— Отец! — раздался громкий голос Игната, когда здоровенная деревянная бита с размаха врезалась мне в голову.
Врезалась и замерла.
— Хм, — удивился Филин и попытался выдернуть оружие из моей руки. А когда не получилось, просто отпустил свой конец, поднял ладони вверх и миролюбиво произнес: — Хорошо поймал, малец. Хвалю.
— Не пояснишь? — как можно более спокойно произнес я.
Вот только спокойным я оставался только снаружи. Внутри меня поднималась волна гнева, которую я едва сдерживал усилием воли.
Пока что.
— Ну как же, — удивился Филин. — Ты теперь работаешь на меня, мальчик. Людоеда я знаю, а вот тебя — нет.
Он развел руками, как бы говоря: «Увы. Что тут поделать?».
— Мне нужно было проверить твою… Как это там говорится? — он небрежно покачал ладонью в воздухе из стороны в сторону. — Профпригодность.
Ясно.
Один вопрос. Если он так каждого своего сотрудника проверяет, то как у него вообще рабочие-то остались? Или у них основной критерий — чугунная голова? И то, не факт, что ее вообще хватит.
Старик-то хорош. Без шуток. Резкий, но в то же время удивительно плавный удар, нанесенный рукой опытного мастера. Причем, он даже не пошатнулся. И это при больной-то ноге.
Собственно, я сейчас сижу тут, а не валяюсь на полу с разбитой в лепешку головой, ровно по одной причине. Очень простой причине, так подумать.
Я этого ожидал.
Слишком уж он легко согласился, слишком эффектно крутанул битой… Все буквально так и кричало: «Адриан, этот парень не настроен шутить. Сейчас тебе будут ломать лицо».
Но вот незадача. Я люблю свое лицо. И девушкам оно тоже нравится. Так что, когда на башке боевого старикана вспыхнул Символ, я не стал тормозить и активировал «Стазис».
Да. Стазис.
Перемотка и Стазис. Я никогда не фанател от длинных и крутых названий, а кричать врагу в лицо что-то пафосное вроде «МИР! ВРЕМЯ ОСТАНОВИЛОСЬ!» … Не знаю, как-то не в моем стиле. Да и дорожного катка у меня с собой нет.
На левую ладонь упала кровавая капля. Вторая медленно сползла по виску вниз и приземлилась прямо на первую, разбрызгав кровь по штанам.
Ну да.
Стазис-то я, конечно, активировал. Но все равно запоздал. Не учел, что старичок окажется настолько бодр. Так что биту я затормозил ровно за четверть секунды до того, как она врезалась мне в голову.
Удар-то все равно прошел. Но, к счастью, гораздо слабее. Даже голова почти не болит. Но легче мне от этого как-то не стало.
Я все еще был чертовски зол.
— Алекс, — заметил мое выражение Игнат.
Он уже один раз его видел. Как раз перед тем, как я положил блондина и его дружков мордой в пол. Парень свой урок усвоил. А вот его отец нет.
Надо это поменять.
Я поддел коленом стол и одним резком ударом отправил его вперед. Прямо в ошарашенного моей наглостью старикана.
Отдам ему должное, опытный вояка среагировал быстро. И весьма дерзко. Вместо того чтобы отпрыгнуть в сторону или сжаться, он поднял руку и резко опустил ее ладонью вперед.
Громкий Крак! и… Стол разрезало надвое. Во все стороны полетели щепки, пыль и осколки разбитой пепельницы. А старик как сидел на стуле, так и остался. Только ухмылка стала еще шире.
Я же говорил, что он хорош. Вот только его охранники подкачали.
Вместо того, что отступить назад, перегруппироваться и правильно выбрать цель эти трое дебилоидов подняли автоматы и… Замерли на месте.
Они просто не знали, куда стрелять. Ведь меня-то на стуле уже не было.
— Э? — успел сказать первый из троицы, когда передняя часть биты врезалась ему в челюсть. Во все стороны брызнула кровь вперемешку с выбитыми зубами, а сам амбал отлетел к стене и там и затих.
Символ Символом, но, когда полубог бьет тебе с размаха битой в лицо… Тут нужно быть хотя бы «Дельтой». А эти ребята были просто белыми.
Очень тупыми белыми.
