Разницу между временным командированным, когда выходишь из самолета и тебя уже ждут в аэропорту, отвозят в отель, ведут поужинать в ресторан, а в назначенное время уже ждет тот, с кем надо обязательно встретиться, иначе смысла нет пилить за три тысячи километров, эту великую разницу между временным командированным и тем, кто должен встретить в аэропорту, заказать номер в отеле, свести в ресторан и добиться рандеву у порой насмерть занятого человека, так вот, насколько велика эта разница, я ощутил на собственной шкуре весьма скоро.
Ирочка Карасева, разнося телексы, не миновала и мой стол.
- Вам, - подняла она на меня подведенные глазки.
Хоть и утро, но жарко уже, а у Ирочки фасад наштукатурен, как перед вечерним приемом: и помада, и грим, и румяна, бровки подщипаны, губки подведены, пальчики в маникюре и на руках и на ногах.
Телекс краток: едет Попов, замначальника одного из подразделений, едет на семинар, который будет проводиться по линии общества дружбы в портовом городе Лонгбее на юге страны. Просим встретить, оказать содействие.
Дозвонился в ДСНК - Дом Советской Науки и Культуры. Да, будет такой семинар, есть тот, кто этим занимается, он с ранее прибывшей делегацией поехал по стране и уже, наверное, прибыл в Лонгбей, звоните ему в отель "Хайят Редженси", договаривайтесь, чтобы он встретил вашего коллегу Попова, а здесь занимайтесь им сами, помочь больше ничем не можем.
Посоветовался с Виталием Веховым. Он дал номера телефонов Аэрофлота, чтобы узнать, когда прибывает рейс из Союза, и гостиницы, куда можно устроить на ночь господина Попова, а также рекомендовал мне присоединиться к товарищу-господину Попову, что будет надежнее, кстати и страну посмотришь и командировочные какие-никакие получишь.
Так я и сделал. Тщательно выговаривая слова, позвонил в Аэрофлот, где мне сказали, что рейс ожидается завтра вечером по расписанию, и в гостиницу, благо их навалом в городе, поэтому с номером проблем не было. Отправил телекс в Москву, что де, мол, руководство торгпредства придает семинару значение и считает целесообразным командировать Истомина за ваш счет в помощь Попову. Еще через завхоза заказал два билета на местный рейс, на послезавтра.
С трудом прорвался по автомату в южно-портовый Лонгбей в отель "Хайят". Портье любезно сообщил, что советская делегация встала на постой в отеле, но сейчас находится в "ауте". Я оставил послание, что прилетят Попов и Истомин таким-то местным рейсом, просим встретить, оказать содействие, заказать двух местный номер.
На следующий день к вечеру, предъявив свой черный полудипломатический сертификат, прошел в здание аэропорта, где и дождался Попова, толкавшего перед собой тележку, доверху груженую какими-то коробками.
- Материалы для семинара, пятьдесят кило перевеса, - отдуваясь, сообщил Попов. - Жарко тут у вас...
- Обычный зимний вечер, - тоном бывалого жителя тропиков снисходительно объяснил я.
- Все равно жарковато. Отвык.
Тут я припомнил, что Попов работал в соседней Индии лет пять назад.
Я вцепился в телегу Попова и погнал ее в зеленый коридор, чтобы миновать таможенный досмотр. Не дай бог привяжутся - что за материалы и зачем. Для нас это обычная макулатура, издаваемая тоннами, а для них, может быть, и пропаганда.
Поучительную историю как-то рассказал мне Виталий Вехов:
- Знаешь, Валера, было в моей жизни такое редкое для советского человека событие - летел я из Рио-де-Жанейро в Буэнос-Айрес. Уж так вышло, выпал такой лотерейный билет. Немаловажное значение во всей этой истории сыграло то, что в Бразилии португальский язык, а в Аргентине - испанский. Так вот, реклама, которой занимается ваш покорный слуга, по-португальски оказывается "пропаханда". Еще следует сказать, что экзотика есть экзотика и в Рио многие ходят в белых штанах, а вот в Аргентине время было очень тревожное - к власти недавно пришла военная хунта, в городе постреливали, рвались подложенные бомбы, на перекрестках - военные патрули. А по договоренности еще с Пероном национальная выставка СССР была запланирована, не отменять же мероприятие. Единственное, что название поменяли с "Национальной выставки СССР" на "Советский Союз ой", что означает на чистом испанском "Советский Союз сегодня". Хунта хотела с нами дружить и в международном смысле лицо свое показать, поэтому выставке всячески благоприятствовала, но охрану, на всякий случай, наставила мощную и своих секретных агентов, я думаю, тоже. Начальника над ними всеми мы знали, полковник невысокого росточка, с усиками, он все ходил по стендам и выбирал себе что-то из экспонатов, а потом просил подарить, особенно вокруг ходиков с кукушкой увивался. Ну, как тут откажешь ихнему КГБ? Да и нашему, впрочем, тоже... Дошел полковник и до моего стенда с рекламой. Вроде ничего интересного. Но для порядка поинтересовался, чем это вы тут, господин любезный, изволите заниматься и какой-такой