколько мгновений назад стоял старший из близнецов. - Интересно, какое оно, это будущее…
- Вот Умник вернется - и узнаем, - Непоседа вновь попытался уйти от костра, и вновь был остановлен подругами, одна из которых - Сероглазка - повисла на его руке, вторая же - Метелица - удостоив хмурым взглядом, резко бросила: - Сиди!
- И почему это, интересно, ей можно ходить, где вздумается, а я должен сидеть! - возмутился тот.
Мати не успела ничего ответить. Туман вновь сгустился. И на берегу из ничего, из пустоты возник Умник.
- Ла! - радостно воскликнула Сероглазка.
- Ну и слава богам, - облегченно вздохнул Непоседа.
И только стоявшая ближе всех к близнецу Снежинка от неожиданности, испугавшись, отшатнулась, запнулась за камень и со всего маху плюхнулась на мокрую прибрежную землю.
- Ой!
- Ты не ушиблась? - подался было к ней Ла, но в последний миг остановился, так и не сделав шага. В его глазах, устремленных на подругу, была непонятно откуда взявшаяся грусть и глубокая, болезненная тоска. А еще жалость. - Почему ты? - ни с того ни с сего прошептали побелевшие губы юноши.
- Что - я? - Снежинка взглянула на нее с удивлением, не понимая, о чем тот, но уже заранее сжимаясь от страха.
- Почему ты не осталась у костра?
- Не знаю… Просто… Просто… А что, нужно было?
Ла, вздохнув, только качнул головой.
- Ты что там стоишь столбом? - Непоседа же вел себя так, словно все уже осталось позади. - Иди к нам. И расскажи, куда тебя водил дух. В будущее?
Ла, оторвав взгляд от Снежинки, медленно повернул голову в сторону брата.
Несколько мгновений он молчал, затем же негромко невеселым голосом проговорил:
- Да, я был в будущем.
- И что ты там видел? Ну, не тяни, рассказывай скорее!
Умник вздохнул.
- Что, так плохо? Мы все погибнем? У нас нет будущего?
- Однажды умрут все… Тяжело думать об этом, знать, что так случится… Особенно когда видел все своими собственными глазами…- он прикусил губу, умолкая на миг.
- Великие боги, - прошептала глядевшая на него снизу вверх Снежинка, - да ты поседел!
Юноша коснулся своих волос.
- Это не важно.
- Что с нами случится? - Сероглазка, Обжора, да даже Непоседа поежились. Им стало по-настоящему страшно.
- Рани, - наверное, впервые в жизни он назвал Сероглазку по имени, как и Обжору,
- Дис, вы умрете в один день, в один миг.
- И… - юноша сглотнул подкативший к горлу комок. - И от чего? Провалимся в трещину вместе с остальным караваном?
- Нет. Вы умрете от старости, в окружении детей и внуков.
- Детей и внуков, - Сероглазка нервно рассмеялась, - выходит, Обжора, мы с тобой поженимся! Ужас! Это что же, мне придется тебя кормить?
- Я с тобой с голоду помру раньше, чем от старости! Умник, ты уверен, что был в правильном будущем?
- Не знаю, - хмуро процедил сквозь стиснутые зубы караванщик.
- Да ладно, Обжора, не бери в голову! - скривился в усмешке Непоседа. - В конце концов, ты узнал, что доживешь до старости! Не плохо. А я, - он повернулся к брату, - что случится со мной? Я женюсь на Снежинке?
- Нет, - качнул Умник головой.
- Тогда, значит, на Метелице?
- Ты найдешь себе жену в городе, в котором встретишь шестнадцатилетие.
- Горожанка? Ничего себе! И какая она, красивая? С длинными косами и загорелой шелковистой кожей?
- Не знаю. Я видел ее старухой. А в старости увядает даже самая сказочная красота.
- А, так я тоже умру от старости? - он наморщил нос. - Как неинтересно!
- Нет. Ты погибнешь в бою с разбойниками.
- Здорово! - Непоседа одобрительно кивнул. Его вполне устраивал такой конец. - Достойная смерть! Ну… Остались Метелица и Снежинка. И ты, конечно.
- Мое будущее… - Умник поджал губы. Его сощуренные глаза глядели во мрак ночи.
- Я не хочу говорить о нем. Мати, - он повернулся к дочери хозяина каравана. - Ты хочешь узнать, что я увидел в будущем, в которое водил меня дух? Это ведь может быть всего лишь выдумка тени, озлобленного на весь свет…
- Да, - прервала его девушка, - мне любопытно узнать.
- Едва мы покинем этот город, тебя заберет метель. Или ты сама уйдешь в нее.
Никто так и не узнает, что же на самом деле произошло.