Поэтому, когда второй охранник — тот, что стоял дальше всех и прикрывал своего босса с другой стороны — кое-как увернулся от прилетевшей в него половинки стола, а затем попытался закрыть Филина спиной…
Последний отбросил автомат в сторону и с грозной рожей бросился на меня… Тем самым перекрыв этому второму линию обстрела.
Ну я же говорил.
Дебил.
Тычок острием биты в нос, от которого он увернулся. Пригнуться и резкая подсечка… Подпрыгнул. Более того, в воздухе на манер Ван Дама взмахнул ногой и только чудом промахнулся мимо моего носа.
Я отступил на два шага назад.
Ладно. Способный дебил. Этого у него не отнять.
Жаль только времени на раздумья у меня не было. Автоматчик уже обходил меня сбоку, а гений каратист уже готовился показать мне свой новый приемчик.
Что ж. Значит, пришло время жульничать.
— Ра-а-а! — издал я из груди могучий рев, размахнулся как следует битой и долбанул этого недо-Джеки Чана сверху вниз, под небольшим наклоном.
Каратист не стал даже блокировать. Просто презрительно усмехнулся и очень знакомым мне подшагом ушел чуть вправо. Проскользнул прямо ударом. Плавно и красиво, что для такого каланчи — очень и очень хорошо.
Но не отлично.
— Бац!
Пронесшая мимо него бита на долю секунды застыла на месте, а потом со свистом рванула обратно.
Законы физики? Инерция? Не знаю, о чем вы. Только «Перемотка»
Бедолага только успел выпучить глаза и открыть рот, как деревянный конец долбанул его прямо в лоб. Мужчина с криком боли и удивления отшатнулся назад. Его ноги подкосились, и он кулем рухнул на заляпанный кровью пол.
Я закинул биту на плечо и повернулся к последнему охраннику. Тот заметил мой спокойный взгляд, грязно выругался и передернул затвором. Затем отработанным движением приложил приклад к плечу и…
Замер на месте.
От натуги на руках охранника проступили вены со странным, синеватым отливом, на лбу выступили капельки пота, изо рта послышался скрип зубов, но…
Он все еще не мог пошевелиться.
Нет, в реальности, конечно, мужчина двигался. Просто медленно. Очень и очень медленно.
— Бам! — легко пристукнул я кончиком биты по полу и немного наклонил голову в сторону.
А затем медленно. Не торопясь и никуда не спеша сделал шаг вперед.
— Бам!
Еще один удар по полу. На этот раз резче. Сильнее.
— Бам! Бам! Бам!
Ритм нарастал. Становился все быстрее и быстрее. Как и мои шаги. Моя скорость.
Но только не лицо. Все такое же спокойное. Равнодушное.
Мне нужно было зрелище. Я хотел, чтобы он испугался. Чтобы понял, что с ним сейчас будет. И что он ничего не может с этим сделать. Даже пошевелиться.
И это случилось. Может, не после первого удара и не после второго, но… Постепенно, с каждым моим ударом битой об пол, с каждым шагом вперед… Его взгляд менялся. Дерзкий и насмешливый в начале, — ну как же, перед тобой шестнадцатилетний мальчишка. Сопляк — он все больше терял уверенность.
Затем появился испуг. Затем страх. А затем паника.
Я же… Я на него даже не смотрел. Мой взгляд был обращен мимо, на Филина. Как-никак, этот спектакль был для него. Только для него.
А тот улыбался. Мужчина был доволен. Даже больше, старый вояка облокотился жилистыми, мускулистыми руками на колени и подался вперед.
В глазах ублюдка была жажда. Но не воды или таблеточки аспирина, нет. Он жаждал крови. И потому с замиранием сердца смотрел, как я делаю последний шаг к охраннику, заношу повыше биту и…
— Бам!
Я удал битой по полу и прошел мимо. Охранник с тихим всхлипом рухнул на землю. Автомат выпал у него из рук и отскочил на метр вбок, прямо под ноги Рью.
Самурай, до этого следуя моему приказу, тихо стоявший в углу, один раз взмахнул саблей и разрезал оружие пополам. Затем легко, даже слегка небрежно поклонился недовольному Филину и вышел за мной на улицу.
— Ну что, босс? — встретил меня в двадцати метрах от входа голос Семена. — Как прошло?
— Мы договорились, — коротко бросил я.
Затем проигнорировав взгляд парня, — «медвежонку» явно хотелось подробностей — залез внутрь фургона, примостился на край сиденья в кузове и с тихим вздохом привалился затылком к стенке.
