- У меня нет названия, которое используют астрономы, но я вижу, что это не Марс... это гораздо дальше от Земли, чем Марс.
- Где это? - выдохнул Коннел. - На что похоже?
- Дитя гиганта, увенчанного кольцом; у этого гиганта семнадцать детей, - звенящим голосом произнес Замбендорф. - Не знаю, где я нахожусь... но под непроницаемыми облаками красно-коричневого цвета, плывущими в воздухе, который не воздух... под этими облаками холодно и темно. Там ледяные горы и огромные пустыни... И... - Голос его стих. Челюсть отвисла, глаза раскрылись еще шире.
- Что? - со страхом спросил Коннел.
- Живые существа!.. Не люди. Они вообще не с Земли. Но у них есть разум! Я чувствую их прямо сейчас...
- Отключите его! - рявкнул генерал Ванц в своей контрольной рубке.
- Кончайте! Отключите его! - приказал руководитель отдела связи. Инженер щелкнул переключателем на консоли. Со всех сторон послышались возбужденные выкрики.
- Наплевать! Скажите что угодно! - кричал Герман Торинг по вспомогательному каналу связи на студию Всемирной Информационной Сети в Нью-Йорке. - Скажите, что у нас технические помехи. Нет, я не знаю, что происходит, но у нас тут настоящий ад.
В сфере 2 Вернон Прайс ошеломленно стоял в своей каюте у экрана, на котором уже снова появилось изображение Земли.
- Ну? - вызывающе спросил Малькольм Уэйд, попыхивая трубкой на противоположной койке - Значит, он мошенник? А как вы все это объясните?
В своем доме в пригороде Вашингтона Уолтер Конлон яростно ударил кулаком по столу.
- Он с этим не уйдет! Ни за что на свете! Мейси его уничтожил!
- С тобой хочет поговорить Уоррен Тейлор, - сказала его жена Марта.
Конлон встал и затопал к терминалу связи. Лицо управляющего Североамериканским отделением САКО побагровело от гнева.
- Что случилось? - спросил он. - Я считал, что у вас там специалист, который может справиться с этим фигляром!
В своем кабинете в имении в Делавере Бертон Реймелсон смотрел на экран, на ошеломленное лицо Грегори Була, который позвонил из главной конторы ГКК.
- Боже мой! - недоверчиво воскликнул Реймелсон. - Может, мы вообще неверно оценили всю эту историю? Может, в этом Замбендорфе действительно что-то есть?
В кабинете руководителя экспедиции в сфере 2 Каспар Ланг качал головой. Он мрачно взглянул на Дэниэля Лехерни.
- Разумеется, это розыгрыш, - настойчиво сказал он. - Мы просто недооценили Замбендорфа и его людей. Приняли их за простых фокусников, но, очевидно, они не так просты. Хорошо поставленный сбор информации, шпионаж - не больше и не меньше.
- Придется все объявить экспедиции, - сказал Лехерни. - Неважно, как сделал это Замбендорф - результат тот же. Придется всем на корабле рассказать правду.
- Но ее все равно вскоре пришлось бы рассказать, - напомнил ему Ланг. - Мы уже в пути, а это главное. Я знаю: плохо, что Советы узнают сейчас, а не гораздо позже, когда на Марсе нас не окажется. Но вы должны согласиться, Дэн, что с тем количеством людей, которые вовлечены в этот проект, служба безопасности сработала лучше, чем мы надеялись.
Лехерни нахмурился, но потом с тяжелым вздохом кивнул.
- Вероятно, вы правы. Ну, хорошо, перекройте все каналы неофициальной связи с Землей - приказ должен вступить в силу немедленно - и объявите, что через несколько часов я обращусь ко всем участникам полета. И, пожалуйста, этого медиума немедленно ко мне. Мне кажется, нам пора с ним потолковать.
В Москве представитель Министерства иностранных дел заявил послам Соединенных Штатов и европейских стран протест. В нем говорилось, что если "Орион" послан для установления контакта с чуждым разумом, в этом должны принять участие все государства земли. Он потребовал отзыва корабля. Требование было отклонено. В ответе государств Запада указывалось, что советское правительство излишне поддалось слухам и ненаучным рассуждениям.
