- Неудивительно, что горожане таят на нас злобу? - прокомментировал Дауло, поставив сумки в углу гостиной и заглянув в спальню. - Средний рабочий, находящийся на службе у нашей семьи, имеет более просторные апартаменты, чем эти.
- Наверно, в подобных квартирах селят представителей низшего класса, пробормотала Джин.
Сотня способов подступить к щепетильному вопросу лезла ей в голову, но она решила, что не стоит ходить вокруг да около.
- Я вижу здесь только одну кровать. Несколько долгих секунд Сэммон-младший просто смотрел на неё - смотрел прямо в глаза.
- Да, - сказал он наконец. - А зачем нам две кровати?
- Квазаманские женщины настолько безотказны? - спросила Джин напрямик.
Дауло поджал губы.
- Иногда я забываю, что ты - чужестранка. Нет, квазаманские женщины не слишком уступчивы, они лишь привыкли мыслить реалистично. Они понимают, что женщине не обойтись без мужчины, а я, будучи наследником могущественной семьи, не совсем тот мужчина, которому можно отказать.
По спине Джин пробежала дрожь отвращения. На какое-то мгновение окружавшая Дауло аура вежливости и обходительности треснула, обнажая нечто малопривлекательное. Богатый, могущественный, возможно, избалованный, он, вероятно, получал все, что хотел, с самого своего рождения. На Авентине такие дети обычно вырастали в эгоистичных инфантильных молодых людей. На Квазаме, с её традиционно презрительным отношением мужчины к человеческим существам противоположного пола, подобные индивидуумы становились, вероятно, деспотами.
Джин попыталась отогнать от себя эти мысли. "Здесь совершенно другая, отличная от нашей культура, - твердо напомнила она себе. - В данном случае экстраполяция*, вероятно, неприемлема. Просто характер здешнего строго иерархического общества неминуемо накладывает отпечаток на личную жизнь каждого человека".
И все же Джин решила раз и навсегда установить основные правила взаимоотношений между нею и этим "наследником могущественной семьи".
* Экстраполяция - метод научного исследования, заключающийся в распространении выводов, полученных из наблюдения над одной частью явления, на другую его часть. (Примечание переводчика)
- Итак, - начала она холодным тоном. - Значит, вы используете ваше положение в обществе для охоты за молодыми женщинами, которые не имеют выбора... и которым вы... вероятно, иногда милостиво намекаете на то, что в один прекрасный день женитесь на них? Да ведь такое отношение хуже чем поведение крисджо! Те, по крайней мере, не скрывают своих намерений, преследуя намеченную ими жертву.
Глаза Дауло полыхнули гневом.
- Вы не знаете о нас ничего, - процедил он сквозь стиснутые зубы. - Ни о нас всех, ни обо мне в частности. Я не пользуюсь женщинами в качестве игрушек в моих любовных играх, равно как и не даю обещаний, которые не намерен выполнять. Уж это вам давно следовало бы уяснить - иначе зачем я здесь?
- Тогда, думаю, никаких проблем не возникнет, - примирительно сказала Джин.
Огонь в глазах Дауло постепенно погас.
- Ну вот, теперь ты играешь мною. Я рискую ради тебя своим положением и честью, а взамен ты вызываешь во мне ярость, захлестывающую все другие чувства.
- Не нужно говорить, что ты руководствовался какими-то, как ты выразился, "другими чувствами", согласившись сопровождать меня, - отпарировала Джин. - Но раз уж ты затронул эту тему, скажи мне: прими я твои. . предложения, мог бы ты допустить, что я сама манипулировала тобой, пользуясь положением твоей сексуальной партнерши?
Дауло отвел взгляд и, немного помолчав, вздохнул.
- Мог бы, наверное. Но разве ты уже не манипулируешь мною, окружив себя завесой таинственности, которая, вероятно, рассеялась бы, прояви ты себя как обыкновенная женщина, нуждающаяся в мужчине?
Джин покачала головой.
