— Скрывался. Дело было на заре его преступной карьеры, когда он ещё не умел заметать следы. Поговаривают, настоятель взял за помощь половину наворованного золота из банка в Сангаре и картину «Купание верблюда», но я в это не верю. Ар-Хан слишком жаден, чтобы делиться. Хотя… ар-Зафар пройдоха ему под стать и за бесплатно даже пальцем не шевельнёт.
Однако интересные в Мирхаане люди проживают!
— Так они с настоятелем даже не друзья? — я ухватила гуля за локоть, вынудив остановиться. — Нет, Эзра, так не пойдёт, — заявила тоном адвоката. Защищать ар-Хана не собираюсь, но и повторения истории с Братишей нам не нужно. — Почему ты уверен, что принцесса в Общине?
— Есть причина…
— Если снова скажешь о чутье сыщика, с места не сдвинусь.
— Не скажу, раз не хочешь.
— Эзра!
— Ай, у меня есть доказательство! Вот, — из внутреннего кармана безрукавки он вынул сложенный вчетверо лист бумаги и протянул его мне. — Это официальный документ, подписанный именем Искандера ар-Хана и заверенный официальной печатью Кайсери, его рода. Согласно содержимому, несколько дней назад ар-Хан передал в дар Общине кругленькую сумму. Улавливаешь смысл?
— Не особо.
— Да это же взятка! Взятка ар-Зафару за сокрытие принцессы Лейлы в его монастыре!
Удивление в моих глазах сменилось откровенным скепсисом. Конечно, зачем же ещё жертвуют деньги монастырю?
— Ты сказал «в монастыре»?
— Сказал, — Эзра кивнул с подкупающей улыбкой. — Не переживай, он совсем маленький, управимся быстро.
С чего ни возьмись, я вдруг почувствовала себя доверчивой дурёхой, попавшейся на откровенные манипуляции прожжённого пройдохи. Эзра аль-Хазми вовсе не тот простоватый паренёк, каким мастерски прикидывается. На вид чуть постарше меня, но он не человек, а гуль. Вдруг, ему уже стукнул полтинник?
С подозрением заглянула в его хитрые жёлтые глаза:
— Зачем ты упомянул про размер монастыря?
— Дело в том, что настоятель Общины на дух не переносит гулей, — Эзра начал издалека. — Согласно собранному на Аббаса ар-Зафара досье, в детстве его покусал один старовер из наших, и это, сама понимаешь, исключает моё прямое участие в допросе. А так как ты вести допросы не умеешь, но умеешь проводить обыски…
— Стоп, ничего я не умею!
— Хочешь сказать, в «Ифрите» ты просто так прогуливалась?
— Слушай, Эзра, давай без шуток. Делай как хочешь, но в монастырь я одна не сунусь.
— Ай, тебе не о чем волноваться, у меня возникла гениальная идея!
После слов «не о чем волноваться», произнесённых с такой бесшабашной лёгкостью, впору кричать «Караул!», а после слов «гениальная идея» — бежать так, будто за тобой гонятся лимийцы. Однако я не сделала ни первого, ни второго, о чём, скорее всего, ещё пожалею.
— Если ты всё равно не планируешь допрашивать ар-Зафара и вообще попадаться ему на глаза, что тебе мешает самому провести обыск?
— Я бы хотел пойти, честное слово, — искренне признался Эзра. — Но…
— Что но?
— Кошачий лютик.
— Можно чуть подробнее? Эзра, я из другого мира и понятия не имею, о чём ты толкуешь.
— Ай, верное замечание, иноземная дочь Адама. Кошачий лютик — это белые, неказистые с виду цветы. Они источают аромат, способный вызвать отрешение и кратковременную потерю памяти у гулей. Давным-давно мудрецы и ботаники халифа Салима, тени Бога на земле, великого владыки земель Мирхаанских, да будет благословен он в жизни вечной, вывели их, чтобы насадить ими кладбища и тем самым уберечь могилы от разграбления. Но с тех пор как нашему роду позволили открыто жить среди людей, кошачий лютик повсеместно вывели из общественных посадок. — Эзра сморщил нос и добавил: — Только общественных. На частной территории можно выращивать всё что угодно.
