- Сердце занято? Что ж, тем хуже для той несчастной, что встала на моем пути. Ее участи отныне можно только посочувствовать.
Ксанара хотела что-то сказать, но только покачала головой, осознав бесполезность своей затеи. Пытаясь отговорить от злого замысла, она сделает только хуже, раззадоривая красотку. За долгие века она успела отлично изучить эту взбалмошную демоницу Гастиэлу. Уж если что взбредет в ее очаровательную головку, упрямая девчонка любыми путями добьется исполнения своей прихоти.
- Пойдем-ка отсюда, Фрэйлль, не то эти две гадюки отравят нас своим ядом. В Пределе настали непростые времена, может, сумеем чем помочь. Хотя бы советом.
Девочка с готовностью кивнула, вкладывая маленькую теплую ручку в натруженную ладонь женщины. Мгновение - и вот уже обе стоят на невысоком холме, с которого открывается ужасный вид на недавнее пепелище. От некогда богатого и оживленного села, где жизнь текла ручьем, где звучал детский смех, где устраивались шумные ярмарки, осталась одна зола и горы трупов. Сладковатый запах вызывал тошноту, едкий дым щипал глаза, выжимая слезы. А, может, это всё отговорки, и дым здесь вовсе не причём. Просто больно видеть это тлеющее кладбище, эту братскую могилу. Видеть, как смерть царит там, где цвела жизнь.
Ксанара стремительно развернулась и пошла в противоположную от мертвого поселения сторону, не выпуская руки Фрэйлль. Девочка постоянно оглядывалась, пока они не спустились с холма, и он не закрыл этот страшный пейзаж. Долго молчали, пока малышка с печальными глазами не задала удививший Ксанару вопрос.
- Гастиэла опять получит свое?
- Не знаю, Фрэйлль. Надеюсь, что нет, иначе она погубит всё. - И прошептала совсем тихо, глядя в пустоту перед собой. - Ты только сделай верный выбор. Всё в твоих руках, Демиан Д`элавар.
Марина шла по длинному гулкому коридору, ее легкие шаги отдавались многократным эхом, отражаясь от каменных стен и высоких сводов. Кромешную тьму разбавлял лишь свет немногих факелов, но девушка совсем не чувствовала страха. Только странное спокойствие, даже апатию. Она смирилась, приняла свою судьбу, она не роптала. На Марину снизошло просветление, она чувствовала себя наполненной светом, она была чистой, звонкой, как струна солнечного лучика. Марина знала, что должна сделать, и в ней не осталось места сомнениям и терзаниям. Вот только Марина ли? Ответа не было, но она и не искала ответа.
Впереди забрезжило мертвенно-бледное сияние, и вскоре девушка оказалась в небольшом круглом зале, свод которого терялся где-то в высоте. Источником таинственного света послужил древний алтарь, высеченный из белого полупрозрачного камня. Вокруг него застыли статуи, холодные лица хмурились в полумраке, глаза сурово взирали на пришелицу.
Девушка расправила плечи, и на холодные плиты, обжигающие босые ступни, с тихим шелестом упал плащ. Марина осталась в одном легком белом платье, длинные распущенные волосы шелком струились по обнаженным плечам. На груди висел маленький, почти игрушечный кинжал. Рукоять удобно легла в ладонь. Так надо.
- Я видела свою судьбу и знаю, что должна сделать, - голос ее был тверд, слова лились легко, и разум Марины молчал, соглашаясь со всем происходящим. Так надо. - Если богам угодна моя жертва, то я готова принести ее. Недорого я заплачу за дерзость надеяться на то, что ничтожная эта плата послужит во благо Пределу, пусть на время, но остановит проклятую нечисть… - Замолчала, глубоко дыша. Одна только мысль не давала покоя, заставляла дрожать сжимающую оружие руку. 'Хоть невольно, но предаю тебя. Оставляю одного. Прости меня, любимый…' - Пусть стихии примут мою жизнь!
Хищно сверкнула холодная сталь и вонзилась в грудь, насыщаясь горячей кровью. Пронзительная боль погасила свет в глазах, выбила дыхание из легких. Девушка упала на алтарь, заливая его алыми потоками, и тусклый камень загорался тем ярче, чем стремительней жизнь покидала юное, полное тягучей силы тело. Сияние концентрировалось всё плотнее, пока не превратилось в ослепительный шар, пульсирующий в такт с замирающим Марининым сердцем. Девушка слабо улыбнулась и закрыла глаза. Боли уже не было, ее беспокоил один лишь холод, охвативший всё ее существо. Затем начал исчезать и холод, она перестала чувствовать тело, словно лежала на спине, раскинув руки, и тихая река плавно несла ее по течению.
- Родная моя, что же ты наделала. - Какая безграничная тоска прозвучала в этом тихом голосе. Откуда он мог узнать? 'Я брежу. Это сон…'
Невероятным усилием приподняла ресницы. Взгляд туманился, темнота укрывала мир непроницаемым покрывалом.
