- Глупо, конечно, - приглушенно заговорил Вадим. - Но так уж я устроен, хочу, чтобы хорошие люди были счастливыми. Наивно, наверно... И все-таки вы мне помогите.
Мариам зябко повела плечами и спрятала руки в широкие рукава халата.
- Ну хорошо, Вадим, допустим, я и должна - помочь Алеше в конструировании счастья, - она подчеркнула слово "должна". - Но вы-то сами уверены, что его счастье заключено именно в Наде?
- Конечно, уверен. - Вадим вскочил и заметался по комнате. - Вы не представляете, что это за существо - Надя!.. Чуткость, красота души...
Мариам сдержала его восторги:
- Вы меня убедили, Вадим. Но поймите всю сложность моего положения. Да? Несмотря на любовь к отцу, Алеша так и рвется из родительского дома. Хочет быть самостоятельным. Но ведь он как будто только сейчас родился. Ничего не знает. Ничего не умеет. Я так за него боюсь. Ведь остались еще у него привычки чужого мира. Он многого еще не понимает в нашей жизни. Ему нужна постоянная нянька. Справится ли с этим Надя?
Вадим устало опустился на стул. Представить себе Надю в роли заботливой няньки взрослого мужчины он, хоть убей, не мог. Девица она своенравная, и вдруг - "нянька". Сплошная нелепость. Но вот перед глазами возникло заплаканное Надино лицо, таким он увидел ее впервые в жизни сегодня утром, вспомнил ее готовность бросить научную работу и переехать сюда, лишь бы не разлучаться с Алешкой... Да ведь это и есть та самая всепоглощающая любовь, о которой так много написано. Да, действительно, ты мог об этом только мечтать, а вот Алешка примет такую любовь как должное. Если только примет!
И Вадим, как бы желая стереть последнюю тень сомнения, решительно провел рукой по лицу.
- Будем верить в любовь, Мариам, - он не прибавил отчества, считая его в данном случае необязательным. - Она творит невозможное.
Глава пятнадцатая
И ВСЕ-ТАКИ ЛЮБОВЬ ТВОРИТ НЕВОЗМОЖНОЕ!
У Васильева оказалось множество дел в районном центре, он позвонил на строительство и попросил Литовцева, чтобы продолжали испытания по заранее составленной программе. Ведь приказать Литовцеву нельзя. Он здесь на правах консультанта и подчинен лишь, директору НИИСТП.
И вот Валентин Игнатьевич встал за пульт управления, Вернее, не встал, а комфортабельно устроился в кресле, Оно вращалось, чтобы удобнее было поворачиваться к приборам и легче оперировать тумблерами. Это раньше, при первых опытах, когда не требовалось тщательного исследования васильевского метода и свойств разбрызгиваемой массы, примитивный пульт управления стоял под навесом на открытом воздухе. А сейчас Литовцев чувствовал себя так же удобно, как и в своем институтском кабинете. В лаборатории он бывал редко. Возиться с колбами и пробирками - это занятие для мальчиков. Кстати говоря, мальчики из лаборатории Литовцева стояли за спиной своего обожаемого шефа и ждали приказаний.
Поглаживая розовую лысинку, Валентин Игнатьевич с удовлетворением осматривал пульт управления, сравнивая его с клавиатурой рояля, а себя с прославленным пианистом, что дает сольный концерт, программу которого изменил по своему желанию. И вот он, Литовцев, решил первый слой сделать лидаритовым, благо еще осталось немного растворителя на дне цистерны.
Не от хорошей жизни пошел Валентин Игнатьевич на самовольное изменение программы. Он знал, что рано или поздно Васильев со своими помощниками найдет причину неудач с применением водного раствора по методу Даркова, поймет, что влияет ультразвук, поставят другие телеконтролеры, и тогда конец лидариту. Вот на этот случай и припас Валентин Игнатьевич свой последний козырь. Надо примирить лидарит с массой Даркова: пусть первый, несущий основную нагрузку слой будет лидаритовый. Может быть, достаточно будет лишь тонкой корочки, а потом можно заливать форму водной массой Даркова. Есть надежда, что эти два слоя будут мирно сосуществовать. Первые опыты на отдельных плитах показали многообещающие результаты. Правда, технология усложняется. Ведь лидарит и дорог, и летуч, и требует подогрева, но спасти его надо во что бы то ни стало.
Валентин Игнатьевич услышал какое-то подозрительное шушуканье за спиной, потом гневный голос Нади:
- Да отстаньте же вы наконец! Надоели ваши пошлые шуточки.
- В чем дело, Надин? - быстро обернулся Валентин Игнатьевич.
Надя, красная от гнева, до боли закусила губу, затем чуть не плача сказала:
- Неужели ваши "младшие боги" не понимают, что они сейчас на работе?
- А мы что? - в один голос возмутились "близнецы", и кто-то из них кажется, Эдик - добавил: - Мы только спросили, почему здесь не видно Алексея Александровича.
- Это кто такой? - удивился Литовцев.
