93167.fb2
- Чего? Гостиницу?
- Ну даЕ Гостиницу, конечно.
- А вы, похоже, издалека приехали, - хмыкнул он, - гостиницу! Да там сроду никогда никаких мест не бывает.
- А, может быть, вы согласились бы предоставить мне кров? На одну только ночь? У меня нашлось бы, чем заплатитьЕ
- Нет. К сожалению, - он нелепо развел руками и покачал головой, - это совершенно исключено. Рад бы, и родителей как раз нет, но на эту ночь у меня назначено совершенно неотложное мероприятие. Совершенно. Если не сегодня, то никогда.
- Свидание?
- Ну что вы. Можно сказать, - наоборот. Этой ночью мне необходимо свести кое-какие счеты. Понимаете? Совсем.
- А здесь что, - осторожно спросила незнакомка, - принято пользоваться услугами наемных убийц?
- А?!!
И когда до него дошло вдруг, что именно она подумала, он захохотал так, как не смеялся уже очень, очень давно. Повизгивая и задыхаясь, не успевая вытирать текущие из глаз слезы.
- Ты это про, - он вынужден был прерваться, чтобы перевести дыхание, - меня? Компаньеро Стасик! Боец Фронта Национального Освобождения имени Ф-фарабундо МартиЕ Тигр освобождения Тамил Илама! Н-ночной Демон! Позвольте представиться, - знаменитый киллер по кличке Лысый Таракан! Даже Крестный Отец где-то! С той же кличкой! Ой, не могу-у!!!
- На протяжении всего этого времени она стояла, молча глядя на этот буйный приступ несколько истерического веселья. А он, насмеявшись, еще раз вытер слезы и решительно сказал:
- Ладно! Хотя это, конечно, и совершенно невозможно, но ты ТАК меня насмешила, что я все-таки приглашу тебя в гости. Только так: завтра в пять ты уходишь, хоть там дождь, хоть чтоЕ Трамваи еще и пораньше ходить начинают. Договорились?
В темноте, там, где едва различимо, смутно виднелось светлое пятно лица незнакомки, вздохнули с явным облегчением:
- Не знаю, как вас и отблагодаритьЕ
Ну, это она зря. Знает, конечно, только виду не покажет. А если умная, так еще и понимает, что это н не тот случай.
- Между прочим, - проговорил он с непривычным оживлением, крутя головой и удивляясь собственной словоохотливости, - я тут расхвастался, типа, что я местный, а вот тут я почему-то никогда не был, и места этого не узнаюЕ Странное оно какое-тоЕ Ну да ладно, я тут драпал, вот и угодил сюда, но, по-моему, недолго. Так что вряд ли это слишком далеко от домуЕ
- Во время бегства трудно оценить, как долго оно продолжается. Во время бегства легко пробежать гораздо дальше, чем можно себе даже вообразить. Во время бегства оказываются в местах, в которые не попали бы ни по одной другой причине из числа причин существенных.
- Ну, ты чешешь!
- Я? Нет, это цитата из "Истинно Бывшего", так называемый "Дженский Список". Но хорошо сказано, правда?
- Гм, - он хмыкнул с некоторым сомнением, поскольку от цитаты повеяло на него чем-то непонятно чуждым, как было что-то странное и в этом темном парке без фонарей, где даже отсвет зарева на облаках казался слишком тусклым для центра города, - да, только немножко слишком красиво.
- Давно говорили, - пожала плечами она, - тогда были другие слова. И по-другому говорились, хозяин.
Между тем они, мало-помалу, шли в том направлении, откуда он так недавно появился в этом месте, он некоторое время молчал, обдумывая ее слова, а потом осторожно заметил:
- А ты не знаешь, что и сама несколько по-другому говоришь несколько другие слова? Нет? А не мешало быЕ ПогодиЕ
Свернув несколько раз, они оказались перед каким-то проходом между двух бетонных столбов, за которым, впрочем, тоже было темно, как в пещере. С некоторой нерешительностью он шагнул туда, - она шла рядом, - и с облегчением перевел дух: просто-напросто глухая стена двухэтажного, кирпичного, безумно уродливого кильдима довоенной еще постройки. Поэтому-то и было так темно. А там, дальше, все в порядке, - вон там вон, возле забора, темнеют железные гаражи с вовсе уж непроглядными проходами между ними, и несет оттуда правильно, гнилой мочой, не цветами никакими, а дальше и вообще пятиэтажка, полускрытая высокими тополями, с редкими горящими окнами. Можно сказать, что там, где присутствуют такие вот жизненные реалии, он попросту дома. Возникала даже иллюзия, что, увидав подобное где угодно, дорогу в родной дом он отыщет автоматически, без ошибок. Потому что тут уж никак невозможно ошибиться. Покрутив головой и еще немного, он и вообще узнал этот дворик с глухой стеной кирпичного кильдима. Это, действительно, было недалеко.