- Ой, Мати! - с сочувствием взглянули на нее подруги.
Девушка кивнула. Ни один мускул не дрогнул на ее лице, даже взгляд остался прежним - задумчиво-скучающим.
- Ты… - Непоседа хотел сказать: "Тебе что, и это безразлично?", но потом, подумав, махнул рукой: - Ну и правильно! Что верить во всякую чушь, рассказанную духом! И вообще, о каком будущем может идти речь, если мы - не прошедшие испытание, а, значит, у нас и судьбы-то еще нет, не то что будущего!
- Ну… - Снежинка оглядела друзей, виновато глянула на Умника. - Осталась я одна.
Тот почему-то только молча качнул головой.
- У меня что, нет будущего? - нервно рассмеялась девушка. - Даже такого короткого, как у Мати?
- Зачем ты ушла от костра? - только пробормотал юноша, почему-то повторяя этот, казалось бы, совершенно бессмысленный вопрос.
- Я… Я не понимаю, - она испугалась не на шутку. - Это что… Действительно так, да? У меня нет будущего, потому что я умру уже сейчас? Да? Ла, не молчи! Ты пугаешь меня!
- Я…
- Желание исполнено, - туман над озером затрепетал, сложившись в фигуру огромного призрака. - Цена Назначена. Как вижу я, она Вполне меня устраивает. Что ж, Сколь ни был бы живущих мир хорошо, В нем места не найдется для меня, Ни ночью, ни, тем более, средь дня.
- Подожди! - вскричал Ла, вскинув вверх руки, сотрясая воздух с силой сжатыми кулаками в жесте, так схожем с признанием собственной беспомощности. - Соглашаясь на твое условие, я не знал, что так будет! Я думал, мы говорим обо мне!
- Что происходит? - Непоседа нервно закрутил головой. - Брат, тебе не кажется, что все мы имеем право знать?
Но тот не успел и слова сказать. Вместо него заговорил дух:
- Мне обещал в награду за труды,
Поклявшись в этом именем святым,
Твой брат того, кто места своего,
Пусть даже не заметивши того,
Не сохранит у пламени костра.
Ну вот и все. Прощайте, мне пора!
- Нет! - в ужасе вскрикнула Снежинка, когда к ней потянулось множество прозрачных рук тени.
- Мы не отдадим ее тебе! - вскочив с камня, Непоседа бросился к девушке. Но, пробежав лишь несколько шагов, ударившись о какую-то невидимую преграду, отлетел назад. - Ла!
- Дух! - его брат-близнец боролся с другой силой - столь же властной и могущественной, которая удерживала его на месте, не позволяя оторвать ноги от сцепившейся в нее земли. - Забери меня! Это я вызвал тебя! Мое желание ты исполнил! Мне и платить!
- Цена назначена. Она
И будет духу отдана!
- Нет! - у костра осталась сидеть только Мати, все остальные вскочили на ноги, готовые броситься на помощь подруге. - Мы не позволим тебе забрать нашу подругу!
- Наивные! - загромыхал над озером безумный смех. - Вам спорить ли со мной?
Воистину, бессмысленно - смешно!
Вы знаете хотя бы, кто я?
- Дух! - ответили в один голос юные караванщики.
- О, как меня питает ваш испуг!
Какое наслаждение пугать!
Ну что, свое мне имя вам назвать,
Иль догадались сами вы уже?
- Сын демона и смертной, Серый Джед, - прошептала Мати.
- Откуда ты знаешь? - впился в нее злым взглядом Непоседа. - В легендах прочитала?
- Да! - с вызовом взглянула на него девушка. - Тебе стало легче?
- Что-то я не помню такой легенды… - обронила Сероглазка.
- Не веришь? - окрысилась на нее дочь хозяина каравана. - Что ж, подожди! Сейчас он сам назовется! Мертвому незачем скрывать свое имя, ведь оно было дано живому…
- Не человек, когда уже давно, - между тем продолжал дух.
Я умер. И не призрак, все равно
Поскольку полукровка умереть
Не может смертью смертного, на твердь
Ложась, чтоб тело спало, а душа
Вокруг него скиталась, не спеша
Уйти в пещеры госпожи Кигаль.
Я дух, который выбрал этот край
Пристанищем своим. Я - Серый Джед
И связываться было вам не след
Со мной. Когда меж нами нет огня,
Не нужно было призывать меня,
Поскольку я владыкой, не слугой
Всегда являюсь, дух уж я такой!
И мне еще позволить самому
Награду выбрать…! Споры ни к чему,
Не стану переигрывать я ночь.
Прощайте! Уношусь скорей я прочь! - и дух исчез.
Туман растаял. На берегу озера осталось лишь пятеро караванщиков.