Мия с легким вздохом привстала и уже через мгновение сидела прямо перед Яной, склонив лицо к ее шее. Ее ледяная ладонь легла девушке на затылок, придерживая его.
— Я постараюсь быть аккуратной, — нежно прошептала она ей в ухо.
Яна кивнула, зажмуриваясь. Попыталась расслабиться, но тело инстинктивно напряглось и выгнулось дугой, когда клыки Мии прокусили ее шею. Хорошо, хоть не с той стороны, которую уже украшала рана от клыков Марка. "Теперь там полная симметрия", — мысленно усмехнулась Яна, как-то отстраненно ощущая накатывающую с каждым глотком Мии слабость. Странное чувство. Будто сдуваешься, как резиновая кукла, из которой выкачивают воздух. Девушка не заметила, как сползла по стене на пол, бережно придерживаемая руками Мии, как бессильно запрокинулась ее голова. Ей казалось, эта пытка длится уже целую вечность. Нет, боль была терпимой — ужас вызывало отчетливое чувство покидающей тело жизненной силы. Еще немного, и последняя капля того, что заставляло дышать и двигаться ее тело, утечет безвозвратно, оставив после себя лишь пустую оболочку…
Глаза Яны начали закатываться, а дыхание — с хрипом вырываться из груди, когда Мия, наконец, оторвалась от ее шеи. Упершись руками в пол, вампирша тяжело дышала, словно ей потребовалось серьезное усилие, чтобы остановиться, но цвет ее лица вновь стал походить на человеческий, а глаза приняли нормальный вид. Казалось, даже щеки ее чуть округлились. Наклонившись, Мия встревоженно взглянула Яне в лицо.
— Ну, как ты, моя девочка?
Яне показалось, что ее голос прозвучал где-то далеко, достигнув ее слуха звенящим, едва разборчивым эхом. Ей потребовалось не меньше минуты, чтобы понять смысл вопроса и выдавить в ответ непослушными губами:
— Все… нормально.
— Кажется, я слегка увлеклась. Прости меня. Когда тебя терзает голод, остановиться невероятно трудно…
— Спать… хочется…
— Нет-нет, засыпать сейчас вовсе не нужно, — испуганно, как показалось Яне, произнесла она. — Ты должна оставаться в сознании. Слышишь?
— Слышу…
— Вот и умница. Каин ведь мне за тебя шею свернет.
— Он может, — попыталась улыбнуться Яна.
Мия выпрямилась, с наслаждением потянулась, точно молодая, сытая кошка.
— Думаю, пришла пора испытать на прочность дверь этой каморки, — произнесла она с усмешкой, не обещавшей ничего хорошего глупцам, связавшимся с Истинной. Яна не ответила — она из последних сил боролась со сном, который предательски смеживал ее веки. Или то была слабость, уносящая ее в пучину забвения на своих холодных волнах?
Аскольд и Каин вслед за Палачом бесшумно прильнули к стене дома, стараясь ничем не выдать своего присутствия — если окна на верхних этажах имели форму узких арок, то первый этаж украшали огромные раздвижные окна, проскользнуть мимо которых незамеченным было довольно сложно, несмотря на то, что они были плотно зашторены. Вриколакосы вполне могли незаметно наблюдать за происходящим из дома. Истинные с минуту постояли, чутко прислушиваясь к доносящимся из комнаты звукам — судя по всему, в ней действительно работал телевизор.
— Похоже, нас не ждут, — пробормотал Аскольд. — Какая самонадеянность…
— Быть может, они просто усыпляют нашу бдительность, — предположил Каин хмуро.
— Осторожность в любом случае не помешает, — заметил Габриэль. — Лишний шум нам ни к чему.
— И как ты планируешь тихо пробраться в дом?
Палач молча уставился на окно, буквально буравя его пристальным взглядом. Каин уже хотел было язвительно заметить, что просверлить стекло взглядом вряд ли получится, как вдруг оно действительно "поехало" в сторону, словно толкаемое невидимой рукой. Каин ошеломленно оглянулся на Аскольда — выходит, он был прав насчет способностей Палача…
— Ну, чего застыли? — едва слышным шепотом осведомился Габриэль, прежде чем скрыться за легкой шторой.
Каин и Аскольд поспешно юркнули следом.
