'И жили они счастливо и умерли в один день', - осклабился он, покидая комнату.
… Звуки борьбы и крики в доме стихли подозрительно быстро. В наступившей зловещей тишине лишь бессильно надрывался телефон, но и он скоро умолк. Постояв с минуту у стены, словно она могла дать ей убежище, Яна на цыпочках подобралась к кухонной стойке и выхватила из зажима самый большой нож. Не ахти оружие, конечно, ну да хоть что-то… Выставив нож перед собой, как не очень умная героиня какого-нибудь низкопробного фильма ужасов, девушка медленно двинулась к двери. Внутри у нее все тряслось от страха.
В гостиной признаков борьбы не наблюдалось, кроме длинной цепочки кровавых следов, уходивших по лестнице на второй этаж: словно кто-то замарал обувь в крови и растащил ее по дому. Яна ускорила шаг, направляясь к выходу во двор — на улице всяко безопаснее, да и на помощь позвать можно — но дорогу ей внезапно преградила длинная тень, словно исторгнутая царившим в доме сумраком.
— Юная леди уже нас покидает? — осведомился довольно приятный, чуть вкрадчивый мужской голос.
Подняв глаза, Яна увидела перед собой очень высокого худощавого мужчину лет тридцати с небольшим, с узким, болезненно бледным лицом, растрепанными волосами неопределенного цвета и горящими черными глазами, который был бы чрезвычайно привлекателен, если бы не потеки крови, щедро украшающие его одежду. Она оглянулась — путь назад загородили четыре темные фигуры: в двух она разглядела могучего сложения молодых мужчин, один из которых держал в руках бесчувственное тело Мии; третьей оказалась симпатичная миниатюрная девушка, а четвертой, как ни удивительно, ребенок, маленькая очаровательная девочка. Лица их тоже были забрызганы кровью.
— Мы, кажется, уже встречались, — произнес Перворожденный (а в том, что это был он, у Яны сомнений не возникло). Он подошел к ней вплотную, с любопытством рассматривая. — Кем ты приходишься этим Истинным — донором, слугой?
— Другом, — с трудом разлепив пересохшие губы, прошептала она.
Марк негромко рассмеялся.
— Забавное дитя. Храброе. Что ж, есть один проверенный способ поближе познакомиться с человеком…
С этими словами он просто наклонился к ней, схватив за плечи, и вонзил клыки в ее шею. Нож вывалился из ее ослабевшей руки — она не могла даже шевельнуться в объятиях Перворожденного, не то, что сопротивляться.
Раньше ей казалось, что укус Каина был болезненным. Сейчас, чувствуя, как жизнь утекает из ее тела в горло вампира вместе с его жадными глотками, Яна подумала, что с этой разрывающей плоть болью вряд ли что сравнится. Каин, как оказалось, был с ней не так уж груб… У нее не было сил даже застонать: обмякнув в руках Марка, она просто беззвучно разевала рот, как выдернутая из воды рыба.
— Интересно, — выдохнув он, наконец, оторвавшись от ее шеи. — Думаю, будет полезным прихватить ее с собой. Матвей, возьми-ка ее.
Вриколакос с готовностью взвалил девушку на плечо, довольно пробормотав:
— Ну, эта не такая шикарная, но тоже сойдет.
— Без моего ведома пленниц и пальцем не трогать, — отрезал Перворожденный. — Ясно тебе, дуболом?
— Ясно, хозяин, — разочарованно протянул тот.
— Все. Уходим.
— А трупы, господин? — напомнила предусмотрительная Вера.
Марк усмехнулся.
— Ими займутся те, кто не сумел их защитить.
— Он жив, — произнес Палач, коснувшись скорчившегося на залитом кровью ковре Игоря. — Выньте лезвие, оно мешает регенерации. Хм, у юноши сильный потенциал — преждевременное пробуждение ему ничуть не навредило…
— Он, очевидно, пытался защитить Мари, — глухо сказал Алекс.
Сидя на коленях перед телом девушки, он с потемневшим лицом созерцал следы отчаянной борьбы. Смерть таки настигла смешливую француженку, которую, как он думал, ему удалось спасти…
Каин метался по дому, точно тигр в клетке, сшибая попадавшуюся на его пути мебель, то рыча от ярости, то в отчаянии сжимая кулаки — на своем веку Александру еще не доводилось видеть его в таком состоянии. Похищение Яны (тот факт, что их с Мией тел среди убитых не обнаружили, давал ему основание верить, что она еще жива) и в его сердце отзывалось острой болью, усугубленной осознанием собственного бессилия, но на страдания Каина было жалко смотреть. Аскольд застыл в одном из кресел, сжимая в пальцах подобранную во дворе туфельку Мии, и буравил пространство пустым взглядом. Видеть все это новому лидеру Семьи было просто невыносимо…
Габриэль сказал, они разминулись с Перворожденным и его выродками на каких-то четверть часа, и, после беглого осмотра дома, предложил не мешкая двинуться по их следу, пока он еще относительно 'свеж'.