- Ты здесь? На самом деле? - губы стали вдруг непослушными, во рту появился отвратительный солоноватый привкус. Девушка почувствовала, как из уголка рта вниз по щеке покатилась теплая струйка.
- Молчи, прошу тебя. Ну почему я не целитель?! Только не двигайся, и всё будет хорошо…
Марина грустно улыбнулась. Кого он пытается обмануть? Слишком поздно. Слишком много крови утекло. Много жизни…
- Не надо. - Сил на то, чтобы покачать головой, уже не осталось. Даже дыхание давалось с невероятным трудом. Как это тяжело - дышать. Тяжело жить. - Я была должна… Прости, если сможешь.
Он молчал. Собрав последние силы, протянула руку и дотронулась до его лица. Кончиками дрожащих от напряжения, ледяных пальцев почувствовала влажные дорожки на его щеках. Боль перехватила дыхание. Как же он без нее… Не сдержала слёз, чувствуя подступающую со всех сторон Бездну.
- Мне страшно! И так холодно… - Ласковые сильные руки обняли, даруя спокойствие. Соленые от слёз губы прикоснулись к ее губам. В последний раз.
- Мы еще будем вместе!!! Пусть не скоро, но будем! Ты только узнай меня, любимый…
Внутри что-то оборвалось, разрушив тонкую связь с этим миром. Сердце слабо трепыхнулось в последний раз и замолчало навсегда. На бледном до прозрачности лице девушки застыла спокойная и светлая улыбка человека, который твердо знает, что когда-нибудь всё станет хорошо. Что всё было не зря.
Марина глубоко вздохнула и погрузилась в темную пучину сна без сновидений.
В сотнях лиг от нее Демиана вырвал из липкой паутины кошмара собственный полный отчаяния крик. Тяжело дыша, с бешено колотящимся сердцем, он не сразу сумел убедить себя в том, что никакого храма в реальности нету, как нет и алтаря, и Марина не умирает на его руках. Вот только слишком уж живым и ярким был этот сон…
Глава двенадцатая. Голос крови, память сердца
Начало месяца капели десятитысячного лета Второй эпохи. Территория Фарагмы, Синар
Сумасшедшее сальто назад, и мощная лапа, способная шутя проломить каменную стену, пронеслась в паре дюймов от шеи. Разозленное неожиданным промахом чудовище яростно взвыло. Молодой маг прокатился по жухлой траве и едва успел, приподнявшись на колени, отмахнуться от твари мечом. Заклятая сталь вошла в плоть нечисти, как нож входит в масло, единым движением отсекая крогу две оставшиеся верхние конечности. Почти неуловимым для зрения обычного человека движением воин поднялся на ноги, и в воздухе мелькнула остро отточенная полоска металла. Вой раненой твари резко оборвался, едва заговоренное оружие отделило отвратительную башку от короткого мускулистого туловища. Маг прикрыл рукой глаза, когда то, что минуту назад было полным яростной силы, ненавидящим всё живое могучим крогом, обратилось облаком пепла, покрывшим тонким слоем одежду и короткие растрепанные волосы ведьмака.
Демиан отнял от лица ладонь и осмотрелся. В паре десятков ярдов от него Трей рубился сразу с тремя нарлагами. На лице друга застыло то холодное, расчетливое выражение, которое появлялось на нём, едва в поле зрения Трея попадали чешуйчатые монстры. И пусть самые разнообразные твари оставили на телах друзей отметины своих клыков и когтей, ни одну нечисть Трей не истреблял столь самозабвенно. Глядя на то, как умело приятель отбивает атаки уже изрядно потрепанных чудищ, Демиан пришел к выводу, что помощь ему в ближайшее время явно не понадобится. Боевой маг штопором ввинтился в плотную толпу хишассов*, крутя смертоносную мельницу…
*хишассы (иначе безобразы) - названы так по аналогии с воспроизводимыми ими звуками. Нечисть, напоминающая сильно изуродованное человекоподобное существо. В связи со своей неповоротливостью по одиночке не очень опасны (для опытного боевого мага), поэтому сбиваются в стаи, подавляя количеством.
Демиан остановился, с трудом приходя в себя, когда оружие неожиданно не нашло себе цели. Противников не осталось, лишь горы праха то тут, то там лежали на земле, да в воздухе застыла серая взвесь, забивающая горящие огнем легкие. На время приносящая легкость и бесстрашие лихорадка битвы, совсем недавно играющая в крови, уходила, оставляя лишь усталость, головокружение и боль.
- Сколько?… - хриплым голосом спросил у подошедшего с обнаженным мечом Трея. Зачем сотрясать воздух попусту, когда за долгие годы научился понимать товарища с полуслова. Обычно ярко-голубые глаза друга сейчас были цвета стали, и взгляд под стать - острый, холодный.