Сначала Каин решил, что глаза его обманывают — на уютном диване перед огромной плазмой сидела маленькая златовласая девочка, одетая в красивое розовое платье. Она повернула к ним свое прехорошенькое, как у куклы, личико, и ее рот удивленно округлился, сложившись в букву "О". Безусловно, она была вриколакосом, но рассудок Каина отказывался это понимать: он и сам был далеко не ангелом, однако обращение ребенка всегда считал последней низостью, на которую мог оказаться способен Истинный. Девочке на вид было не больше шести-семи лет; ей бы еще жить и жить… Впрочем, жить ей теперь предстоит вечно.
— Ну, это вряд ли, — тихо произнес Габриэль. Его способность слышать и, более того, комментировать чужие мысли уже начала порядком раздражать Каина.
Девочка не шевелилась, глядя на них с явным любопытством, но ровно до той минуты, когда Палач потянул из ножен свой меч. При виде оружия лицо ее отвратительно сморщилось в гримасе ярости, а из оскаленного рта раздалось кошачье шипение. Она медленно привстала на диване, больше ничем не напоминая обычную смертную девочку, невесть как угодившую в логово чудовищ. Каин невольно потянулся к наплечной кобуре за пистолетом — пусть малышке будет дарована быстрая смерть — но Габриэль его остановил:
— Без лишней стрельбы. Я просто отрублю ей голову.
— Ведь это ребенок, — возразил Аскольд, схватив его за руку, — мы можем ее просто связать, а потом…
— Ты ее уже не перевоспитаешь, — сурово отрезал Палач. — Сохранять ей жизнь не имеет смысла. И не прикасайся ко мне без нужды, пожалуйста.
Аскольд сердито отдернул руку. "Чертов эмпат", — было написано на его лице.
В этот момент сверху донесся приглушенный грохот, чей-то звонкий вскрик и звуки завязавшейся борьбы: судя по всему, Алекс и Джейден проникли в дом. Одновременно с этим девочка молниеносно прыгнула с дивана, обрушившись на замешкавшегося Аскольда, и с пронзительным визгом вцепилась когтями ему в шею. Вмешаться в драку Каину не дал Габриэль, неожиданно потащивший его за собой, прочь из комнаты. Причину его поведения Каин понял уже в коридоре, услышав отголоски странного шума, долетавшего, по-видимому, из подвала: треск ломаемого дерева перемежался с разъяренным ревом двух мужских глоток.
— Пленницы, — на бегу подтвердил Палач догадку Каина.
Каин рванул вперед так, словно за спиной у него расправилась пара гигантских крыльев. Габриэль отстал от него где-то на полпути, затерявшись во тьме дома, но он его исчезновения даже не заметил: все его мысли сейчас были рядом с Яной, спасти которую оказалось тем самым, ради чего он жил на свете все эти сотни лет.
… Габриэль резко остановился, всей поверхностью кожи ощутив ледяное прикосновение ментального "щупальца" — кто-то невероятно сильный и древний вторгся в дом, кто-то, уже знающий о визите нежданных гостей и преисполненный неудержимой ярости. На этот раз он не скрывал своего присутствия. "Ну, вот мы и свиделись, Перворожденный", — усмехнулся Палач, поворачиваясь навстречу врагу.
…Вера не дала застать себя врасплох — она почувствовала приближение чужаков за мгновение до того, как они возникли в проеме двери, ведущей на мансарду. Их было двое — один лет тридцати, второй — совсем мальчишка; этот, второй, был таким же, как она — вриколакосом. Вера уже умела отличать их от Истинных: они даже пахли иначе. А вот первый определенно был чистокровным вампиром, сильным и быстрым — его стоило опасаться.
Вера молниеносно обдумала два варианта своих дальнейших действий — бежать за помощью вниз, к Илье и Матвею, или остаться и дать отпор чужакам; первый вариант был ею сразу отвергнут. Лучшая защита — нападение, причем неожиданное. Она чувствовала себя достаточно сильной, чтобы сразиться с себе подобными; недавнее вторжение в дом врагов лишь укрепило ее в этом мнении. Там им никто не сумел оказать мало-мальски достойного сопротивления, невзирая на наличие оружия. Жаль, конечно, что хозяина сейчас нет рядом, но она и сама справится. Марк будет ею гордиться.