Бошка болела страшно.
Словно не одного недо-«белого» обездвижил секунд на двадцать, а целый взвод. Зато теперь буду знать, какие у меня пределы. Если коротко — хреновые. Если «Дельту» с «Гаммой» я смогу тормознуть, пусть и ненадолго, то с ребятами повыше…
Будут проблемы.
Впрочем, какая нахрен разница? Выйдет — улучшу. Не выйдет — буду использовать мозг и креатив, а не грубую силу. В первый раз что ли?
— Как вы, господин? — участливо спросил Рью.
Я косо взглянул на самурая.
Однако. Он ведь реально переживал. И ведь кому сказать, что он хотел покрошить меня на ломтики. Причем, это было совсем недавно. А ощущение — что прошла уже вечность.
— Все тип топ, Рью.
Лицо самурая вытянулось от удивления, вызвав у меня непроизвольную улыбку. Забавно выглядел. Нетипично.
— Ну эта. Старикам не понять, — подал голос с переднего сиденья Сема и на рокерский манер скрестил пальцы. — Йоу, браза.
Рью с отвращением дернул головой и выпрыгнул из фургона на асфальт. А затем и вовсе шмыгнул куда-то в сторону и испарился без следа.
Семен обижено посмотрел сначала ему вслед, а потом перевел взгляд на меня. В его глазах мелькнуло сомнение.
— Он обиделся, что ль?
— Не понимает нас, — серьезно кивнул я. — Йоу, браза.
— А то, — повеселел «медвежонок». — Рью отстал от жизни, я так скажу. Не то что мы. Крутые перцы.
Его взгляд скользнул по моему окровавленному виску и по испачканной одежде. И наконец остановился на бите, мирно лежащей у меня на коленях.
— Босс… А можно я это… Ну.
Я со стоном открыл глаз и вопросительно скосил его в сторону парня. Что ему надо-то? И почему у него голос из обычного «я труба» сделался робкий-робкий?
— Ну? — переспросил я. — Что?
— Можно мне эту штуку, — робко ткнул пальцем в биту Семен. — С собой заберу.
Я глянул на побитую, почти сломанную деревяшку в руке. На ней еще с той стороны кусок зуба торчал. И это еще если забыть про кровь.
Поэтому у меня сразу же возник вопрос.
— Зачем?
— Ну эта…, — еще больше смутился парень. — Тали подарю. Вот.
Мои брови резко взлетели вверх. Даже головная боль отступила на задний план.
— Босс, ты не подумай, — затараторил Семен. — Трофей, добытый в бою — святое дело. Я бы никогда не попросил, правда. Но тут эта… Для важного дела.
— Для важного дела, — медленно повторил я.
Парень свесился с сидения вперед и уверенно кивнул.
— Ну. Тали же, эта, дома сидит, так? Да и на меня че-то злится. Вот ей эта, подарочек.
Я взглянул на грязную, окровавленную биту. Затем снова на Семена.
— Подарочек? Серьезно?
— Конечно, — простодушно кивнул парень. — Боевое оружие. Бабы такое просто обожают.
Он внезапно похабно улыбнулся и подмигнул.
— Уж я-то знаю, босс. Поверь. Первый парень на деревне. Мне так мама всегда говорила.
— Не сомневаюсь. Бери, что. Кстати, Семен.
— Чего?
Я взглянул в его довольные глаза и покачал головой. Как мало нужно людям для счастья. Может, он прав? Пойти по его стопам, что ли? Подарю Кэйт нож. А Мэг пистолет. Хотя ей бы больше подошел кнут с латексным костюмом в придачу.
Хотя что-то мне подсказывает, что у нее уже есть…
— Босс?
— М?
— Ты хотел что-то сказать.
— Ах, да. Дружеский совет. Купи цветастую обертку и замотай. Так красивее будет.
Парень на секунду задумался, затем просиял и кивнул. В его руках тут же оказался телефон, а толстые пальцы с дикой скоростью застучали по клавишам. Я успел заметить только «красный целлофан», как он уже жмякнул на поиск.
Красный целлофан. Тали можно было только посочувствовать.
— И зачем ты это сделал, Алекс? — мрачно поинтересовался подошедший к фургону Игнат. — Отец в бешенстве.
А вот и претензии подъехали.
— В бешенстве? Почему? Потому что я кинул на него стол? Или потому, что не убил того охранника?
