- Поживем - увидим,- заявила она.
ФИЛОСОФСКОЕ РАССУЖДЕНИЕ Мне никогда не нравились всякие извращения. Ну, к педерастам я, пожалуй, относился терпимо. Лесбиянки мне отчасти даже были симпатичны. Против зоофилов я, в общем-то, ничего не имел. Некрофилы мне попросту нравились. Но отрывать лапки бедным кузнечикам...
( КОНЕЦ ФИЛОСОФСКОГО РАССУЖДЕНИЯ )
Тут за окном послышался дрочливый лай множества собак. Оксана заткнулась, да и я, честно говоря, приумолк. Маленькие кривоногие твари, окружив ноги дяди Степы Речного, ластились к ним, как хуй к пизде. По лицу дяди Степы расползлась сладкой жижей блаженная улыбка. Он йукал своим четвероногим уродцам, а те, повинуясь звукам его неземного голоса, разгоняли всех дворовых котов. Тут дверь хлопнула, и в кухню ворвался взъяренный Тихон.
- Я буду жаловаться Властям! - прошипел он.- Ты у меня дойукаешься, долбоеб!
Он спиздил у Клавы кусочек мела и куда-то изчез в дурном настроении.
- Оксан,- сказал я неожиданно,- отчего у тебя жопа такая упругая?
Оксана явно не ожидала такого вопроса, поэтому она растерялась и пощупала свою жопу.
- Не знаю,- говорит.
- А я,- говорю,- знаю. Жрешь много, вот что.
- Неправда!
- Правда-неправда - один хуй, скотина.
- Все,- сказала она.- Я на тебя в обиде. Ты будешь в конце концов со мной спать или нет?
- С тобой, пожалуй, уснешь... То есть, ты в каком смысле?
- В обычном. Как мужчина с женщиной, Гоша.
- А давай, как космонавты.
- Чо?
- Через плечо. Вот у меня дружок был, Юра, блядь, Гагарин покойный, так тому насрать где, как, с кем - спит, скотина, без задних ног, только невесомостью его переворачивает. А он, сука, по орбите так и несется.
- Притормози,- подняла руку Оксана.
- Вот так и люди ему: притормози, мол, Юра! Но ему и на людей насрать, пищу из тюбиков посасывает, спит и несется себе навстречу посмертной славе. Так и помер.
Видимо, Оксанe стало жалко Юру, и она заплакала.
- Ну чо ты, - говорю,- ревешь. Помер Юра, ну и хуй с ним, что, у нас других космонавтов нет? Есть у нас еще космонавты. Серега, например, Умственно Отсталый. У него, кстати, тоже жопа толстая.
- Как у Гагарина?
- Как у тебя.
Тут во дворе кто-то потешно закричал " ай! ай! ", и мы отвлеклись от разговора. Сперва в окне кухни промелькнул Фима, почему-то вверх ногами, за ним - незнакомая рука с гаечным ключем.
- Ой, Вань, душа! - услышали мы потешный фимин голос.- Ты чего?
- А вот чего! - раздался чей-то бас, и рука с ключем вновь очертила в окне полукруг.
- Ай, Вань, ты чо, пьяный, что ль?- завизжал Ефим.
- Я те щас покажу пьяного! - ревел невидимый Ваня.- Эту, блядь, историю поведал ему Ефим, сука, Парашин. Я те, блядь, поведаю истории. Баян! Аккордеон ебаный!
- Парашина пиздят,- сообщил я Оксане.- Гаечным ключем.
- Кто пиздит?
- Полагаю, что Иван Тургенев.
- Гоша, помоги Фиме!
- Да ты ебнулась,- возразил я.- Против Тургенева не пойду.
Но высунулся в окно. Ваня, большой, седовласый и седобородый, методично добивал гаечным ключем маленького расплющенного Фиму.
- Вань, не бей Фиму,- попросил я.- Он маленький.
- Ничего, ничего, Гош,- слабо сказал Фима.- У Вани на пиздюль рука легкая.
- Ладно, выгребай, Фим,- махнул рукой я.- Погода, кстати, сегодня чудесная.
Ваня кивнул и, хекнув, продолжил свое богомерзкое занятие. Я потерял к ним интерес и повернулся к Оксане.
- Привет, Оксан,- говорю.- О чем мы разговаривали до того?
- О том, что давай спать вместе.
- Да ну тебя,- говорю.- Не хочу я спать. Я сегодня обещал с пацанами встретиться, а ты - спать! В крематории выспишься.
- Так ты, значит, меня не хочешь?
- Перехотел. Слишком вас на свете много.
- Кого нас?
- Бап-п-п. На каждого мужика приходится в среднем полторы бабы. А на хуй, спрашивается, бедному мужику полторы бабы? Улавливаешь, Оксан, куда клоню? Я - нет.
- Ты еще об этом пожалеeшь! - Оксана встала.
- Ой-ой-ой,- прогнусавил я.
ФИЛОСОФСКИЕ РАССУЖДЕНИЯ Я бы всех женщин прижучил. Не знаю, что это означает конкретно, но иначе с ними нельзя.