В тот же день на борту "Ориона" Дэниэль Лехерни обратился ко всем участникам полета и объявил - впрочем, большинство об этом уже догадалось, - что корабль действительно направляется к спутнику Сатурна Титану. Были показаны записи, переданные европейской ракетой, приземлившейся на Титане два года назад. На записях было видно, как приближаются странные машины, и потом - ничего. Очевидно, посадочные аппараты были уничтожены. Ракета, выпустившая эти аппараты, находилась по-прежнему над Титаном, но о поверхности больше ничего узнать не удалось из-за густых непроницаемых красно-коричневых облаков из азота и гидрокарбонов.
Те службы правительств США и европейских стран, которые готовили экспедицию, совсем не намерены были заставлять участвовать в ней против воли. Естественно, первая реакция большинства при таком сообщении - страх и нервозность. Предполагалось первоначально сообщить правду, когда "Орион" уже на несколько недель уйдет от Земли, и у всех будет около месяца, чтобы обдумать информацию и принять решение. Затем "Орион" должен был встретиться с транспортным кораблем САКО, идущим с Марса, и все, кто не согласится остаться, улетят на этом корабле. Ожидалось, что после должных размышлений большинство персонала решит продолжать полет и участвовать в экспедиции, и Лехерни выразил надежду, что так оно и будет. К сожалению, сохранение тайны и обман были необходимы, чтобы "...обезопасить интересы Соединенных Штатов и их европейских союзников", - сказал он.
Семь недель спустя дрогнуло только несколько слабых душ, когда транспортный корабль САКО встретился с кораблем экспедиции. "Орион" еще более ускорил свой полет и лег на курс к внешним областям Солнечной системы.
11
Тирг, Задающий-Запретные-Вопросы, жил в лесу к югу от Пергассоса в стране Кроаксии, там, где поднимаются основания гор, ограждающих Великую Меракасинскую пустыню.
Жил он скорее в хижине, чем в доме, и предпочитал одиночество, хотя его жизнь нельзя было вполне назвать отшельнической. Дом его размещался на небольшой поляне в прекрасной роще машин, производящих медную и алюминиевую проволоку, формовочных впрыскивателей, многопозиционных прессов и стройных пилонов энергетических линий и информационных кабелей. В лесу росло также множество клепальных станков, изящных сварочных машин; проходящие изредка медлительные трубогибочные машины смягчали фон непрерывного звона, стука, шипения и грохота; этот фон защищал отшельника от смертных и их мирских дел и оставлял наедине со своими мыслями. Полянка оканчивалась невысоким ледяным утесом, за которым местность начинала круто подниматься; линия гор в одном месте разрывалась ручьем жидкого метана, который весело журчал меж ледяных булыжников, образуя пруды, к ним подходили выделяющие цинк электролизеры и извергающие калий испарители, они погружали свои тонкие заборные хоботки в жидкость. Обычно это происходило в середине каждой яркости.
Тирг сам вырастил свое жилище; он научился этому мастерству у своего старого друга, строителя в Пергассосе. Очистив площадку от мертвых решеток и структурных балок, корпусов трансформеров, которые упрямо цеплялись за свое бетонное основание, и различного металлического подлеска, он подготовил участок гидрокарбоновой почвы под утесом, удобрил азотистым суглинком, собранным на берегах ручья, и посадил семена наружной стены в ряд в десяти шагах от основания утеса. Стена изгибалась, создавая замкнутое пространство. Потом он заложил основания внутренних перегородок, выделив столовую, гостиную, мастерскую и библиотеку. Основания стен он обильно поливал метаном из ручья и предусмотрел в стенах окна и двери. Стены быстро росли и смыкались в купол вверху, а Тирг тем временем увеличил свое жилище, добавив сзади вторую мастерскую и кладовку. Когда стены стали достаточно устойчивы и приобрели нужную форму и размер, Тирг высадил вторичные культуры. Эти семена мебели он купил в городе. Трубопровод из лесных труб поставлял в дом свежий метан из ручья, а силовая линия, проведенная от ближайшей мачты, давала возможность удобно подзаряжаться дома. Чтобы придать дому деревенский вид, который ему особенно нравился, Тирг выложил стены полированными плитами из металлических сплавов; плиты он снял с прокатного стана в миле от ручья; двери он выложил керамическими плитами и решетками с частично размонтированной литейной, на которую наткнулся, бродя как-то по лугу. Уставленный стогами луг начинался сразу за конвейером на склонах к северу от реки.