- Так вот я говорю, что, ежели ты думаешь, будто хотя бы на десять минут можешь сойти за местную уроженку, то ошибаешься. Я не про город говорю, и дело не в незнании местных особенностейЕ Я говорю про больше, про страну, и тут твоя убогая гипотеза про какие-то там юга не прокатитЕ
- Он мельком, опять-таки чтобы не зацепиться взглядами, оглянулся на спутницу.
- Продолжай. Это интересно.
- Сказать, на кого ты больше всего похожа? Человек подозрительный сказал бы, что на шпионку, только больно уж это глупо. Так что больше всего ты похожа на дочку каких-то эмигрантов, и родилась, наверное, тамЕ Угадал?
- Ты умный. Очень близко к истине. Весьма, да.
- Но не совсем?
- А совсем не бывает никогда.
Меж тем, пробиваясь сквозь тучи, посверкивать начало уже всерьез. И, почти навстречу им, только чуть наискось, двигалась очередная низкая тучка-чудище, тучка-кулак, розовая от постоянно трепещущих в ее нутре молний, рокочущая громами, и весьма живописная, похожая на живое существо, движущееся по собственной воле.
- Кажется, нам надо бы поторопиться, - сказал он и вдруг застыл, как вкопанный. н А ч-черт!
- Что-то случилось?
- Как тебе сказатьЕ Я, понимаешь ли, забыл кое-что. Так что и не знаю, как мы в дом-то будем проникатьЕ
- Заперто? Ворота до утра не откроют?
Нет, ей-богу же она достала его своей наивностью. Вопросы все как, прям, нарочно.
- Да нет, - он с досадой махнул рукой, - какие там воротаЕ Там, прямо у подъезда, сидит один тип, делать ему нечего. Прямо хоть в окно лезь, только вот этаж четвертыйЕ
- Он что, - спросила она уже с явной осторожностью, - что-то вроде влиятельной персоны?
- О-о-о, да еще какой! н Провыл он, закатывая глаза, но потом вспомнил вдруг, что до нее его сарказм, скорее всего, просто не дойдет. н Какая там персона. Сам по себе, - так ведь нет ничего, ничтожный человечишка, полу-дебил. Только здоровый страшно и наглый. Из этих, знаешь? Которые всегда чувствуют себя, как домаЕ То-то и оно, что ничего, ничего из себя не представляет, просто этакая тупая, злобная тварь, а как вспомнишь, так прямо-таки жить не хочется и белый свет не милЕ
Уже говоря последние слова, он вспомнил вдруг о нынешних своих намерениях и осекся, будто поперхнувшись.
- Вениамин говорил о Звере Судьбы. Он утверждал, что они бывают истинные и мнимые. С мнимым достаточно проявить немного выдержки, чтобы он попросту исчез. Если же Зверь Судьбы настоящий, - то нужно либо, поняв это, подготовиться и все-таки сразиться, либоЕ либо попросить кого-нибудь сделать это за тебя. Очень может быть, что этот кто-то справится без особых затруднений.
- Опять мистика? Что за зверь такой?
- Да нет, это просто так называетсяЕ Это может быть и вправду зверь, и демон, и человек, и любая другая сущность, единственное назначение которой н сожрать чужую судьбу. Заесть век, понимаешь?
- Убить?
- Редко. Чаще н не дать сделать то, к чему человек предназначен, провалить, лишить в нужный момент удачи, остановить, не пустить, оставить в ничтожестве. Это любимый их вариант, - сделать так, чтобы человек и не знал, что у него вообще есть какая-нибудь судьба.
- И считал бы себя дерьмом?
- И считал бы себя ничем.Тут очень похожий случай. Они как раз такими и бывают. Ничем не проявляют себя ни до, ни после того, как обломят кого-нибудь. Они считают себя людьми и, как люди, имеют родителей, документы, семью. Какую-то биографию. Иногда н даже каких-то детей, всегда н ничем не примечательных. Понимаешь? Вся жизнь Веллингтона до, вся жизнь его после Ватерлоо, - это довольно небрежная декорация и никакая не жизнь.