Воскрешение того, кто никогда не должен был появиться в месте, с которым у него имелось столько связей...
Своеволие и неподчинение одного - всего одного! - мага, называющего себя Повелителем Теней, было не основной причиной этих событий (о доброй половине которых не ведали сами Безымянные). Однако он был центральным их пунктом, узлом сети, к которому крепились все "невозможные" связи - ведь для него не существовало слова "невозможность".
Законы Вселенной не напрасно ограничивают свободу действий обладателей Могущества, превосходящего определенный рубеж. Вовсе не напрасно...
4. БАРЬЕР И РАВНОВЕСИЕ
- Что ты задумала, Повелительница Хаоса?
- Мне не нравится ваша с Логрусом вечная перебранка, - ответила Дара, нисколько не покривив при этом душой. - Вы считаете жителей Янтарного Королевства и Двора Хаоса только пешками в своей бесконечной игре. С этим еще можно было бы согласиться, - тут тон Дары резко изменился, - но вы же совершенно не умеете играть!
- Так... - В голосе Лабиринта появился некоторый интерес. - Почему же это, по твоему мнению, Мы ничего не понимаем в придуманной Нами самими игре?
- Я не утверждала, что вы ничего не понимаете в ней. Сама теория игры, бесспорно, известна вам лучше кого бы то ни было. Однако практическая реализация ваших планов всегда отстает от их теоретического обоснования. Могу привести пример...
- Не надо. - Дальновидный Лабиринт мгновенно понял, что разговор пойдет о той давней истории, когда его едва не стерли с лица земли в полном смысле этого слова. - Возвращаясь к основной теме беседы: что тебе нужно? Или что ты хочешь предложить?
- Я хочу только одного, - ответила Повелительница Хаоса, - чтобы ваша бессмысленная игра наконец завершилась. А для этого, если не ошибаюсь, необходимо финальное сражение.
- Ты права. Но как я могу сделать этот шаг, не будучи уверенным в результате битвы?
- Так ведь и противник у тебя в той же ситуации! Логрус, кажется, тоже далеко не уверен в собственном преимуществе, иначе давно бы сделал первый ход.
- Логично, - признал Лабиринт. - А знаешь ли ты, что последует за нашей схваткой?
- Разумеется. Мне известны эти предания, - последнее слово Дара произнесла особенно пренебрежительным тоном, - но даже в том случае, если они содержат в себе некоторое зерно истины, эта Вселенная не станет хуже, лишившись некоторых черт...
Повреждение узора Лабиринта было невелико. Однако даже настолько малое преимущество могло обеспечить Логрусу победу.
Порядок и Хаос... Никто не знал, какая из этих Сил могущественнее. Все мудрецы отделывались общими фразами наподобие того, что Хаос так же немыслим без Порядка, как Тьма без Света; мол, только наличие Порядка придает Хаосу смысл существования (и наоборот); и сражение между Порядком и Хаосом попросту невозможно, ибо противоречит всем сложившимся устоям.
Мудрецы, как всегда, говорили чистую правду. Сражение Порядка и Хаоса действительно было событием невозможным - но не при определенной комбинации событий. Комбинация эта считалась сама по себе невозможной... и она свершилась. Все элементы этой мозаики, подготавливаемые в течение многих столетий, заняли свои позиции.
Время, предсказанное в пророчествах, пришло - и Реальность должна была доказывать свое право на дальнейшее существование...
- Проклятье! - Хранитель в сердцах двинул кулаком по запертому порталу. - Вот что получается, когда чересчур доверяешь испытанным средствам!
- Блокировка? - предположил Этт. - Но это...
- ...невозможно, не так ли? - помог Локи таким язвительным тоном, что Воланд едва удержался от того, чтобы дать этому наглецу хорошую затрещину.
- Просто кто-то изменил физические условия в той части Вселенной, сделал вывод Мандор.
- То есть в Амбере? - переспросил Рамирес.
Вопрос повис в воздухе. Ответ был очевиден - Амбер более не был тем Янтарным Королевством, которое они знали...
- Мефистофель?.. - полувопросительно сказал Воланд.
- Сам я могу там оказаться в момент, - пожал плечами новоявленный Владыка Вселенной, - но взять с собой могу только одного.
Мандор извлек из кармана колоду карт, вытащил одну (на ней был изображен он сам) и, протянув Хранителю, заявил:
- Вызовите меня через пару минут - я проведу всех. Пошли, похититель душ.
- Я никакой не похититель, я лишь честный торговец, - обиделся Мефистофель. - Абра, Швабра, Кадабра!
Произнеся сию волшебную формулу, он вместе с Мандором телепортировался к избранному заранее месту - на смотровую площадку, куда от самого подножия горы Колвир вела длинная лестница. Ледяной ветер, летящий с севера, нес с собой мелкие колючие снежинки, которые тут же забили Мефистофелю всю бороду. С проклятиями он стал отряхиваться, тогда как Мандор коротким словом просто поднял температуру окружающего его воздуха до приемлемого уровня.
- Вы что-то подзапоздали, - заметила находившаяся тут же Дара. Поединок сейчас начнется.
- Поединок? - переспросил Мефистофель.
У Мандора возникло одно нехорошее подозрение. Дара улыбнулась - и подозрение стало уверенностью еще до того, как она сказала:
- Лабиринт и Логрус выясняют отношения.
Мандор машинально блокировал контакт. Оставалось только догадываться, как о нем на другом конце Вселенной отзывается Хранитель, но у Мандора сейчас было достаточно других неотложных вопросов.
- Это подстроила ты. - Он не спрашивал, а утверждал.
- Чисто академический интерес?
- Более чем практический. Путь к отступлению готов?
- Зачем? Логрус победит.
- Так...
Внизу, на остатках черной дороги, Знаки Сил разошлись примерно на сотню шагов, приготовившись по неслышному сигналу ринуться навстречу друг другу... хотя не следовало называть их друзьями.
- Знаешь ли ты, - тихо произнес Мандор, - каково это - абсолютный хаос без намека на стабильность?
- Хаос - это и есть стабильность, - возразила Дара. - Разве мы не обсуждали эту тему ранее?
- Хаос - стабильность, если сравнивать с Амбером. Точнее, с королевской семьей Амбера - которая, если ты знаешь, связана некоторым кровным родством и с нами.
- Когда Лабиринта не станет, прекратится этот вечный тарарам!
- Помнишь ли ты, на что была похожа Вселенная до того, как возник Лабиринт?
Дара нахмурилась.
- Во Дворе никто не помнит тех времен - кроме разве что Сухэ.
- Именно. А в Амбере - никто, кроме Дворкина.