Однажды утром Тирг сидел на стальном пне и думал о тайнах жизни. При этом он наблюдал, как небольшой коллектор фосфора и бронзы деловито жужжал в подлеске на дальней стороне поляны. Один из друзей Тирга, натуралист, всю жизнь описывал и классифицировал такие коллекторы - разумеется, втайне, потому что такая любознательность могла вызвать недовольство властей и привлечь зловещее внимание жрецов. Подобно остальным разновидностям, коллектор собирал только один тип металлической композиции, которую получал, расплавляя металл крошечным лазером, а потом втягивая раскаленный газ. Причем делал это только на растениях определенного размера и формы. Затем коллектор доставлял свою добычу на ближайший транспортер, который переносил ее в другие районы леса. Друг Тирга провел много часов, наблюдая за доставкой материалов, обработкой, кончая тем моментом, когда после сборки новые животные начинали свою жизнь; он следил, как печи пожирают негодные части и выдают чистые материалы, из которых собираются новые компоненты животных; он чертил сотни подробных схем, изображающих пути прохождения материалов и сборки; он разобрал сотни мертвых животных и других машин в попытках проследить, откуда происходят их отдельные части и органы, какими маршрутами и как именно происходит преобразование сырья. Но даже учитывая достижения многих предшествующих поколений натуралистов, он только начинал свою работу. Сложные, переплетающиеся, взаимозависимые способы, с помощью которых природа производит обработку материалов и постоянное обновление живого мира, настолько сложны и трудны для познания, что Тирг иногда начинал подозревать, что, несмотря на все усилия, познание еще только начинается и познанное еще должно быть осознано. Поразительно думать, что материалы, которые сейчас собирает коллектор, могут дюжину яркостей спустя оказаться в корпусе ротора какой-нибудь центрифуги во многих милях отсюда или в подшипнике засохшего побега по другую сторону Кроаксии.
Хотя сам он так и не завел семьи, природная любознательность часто приводила его в места, куда приходили робосущества - уникальный вид, обладающий разумом, к которому принадлежит он сам, - для сборки потомства. Он зачарованно следил, как зародыш приобретает форму, а заботливые родители торопливо ходят взад и вперед, проверяя, все ли части на месте, удовлетворительного ли они качества; и он разделял их возбуждение, когда новое робосущество наконец активировалось и уходило с гордой парой в свой новых дом, чтобы там начать изучать язык, правила поведения, обычаи и все остальное, что необходимо для жизни в обществе.
Процесс сборки, естественно, в общих чертах тот же, что и у животных и других форм жизни. Натуралист, друг Тирга, заверил его, что все формы жизни, включая робосущества, происходят из одних и тех же материалов; замечательно, что один из видов сумел развить способность к мышлению и тем самым резко выделился среди остальных. Все это как будто подтверждает утверждение ортодоксальной религии, что из всех живых существ только робосущества обладают душой и тем самым являются уникальными представителями жизни; что эта душа должна вернуться к Жизнетворцу после прохождения земного испытательного периода; или же она попадет в Печи Переплавки, расположенные внизу, под слоем льда; именно от этих Печей происходят вулканы жидкого льда. Но ученые, разбиравшие и тщательно изучавшие тела мертвых робосуществ, не нашли в них ничего отличного от других живых существ: то же самое поразительное переплетение труб, нитей, кронштейнов и подшипников; те же бесчисленные кристаллы сложного строения, причем подробности их устройства невозможно разглядеть в самые сильные протеиновые линзы. Где же в таком случае душа? Если она существует, то почему никаким способом себя не проявляет? Правда, никто не может объяснить способность робосуществ мыслить, но, с другой стороны, невозможно объяснить и то, почему животные ведут себя именно так, а не иначе, откуда они знают, как им поступать. Нуждается ли само возникновение робосуществ в чем-то настолько "отличном" для своего объяснения, как душа? Тирг не был в этом уверен. Ему казалось, что "душа" просто изобретена, чтобы подходить к ответу; а сам ответ не получен так, как должна получаться научная истина. Истина достигается по определенным правилам. И при всех испытаниях и проверках эти правила ни разу еще не подвели Тирга.
