— Простите его. Он обычно так с дамами не разговаривает.
— С дамами — может быть, но я-то…
— Если честно, мне всё равно, из какого вы рода, — признался мужчина.
— Но и вы не можете простить мне то наказание.
— Чистить конюшни было неприятно, не отрицаю. Это занятие не для графов. Но вы оказали неоценимую помощь моему другу. Я удивлён вашим великодушием.
— Я не могла стоять и дожидаться его ухода за Грань! Вы дурного мнения обо мне!
— Не обязательно стоять рядом. Вы могли развернуться и уйти. Полагаю, кто-то уже поступил так до вас.
— В этой части дома было мало людей…
— Ошибаетесь, более чем достаточно.
— Даже слуги…
— Возможно, это их месть. Им есть за что нам мстить, за что проучить.
Утром в спальню ворвались стражники.
— По какому праву… — начал черноволосый граф, вскочив с кресла.
— Она вечером пропала, и король велел найти её, — на меня ткнули пальцем.
— Я отведу вас к королю.
— Не стоит беспокоиться.
— Позвольте сделать для вас хоть что-то. Мы причинили вам столько беспокойства.
Неохотно согласилась воспользоваться его каретой. Он сел напротив меня. Глянул в окошко на дверце, потом неожиданно произнёс:
— А вы красивы.
— Не подходящее время для того, чтобы говорить о моём лице.
— А я не только о вашем лице, — задумчивый взор. — Ваша фигура, густые волосы…
— Из-за меня вы, граф, чистили конюшни. Не верю в ваше восхищение мной.
— Простите, — он отвернулся.
Чуть позже стал рассыпать извинения.
— Вам ведь не хочется говорить мне всё это, — обрываю его. Бессонная ночь, тревога за раненого вымотали меня.
— Я всем сердцем желаю…
— Красивые слова приберегите для другой.
— Вам есть за что злиться на меня и Всемила, но…
— По-моему, мои чувства вы ни во что не ставите.
— Ошибаетесь…
— Не оправдывайтесь.
В подобном духе мы разговаривали, пока не добрались до дверей тронного зала. Вячеслав ожидал нас в коридоре.
— Граф, вы объясните мне её исчезновение?
— Обязательно, мой король. Но ей следует отправиться к себе в спальню и выспаться.
— Пока вы будете врать? Пусть останется и расскажет, как всё было на самом деле.
Милорад честно и кратко поведал о случившемся.
— Он что-нибудь упустил?
— Всё так и было, — подтверждаю я.
— Иди, поспи, Алина.
— Спасибо, Вячеслав… — спохватившись, исправляюсь: — Благодарю вас, мой король.
Кланяюсь. От меня не ускользнуло: граф растерялся от моего с королём обращения на «ты».
— А вы, граф, задержитесь.
Прежде чем я ушла, Милорад раз двадцать выразил в разных выражениях, как мне благодарен. В спальне не выспавшаяся Цветана потребовала объяснить, где я пропала. Пробовала объяснить быстро, а она стала задавать вопросы. После четвёртого вопроса я взмолилась о пощаде. Мы устроились на просторной кровати, и девочка рассказала, какой поднялся вечером переполох. В середине её рассказа меня стало клонить в сон. Подружка растормошила меня только ради того, чтобы предупредить:
— Остерегайся Милорада! Твоя помощь не стёрла его обиду.
Пообещав не верить графу, провалилась в сон. Проснулась к вечеру и обнаружила на столике у кровати букет белых роз. Разбудила Цветану. Вместе мы пытались выяснить, откуда взялись цветы, но слуги словно воды в рот набрали.
Утром нам принесли приглашение на завтрак от друга.
У дверей зала мы столкнулись с охотниками. Всемил продолжил рассыпать любезности даме средних лет так, как будто меня не видел. Милорад рассыпая благодарности, увязался за нами, у стола перешёл на комплименты, занял место возле меня. Графиня села с другой стороны. В течение завтрака оба старались вовлечь меня в разговор. Бедная подружка почти ничего не съела, спасая меня, а граф успевал и прожевать кусок, и сострить, и вставить какую-нибудь историю. От немногочисленных дам и кавалеров, собравшихся по приглашению юного короля, не укрылось чрезмерное внимание графа ко мне. Сославшись на головную боль, я покинула зал.
В спальне обнаружила очередной букет у окна. Появилось предположение, кто мог подкупить слуг, чтобы они приносили тайком цветы. И оно меня не обрадовало.
— Надеюсь, ты не поверила, будто он влюбился в тебя? — спросила Цветана, закрывая за собой дверь.