— Зря ты. Притворилась бы, словно не заметила, — укоризненно шепчу ей, — Он бы считал себя сильным мужчиной, который стойко переносит боль.
— Не геройское у него лицо, — она даже не соизволила перейти на шёпот.
— Должно быть, гордый, раз не просит помощь.
— Это не гордость, а глупость.
— Замолчите! — рассердился мальчик.
— А вы послушайте того, кто умнее.
— Это вы-то умнее?!
— Да, я, — девочка гордо подняла голову. Прямо королева, сидящая на ивовой ветке.
— Вы-то как раз… — мальчик не останавливался, смотрел на неё, и поэтому споткнувшись о пенёк, растянулся на земле. Повод выскользнул из разжавшейся ладони, и конь потянулся к какому-то стеблю, как будто не заметил случившееся с хозяином.
— Самомнение ни к чему хорошему не приводит, — нравоучительно изрекла Цветана, продолжая восседать на ветке. Даже ногами болтать перестала, чтобы придать себе значительности.
— Как тебе не совестно? Ему же больно!
— Ой, простите, — усовестившись, девчонка спрыгнула с ветки, и мы одновременно подбежали к мальчишке.
— В вашей помощи не нуждаюсь, — проворчал он.
— Прости нас, милый рыцарь. Прости и прими помощь мою и этой мудрой старушки, — нараспев протянула я.
Незнакомец удивлённо уставился на меня. Продолжаю:
— Ты смел и умен, милый рыцарь, но представь, как обрадуются твоей ране враги! Не лучше ли, подлечившись, собраться с силами и наподдать им со всей… рыцарской доблестью? Тогда путь к прекрасной даме будет свободен, и ты сумеешь спеть под её окном самую прекрасную из песен, которая потом войдёт в легенды…
Мальчик засмеялся. Цветана легонько толкнула меня в бок и возмущённо прошептала:
— Какая я тебе старушка?
— Умная, моё золото, умная, — взъерошиваю ей волосы, слегка нарушая её незамысловатую причёску.
— Эй! — возмутилась она, но не обиделась: мы достаточно сдружились и иногда подшучивали друг над другом.
— Вас менестрели научили так говорить? — поинтересовался незнакомец.
— Нет, человек, который очень любил пересказывать легенды. Вы позволите взглянуть на вашу рану?
— Чем вы мне поможете, кроме чистой тряпки и прохладной воды?
Осмотрев ушибленную голень, попросила показать ступню. Оказалось, он где-то поранил её.
— Какой злобный враг нанёс вам рану? — сочувственно спросила девочка.
— Сучок, лежащий у ручья. Но всё из-за подлой улитки, которая заслонила тропинку! Я не хотел её раздавить, и наступил на сучок. Не удержал равновесие и упал в воду.
— Ай, как дурно поступила эта улитка! — притворно возмутилась юная графиня.
Думала, дети поссорятся, но они с серьёзными лицами принялись осуждать всех улиток мира. Осуждали толково и сурово, как будто именно их поставили следить за нравами нынешнего поколения улиток. Я нарвала нужной травы, растёрла в руках и замазала рану. Подружка отдала свой чистый платок, и я перевязала ступню незнакомца. Тот поблагодарил нас, надел сандалию с подошвой из тонкой чёрной кожи. Обувь его больше подходила для прогулок по коврам, а не по лесу.
— Вы хорошо разбираетесь в травах?
— Да. И она меня лечит, — похвасталась девочка.
— А как вы сейчас себя чувствуете?
— Поправляюсь.
— Это хорошо.
Возвращаюсь к сбору трав для отвара. Рядом идёт вежливый разговор, поодаль щиплет траву конь.
— Ваш конь?
— Мой.
— Он быстро бегает?
— Да, — и с некоторым опозданием: — А у вас подол порван.
— Где? — испугалась маленькая модница. Увидев же крохотную дырку в самом низу подола, успокоилась. — Ничего страшного. Мы в лесу.
— И какая вы после этого дама? — судя по голосу, мальчик лукаво улыбался.
— Красивая, — скромно ответила Цветана.
Он не возражал против этого. Обернувшись, вижу, что улыбаются оба. В этот миг мальчик представился:
— Вячеслав, — и изящно поклонился. Явно сын какого-нибудь знатного человека.
— Цветана, — девочка тоже поклонилась, легко и непринуждённо. Ох, лучше бы прикидывалась простолюдинкой. Знать в деревеньке подозрительна, а привлекать чей-то интерес не хотелось бы.
Мальчик явно удивился девчоночьей грации. Взглянув на повисшее в зените солнце, встал.
— Прошу меня извинить, но я должен спешить. Благодарю вас за помощь, — после подозвал коня, взял повод и повёл его за собой. Ни разу не обернулся, шёл с высоко поднятой головой. Наверное, по этой же причине не заметил лежащий у ручья сучок. Или же виновата была коварная улитка?
— Быстро он ушёл… — вздохнула Цветана, когда рыцарь уже не мог слышать её слов.
— Может, придёт как-нибудь ещё.
— Уверена?