у вас интерес? Я гордо решил продемонстрировать свои языковые знания и ляпнул: "Пропаханда!", совсем забыв про португальско-испанскую разницу. Смотрю, аргентинский Дзержинский аж побледнел. И уже тихо так без улыбки переспрашивает: "Про-па-хан-да?" Тут до меня доперло, что с точки зрения ихнего Железного Феликса я - есть агент вражеский, который пропаганду коммунистическую под видом "Советский Союз ой" разводит и устои хунты всячески подрывает. А они со своими пролетариями досыта уже нахлебались, страна у них богатая, все есть, даже нефть, народу двадцать пять миллионов, из них пять миллионов - пролетарии сельскохозяйственные, остальные буржуазия, представляешь? Пока Перон жив был, ладили их профсоюзы с правительством, а как представился, да еще жена его успела подиктаторствовать, вот и начались революционные треволнения. Не хватало только советского пропахандиста. Как только я это осознал, тут же схватил всяческие проспекты и каталоги, тычу полковнику в них пальцем - вот мой бизнес, реклама, мол. Он посмотрел на мой палец внимательно, вижу - успокоился и говорит мне назидательно :"Адвертахио!" и еще что-то по-своему, но понятно, что не путай, парень, пропаханду с адвертахио, не то влипнешь по самое некуда. Я полковника жестами в офис к себе пригласил, в загородку свою, где у меня стол, два стула и сейф стояли. Дверь прикрыл, в стаканчики пластмассовые виски налил, содовой разбавил, орешков соленых на блюдце насыпал. Выпили мы с ним, подобрел у него взгляд. "Адвертахио?" - спрашивает. "Си, сеньор, адвертахио, пропаханда но пасаран", отвечаю. Так каждый день, целый месяц, он ко мне в офис наведывался, выпивал стаканчик и проверял мои знания испанского.
Бог миловал, мы с Поповым и тележкой "пропаханды" вышли наружу без приключений. Добрались до гостиницы, где уже местные служащие перетаскали коробки в номер и свалили их в угол.
- Может, ну их, эти материалы? - посоветовался со мной Попов. Возьму пару пачек для президиума и баста?
- Хозяин-барин, - пожал плечами я.
- Но не зря же я их пер?.. А давай сделаем так: коробочки я оставлю в номере, а вот счет за перевес мы нарисуем на этом бланке, я его в аэропорту на стойке нашел. Почем нынче за кило берут?
- На внутренних линиях по пятьдесят.
- За пятьдесят кил получается две тысячи пятьсот. А кожаное пальто почем?
- До тысячи двухсот.
- Твоей супруге пальто и моей драгоценной пальто. Плохо ли?
Я смотрел на Попова, он - на меня. Мысли у нас одинаковые: кожаные пальто - это хорошо, все так, но не продашь ли ты меня с потрохами, друг любезный? Попов мог сделать это еще не только из подлости, но и во имя личных корыстных целей - его прочили на работу в эту страну, на замену Марченко, это он был моим соперником, а предлагает быть сообщником, хотя, возможно, даже устроил мне провокацию. Я понимал также, что Попову в этой ситуации куда легче, чем мне, он уедет, а я приду с этим фальшивым бланком, на котором черт знает что написано, в нашу бухгалтерию.
- Дай-ка бланк.
Я изучил бумажку и возвратил ее.
- Не пойдет, - вздохнул я. - Этот якобы счет попадет на визу замторгпреда, а он всегда требует перевод с местного.
- Жаль, - спокойно отнесся к моим словам Попов, но бланк не выбросил.
- Я рад - вроде бы не отказал Попову и в то же время не вступил с ним в сделку.
Попов достал из чемодана бутылку водки, нарезал копченой колбасы, плеснул по стаканам.
- Со свиданьицем!
Он махнул до конца, я пригубил - за рулем все-таки.
- Когда самолет завтра? - морщась от выпитого и жуя колбасу, спросил Попов.
- В девять тридцать утра.
- Рановато. По магазинам не успеем.
- На обратном пути отоваримся. Ты мой телекс не видел?
- Как раз перед отъездом, чуть за паспортом не уехал. Значит, решение такое. Семинар продлится три дня. Мое выступление намечено на третий день. Руководство не возражает против твоей поездки, но только на два последних дня.
Придется билет мой переделывать. Сегодня уже поздно, значит, завтра прямо в аэропорту.
Следующим утром в семь часов я опять был у Попова в номере.
"Пропаханду" все-таки взяли.
Приехали рановато, стойка еще закрыта. Оно и к лучшему, я оставил Попова в зале ожидания, а сам пошел переделывать свой билет. Это отняло еще минут двадцать, но стойка Поповского рейса была по-прежнему закрыта.
В томительном ожидании прошел час. Никакого шевеления в районе стойки. Странно. Сходил к местному чину, показал ему билет, тот успокоил меня.
До отлета полчаса. Может быть, все-таки что-то стряслось?
Нет, вроде бы все в порядке, наверное была задержка и началась, наконец-то, регистрация пассажиров.
Когда я подал билет Попова на стойку, чиновник посмотрел на него и вернул обратно.
- В чем дело?
- У вас билет на международные линии. Рейс в девять тридцать, то есть через двадцать минут, но посадка в другом здании, здесь же местные рейсы и самолет улетает в тот же Лонгбей, но через час.