- А где Михалыч? - спросил я, тщетно пытаясь разглядеть среди тряпья старика.
- Сдох твой Михалыч! - сказал Хряк с удовольствием.
- Еще прошлой зимой. Как ты свалил, так он и сдох. Околел от мороза...
Я повернулся и ушел.
- Пойду я домой, Светка. Прямо сейчас, - сказал я, когда мы вышли.
- Давно пора.
- Я могу что-нибудь сделать для тебя?
- Нет, не можешь.
И в этот момент я вдруг вспомнил!
Я попросил Светку подождать меня и снова спустился в колодец. В последний раз теперь уже...
Я нашел то место, где спрятал когда-то пятидесятидолларовую бумажку Михалыча. Она оказалась на месте. Год пролежала - и цела! Даже крысы не нашли! Впрочем, место действительно надежное было.
Я отдал деньги Светке.
- На первое время. Чтоб пожрать было на что купить!
Светка деньги взяла.
Мы постояли некоторое время молча, друг против друга, глядя куда-то в сторону.
- Ну, прощай, Мелкий! - прервала она молчание первой, потому что я, наверное, никогда бы не решился.
- Может, увидимся еще...
- Может.
Так мы и расстались, как чужие. Даже не поговорив на по-человечески напоследок. Она не захотела. И было у нее множество причин для этого.
Я вернулся домой после трехлетней отлучки.
Как в армии отслужил...
Мать, когда открыла дверь, сначала даже не узнала меня, а потом схватилась за сердце, не думала уже живым меня увидеть.
Отец со мной просто не разговаривал несколько дней. Но потом - не выдержал: наорал, ударил меня пару раз и простил. Честно говоря, я не думал, что простит. Не заслуживаю я прощения.
И, может быть, мне легче было бы, если бы не простили меня, потому что теперь я и не знаю, как скажу им, что снова собираюсь уходить... Нет, не в канализацию, как вы могли бы подумать. Я скорее умру, чем еще хоть раз в жизни в колодец спущусь... Как бы вам это объяснить? Был у меня когда-то школьный товарищ, Мишка Котельников. Так вот, случайно встретились мы с ним пару дней назад. После того, как он убедился, что я не привидение, рассказал мне, что уходит весной в экспедицию на Урал, в "самоцветные горы". Позвал с собой. И я согласился.
Думаю теперь вот, как родителям сказать.
Не мог же я объяснить им про все свои "славные подвиги"
- про Катюшу Алексееву, например... Или - про того старичка с газовым баллончиком!
Не мог я им рассказать о том, что родственники обиженной девочки Оли, очень захотев, сумели добраться даже до самого Сабнэка - "великого жреца"!
Не мог я объяснить им свои опасения... И свою уверенность в том, что - чем дальше от Москвы, тем безопаснее будет мое существование!
Посоветовался я с Наташкой. Сестренка уже большая стала и умная. Не то, что я... Ну, конечно, и ей я не стал всего рассказывать... Сказал только, что в длительный поход собираюсь. На Урал. В "самоцветные горы". Я думал, она на меня с кулаками кинется, а она от смеха чуть со стула не упала.
- Кто бы сомневался! Мы так и думали, что ты опять подашься куда-нибудь. Только вот не знали, куда, и как скоро ты не выдержишь. Теперь, по крайней мере, все ясно. Но до весны-то ты никуда не пропадешь?
- Не пропаду, - сказал я, улыбаясь счастливой улыбкой идиота.
Я действительно был счастлив тогда...
И каким же я был идиотом, раз надеялся, что до весны...
Это случилось 24 декабря.
Задолго до весны...
Я возвращался домой. И не поздно еще было... Но уже темно. А в подъезде свет не горел... Меня это, правда, не напрягло. Настроение у меня было в тот вечер хорошее...
Я вызвал лифт. Стоял и ждал...
А он шагнул из-за угла. Тот мужик... Молодой. Высокий.
Жилистый. Очень сильный. Угрюмый холодный взгляд. Горькие складки в углах рта.
- Лебедев Сергей Анатольевич, если не ошибаюсь? - тихо спросил он, а у меня упало сердце... И язык отнялся.
Я молча кивнул.
- Мелкий? Такая у тебя кликуха была?
В его голосе не было угрозы, но я понял, что целым мне с этого места уже не сойти.
...Кто заложил меня?
...Кривой?!!
...Он мог!
Я снова кивнул.
- Ну, а я - тезка твой: Сергей Алексеев. И Катюшка приходилась мне женой. Если б не ты, она б в тот день домой вернулась...