— Понятно. Настоятель ар-Зафар высадил лютики на каждой своей клумбе.
Приятель скорбно вздохнул. Его понять можно: принцесса принцессой, а потерять память никому не хочется. Особенно, когда есть альтернатива в виде напарницы-иномирянки.
— Хорошо, — без особого энтузиазма согласилась я. — Как ты предлагаешь проникнуть в Общину? Прикинуться истинно верующей паломницей, а по дороге к храму свернуть к кельям?
— Почти угадала, — Эзра засиял улыбкой. Конечно, его взяла. — Идём, объясню наглядно.
Лезть в монастырь не хотелось со страшной силой. И вовсе не потому, что вопрос виновности настоятеля крайне спорный. Чуть что пойдёт не так — огребать буду я, и вместо трёх лет в очереди на медальон мне будет светить срок за незаконное проникновение на частную собственность.
Но с другой стороны, когда ещё представится возможность побывать в подобном месте? Яркий Кадингир всё ещё казался чем-то нереальным, а происходящее со мной сном. Удивительным, невероятным, насыщенным событиями сном. Только без Шахерезады.
***
Хватило одного взгляда, чтобы понять — Община Синих монахов процветает. В обители за высокими стенами не было ни тени мрачной сдержанности; его вычурная архитектура с бесчисленными арками, белоснежными колоннами и разноцветными витражами окон весьма живо напоминала летнюю резиденцию халифа. Да уж, на одной продаже вин, пускай элитных, такое не отстроить.
Проникнуть внутрь не представлялось возможности. Никакой. Огромные деревянные ворота заперты наглухо, возле единственной открытой калитки стоит скучающий монах в тёмно-синей ливрее с надвинутым на глаза капюшоном. С виду задремал на солнышке, но на деле бдит. Уж больно напряжённая у него поза.
Устроив шпионский пункт в сквере на холме через дорогу, мы с Эзрой минут пятнадцать просто наблюдали за воротами. Тут безлюдно, а главное, нас не видно за ветвями гибискуса, чьи бледно-розовые цветы облюбовали все окрестные пчёлы.
— Так и будем ждать? — поинтересовалась у напарника. Из стоящего возле скамеек питьевого фонтанчика я утолила жажду и обтёрла лицо холодной водицей, смыв песок и пыль. — Ты что-то говорил о гениальной идее.
Эзра многозначительно подмигнул, отошёл немного назад и резко встряхнулся всем своим телом, как мокрый кот. В стороны полетели песчинки; они закрыли гуля плотным облаком, а когда осели на землю, вместо человека передо мной стоял хурр с шерстью бронзового цвета.
— Никуда не уходи, скоро вернусь и расскажу в подробностях, — сказал он. В один ловкий прыжок преодолел живую изгородь из гибискуса и затерялся в его сочной зелени. Куда отправился дальше, без малейшего понятия, но вряд ли стоит надеяться, будто он сам обыщет монастырь на наличие принцессы.
Мне оставалось только ждать.
Его «скоро» оказалось не таким уж скорым. Эзра явно не спешил. Я почти задремала, нацелив взгляд в монаха у калитки. Солнце, ветер, время, а на его лице не дрогнул ни один мускул. Завидная дисциплина! Интересно, какова вероятность того, что Община Синих монахов на самом деле вертеп хашашинов?..
Тени стали длиннее, поднялся порывистый ветер, в воздухе ощутимо запахло приближающейся грозой. Прошло не менее получаса, а Эзры всё нет.
Когда я всерьёз начала опасаться, что мой товарищ пал в бесчестной битве с кошачьим лютиком, сзади раздался знакомый голос:
— Шалом!
Хурр перепрыгнул через скамейку, на лету меняя облик, и на землю опустился уже человеком.
— Почему так долго?
— Обстоятельства. Хурру не так-то просто передвигаться незамеченным, особенно с таким редким окрасом, как у меня. Гулей из рода Наккаш почти не осталось, нас ни с кем не спутают при опознании. Смотри, я принёс тебе подарок! — он подбросил мне в руки свёрток подозрительно знакомого цвета. — Это ливрея Синих монахов, снял её с верёвок возле прачечных. Надевай.