— Вероятность того, что я сумею их выследить, довольно высока, — заверил он Алекса, который сейчас был готов ухватиться на тончайшую ниточку надежды, раздираемый ужасающим чувством вины. Именно его непредусмотрительность и непозволительная самонадеянность привели к гибели стольких сородичей и похищению девушек. Возможно, члены Семьи ошиблись, назначив его своим главой…
Валентин остался 'наводить порядок' — необходимо было позаботиться о трупах; по счастью, дом вриколакоса стоял в отдалении от прочих, и звуки выстрелов не привлекли внимания соседей. Впрочем, это не было проблемой: вампирский гипноз всегда делал свое дело. Александр, Аскольд, Каин и Джейден, ведомые чутьем Палача, отправились на поиски Перворожденного.
— Вряд ли он сейчас ожидает нашего появления, — рассуждал Габриэль по дороге. — Очередной удар нанесен; не зная о моем приезде, он убежден, что расположение его 'гнезда' выяснить невозможно. Вероятно, он похитил женщин, чтобы получить возможность вами манипулировать, а, быть может, и просто для удовлетворения своих диких прихотей (тут послышался скрип зубов Каина).
— Думаешь, он не вернется за Изабель? — мрачно спросил Алекс.
Палач задумчиво покачал головой.
— Во-первых, не уверен, что ее персона для него настолько важна, тем более, учитывая их размолвку, а, во-вторых, он всегда сможет сделать это потом. Сейчас он поспешит залечь в своем логове до следующего нападения. Однако предупреждаю: скорее всего, он вас сразу почует, так что будьте начеку. Не позволяйте себе надеяться, что сумеете застать его врасплох. Мы имеем дело с Перворожденным, помните об этом.
— Да я плевать хотел, кто он такой! — взорвался Аскольд. — Если он хоть пальцем тронет мою женщину, навредит моему ребенку…
— Поддаваясь эмоциям, ты заранее обрекаешь себя на поражение. Мысли трезво, постарайся взять себя в руки.
— Хотел бы я посмотреть, насколько бы ты трезво мыслил, случись это с твоей семьей!
— Именно поэтому ее у меня нет и не будет, — отчеканил Палач. — У нас нет права на ахиллесову пяту.
— Что ж, повезло тебе, — буркнул Аскольд, отворачиваясь.
Каин молча слушал их разговор, глядя на проносящиеся мимо окон автомобиля огни ночного города. Где-то там ждала его Яна, если, конечно, она еще была жива. А в последнем он даже не смел сомневаться: почему-то был твердо уверен, что почувствовал бы ее смерть. Она угодила в лапы монстра по его вине — он, самонадеянный болван, привыкший к собственной неуязвимости, недооценил врага, и ошибка эта ему дорого стоила. Он вспомнил ее доверчивый взгляд, тепло ее тела, нежного и податливого, в которое сейчас, возможно, вгрызаются клыки Перворожденного, и бессильно застонал, прислонившись лбом к прохладному стеклу.
'Прошу Тебя, если Ты есть где-то там, над этим паршивым миром, не допусти ее смерти, сделай так, чтобы я успел ее спасти…я, чудовище, проклятое светом…'
Впервые в жизни Каин молился, даже не подозревая, что почти слово в слово повторяет мольбы Александра, безмолвно застывшего рядом.
12 'Орел не ловит мух' (латинское крылатое выражение).
17
Яна пришла в себя от того, что ее бесцеремонно сгрузили на пол — после укуса Перворожденного единственным, что запечатлелось в ее памяти, был свист ветра в ушах и ощущение грубых рук на ее теле. Боль в шее поутихла и стала вполне терпимой; кровь успела засохнуть липкой коркой на ее коже, майке и волосах. Проморгавшись, девушка обнаружила, что лежит на паркетном полу, окруженная высокими деревянными стеллажами с винными бутылками, которые, вкупе с прохладным воздухом и скупым освещением, подсказали ей, что она находится в винном погребе; чуть поодаль, у стены, скорчилась Мия. Тяжелые смолянистые кудри скрывали ее лицо, но платье на груди было сплошным кровавым пятном: похоже, ей здорово досталось в драке. Яна открыла было рот, чтобы окликнуть ее, но тут перед Истинной остановились две пары ног: то был Марк и один из его прихвостней, лысый и высоченный.
— Придержи-ка ее, Матвей, — велел Перворожденный, опустившись перед Мией на одно колено и ухватив ее за запястье. В руке его блеснула длинная игла шприца.
— Что это, господин? — почтительно поинтересовался вриколакос.
— Феназепам, транквилизатор. Тут достаточно, чтобы на несколько часов ее утихомирить.
— Думаете, она может удрать? Дверь крепкая, за дверью — мы с Ильей; да и отделали вы ее знатно — не скоро очухается…
— Ошибаешься, дружок, — бескровные губы Перворожденного тронула кривая усмешка. — Она Истинная, и этим все сказано. Раны свои она уже залечила, а веревки и запоры ей не преграда. Пройдет достаточно много времени, прежде чем она ослабеет настолько, что не сможет сопротивляться. Так что, лучше нам подстраховаться. Эта доза убила бы человека, а ее всего лишь ослабит на какое-то время…
Тело Мии в руках вампиров выгнулось дугой; Яна расслышала глухой стон, сорвавшийся с ее губ. Забыв об осторожности, девушка кое-как поднялась на ноги, держась за ближайший стеллаж, и дрожащим от злости голосом крикнула:
— Пустите ее! Она же беременна, что вы творите!