Если добавить к этому двухколесные мотороллеры, велосипеды и кишащие толпы прохожих, то сливаются они в непрерывно сигналящую, гудящую, кричащую лавину, которая несется с возможно максимальной скоростью в миллиметрах друг от друга, пересекая, подсекая, увиливая, влезая в любое свободное пространство. Полное жуткое впечатление, что вот-вот обязательно произойдет катастрофа.
Белыми неприкасаемыми островами в бурном потоке движения выделяются коровы. Рогатые, горбатые, но с томным разрезом красивых глаз, как на клеенках Пиросмани, они величественно равнодушно стоят или возлежат посреди проезжей части, не снисходя к трубящим истошно сигналам. Задавить корову - это не то, что человека - грех неискупимый, урон невозместимый, а их, словно специально, тянет на самые оживленные перекрестки.
Правила движения существуют только на бумаге и, возможно, только для того, чтобы их регулярно и повсеместно нарушать. На дорогах страны действуют свои неписаные законы, свой кодекс. Гудок вовсе не означает уступите дорогу, сигнал равнодушно предупреждает - я здесь, и все тут. У некоторых грузовиков просто рожок с резиновой грушей - ква-ква, как зуммеры, хрипят мотороллеры, заливаются клаксоны, позванивают велосипедисты, указывая отставленным в сторону мизинцем - поворачиваю направо и попробуй тронь меня.
Аварии ежедневны, еженощны, на месте происшествия тут же собирается толпа и вершит суд по одному единственному принципу - кто тяжелее и больше, тот и не прав. Грузовик всегда виноват перед автобусом, тот перед легковой машиной, та - перед мотороллером, тот - перед велосипедистом, тот - перед прохожим.
Толпа знает свою силу, она настороженно вслушивается в споры сторон, она всегда на стороне меньшего, мгновенно возбуждается и готова учинить немедленную и жестокую расправу. В провинции как-то сожгли автобус вместе с шофером, который случайно задавил девочку и отрицал свою вину.
Обычно, конечно, расходятся мирным путем, договорившись о возмещении ущерба, но с машин с дипломатическими номерами дерут безбожно, гораздо больше, чем со своих. По статистике раз в полгода с каждым из наших, советских, что-то да случается на дороге. Если при этом душа местного улетает в рай, то наш без разбора и следствия, виноват ли, нет ли, ближайшим рейсом улетает в Союз. В его же интересах, конечно, но каково, убив человека, в один момент круто повернуть жизнь? Не все выдерживают.
В нашем микробусе задраены окна, кондиционер гонит прохладный воздух, Николай вставил кассету в магнитофон и бархатно запел Френк Синатра, угостил нас "Мальборо", с удовольствием задымили - комфорт есть комфорт.
Свернули с кольцевой дороги и попали в тихий район двух-трехэтажных вилл с балконами, ухоженными лужайками и газонами и тенистыми садами.
- Поживете пока здесь до моего отъезда, - сказал Николай, представив нас хозяйке, невысокого роста женщине, полноватой, смуглолицей, с правильными чертами лица. - Завтра вечером к нам, милости просим. Располагайтесь, отдыхайте, утром заеду за тобой часов в восемь. Ну, я полетел...
Мы поднялись по узкой, крутой лестнице на второй этаж.
Полы серого мрамора, беленые стены, просторный холл гостиной с мягкой мебелью, лопасти вентиляторов под потолком, спальня, куда слуги перетаскали багаж.
Чужое небо, чужая земля, все чужое.
Лена села на широкую кровать и заплакала.
Глава двенадцатая
Время то летело, стремительно ускоряясь и достигая высокой концентрации в те периоды, когда Николай и я работали по плотному графику встреч и переговоров, то почти замирая, когда мы с Аленой оставались вдвоем в чужестранном доме. Для Ленки время, похоже, остановилось полностью - целыми днями она ждала моего возвращения.
За неделю Николай должен был успеть познакомить меня со всеми, с кем мне предстояло работать, ввести в курс дел, рассказать, пересказать, объяснить, почему именно так, а не иначе, сложить в единую картину пеструю мозаику пребывания в стране и, конечно, завершить свои дела. Я же должен был, как губка, впитать всю информацию, которая накопилась у Николая за три с половиной года, и разобраться в десятках новых лиц и фамилий.
Первым делом, в первый же день - в посольство.
- Запоминай дорогу, через неделю сам сядешь за руль. Кстати, надо тебе оформить местные права, - сказал Николай по пути.
- Долгая процедура?
- За день сделаем. Напиши заявление на имя посла, завизируй его у водителя-механика тогрпредства, в местном ГАИ тебя сфотографируют и выдадут лицензию.
- Справку о здоровье не потребуют? - вспомнил я свои мытарства с правами в Москве.
- Зачем? Твое здоровье - твои проблемы.
Мы выехали на запруженную транспортом, загазованную, шумную кольцевую дорогу и через пятнадцать-двадцать минут свернули в район широких улиц, высоких заборов и ухоженных газонов. На флагштоках лениво развевались флаги различных государств. Вот и наш, алый. Возле каждого посольства палатка с солдатами и пост, огражденный мешками с песком.
Николай, отыскав тень, поставил машину под деревом.
Рядом с металлическими раздвижными воротами и шлагбаумом - пристройка. Николай позвонил в дверь с темными стеклами. Щелкнул автоматический замок, зажужжала отключенная система сигнализации.
Внутри пристройки прохладно после солнечной улицы, за загородкой сквозь темное стекло различается фигура сидящего дежурного.
- Моя замена, - представил меня Николай смутному силуэту.
Я кивнул головой, дружески улыбнулся.