- Как кто? Сын товарища Васильева, - пояснили "близнецы".
- Не сердитесь, Надин, - умиротворяюще заворковал Литовцев. - Мальчики не ожидали вас здесь встретить... В сегодняшних испытаниях телеконтроль не предусмотрен. Идите, девочка, отдыхайте.
- Но как же?.. - растерялась Надя. - Ведь по программе...
- "Мутатис мутандис", то есть в программу я внес соответствующие изменения. Это вас устраивает?
- Но Александр Петрович сказал...
Валентин Игнатьевич досадливо передернул плечами:
- Откуда вы знаете, детка, что он мне сказал? Идите отдыхайте. Старших надо слушаться. - И, описав круг на вращающемся стуле, обратился к "близнецам": - А вас, мальчики, попрошу проследить, чтобы никто не мешал испытаниям, чтобы ни одного человека возле стройкомбайна не было.
Мальчики побежали выполнять приказание, а Надя, все еще ничего не понимая, нерешительно попятилась к двери, забилась в угол и там осталась стоять. А вдруг Литовцев передумает? Нельзя же так сразу освободиться от телеконтроля.
С шумом распахнулась дверь, и в комнату ворвалась Пузырева.
- Приветствую категорически, Валентин Игнатьевич! - воскликнула она, расстегивая пальто. - Уф, жарко! Что это вы в одиночестве?
Круто повернувшись на вращающемся кресле, Литовцев поднял руку, приветствуя Елизавету Викторовну.
Дверь скрывала Надю, и он решил, что Надин уже ушла.
- Я освободил инженерно-технический персонал от участия в испытаниях. Лишние люди только помеха. Нам сейчас нужно сконцентрировать всю свою волю... - Литовцев сделал паузу и доверительно произнес: - Жребий брошен, Елизавета Викторовна. Решается судьба лидарита. Предосторожность в данном случае просто необходима. Особенно после здешних неполадок - то лопнул патрубок, то произошло короткое замыкание...
- Вы абсолютно правы, Валентин Игнатьевич, - отрезала Пузырева. - В рабочее время любовные вздохи, перемигивания, а этому выходцу из капиталистического лагеря я бы вообще не очень-то доверяла.
- Да-а, - протянул Литовцев многозначительно, но тут же добавил: Невежественный парень.
- А может, прикидывается таким. Он почему-то все время вертится возле стройкомбайна. Вот сюда шла - опять его там видела. - Пузырева наклонилась к Валентину Игнатьевичу и заговорила горячим шепотом, однако Надя, стоявшая за дверью, итак достаточно слышала, чтобы разволноваться. Ведь речь шла об Алексее.
Надя тоже видела Алексея возле стройкомбайна, а сейчас, невольно подслушав разговор Литовцева и Пузыревой, поняла, что нужно во что бы то ни стало увести Алексея подальше от места испытаний.
Не раздумывая ни минуты, Надя незаметно выскользнула в раскрытую дверь. Обе половинки формы стройкомбайна были раздвинуты. Неподалеку от него, вздрагивая от холода, приплясывали "близнецы". Ветер играл их длинными космами. Больше никого на стройплощадке не оказалось. Чтобы обмануть бдительность мальчиков, Надя решила спуститься вниз, в бетонированный котлован, не здесь, а подальше, метрах в ста от стройкомбайна. Лесенки там, естественно, она не нашла. Пришлось скатиться по бетонированной стенке, как, бывало, в детстве с ледяной горки. Сейчас она перепачкала свое любимое бело-пушистое пальто, но не подумала об атом и крадучись стала пробираться к стройкомбайну.
Сгущались сумерки, но впереди, у самого стройкомбайна, можно было заметить застывшую фигуру. Конечно же это наивный Алексей! Стоит как часовой, чтобы по каналу никто не смог проникнуть внутрь "домостроительной машины". Створки-то ее сейчас открыты. Видна конструкция из трубок. Сегодня будет разбрызгиваться и лидарит и потом масса Даркова. На стволе этого металлического дерева укреплены фары освещения и камеры телеконтролеров, которые сегодня так и не будут включены.
Алексей сосредоточенно к чему-то прислушивался, зорко осматривался по сторонам и, конечно, заметил Надю, но не бросился, как всегда, ей навстречу.
Надя сама подбежала к нему и торопливо зашептала:
- Алешка, милый, уйдем отсюда. Здесь тебе нельзя быть, - она потащила его за рукав.
Но, всегда такой покорный, исполнявший любое желание Нади, он не двинулся с места.
- Сейчас не можно, Надьюша. - Мотнул головой в сторону, где поблескивали стенки стальной конструкции, и на одном дыхании выдавил: - Он может там прятаться.
- Кто?!
Надя только успела спросить, как загудела сирена, зажглись красные огни на створках стройкомбайна, и створки начали сдвигаться.
- Он там... Там чужой человек может быть, - возбужденно повторял Алексей и вдруг, оттолкнув опешившую Надю, бросился вниз, под платформу.