- Я не могу требовать, чтобы вы мне поверили, ваше величество, и не рассчитываю, что поверите, но это - так.
- Сколько же вам лет - пятьдесят или пятьсот? - с тонкой иронией улыбнулась Екатерина.
- Больше, ваше величество, много больше.
- Ну знаете, это уже похоже...
- На шарлатанство, хотите вы сказать? Как будет вам угодно.
- Мое мнение для вас ничего не значит?
- Нет, почему же? Просто оно ничего не может изменить... Вам угодно, чтобы я продолжал?
На скулах Екатерины загорелся румянец.
- Продолжайте, продолжайте...
- Христианство преградило в Европе дорогу мысли, но мысль нельзя остановить, и она пошла обходными путями. Постижение человека стало невозможным, ученые обратились к окружающему. Покинув языческих богов, они создали себе новых - Число и Меру, стали признавать истиной только то, что можно измерить и сосчитать. На этом пути они совершили много открытий и изобретений, сделают их еще больше, но рано или поздно зайдут в тупик. Знать больше не означает знать глубже, подсчет и постижение - совсем не одно и то же.
Каким числом можно измерить страх смерти? На каких весах взвесить любовь матери к ребенку? В какую формулу уложить прозрение гения?.. Восточная мудрость мало интересовалась окружающим, ее внимание было обращено на человека, его способности и возможности. И на Востоке мудрецы приобрели власть над телом и духом, о какой в Европе не знают.
- Прямо какие-то Гога и Магога, - иронически улыбнулась императрица.
- Библейский Гога был царем. Мудрых не привлекает ни власть, ни богатство.
- И много там таких мудрецов?
- Мудрых всегда немного.
- А почему о них не знают в Европе?
- По невежеству. Предрассудки ученых ничем не лучше предрассудков церковнослужителей.
- Откуда же эти ваши мудрецы черпают свою мудрость, власть над телом и духом? Вступают в союз с демонами?
- Демоны, черти, джинны существуют в сказках.
Человек сильнее сказок - он их создает.
- Но чем же занимаются, в конце концов, ваши мудрецы? Творят чудеса?
- Чудеса принадлежат сказке. Сказки в действии на Востоке показывают некоторые факиры. Это и есть то, что вы называете фокусами, ваше величество.
- А вы? Что показывали вы?
- Несколько опытов, обнаруживающих силу человеческого духа.
- Боже мой, говорите вы как будто ясно и вместе с тем так туманно... Разве нельзя это объяснить какнибудь нагляднее и проще? Говорят, все гениальное просто.
- Гениальность - всплеск волны. Но волны бывают только на поверхности. Мудрость бездонна.
- Должно быть, я слишком начиталась европейских философов, чтобы постичь восточную мудрость. Мне, как Фоме неверному, нужно увидеть самой и даже пощупать...
Почему вы не показали свои опыты нам, при дворе?
- Вам было не до моих манипуляций, ваше величество.
Екатерина испытующе посмотрела на Сен-Жермена, но в лице его не было ни тени усмешки или иронии.
- Теперь я смогла бы выбрать время.
- Очень сожалею, ваше величество, но это невозможно. На рассвете я уезжаю.
- А если я попрошу вас задержаться?
- Я принесу глубочайшие извинения и - уеду.
В Париже меня ждут неотложные дела.
Екатерина прикусила губу.
- Я считала французов более галантными.
- Я не называл себя французом.
- Кто же вы?
- Правильнее всего сказать, что у меня нет национальности.
- У каждого человека есть национальность.
- У меня их много. В древней Элладе я был эллином, в Риме - римлянином, во времена Шекспира - англичанином...
Екатерина переменилась в лице.
- Не пугайтесь, ваше величество, я - не сумасшедший. Считайте сказанное шуткой.
- Вы странно шутите, граф, - опасливо присматриваясь к нему, сказала Екатерина. - Ну хорошо, оставим это... Вы возвращаетесь в Париж. Как бы я хотела побывать там! О нем так много рассказывала моя гувернанткафранцуженка.
- Вот почему вы так свободно говорите по-французски?
- Этим я обязана госпоже Кардель. И - чтению...
Много бы я дала, чтобы увидеть своих кумиров-философов. К сожалению, такое путешествие исключается моим положением. Со стороны оно может казаться привлекательным - увы! - я стала теперь царственной пленницей. Так что вы можете посочувствовать мне, граф...
Екатерина взглянула на Сен-Жермена, но тот сочувствия не проявил.