- Нет, не наказание, - твёрдо возразила девочка. - Это плата. За нарушенную Клятву.
- Хорошо, пусть будет по-твоему. Пускай расплата, - 'покладисто' согласился ведьмак, избегая смотреть в милое детское личико той, для которой ровным счётом ничего не стоило до неузнаваемости изменить его жизнь и жизнь Эстель. И… жизнь их сына. Бездна, а ведь он даже не знает, как его зовут…
- Демиан, - промолвила девочка. При чём здесь демоны?!
- О чём ты?
- Его зовут Демиан, - спокойно пояснила богиня. И тут же поправилась, - Точнее, еще не назвали. Но уже скоро назовут, так что это не имеет никакого значения.
Эджай в некотором ступоре переваривал полученную информацию. Если бы у них всё было так, как они мечтали… и сын носил бы совершенно другое имя. Они назвали бы малыша иначе, так, как было заповедано у его предков. Эджейль. Так уж совпало, что это имя соответствовало одному из названий светлых духов, обитающих в Выси. Вот только вышло всё совсем не так, как предполагали Эджай и Эста. И житель неба превратился в исчадие Бездны. Вот так шутка… Злая шутка.
- Де-ми-ан… Ну и имя. Кто-то обладает поистине… оригинальным чувством юмора.
- Тебе так не понравилось имя?
- Да Бездна с ним, с именем! Главное, что мой ребёнок жив.
Это было действительно так. Пусть не с ним, не рядом. Пусть он его не видит. Но он знает, что его сынишка всё же где-тосуществует. Всё остальное при этом отходит даже не на второй, на десятый план. Если уж боги заинтересовались Демианом, ему пока не угрожает ничего серьёзного. За последние месяцы его персональная система представлений о том, что в жизни можно считать трагедией, успела претерпеть кардинальные изменения. И единственным, по-настоящему ужасным и непоправимым несчастьем для него теперь оставалась только смерть.
- Вообще-то, цена за ваше с леди Руаваль преступление гораздо выше - жизнь.
- И чем же мы заслужили подобную милость? - в его голосе была лишь ядовитая насмешка, ни толики благодарности. Но богиня не ответила на язвительность.
- Нам и так стоило больших трудов переупрямить Гастиэлу, а особенно Дарку. Они, видишь ли, не были согласны с нашим решением. Всё же мы сами из-за вас нарушили Законы.
- Кому это 'нам'? И что за Гастиэла с Даркой? Вы что, все богини? - Почему бы и не получить как можно больше информации, пока имеется такая возможность? Теперь ему пригодится любое знание, теперь, в этой новой изменившейся жизни, в которой еще настолько всё непонятно. Кем он стал? Как ему следует поступать? А главное - что нужно делать, чтобы со спокойным сердцем обнять жену и взять на руки сына?
- А то как же, - фыркнула девочка, болтая в воздухе не достающими до земли затянутыми в безупречно белые чулочки ногами в аккуратненьких туфельках. При этом хитренько так посматривала на ведьмака - мол, ну как, похожа я на богиню? - Меня зовут Фрэйлль. К твоему сведению, моё имя со староэльфийского переводится как 'удача', 'счастливый случай', - многозначительно подняла вверх тоненький указательный пальчик, обращая внимание на это важное обстоятельство. - Гастиэла - 'фортуна', то есть как бы тоже удача, но настолько изменчивая и непостоянная… Впрочем, она такая и есть, ты еще в этом успеешь убедиться. Ксанара - 'предопределённость'. Она, конечно, очень строгая. Но справедливая. Ну и, наконец, Дарка… - Милое личико сморщилось. - По-гоблински это - 'рок'. Злая судьба. Эту никакими мольбами не разжалобить, как ни пытайся.
- Ничего не понимаю, - совершенно искренне признался Эджай. - Я не полный профан в теологии, но… нарлаг побери, что вы за богини такие, если я о вас впервые слышу?!
Вопреки его ожиданиям, девочка не обиделась, а рассмеялась, заливисто, звонко, задорно. Совсем как настоящий живой ребёнок, здоровый и счастливый, довольный собой и жизнью. Но он-то теперь знал, что это создание едва ли не ровесница Предела. И 'едва ли' не потому, что младше.
Отсмеявшись, 'девочка' глянула на ведьмака, сверкая весёлыми искорками в глазах. Похоже, разговор доставлял ей истинное удовольствие.
- Надеюсь, о Хозяйке-то ты слышал?
- Кто же не слышал о Хозяйке! Но при чём здесь она?
- А один из её титулов - 'многоликая' тебе ни о чём не говорит? - продолжала наслаждаться его недоумением богиня.
