Ермол глянул на нее озабоченно:
— Не по нраву?
— Не по чину.
— Ой, ли?
Взгляд и тон парня насторожили Стасю. Она ждала, что он пояснит, но тот смелости не набрался. Вздохнул да встал:
— Ночи доброй. Долго-то не засиживайтесь, не ровен час, опять лихорадка накинется. Сыро да зябко ноне.
И в дом пошел.
Кир следом на крыльцо выплыл, прислонился к косяку:
— Обихаживал жених?
Стася ответить не успела — мимо с радостным криком пронесся постреленок, оглашая сумерки:
— Батя вернулся!! Батька пришел!!
Следом, льня к высокому бородачу и сияя от счастья, прошла Домна, соседка Ермолова.
— Интересно, откуда он вернулся? — протянул Кир, глядя в спину колоритной парочке, воркующей как два голубка.
— Н-да, — протянула Русанова. Вроде бы ничего необычного: ну, вернулся мужик домой, славно. Только литые ботинки, защитная спецовка и погоны на плечах не вязались с домоткаными одеждами жителей селенья.
Женщина покосилась на товарища: что думаешь?
Тот поморщился:
— Виг вам.
— Хорошая версия, — фыркнула Русанова.
— Да я голову уже сломал над этими ребусами. Вчера днем вот так же двое в село завалились. Парень во фраке и женщина в платье из шифона. Встречали их почти толпой на дороге, чуть не с плясками. И никого видок не удивил.
— Значит не нам озадачиваться? И все же, откуда они являются довольные такие, странно наряженные?
— У Соловки спроси. Каждый день на дорогу ходит, сына ждет. Должна знать откуда явится. Или у Ермола с Ледой, они тоже отца ждут.
— Завтра спрошу, — зевнула Стася.
Русанова про то забыла, как и про разговор с парнем. Подумать — о чем помнить? Но Ермол, видно, решил хитро-мудрость свою показать, по крупицам заинтересовывать. Да не рассчитал силы свои — молодость резвая терпеть не умеет.
Пристроился к Стасе на покосе сено убирать. Один стог сложили — он все поглядывал, на втором заговорил:
— Негоже тебе вилами-то махать, ручки пузырить. А и сгоришь, прикрылась бы, госпожа. В тенек отошла, передохнула.
Солнце и, правда, палило нещадно, даже в майке жарко было.
— Второй стожок сложим и передохну, — подцепила вилами сено.
— Негоже, — осмелел вдруг парень, на себя их потянул, перехватив.
— Ополоумел, что ли? — удивилась Стася.
— Не бережешь себя, не дело то. Слуги недосмотр.
Интересно, — прищурилась женщина, на черенок вил облокотилась:
— Кир мне брат, — протянула.
Ермол свои вилы в сено воткнул и молвил тихо, в сторону глядя:
— Не много ли чести слугу братом величать? А и нет братавьев у вас, всем известно.
— Ты меня за кого принял?
— Кто вы есть, за ту и принял, — алея от смущения, пробубнил парень. — Не спутать. Довелось, раз видел.
— Где? — у Стаси брови на лоб сами полезли от изумления.
— Да не страшись, государыня, не выдам. Не дитя, чай, ведаю с чего прячешься. Только худо то делаешь. Имя хоть бы сменила, а то, что Стесси, что Стася — едино. Дойдет до кого, быстро скумекают.
— Ты о чем? — качнулась к нему Стася: перегрелся, спутал с кем или действительно ценной информацией обладает? — Я, по-твоему, кто?
— Да уж ведомо кто — княжна Ямены.
Стася вилы кинула, к стожку отошла и в сено спиной села, спасая плечи от палящих лучей, а голову от жара. Авось так лучше соображать будет, о чем Ермол толкует.
— Еще раз, — попросила, снизу вверх на него посмотрев.
Парень рядом с женщиной встал:
— Стесси Ямена, пресветлая государыня Ямены. Мне все ведомо, все. Видел я вас прошлый год, мимо проезжали. А недавно слух прошел, что порешили вы себя. Не поверил. Оно ясно, отчего руки наложить хотела — кому же Зверю достаться хочется?
— Зверь у нас кто?
— Муж твой. В аккурат на свадьбе ты и сгинула. Сбегла значит, наплели языки, что прилюдно себя порешила. Доброе дело. Я как тебя узрел, сразу смекнул — домой пробираешься. Только тяжко придется. Зверь и там тебя достанет, теперь ему все досталось. От края до края — все его теперича. Негоже то. На тебя едина надежа была.
Сел рядом в сено, руки на коленях сложил замком:
— На слугу твово надежа малая, а я верой и правдой служить тебе стану. Подмогну возвернуть все…
— Зверь у нас кто, в смысле, муж? Имя-то есть? — перебила его Стася. Про то, что он петь начал, она слышать не хотела — и так ясно — в сподвижники напрашивается, подвигами грезит, славы да ратных успехов желает. А может и больше: золота, земель, руки княжны. Но не суть.