- Проходите, - сказал усиленный микрофоном голос охранника.
Щелчок замка, зуммер сигнализации.
Я снова пересек границу и ступил на территорию СССР.
Многоступенчатый фонтан, вокруг которого кольцом широкая дорога, ведущая к подъезду с колоннами. Здание - трехэтажное, с не- водом антенн на крыше.
Я сдал паспорта, Николай получил свои. В обмен мне должны выдать местные идентификационные сертификаты. Потом прошел ритуал "молитвы" так мы называем процедуру беседы с офицером госбезопасности. Его задача - познакомиться со мной поближе и помочь правильно ориентироваться в той обстановке, которая складывается на сегодняшний день в стране и городе.
- Не первый раз за рубежом? - поинтересовался он.
- В длительной командировке - первый.
- В капстранах бывали?
- Да.
- Ну, о географии и населении рассказывать не стану. Что касается политического климата, то правящая партия страны придерживается, в основном, социалистической ориентации, наши отношения дружественные, почти как с соседней Индией, но сильна здесь и оппозиция, представляющая частный капитал. Экономически отсталая, по укладу феодальная страна в последние годы развивается быстрыми темпами, в основном, благодаря нашему техническому содействию, строительству промышленных объектов экономического сотрудничества и привлечению иностранного капитала и высокой технологии, особенно из Японии. С социальной точки зрения общество разделено на богатую верхушку, которая составляет всего десять процентов населения, и безграмотный народ, живущий фактически за чертой бедности. Здесь уживаются, к сожалению, далеко не мирно и индуизм, и ислам, и буддизм, и христианство. Религиозный фанатизм, террористы плюс коррупция и протекционизм сверху донизу приводят к вспышкам насилия, в столице не так часто, а вот в провинции почти ежедневно. К нам отношение в целом доброжелательное, но дважды в год, в годовщину апрельской революции и в декабре, в день ввода наших войск в Афганистан случаются провокации, проходят демонстрации. Будьте внимательны и осторожны. На встречи с иностранцами следует ходить, как минимум, вдвоем. Чтобы был кто-то рядом, ситуации-то разные бывают. Помните постоянно, что вы - не дома, а их разведки тоже не спят, работают. Если что случится, информируйте меня или дежурного, но надеюсь, все у вас будет в порядке. Желаю успеха.
Ох, уж эти визиты вдвоем, эта тайная инструкция. С одной стороны, вроде бы и впрямь вдвоем безопаснее, с другой стороны, действительно, ситуации бывают разные и мало ли что скажешь, не подозревая, что это может быть истолковано превратно, а потом сказанное всплывет, появится в досье у такого вот офицера госбезопасности, станет ясно, что донес второй, с кем ты был на переговорах, и начнешь мучительно оправдываться, а может, не потребуется и этого.
Когда я оформлялся в Аргентину, то должен был дать подписку в том, что обязуюсь не выезжать за пределы Буэнос-Айреса. Такие у них правила. Подписывать этот документ, да еще на испанском языке, о котором я имею смутное представление, надо было в аргентинском посольстве. Кадровик рекомендовал мне прихватить с собой кого-то, но я явился один. Это повергло в изумление работников консульского отдела, они уже привыкли к тому, что советские обязательно приходят вдвоем, а то и втроем, сбивчиво объясняя, что вот, мол, шел к вам и встретил кузину, ничего, что она здесь посидит?
Следующий визит - к секретарю парткома. Почему-то, может быть чтобы не помешать дипломатическим контактам, заграницей в советских посольствах и представительствах нет парткома - есть профком, нет профкома - есть местком, нет комитета ВЛКСМ - есть спорторганизация. На партсобраниях строго соблюдают конспирацию: "Слово предоставляется члену профсоюза... Предлагаю избрать президиум в составе следующих членов профсоюза... Почему на собрании присутствуют не члены профсоюза, разве собрание открытое?.." Двойная, полулегальная жизнь коммуниста.
Мой партийный билет - в Москве, в секторе учета Центрального Комитета, это хорошо, так намного надежнее, самое страшное для партийца - потерять красную книжку члена. Недаром полушутя, полувсерьез рассказывают, что Госкино, чтобы не отставать от мирового кинематографа, снимает двухсерийный фильм. Первая серия - фильм ужасов "Молодой коммунист потерял партбилет", вторая - сексуальная лента "Персональное дело потерявшего партбилет". За рубежом я вроде бы беспартийный, на самом деле это, конечно, не так.
Первый вопрос секретаря - про партийный стаж:
- Ты сколько лет в партии?
Между коммунистами можно и на "ты", ничего страшного, но у меня язык не повернулся сказать "ты" моложавому, но совершенно седому человеку.
- Вы, наверное, знаете Ленинский райком партии в Москве. В основном, вузы да институты, квоту нам давали на вступление в партию - одну, две единицы в год. Очередь до меня дошла в семьдесят четвертом. Был зам секретаря по идеологии, пропагандистом.
- Выберем вас членом методического совета по пропаганде, - невозмутимо перешел на "вы" секретарь. - Договорились. А ты, Николай, подводишь меня. Я когда тебя просил справку по пропаганде дать? К понедельнику, вот у меня на календаре записано. Сегодня что? Вторник. Где справка? Не шутите, товарищ Марченко, у тебя еще характеристика не подписана.
- После обеда, ровно в три положу вам на стол, - тоже на "вы" просительно заверил Николай.
- Придется вместо обеда справку писать да еще печатать, - вздохнул Николай, садясь в машину. - Чувствуешь, как раскалилась? Это еще в тенечке. Да сними ты пиджак, расплавишься.