Резкий скрежет, доносящийся с противоположного края поляны, прервал его мысли. И сразу Рекс обнажил свои резцы и возбужденно забегал взад и вперед по тропе, ведущей в лес. Тирг встал и увидел высокую фигуру в проволочной одежде и темном плаще из углеродных пластин. На робосуществе была шляпа из шкуры ледяного бульдозера, а в руке - прочный посох из дюралюминиевой трубы.
- Лежать, Рекс, - сказал Тирг. - Это всего лишь Грурк. Не часто он к нам приходит. Но ты должен его помнить. - И громче сказал: - Здравствуй, брат, Слушающий-Голоса. Привели ли тебя ко мне твои голоса или ты принес мне новости из мира?
Грурк вышел на поляну и пошел между ваннами для отложения солей металлов с одной стороны сада Тирга и рядом декоративных миниатюрных лазерных сверл и измельчающих головок - с другой. Сверла и головки деловито вырезали эстетичные узоры на использованных газовых цилиндрах и старых кожухах насосов. Радиаторные охладители Грурка заметно светились от быстрой ходьбы, и он выдыхал облачка охлаждающего пара.
- В небе в последнее время много новых голосов, - объявил он. Раньше я таких не слышал. - Он не улыбнулся в ответ на приветствие Тирга; но ведь он мистик и вообще ничему не улыбается. - Это предвестник великих происшествий. Меня эти голоса призывают в Меракасинскую пустыню, там я отыщу наконец Откровение. Ибо написано...
- Да, да, я знаю, - торопливо сказал Тирг, поднимая руку из серебряного сплава с сложными соединениями-суставами. - Отдохни. Ты, по-моему, хочешь пить. Глоток освежающего горного метана - вот что тебе нужно. Не понимаю, как ты выдерживаешь этот отравленный смог в городе.
Тирг провел его в дом, и Грурк с благодарностью опустился на диван у стены столовой. Пока Тирг наливал в чашку охладитель, Грурк выбрал одну из выросших на трансформаторе розеток - каждая предназначалась для определенного напряжения и силы тока, - вставил свой конец провода и щелкнул переключателем у себя под подбородком. - Ах, вот так гораздо лучше, - сказал он через несколько секунд.
Тирг передал Грурку чашку, потом посмотрел на его руки и ноги в сандалиях из колесной кожи. Показал на свое электролитическое оборудование.
- Если ты голоден, пожалуйста.
- А ты уже поел?
- Да, съел немного. Могу порекомендовать новое блюдо из хрома и ванадия. Попробуй. Или сливки машинного масла.
Грурк покачал головой, и его образные матрицы лихорадочно заблестели.
- Я пришел не для того, чтобы предаваться удовольствиям, Тирг. Мне нужно ответить на более важный призыв. И я действительно принес тебе новости - плохие новости, о брат, предавший свою душу Черным Искусствам. Твоя ересь стала известна! Королевский советник издал приказ. Тебя должны арестовать, и ты в начале следующей яркости предстанешь перед Советом жрецов по обвинению в отрицании Святого Писания. Солдаты королевской стражи уже вышли из города и еще до конца яркости будут здесь. Беги немедленно и спаси свое злополучное тело, пока оно еще живо, ибо душа твоя навечно предана Темному Хозяину и никогда не воскреснет!
- О!... и что такого я говорил? - спросил Тирг. Несмотря на тон Грурка, термальный рисунок лицевых поверхностей свидетельствовал, что его тревога искренняя.
- Неужели тебе отказала память? - спросил Грурк. - Разве это не первый симптом безумия, которое заставляет пораженных им богохульников бежать в пустыню и искать новых откровений в проклятой земле неверующих?
- Я сказал бы, что они делают это, чтобы спастись от жрецов и избежать погружения в кислоту, - ответил Тирг, потом спросил: - А что такого я говорил?