- Так вы…
- Воплощения, лики, стороны или грани одной сущности - называй, как хочешь, суть от этого не изменится. Видишь ли, так уж повелось, что мы в вечном разладе. Вечно ссоримся, что-то делим, объединяемся между собой, чтобы выступить друг против друга. Обычно мы с Ксанарой, а Гастиэла с Даркой. Вот и на этот раз… - Фрэйлль смолкла, о чём-то глубоко задумавшись, а Эджай тем временем, опустошённый, уставился в расплывающийся потолок, только сейчас сообразив, что это не в глазах у него туманится, а просто к окружающей его обстановке явно не применимо понятие 'архитектура'. По крайней мере, в его общепринятом понимании. Так непросто было заново привыкать к изменившемуся миру. Принять свою новую судьбу и смириться с ней.
- И долго я здесь?
- Здесь почти две седмицы. А там, - богиня неопределённо махнула рукой, - едва солнце успело склониться к закату. - Прищурилась. - Хоть и солнца что-то не видно. И заката, соответственно, тоже.
- А что случилось?
- Сынок твой случился, вот что случилось. Разве не знаешь, что творится в мире, когда рождается сильный маг? Подобное светопреставление происходило и тогда, когда ты появился на свет. Неужели тебе не рассказывали об этом? - Эджай покачал головой. - Что ж… Впрочем, такого мне видеть не доводилось. А это значит - никому не доводилось.
- Две седмицы? Целых две седмицы прошло, а я всё еще?… - Ведьмак выразительно покосился на повязки, и кое-как приподнялся на локте. Комната закружилась пестрым хороводом, угрожая уронить обратно на смятое разворошённое ложе. Фрэйлль с укоризненным взглядом неожиданно ловко взбила подушки, с недетской силой устроила его поудобнее, заботливо подоткнула одеяло. Эджай наблюдал за её несуетливыми уверенными действиями широко распахнутыми глазами.
- А ты чего хотел, с такими-то ранами? Не обольщайся на наш счёт, Эджай. Мы могущественны… Как самые сильные маги Предела. Не более того, - строго поджатые губы богини-девочки дрогнули в невесёлой улыбке. - Могущественны, но не всемогущи. Считай, что это наша с тобой страшная тайна. Ведь не выдашь? - На миг из безмятежно-голубых очей ребёнка глянуло нечто такое древнее, что Эджаю показалось, что даже глаза поседели, выцвели. Даже если бы у него было желание раскрыть секрет богов, оно неминуемо и безвозвратно исчезло бы в этот момент. Богиня. Всё же - богиня, как бы она ни выглядела и что бы ни говорила.
- И что я должен буду делать?
- Да ничего такого невыполнимого. Считай, почти всё то же самое, что и до этого. И перестань уже с таким маниакальным подозрением ждать подвоха! В любом случае, ты не в состоянии что-либо изменить. Ладно уж, так и быть, покажу тебе… кое-что. Может, тогда станешь мне хоть чуточку доверять. Ты как, подняться сумеешь?
- Честно? Не уверен.
- Эх, ну что мне с тобой делать! - капризно надула розовые губки девочка, словно обычный ребенок, обиженный тем, что любимый домашний щенок с повязанным вокруг шеи бантом никак не может взять в толк желание хозяйки и отказывается танцевать на задних лапках. - Ну ладно… Потерпи немного, говорят, это не слишком-то приятно.
Прежде, чем Эджай успел хоть как-то отреагировать, Фрэйлль стремительно наклонилась к нему, взяв лицо в чашу маленьких мягких ладошек. Сначала тёплые, они накалились как две чугунные сковороды, а затем так же остыли до состояния ледников. Но это были еще не самые 'замечательные' ощущения. Поток божественной силы вызвал едва ли не физическое отторжение. Не без труда справившись с приступом тошноты, ведьмак постарался сфокусировать взгляд на упорно разбегающейся в разные стороны обстановке. - Как ты? - решила озаботиться его самочувствием богиня, хотя, казалось, всё и так было предельно ясно.
- Отвратительно, - поморщился Эджай, но - удивительно дело - ему с первой попытки удалось сесть. А затем и встать, осторожно придерживаясь рукой за спинку кровати.
- Скорее, пошли! Давай руку! - в нетерпении притопнула ножкой девочка, воровато оглядываясь. Едва их пальцы соприкоснулись, как Эджая закрутило, будто палый лист, в воронке очень странного портала, открывшегося совершенно на пустом месте, внезапно, повинуясь одному лишь желанию Фрэйлль. Ведьмак буквально выпал из сумасшедшего телепорта, по зигзагообразной траектории проделал несколько заплетающихся неуверенных шагов и, будто родного брата, крепко обнял лишенный всякой растительности сухой ствол. И почти тут же, позабыв про всё на свете, потрясённо прошептал:
- Милостивая Хозяйка!
