Сейчас она дойдет мне до горла и я захлебнусь.
Надо закричать. Да, сейчас я закричу, я больше не могу сдерживаться, я должна закричать!
Не получается...
Не хватает воздуха...
Я кричу - беззвучно, как рыба...
Что толку от беззвучного крика? Я напрягаюсь из последних сил и...
О, чудо! О, радость! Крик - живой, звонкий, НАСТОЯЩИЙ крик вырывается у меня из горла, взрывает тишину, темноту...
...И разбивает мой сон на тысячи осколков!
Я сижу на постели, вся в поту от пережитого ужаса, выпучив глаза в темноту ( которая - совсем не тьма из сна, а нормальная темнота комнаты в городском доме, темнота, пульсирующая серым светом фонарей ) и верещу, как героиня американского ужастика!
Я всегда удивлялась - чего это американки в кино так орут? Чуть что сразу вопить! Мне это казалось неестественным... Доказательством несдержанности и дурного воспитания американских женщин.
Теперь я сижу в постели и визжу всего лишь из-за того, что мне приснился страшный сон! Визжу - и не могу остановиться!
- Настя! Настя! Что с вами? Что случилось?
Юзеф...
В тех же брюках и свитере, только шейного платка нет.
Не ложился? Или - лег прямо в одежде?
Он сидит на моей постели, обнимает меня, а я плачу, плачу, плачу, прижимаясь лицом к его груди, к его грубому свитеру. Я задыхаюсь. Меня трясет. Я хочу стать маленькой, совсем маленькой и незаметной... и чтобы он всегда вот так обнимал меня и никогда, никогда не разжимал объятий!
Юзеф гладит меня по волосам. Потом - его пальцы забираются в волосы, мягко массируют затылок, мне становится хорошо, я чувствую, как тело расслабляется, раскручивается та тугая пружина внутри меня, тепло приливает к рукам, к ногам... Я готова заснуть... Но только пусть он будет рядом!
Пусть он не уходит никуда...
В дверях появляется Ольга. Бледная. Глаза - на пол лица. Я разбудила ее своим визгом.
Вот сейчас Юзеф оставит меня и пойдет к ней, баюкать ее, утешать, заново укладывать...
И я не верю своим ушам, когда слышу, как Юзеф говорит Ольге беспрекословно и жестко:
- Уйди и закрой дверь. Насте приснился страшный сон...
Я останусь с ней. Ложись, у нас завтра тяжелый день. Надо выспаться.
Ольга слушается. Уходит и закрывает дверь.
Мы с Юзефом - вдвоем в мягкой полутьме супружеской спальни. Нашей с Андреем спальни... На нашей с Андреем кровати...
Я лежу, положив голову на плечо Юзефа, обхватив его рукой. А его рука продолжает размеренно гладить меня по волосам, по спине... Успокаивает. Усыпляет.
Я бы рада не спать! Я бы должна наслаждаться этими мгновениями близости ведь никогда больше не будет такого, никогда!
Но я слишком устала... Усталость сильнее меня.
Я сплю...
Мы с Юзефом - в море. На плоту из водорослей. Водоросли - сухие, упругие. Волны мягко покачивают нас. Солоноватый, свежий запах моря. Над нами - купол звездного неба.
Большие, яркие звезды. Бесконечное море. Бесконечное небо.
Юзеф целует меня... Нежно, без страсти... Наше дыхание сливается... Перетекает из его груди - в мою, из моей - в его, и я начинаю растворяться, таять в его руках...
Да, любовь моя, я всегда хотела, чтобы меня целовали ТАК! Так, как целуешь ты...
Да, любовь моя, я всегда ждала...
Ждала тебя...
Юзеф целует меня...
Я сплю?
Нет, я не сплю уже!
Раннее утро, первые солнечные лучи косым снопом падают сквозь окно.
Юзеф целует меня...
Я обнимаю его, крепче, еще крепче, прижимаюсь к нему, вжимаюсь в него... Никогда не оставляй меня!
Тонколикий, седовласый, с желтыми и пронзительными, как у кошки, глазами.
Ведьмак.
Юзеф из Ривии.
Геральт из Кракова...
Я не сплю!
Утро. Мы трое - Юзеф, Ольга и я - сидим на кухне и вяло жуем приготовленную мною страшно сухую яичницу. Одно утешение - свежий крепкий чай. Прекрасный крупнолистовой цейлонский чай компании "Май", сорта "Бухта Коломбо" - ради чашки такого чая стоит вставать с утра пораньше, стоит бороться и жить!
Мы молчим. Все трое. Говорить не о чем. Мы страшно переживаем за Вениамина.
И вот - долгожданный звонок в дверь!