Лицо блондина скривилось еще больше. Он явно хотел что-то сказать, но я остановил его коротким жестом.
— Игнат, прекращай. Правда. Мы оба знаем, зачем я это сделал.
Чтобы мистер Филин понял, что я не его личная сучка. И не буду танцевать по каждому его капризу.
А ну и еще потому я очень не люблю, когда меня больно бьют по голове.
— Ладно, — махнул рукой блондин. — Проехали. Я ним еще поговорю.
Я прищурился.
Какой он, однако, заботливый. И предупредил заранее, и заступился… А сейчас готов и доброе слово замолвить? Как сказал бы Винни Пух — «Это ж-ж-ж неспроста».
— А сейчас собирай своих ребят, — не заметил моего взгляда парень. — И отправляемся.
— Сейчас?
— А чего ждать? — не понял парень. — Эти парнокопытные уроды сами нарвались. «На каждое действие должно быть противодействие. А противодействие Братства — охрененная штука», — явно процитировал какой-то фильм он.
Я пожал плечами.
— Ладно. Рью, поехали.
Самурай тенью выскользнул из-за угла, заставив Игната испуганно отшатнуться в сторону, залез в кузов и захлопнув за собой дверь. При этом чуть не отхватив блондину половину носа.
Что поделать. Не любит он бандитов. Кстати, о бандитах.
— Людоед? — глянул я на японца, пока мы по кочкам и ухабам Эксархии — самый лютый район, что вы хотели? — добирались до места. — Серьезно?
Рью поморщился.
— Я же говорил, Алекс. Это животные.
На этом он явно хотел закончиться, но под моим настойчивым взглядом сдался и начал говорить дальше. Сначала неохотно, но постепенно все больше и больше заводясь. Что было нетипично для обычного сдержанного мужчины.
— Мне нужен был знак. Символ. Чтобы, каждый раз, когда эти…Эти. Подонки видели его. Они знали. Что это был я. Что это моя работа.
— Кровожадное начало.
— А то, — подал голос спереди Семен. — Мужик, ты это. Нормально все?
— Следи за дорогой, а не болтай! — внезапно рявкнул самурай.
Я нахмурился.
— Рью.
— Знаю. Знаю, — с отвращением отвел голову в сторону он. — Я не прав. Прости, Семен.
Наш водитель только махнул рукой. Что еще раз говорит об уровне дорог в районе. И водителях. В любом другом месте парень бы вовсю трендел, сидя в пол-оборота, но только не тут. Только не в Эксархии.
— С дороги, коза! — рявкнул «медвежонок» и со всей дури врезал по клаксону. — Дети, цветы жизни, — буркнул он, провожая чумазого ребенка суицидника недобрым взглядом.
— Так что? — повернулся я обратно к самураю. — Ты зажаренную печень оставлял или что?
Японец покачал головой.
— Пальцы.
— Пальцы?
— Да, — кивнул он. — По одному с каждой руки.
— И после этого тебя прозвали «Людоедом»? — не поверил я. — Нда-а-а. У кого-то явно проблемы с воображением.
Рью не успел ответить, так как Семен резко нажал на тормоз и не без труда — а ведь он отличный водитель — пристроился в узкое место у дороги.
— Ну мы эта. Приехали, — облегченно возвестил он. — Наконец-то.
Я выглянул в окно.
Эта часть района была гораздо менее оживленной, чем улицы вокруг «Устрицы». Почти не было народу, а если, кто и проходил мимо, то зажимая нос и практически бегом.
А ответ прост. И располагался он ровно через улицу от места, где мы затормозили.
Кожевня.
Ну или кожевенная мастерская, кому как удобно. Запах стоял… Умереть, не встать. Даже в машине, с включенным на полную мощность кондеем у меня было ощущение, что я с головой забрался в башмак. Который всю свою жизнь, не снимая, носил мой прадед. А дед с отцом донашивали. На тех же условиях.
— Ты справишься? — с сомнением спросил я у японца. — Может, нам тебе противогаз откопать?
— Будет только мешать, господин, — покачал головой самурай, снова вернувшийся на привычную манеру речи. — Я все сделаю.
С этими словами он распахнул дверь — от чего я чуть не задохнулся на месте — и выскользнул куда-то вперед, к зданию. Через несколько секунд я потерял его из виду.
