Животное было не целое. Воду пила только передняя половина, а задняя половина отсутствовала - и вода сразу же выливалась. Но мало того - на уцелевшей ужасной половине восседал Эмкин обидчик и мучитель - барон Мюнхаузен.
К счастью, крик мальчика привлек внимание барона не к "оленю", а к собственному животному. И пока барон удивленно разглядывал ополовиненного коня, Эмка уже бежал прочь от крепости, испугавшись, что знаменитый рассказчик и выдумщик стрельнет в него еще какой-нибудь штукой.
Вот мальчик ворвался в лесную чащу, но не остановился передохнуть, а продолжал мчаться, не разбирая дороги. При этом персиковое дерево, выросшее на Эмкином лбу, постепенно теряло и листья, и плоды, и ветки, цепляясь и ударяясь ими о более прочные деревья.
Наконец Эмка выбежал на поляну и остановился.
"Где уж тут по-книжному что-то менять? - в отчаянье подумал он, переводя дух. - Здесь хоть бы живым остаться. Или помереть, но по крайней мере, нормальным человеком, а не персиковым деревом!"
Эмка вцепился в пенек, которым после безумного кросса стали его чудо-рога - и что было сил рванул...
К удивлению мальчика, дерево вместе с корнями вышло довольно легко. Эмка потрогал лоб - рана затянулась! И головная боль прошла. "Слава богу!" вздохнул он с облегчением.
Однако в следующее мгновение Эмка краем глаза заметил за своей спиной движение. Стремительно развернулся... - и ничего не увидел.
Зато услышал откуда-то сверху:
- А, мой олень! Теперь я знаю, где тебя искать!
Над поляной на пушечном ядре пронесся барон Мюнхаузен.
Эмку передернуло от ужаса. А сзади, словно дразнясь, послышалось тихое "хи-хи-хи".
Эммануил Солдатов снова рванул в чащу.
На этот раз долго бежать не пришлось. Прямо перед мальчиком с неба свалилось семь куропаток. Все они были насаженны на шомпол, которым обычно чистили древние ружья. Причем куропатки были жареные! И не успел Эмка как следует удивиться, как уже жадно поедал одну из птиц - так сильно ему хотелось есть!
- Ах ты негодный олень! Ты еще и куропаток чужих уничтожаешь!
Эмка чуть было не подавился: это был голос Мюнхаузена. Мальчик вновь пустился в бега.
"Да когда же я проснусь-то наконец?!"
В ответ за спиной раздалось то же тихое "хи-хи-хи".
Эммануилу хотелось завыть от отчаянья. И он бы завыл, если бы был уверен в том, что это ему поможет.
Вдруг правая нога мальчика погрузилась во что-то вязкое.
"Началось!" - подумал он. Но оказалось, что вязнут ноги не в воздухе, а в обычном болоте. Правда, чем одно лучше другого Эмка не знал. Лишь судорожно дернулся к твердой с виду кочке.
С большим трудом Эммануилу все же удалось выбраться - болоту досталась только правая кроссовка.
"Ничего. Она все равно уже никуда не годилась. Этот заспинный хохмач ее так порезал, что ходить в ней можно было только во сне".
Радостная мысль: легко отделался от обувки, помеченной неизвестным преследователем, - несколько вдохновила Эмку. Он оглянулся вокруг и увидел недалеко от себя раскидистое дерево. Уж неясно, откуда оно здесь взялось, посреди болота, - но ведь росло, зеленело!..
Мальчик тут же решил перебраться по кочкам к дереву и переждать на одной из могучих ветвей ночь, которая вот-вот должна была наступить.
Сказано - сделано. "А утром по кочкам допрыгаю назад, к лесу. Здорово все-таки я, не заметив болота, добежал аж до самой его середины!"
Мальчик поудобнее устроился на ветке и задремал.
Проснулся Эмка оттого, что рядом кто-то кряхтел. "Кто это у меня в комнате может кряхтеть?" - подумал спросонья, потер глаза, открыл... - и захотел их снова закрыть. Проснулся он вовсе не в своей комнате, а на том самом дереве, где вчера и засыпал. Разумеется, во сне, из которого никак не мог выбраться.
Ценой невероятных усилий Эмке удалось не расплакаться.
Он посмотрел вниз.
- О, наш славный барон! Глядите-ка, и он попал в беду!
Барон Мюнхаузен не слышал слов мальчика. Он вообще не замечал ничего вокруг, все глубже и глубже погружаясь в болотную грязь. При этом обеими руками тянул себя за косичку в надежде, что таким образом сможет выбраться.
- Нет, барон, сказки кончились, - ехидно проговорил Эмка.
Но в следующее мгновение устыдился своих слов. Мюнхаузен ведь не виноват в Эмкиных злоключениях.
Мальчик закричал:
- Держи, фашист! - и налег на ближайшую к Мюнхаузену ветку.
Хорошо, что ни слова, ни понятия, которое оно обозначало, во времена барона не существовало. Так что ничуть не оскорбившись, Мюнхаузен выпустил из рук свою косичку и вцепился в ветку.
Правда, в последний момент начавшееся было сгущаться пространство едва не помешало благополучному спасению.
Забравшись на дерево и усевшись рядом с Эмкой, Мюнхаузен первым делом воскликнул:
- Молодой человек! Будете свидетелем!
- Свидетелем чего? - осторожно осведомился мальчик.
- Того, как я вытащил себя за волосы из болота!
"Ну что ты с ним поделаешь!"
Эмка счастливо рассмеялся, качнулся на ветке, потерял равновесие и...
Проснулся! На этот раз в своей комнате.
- Ура!!! - закричал он.
В комнату заглянула мама.
- Проснулся? И голос сразу прорезался. А я уж было подумала: Эммануил мой в летаргический сон погрузился.
- А в чем дело? - не понял Эмка.