— Может. Прозвище Гидра просто так не дают. Но пока это не факты, а косвенные недоказуемые намеки на возможность паршивого характера. Но у нее и не может быть приятный характер и доброе отношение к окружающим, учитывая предательство в узком кругу близких. А то, что она набирала армию, говорит либо о том, что она пыталась как-то противостоять экспансии Зверя или еще кого, либо хотела, она или родственники: защититься, напасть, создать видимость силы — на выбор, или вообще данные из области сплетен.
— Допустим. Но чтобы там ни было, мы можем это использовать.
— Собрать армию уже под моим предводительством? Извини, из меня плохой командир.
— А тебе и не надо…
— А «ширма» еще хуже.
Кир поджал губы и лег, уставившись в небо:
— Тогда сама придумывай что делать.
— Спать, наверное, — вздохнула. — Пойми, невозможно заменить человека, даже если ты феноменально схож внешне. У каждого есть что-то индивидуальное, неповторимое. Я уже проходила это со Стасом.
— Нас будут гонять, пока не нагонят, — напомнил ясное.
— Может, мы успеем выйти на связь с базой и уйти. Этого я хочу больше всего.
— Чиж, — кивнул. — Знаю. Но мы уже девять дней здесь и лучше не становиться. Молчу о неприятностях в виде черной конницы удалого лорда. Ноль со связью, понимаешь? Если раньше хоть гудение было, помехи, то теперь вовсе тишина. Глухая. Полная тишина!
— Полетела…
— Что?! Дефрагментатору нужны максимум сутки на восстановление утерянных данных, радар и пеленг находятся в постоянном поиске волны. Реакция на смену поля мгновенна. Сутки самый пиковый максимум при самом пиковом раскладе повреждений, и я бы уловил сигнал. А его нет. Н-е-ет!
Стася зубы сжала и отвернулась:
— Давай спать, — процедила. — Неизвестно что будет завтра. Нужно использовать передышку с толком, а мы ерундой занимаемся.
— Спи, — согласился. — Я подежурю.
Стася зажмурилась: какого черта она здесь делает? Девять дней, девять бездарных дней потрачено на знакомство с непонятным миром, без которого и дальше бы прожила… а вот Чиж…
Чиж…
Он стоял перед ней и смотрел, словно видел первый и последний раз.
— Ты жив! — рванула к нему.
— Где ты? — выдохнул он, стиснув ее в объятьях. — Где?!
Сколько боли в голосе, что кажется, Николай в ярости.
— Я?… Не знаю где. Нас выкинуло в какой-то ненормальный, вывернутый мир, и я не знаю ни координат, ни параллели, ни страны, ни места, где нахожусь. Прости… — и припала ладонью к его щеке — теплая. — Я так рада, что ты жив…
Он моргнул, взгляд стал странным и лицо немного изменилось — стало жестким. Николай не был таким:
— Что с тобой?
— Где ты?! — почти прорычал, встряхнул ее, сжав плечи.
— Что с тобой, Коля? Я не могу пока вернуться, хоть и очень, очень хочу. Я люблю тебя. Я так хотела сказать тебе, что люблю, так боялась не успеть. Мне было страшно, что я опоздала и не помогла тебе…
— Где ты?!!
Русанова отпрянула и… провалилась через перекрытия, попала в тренировочный сектор. Рванула по коридору в поисках Николая или своих, кого-нибудь, кто смог бы ей объяснить странное поведение Чижа, сказать, где его найти. Но никого, ничего — пустые классы, залы. Она в панике металась по центру и вот влетела в отсек своей группы.
Толкнула дверь спортзала и уставилась на Иштвана. Тот гантели выронил. Она с глухим стуком откатилась к стене и замерла, как Пеши.
— Стася? — спросил шепотом, будто не верил, что видит ее.
— Где Коля, Иштван?
Мужчина во все глаза смотрел на нее и боялся пошевелиться. В глазах страх, непонимание и сочувствие.
— Иштван, милый, — взяла его за отворот куртки, приблизившись. В лицо уставилась. — Не смотри на меня как на привидение. Это я. А как — не спрашивай. Сама не знаю. Та параллель, то задание, эксперимент Локтен что-то изменили.
Мужчина вяло кивнул. Взгляд говорил — допустим.
— Мне самой непонятно, почему я вижу именно тебя!… Не важно. Мне нужен Николай. Не могу его найти. Он был на этаже выше…
Мужчина побледнел, зрачки стали огромными.
— Что?… Я только что видела его!
Пеши головой покачал. Он молчал, но его глаза! Лучше бы Стася не смотрела в них и не видела ответа на свой вопрос.
— Нет, — выставила палец, выпустив ворот куртки. Сделала шаг назад. — Нет. Я разговаривала с ним, я его видела… Живого!!
А его ли? — мелькнуло в голове и вновь привиделся Чиж. Его взгляд, тон, вопрос. Он был не тем Николаем, что она знала. С ним было что-то не то и что, она не хотела знать, потому что уже знала.
— Нет. Он жив.
— Он умер, Стася…
То ли тихое эхо, то ли раскат грома, и как молния:
— Нет!!!…
— Тихо! — ладонь Кира накрыла ее губы, руки сжали, почти сровняв с землей. — Тихо.
Русанова забилась, пытаясь стряхнуть его с себя, и была освобождена:
— Только не кричи.
Куда там — дышала с трудом. Горло сжало, слезы из глаз сами брызнули.