- Я не манипулирую тобой, Дауло Сэммон. Ты помогаешь мне, руководствуясь рациональным семейным своекорыстием, это мы с тобой уже обсуждали. Ты слишком умен, чтобы принимать решение, основанное лишь на зове гормонов.
Юноша горько улыбнулся.
- Ловко ты подвела к тому, что, держась от тебя подальше, я тем самым сохраняю честь своей семьи. Ты способный игрок, Жасмин Моро.
- Это не игра...
- Ладно, прекратим эту дискуссию, - повернувшись к девушке спиной, Дауло потопал к сумкам и, порывшись в одной из них, извлек одеяло. - Ложитесь-ка лучше спать, нам придется встать рано, чтобы не опоздать к молебну.
Он подошел к дивану и расстелил одеяло.
"Молебен? - удивилась Джин. - В Милике ничего подобного не было. Или места для молебнов существуют только в городах"?
Она открыла было рот, чтобы спросить... но решила, что не следует продолжать разговор.
- Понимаю, сказала она. - Спокойной ночи, Дауло.
Тот буркнул в ответ что-то нечленораздельное. Джин вошла в спальню и закрыла за собой дверь.
Присев на кровать, она задалась вопросом, правильно ли поступила, отказавшись разделить ложе с Сэммоном-младшим. Не лучше ли было принять его недвусмысленное предложение?
Джин решительно тряхнула головой. Нет, не лучше. Нельзя связывать себя эмоциональными узами с деловым партнером... почти врагом к тому же.
"Не забывай, зачем ты здесь и кто ты есть. Ты - Кобра. И, будучи Коброй, ты обладаешь сверхмощным оружием. Так что нет никакой нужды использовать в качестве оружия ещё и собственное тело".
Дауло должен понять её. Джин надеялась.
* * *
Дауло разбудил её сразу же после восхода солнца, и, умывшись по очереди в необычайно тесной ванной комнате, они вышли из дома.
При дневном свете Азрас представлял из себя совершенно иное зрелище, нежели ночью. Как и во всех городах Квазамы, о которых рассказывал дядюшка Джошуа, нижние этажи зданий были выкрашены в невообразимые, неистовые цвета, пульсировавшие, казалось, какой-то внутренней энергией. Над этим буйством красок верхние этажи зданий сияли ослепительной белизной, демонстрируя ухоженность, которая предполагала или "здоровый" городской бюджет, или высокую гражданскую гордость горожан. А может, и то, и другое.
Но Джин больше всего интересовали люди.
Несмотря на ранний час, их было на улице довольно много - по меньшей мере сотни три в пределах ближайшей видимости - и все они шли, будто влекомые неведомой силой, в одном направлении. В том же, в каком двигались Джин и Дауло. "Неужели все спешат на молебен"?
- Куда конкретно мы идем? - тихо спросила Джин.
- В одну из городских сахад, - ответил Дауло. - Всем - даже приезжим следует посещать пятничный молебен.
"Сахада". Слово показалось знакомым. Ну да, правильно - Дауло показывал ей миликовскую сахаду во время первой прогулки по деревне, но тогда Джин все ещё выдавала себя за квазаманку и побоялась задавать вопросы. Но почему Дауло не удосужился сводить её в деревенскую сахаду? А, ну конечно. Видимо, подобного рода богослужения осуществляются еженедельно, а первую свою пятницу на Квазаме Джин провела, лежа пластом, выздоравливая от полученных при крушении шаттла ран. И Нот теперь Джин столкнулась ещё с одной непредвиденной проблемой: она не имела ни малейшего представления о том, что являет собой эта са-хада и как там надлежит вести себя.
- Дауло, я ничего не знаю о здешних молебнах, - пробормотала она.
Он бросил на неё недоуменный взгляд.
- Что значит "не знаю"? Молебен есть молебен.
- Верно, но в разных местах их совершают по-разному.
- Я думал, твой отец рассказал тебе о нас все. Джин почувствовала, что лоб её покрылся испариной.