Едва Джейден, шедший впереди, перешагнул порог комнаты, как чьи-то худые, но крепкие руки ухватили его за плечи, развернули и впечатали лицом в стену, одновременно выхватив пистолет из его поясной кобуры. За движениями Веры, быстрыми и отточенными, было трудно уследить даже Истинному — бросив ошеломленного ее атакой Джейдена, она развернулась и, почти не целясь, выстрелила в Алекса. Тот не успел уклониться: пуля злой осой ужалила его в бок. Он отскочил, но девушка вновь вскинула руку, досадливо поморщившись; на ее лице с тонкими эльфийскими чертами не отражалось и тени страха. Впрочем, выстрелить во второй раз ей не довелось — прыгнувший на нее Джейден сбил ее с ног, повалив на пол вместе с загрохотавшей прикроватной тумбой. Вера вскрикнула, точно раненый зверек, извернулась и впилась зубами ему в шею. Джейден заорал от боли, невольно ослабив хватку. Вера рывком высвободилась из его рук, ударила его обеими ногами в грудь, отшвырнув от себя, но подняться ей не дал подоспевший Александр. Девушка лишь успела ощутить две липкие от крови ладони на своих щеках; в следующую секунду ее голова с громким хрустом повернулась вокруг своей оси. Алекс разжал пальцы, с брезгливой гримасой отступив от осевшего на пол тела вампирши.
— Ты как? — кивнул Джейден на его залитую кровью рубашку.
— В норме, — Алекс дал ему руку, помогая встать на ноги. — Сам-то как? Она тебе из шеи целый кусок выдрала…
— Девочка оказалась не из трусливых, — фыркнул тот, осторожно ощупывая уже начавшую затягиваться рану.
— Ей же хуже. Пойдем, внизу, быть может, нужна наша помощь.
— Судя по звукам, еще как нужна…
…Первому подвернувшемуся ему под руку вриколакосу, огромному лысому детине с ножом в руке, Каин просто-напросто вырвал горло. Обуревавшая его ярость почти ослепила его; прегради сейчас ему дорогу сам дьявол во плоти, он бы и на него бросился очертя голову. Второй громила с ревом и грохотом выбрался из-под обломков двери, которые, по-видимому, обрушила на него стоящая в дверном проеме Мия. Высокая, статная, с длинными развевающимися волосами и горящими адским пламенем глазами, она напоминала явившуюся с того света валькирию, и Каин искренне не позавидовал несчастному, на чью голову было суждено пасть ее гневу.
— Он мой! — рявкнула она, завидев Каина. Тот пожал плечами, протискиваясь мимо нее в подвал. Вслед ему через пару мгновений донеслись страшные вопли вриколакоса, слишком поздно осознавшего, с кем связался.
— Яна! Яна, где ты? — лавируя меж бесконечными, как ему показалось, стеллажами с винными бутылками, крикнул Каин. В ответ раздался лишь слабый, едва слышный стон, и он с колотящимся где-то в горле сердцем устремился на звук.
Яна, его хрупкая, беззащитная, отважная Яна ничком лежала на холодном полу, бессильно раскидав тонкие руки, и смотрела на него угасающим взглядом. Из ран, зияющих на обеих сторонах ее шеи, сочилась кровь, и при виде этого зрелища Каин едва сам не застонал от отчаяния. Неужели он опоздал?..
— Милая, — он упал перед ней на колени, подхватил на руки ее легкое, безвольное тело, прижал к груди. Ноздри тут же защекотал родной, волшебный аромат ее кожи, волос, в которые он зарылся лицом, не в силах видеть то, что с ней сотворили. — Прости меня, умоляю, прости! Я должен был найти тебя раньше…
Она не ответила, и он поднял голову, чтобы взглянуть в ее лицо. Она улыбалась. Слабо, с усилием — но улыбалась! Каин не верил своим глазам. Прислушался: ее сердце билось, медленно, но вполне уверенно; она сильно ослабла, но той границы, где смерть была неминуема, она, хвала Праматери, не достигла. Раны ее были не настолько серьезны, как он решил поначалу. Она должна была выкарабкаться. Должна.
— Я знала, что ты придешь, — прошептала она, не переставая улыбаться. — Я люблю тебя.