— Босс, как думаешь? — через пять минут ожидания протянул Семен. — Что они там делают? Минотавры, то есть.
Я задумался. А хороший вопрос, если честно. Не оружие, точно. Эти парнокопытные полу-хиппи до сих пор ходили с топорами и кувалдами. Сомневаюсь, что на них большой спрос. Если ты не трехметровая гора мышц с каменной кожей, конечно.
— Рабы? — предположил парень.
— Ага, сексуальные. Это же не тринадцатый век, ей-богу.
Нет, тут нужно что-то попроще. Что-то, где нужно скрывать запах и отпугивать посторонних. И чтобы при этом еще и прибыль приносило.
— Наркотики, — пришел к самому логичному выводу я. — Что-нибудь из более легких. Марихуана, например.
— Ну да. Дурман, — немного подумав, согласился «медвежонок». — Они же это… К Геи близки. Травки там всякие. Зелень.
Тут дверь распахнулась и внутрь проскользнул самурай. Уставший, но довольный.
— Ну что? — поинтересовался Семен. — Че там было-то?
Рью пожал плечами.
— Куча голых минотавров. В латексе и помпонами на рогах. И еще девушки. Много.
— Так и знал! — радостно заорал парень. — Так и знал! Босс, а ты не верил! А я бы прав! Босс?
Я скептически глянул на невозмутимого самурая. Тот ничего не сказал, но весело сверкнул глазами.
Ясно. Он нас слышал.
А вообще я рад, конечно. Чего уж тут скрывать, я постепенно привязывался к этим ребятам. И смотреть на вечного злого Рью… Такое себе удовольствие. Видимо, он и сам это понял.
— Ну что, — достал я из кармана телефон. — Вызываем подкрепление.
Ребята из Братства были у нас через пару минут. Причем, до этого еще десять очень внимательно выслушивали отчет японца. О проходах, о камерах, об охране из шести минотавров сверху и еще минимум десяти снизу…
Спрашивается, нахрена?
Они ведь ничего из этого не использовали. Просто приехали на своих броневичках-внедорожниках, окружили здание, вытащили пулеметы… Ну и дальше, думаю, понятно.
Пули летят, пули.
Правда местный командир не отдавал приказания. И медали тоже не чистил.
Вместо этого Филин захватил из багажника новенькую биту, подобрался к зданию метров на тридцать и … с радостным уханьем принялся закидывать туда зажигательные гранаты, которые ему подавал оклемавшийся каратист.
— Он так расслабляется, — пояснил мне подошедший Игнат. — Отец вообще ярый фонат бейсбола.
— Оно и видно, — заметил я, наблюдая, как еще один снаряд после мощного удара старика по широкой дуге влетает в здание через разбитое окно.
А потом еще один. И еще. Филин явно собрался спалить весь завод дотла. Чтобы ничего не осталось.
Как говорится, ни себе, ни людям.
— Никогда не понимал правила, — задумчиво отметил Семен, посматривая на веселящиеся огоньки пламени. — Ну, бейсбола, то есть.
— А что тут понимать, — философски ответил Игнат. — Бей и беги. Все как в жизни.
— Сын! — раздался громкий голос старика. — Гранаты закончились. Неси еще.
Блондин поморщился и повернулся к нам.
— Мне пора. Хорошая работа. Завтра я наберу.
— А разве мы не закончили? — простодушно удивился «медвежонок». — Чем мы будем заниматься завтра?
Я посмотрел вслед удаляющемуся бандиту и задумчиво пробормотал.
— Тем же, чем и всегда, Семен… Попробуем завоевать мир.
На меня уставились две удивленные пары глаз. Я вздохнул.
— Шутка. Пока что, по крайней мере.
— Босс? Я не понимаю…
— Завтра все начнется по новой, — уже серьезно пояснил я. — Братство будет жечь минотавров, те будут убивать Братство.
— А мы? — с любопытством посмотрел на меня Рью.
— А мы будем искать тех, кто все это устроил.
***
Крик. Жуткий, пронзительный и абсолютно бесчеловечный.
Кион Фулмен скривил губы и презрительно посмотрел в окно операционной. Скривился еще раз. И только затем повернулся к стоящему рядом пухлому доктору.
— Его можно как-то заткнуть?
— Вам в теории или…
— Не зли меня, Стивен, — опасно сузил глаза юноша, положил свою правую руку тому на плечо и слегка сжал. — Лучше меня не зли.