- Уже здесь, - хмыкнула Фрэйлль, подходя поближе, нарочно загребая мысками туфелек целые похрустывающие ворохи желтовато-серой сухой листвы. Эджай не обратил внимания на её слова. Он просто не услышал их. Как не слышал, не видел, не чувствовал ничего вокруг, кроме маленького теплого комочка концентрированного счастья с удивительными глазками, похожими на крупные и влажные ягоды чёрной смородины. Первые несколько минут он только молчал, будучи не в состоянии произнести ни одной осмысленной фразы. Затем медленно пришло осознание окружающей действительности.
- Это Антариес?!
- Разве на что-то еще похоже? - пожала хрупкими плечиками богиня. И тут же поспешила вмешаться, правильно сумев разгадать ход мыслей подопечного: - Эй-эй-эй! Ничего не делай, мальчик вне опасности! Ничего с ним не случится даже здесь, мы с Ксанарой уже обо всём позаботились! - Но Эджай плевать хотел на разумные доводы, всё равно поступив по-своему. - Идиот, куда тебе в таком состоянии колдовать?! - совсем по-девчоночьи взвизгнула Фрэйлль. Тут она была права - примитивное заклинание 'охранного круга' стоило ему слишком дорого. Впрочем, и сил он туда влил, не пожалев. Да, по сути, почти все, что были. Зато ни одна из известных ведьмакам антариесских тварей, возжелавших полакомиться нежнейшей младенческой плотью, не пробьёт такую защиту с наскока. Тем более, что на окраину Леса, как правило, не забредают самые опасные монстры, они предпочитают таиться в черных недрах проклятой территории… Но как объяснить блёклыми бессильными словами вечноживущей богине, столь далёкой от земных радостей и печалей, что теперь, когда он заглянул в розовенькое личико своего сынишки, увидел, как малыш смешно возится в одеяльце, для него стала безразличной собственная участь, отодвинулась на десятый план забота о самом себе. Сейчас единственно важным стало лишь благополучие его ребёнка, которого он полюбил, едва увидев, и этот первый взгляд на сына навеки привязал отцовское сердце к этому пахнущему молоком существу. Еще раньше, чем вчерашний мальчишка сумел осознать себя отцом.
… - Ты вообще думаешь своей пустой головой, чем это может тебе грозить, прежде чем что-либо делать?! - возмущалась Фрэйлль, и её звенящий от волнения и негодования детский голосок раздавался словно сквозь плотный слой ваты. - Сколько раз прикажешь силком выволакивать тебя из-за Грани? У тебя что, чувство самосохранения вконец атрофировалось за ненадобностью?! Как-то раньше не замечала, что ведьмаки чокнутые, или это только с тобой мне так повезло? Скажи на милость?…
Эджай не считал нужным отвечать постепенно успокаивающейся маленькой богине. Её раздражённое ворчание звучало всё реже и тише. В конце концов, если он им зачем-то понадобился, то они попросту не позволят ему умереть. А главное - Демиан в безопасности. Всего спустя час по времени Предела за малышом придёт в Антариес грубоватый, но вовсе неплохой человек по имени Радек. А через семь лет мальчик станет учеником лучшего друга своего отца. И Эджай его еще увидит. Несмотря на омерзительную слабость, даже сильно закушенные, губы сами по себе расползались в улыбке. Боли больше не было.
Всё же нужно было отдать должное Фрэйлль - она не нарушила однажды данного ему обещания. Пускай незримым для прочих живых призраком, но он почти неотлучно был рядом с сыном. Хоть на расстоянии, но наблюдал за ним, страховал, всегда был готов в случае опасности прикрыть спину… или спрятать за своей спиной. Порой хотелось крепко прижать к груди мальчишку, которому не по годам довелось испытать невзгод, погладить по встрёпанным чёрным вихрам… А бывало и так, что чесались руки снять ремень и перекинуть этого же мальчишку через колено… За всё хорошее. Мысленно отмахиваясь от ехидного голоска, в неподходящий момент намекающего о собственных проделках, напоминая о том, что сыну-то есть в кого совершать глупости.
… Первый день в Телларионе…
… 'Испытание' Магистра… от слова 'пытка', не иначе…
… Приключение в Антариесе… за эту выходку Эджаю как никогда сильно хотелось оттаскать сына за уши. А потом просто молча уткнуться мальчишке во взъерошенную макушку и впредь не выпускать из поля зрения…
… Тягостный для сына Обряд…
… Призвание 'Духа огня'…
Много их было, таких непростых, переломных моментов, когда Эджай с готовностью подставлял сыну плечо. Но сейчас Демиан медленно и мучительно погибал, отравленный ядом проклятия, уничтожающего не тело, саму душу. И мёртвый для всех, отверженный авалларский князь оказался бессилен хоть чем-нибудь облегчить участь сына, хоть как-то повлиять на его дальнейшую судьбу. Сейчас будущее Демиана всецело в руках юной иномирянки, которую в Пределе знают под именем герцогини Ариаты Кармаллорской.