- Трое ранены. Один тяжело. - Друг теперь всё чаще говорил именно так - короткими рублеными фразами, и то лишь в случае крайней необходимости. Нелегко было узнать беззаботного гуляку и разгильдяя Трея в этом суровом воине. Последние полгода сильно изменили его, и Демиан пока не мог понять, в лучшую или худшую сторону.
- Ясно. Пойдем.
Уставшие и злые ведьмаки приводили в порядок оружие, проверяли амулеты или просто отдыхали после очередной тяжелой схватки. Некоторые, матерясь сквозь зубы, перевязывали раны. Несмело выходили из домов едва оправившиеся от смертельного страха, еще не успевшие поверить в свое чудесное спасение жители маленького городка, названия которого ведьмаки не вспомнят уже на следующий день, как и названия многих других, которых они сумели отстоять в бою.
Демиана и Трея - негласного, но всеми признанного лидера магов-отступников и его правую руку - провожали сотни глаз, которые светились граничащим с обожанием восторгом, благодарностью и искренней приязнью.
- Там, - кивнул Трей в сторону красивого двухэтажного дома. Демиан толкнул дверь и вошел, приятель остался снаружи подпирать косяк.
Над невысокой лежанкой склонился парень в изгвазданном зеленом плаще мага-целителя. В ноздри ударил резкий ржавый запах крови. Демиан остановился за спиной целителя и коротко выругался, оценив открывшуюся перед ним картину. Перевязки здесь явно не помогут…
- Добейте… - едва различимый хриплый стон, сорвавшийся с пересохших искусанных губ. Да он еще и в сознании… - Нет сил больше терпеть это…
У молоденького врачевателя дернулся мускул на щеке. Демиан сжал зубы.
- Всеблагой В`итал*, помоги мне, - прошептал целитель и простер окутавшиеся теплым сиянием руки над ранами умирающего. Хрупкие тонкие пальцы, узкие, почти женские запястья. Наверное, уже с самого рождения предопределено, кто кем станет, сама природа подготовила их к будущему нелегкому пути. Такие слабые руки не удержат меча, не натянут тугую тетиву. Но сейчас Демиан восхищался этим самоотверженным человеком, отдающим последние силы, чтобы спасти чужого ему воина.
*Витал - бог-покровитель целительства.
Ведьмак положил ладонь на худое плечо целителя, открывая доступ к собственной жизненной энергии. Парень поднял на него покрасневшие от недосыпа, обведенные черными кругами глаза и благодарно кивнул. Совсем еще мальчишка, лет на шесть младше самого Демиана, наверняка только-только прошел Обряд. Он отлично понимал, что справился бы один, лишь выложившись до последнего, и от этого боевой маг почувствовал к нему еще большую симпатию. Сквозь мутную пелену перед глазами с удивлением наблюдал за тем, как края кошмарных рваных ран сближаются, затягиваются, покрываются тонким слоем молодой кожи.
Целитель в изнеможении уронил руки, вокруг которых угасали последние искры. Цветом лица бедняга сливался со своей грязно-зеленой хламидой. Демиан, впрочем, не без оснований полагал, что и сам выглядит лишь немногим лучше.
- Благодарю тебя, Витал, - выдохнул парень и пошатнулся.
- Пойдём-ка отсюда, тебе не помешало бы подышать свежим воздухом. - Целитель тупо кивнул, похоже, он слабо соображал, где находится и что с ним вообще происходит. Демиан подхватил парня под локоть и буквально поволок к выходу, в процессе транспортировки безвольного тела обнаружив, что сам не очень твердо стоит на ногах. Резерв сил не бесконечен, а ему уже которую неделю банально не удается выспаться. Спасибо тому таинственному дару, который позволяет ему не смыкать глаз с десяток ночей подряд и не чувствовать при этом особой усталости. Иначе, при такой кипучей деятельности, он бы уже давно обосновался в уютненьком деревянном домике размера метр на два.
Яркий дневной свет неприятно резанул глаза. Тревожный знак. Трей отлепился от стены гостеприимного дома и внимательно посмотрел на товарища и полуживого от полного магического и физического истощения целителя, но ничего не сказал. У крыльца нерешительно переминались с ноги на ногу самые смелые горожане, бросая на волшебников робкие взгляды. Наконец, так и не дождавшись никакой реакции со стороны ведьмаков, самый представительный из жителей, богато одетый грузный мужчина, уже убеленный сединами, выступил вперед и прокашлялся.
- Господа волшебники, я, от лица всех жителей нашего города, хотел бы выразить вам безмерную благодарность за наше спасение…
- Достаточно, - устало прервал зажиточного горожанина Демиан. - Мы лишь исполняем наш долг, вот и всё. Вам не за что нас благодарить.
- Но ведь вы идете вразрез с возмутительной политикой Теллариона! - возразил мужчина. - Магистр попрал все законы и бросил нас на растерзание хищным тварям…