Стивен Уолт вскрикнул от боли и хотел было вырваться, но биомеханические пальцы племенника Главы держали мертвой хваткой. Поэтому бедному доктору оставалось лишь только ответить на вопрос.
— Боль позволяет мозгу лучше работать. Это полезный механизм, который нам выделила природа. Если его подавить, но это может привести к нарушению работы нервных клеток, гиперагрессивной реакции на простейшие команды и проблем с психическим здоровьем…
— Если он орет — то он лучше слушается, — выцепил для себя главное Кион. — Так?
Профессор поморщился от этого упрощения, но все же кивнул. Он не хотел, чтобы ему сломали плечо.
— Чудненько, — улыбнулся Кион и разжал пальцы.
Стивен облегчённо выдохнул и поспешно ретировался в другую комнату. Его желание истинного ученого пронаблюдать процедуру до конца встретилось с суровой реальностью. И суровая реальность победила. Ну и тем более, что невысокий мужчина заметил прошмыгнувшую в комнату девушку.
И общаться еще и с ней он точно не хотел.
— Ты испугала бедного доктора, — с усмешкой заметил Кион, когда сестра обвила его сзади за шею.
— Он трус, — хмыкнула Кира и укусила брата за кончик уха. — А ты?
Юноша отрицательно покачал головой.
— Не сейчас.
— За-ну-да, — протянула девушка. — С тобой та-а-а-ак скучно.
Она хотела сказать что-то еще, но тут в кармане брата зазвенел телефон. Тот даже не пошевелился, продолжая наблюдать за операцией за стеклом.
— Ты даже не ответишь? — удивилась Кира.
— Потом.
— А может, — глаза девушки задорно сверкнули. — Ты просто не хочешь отвечать… При мне?
— Да, да, — отмахнулся Кион. — Все так. Только не ревнуй, пожалуйста.
На самом деле, его сестра попала в десятку. У нее это часто бывало. Он и правда не хотел, чтобы Кира видела номер. Но не потому, что это была любовница или подружка, нет. Потому что Киону было стыдно.
Он оплошал. Снова. Информация предателя оказалась бесполезной. Старый дом, где эти уроды и планировали ограбление, оказался забит сгоревшими трупами минотавров и полицией. Дежурство у домов известных членов банды тоже не принесло результатов. Те там просто не появлялись.
И когда парень уже отчаялся, ему позвонили. Номер не определялся. Более того, даже лучшие техники Дома Фулмен не смогли отследить звонок. Кто бы ни был на той стороне провода, он или она, очень постарался, чтобы остаться анонимным.
Звонившийся представился Троянцем. Сказал, что знает про камни. Знает про мальчишку. Где найти его и всех остальных. Но для этого нужно было сделать пару несложных поручений…
Кион не был идиотом. Он прекрасно понимал, что его используют. Но у него не было выбора. Если бы он пришел к дяде с уже третьим провалом подряд, то… Нет. Лучше об этом не думать.
Проще сцепить зубы и надеяться, что таинственный Троянец сдержит свое слово. Тем более, что пока поручения ничего не стоили.
Замять дело на разрушенном складе. Вырезать бордель в нижнем районе. Ничего сложного.
Но Киона бесило отношение. Он всегда был сверху. Его слушали. Ему подчинялись. Быть чьим-то подневольным работником было… унизительно.
— Как там твоя подготовка? — сменил тему парень. — Когда поход?
— Через две недели, — со скучающим видом отмахнулась девушка. — Ничего особенного.
— Во время праздника, что ли?
— Ну да. А что такого?
Парень пожал плечами.
— Да ничего. Не думаю, что Император разозлиться.
— Он даже не заметит. Кому до меня есть дело? — изобразила несчастную Кира, запуская шаловливые пальчики ему под рубашку. — Никто меня не любит. Ни-кто.
— Кира!
— Да, братец? — томно зашептала ему на ухо девушка. — Что?
«А… Ладно. Почему бы и нет?» — решил Кион. Затем развернулся, с рычанием накинулся на сестру и повалил ее на пол.
И пока парень срывал с веселящейся девушки одежду, с другой стороны стекла выло и стонало от жуткой боли человекоподобное существо. Оно не помнило, кто оно. Не помнило, где оно. Единственное, что отпечаталось в его памяти это имя. Имя, которым его когда-то звали.
Болтун.