Садако максимально использовала свою мысленную энергию. Почему бы нам не назвать эти моменты «самыми значимыми» в ее жизни?
— Допустим, это так, но тогда выходит, что… — Асакава растерянно замолчал.
— Вполне вероятно, — пожал плечами Рюдзи.
…так значит, Садако умерла и оставила в наследство человечеству видеозапись тех сцен, которые пронеслись у нее в мозгу в последний момент перед самой смертью…
— Да с чего бы она умерла? Она же была совсем молодая. И этот мужик из последней сцены, кто он? Почему это она перед смертью стала о нем вспоминать?
— А что ты от меня-то хочешь? Почем мне знать, что это за мужик? Я и сам ничего толком не понимаю!
Асакава недовольно нахмурился.
— И нечего хмуриться. Думай сам — что, у тебя своей головы нет? Совсем обнаглел, хочешь все разузнать за чужой счет! А если со мной что-нибудь случится, и тебе придется искать «магическую формулу» в одиночку, что ты будешь делать, а?!
…ну, это, положим, невозможно. Скорее уж я умру первым, а Рюдзи будет в одиночку искать «магическую формулу». А вот чтобы наоборот — это сложно себе представить…
Асакава был уверен на сто процентов, что с Рюдзи ничего не может случиться.
После обеда они вернулись к Хаяцу. Тот сразу же сообщил им, что только что звонил Ёсино:
— Вы знаете, он звонил с телефона-автомата, поэтому обещал перезвонить через десять минут.
Асакава уселся около телефона и принялся ждать, молясь в душе о том, чтобы у Ёсино оказались хорошие вести.
Наконец раздался звонок:
— Я тебе уже несколько раз звонил, — недовольно качал Ёсино.
— Извини, мы просто вышли пообедать.
— Ну ладно… Факс вы уже получили? — Голос Ёсино неожиданно смягчился, вместо недовольства в нем послышалось искреннее сочувствие. Асакава внутренне напрягся.
— Да. Огромное тебе спасибо за помощь. — Он переложил трубку в правую руку. — Ты, может, узнал что-нибудь новенькое про Садако Ямамура? — Асакава постарался, чтобы его голос прозвучал бодро.
После недолгой паузы Ёсино ответил:
— Извини, старик. Она не оставила никаких следов.
Услышав это, Асакава чуть не расплакался. Лицо его скривилось, уголки рта задергались.
Рюдзи, почти касаясь ногами балконной двери, развалился на татами и с интересом поглядывал с полу на Асакаву. Видимо, его забавляло то, как быстро выражение надежды на лице приятеля сменилось полным отчаянием.
— Что значит «не оставила следов»? — срывающимся голосом спросил Асакава
— Из тех, кто одновременно с Садако был принят в «Свободный полет», мне удалось разыскать только четверых. Я, разумеется, всем им позвонил, но никто из них не знает ровным счетом ничего о своей бывшей соученице. Все они занятые люди, всем под пятьдесят, все отягощены семейной жизнью. Единственное, что они могли сказать мне про Садако, что сразу же после смерти Сигэмори она ушла из студии. Другой информацией о ней эти люди не располагают. — Только не говори мне, что это все, что ты разузнал.
— Я-то что могу поделать?! Ты совсем уже…
— Ну да, я «совсем уже», потому что завтра в десять часов вечера я подохну, и все тут. И между прочим, не только я, но и мои жена и дочка. Они тоже посмотрели кассету, и жить им осталось до воскресенья!
В этот момент Рюдзи язвительно вставил:
— А про меня ты почему не сказал? Вот мерзавец!
Не обращая на него внимания, Асакава продолжал:
— Я уверен, что ты можешь мне помочь. Должен быть еще кто-то, кроме этих четверых. Кто-нибудь, кто был знаком с Садако и знает, где она теперь… Слышишь? Ведь от этого зависит жизнь моей семьи…
— Ну, может, все еще обойдется…
— Как это?
— Ну, может, завтра наступит десять вечера, но ты не умрешь.
— То есть ты мне не веришь! — У Асакавы даже потемнело в глазах от бешенства.
— Ну, на сто процентов вообще ни в чем нельзя быть уверенным…
— Послушай меня, Ёсино… — Асакава запнулся, подыскивая нужные слова, чтобы убедить приятеля. — Я, конечно, тоже не до конца уверен и чувствую себя довольно глупо. Ношусь как дурак туда-сюда. Ищу, смешно сказать, «магическую формулу». Но сам посуди, ведь даже если вероятность того, что я погибну, всего один к пяти, разве этого мало?! Если у тебя в барабане револьвера всего одна пуля, то есть из шести выстрелов пять дадут осечку, но один — убьет тебя наповал, ты приставишь этот револьвер к виску? А представь теперь, что твоя семья тоже вынуждена участвовать в этой русской рулетке. Ты сможешь нажать на курок или опустишь дуло и забросишь револьвер куда подальше… в море, например, чтоб наверняка?! — Асакава разошелся не на шутку.
В этот момент Рюдзи вдруг закричал:
— Боже мой! Какие мы с тобой идиоты!
— Рюдзи, заткнись! — прикрыв трубку рукой, зарычал Асакава.
— Что там у вас происходит? — упавшим голосом спросил Ёсино.
— Да ничего у нас не происходит. Ёсино, будь другом, вся надежда только на тебя…
Тут Рюдзи схватил Асакаву за руку, не дав ему договорить. Взбешенный Асакава резко обернулся и увидел прямо перед собой неожиданно серьезное лицо Такаямы.
— Мы с тобой такие идиоты, — на этот раз гораздо тише проговорил Рюдзи. — Совсем голову потеряли — и ты, и я.
Попросив Ёсино немного подождать, Асакава прикрыл трубку рукой и вопросительно взглянул на Рюдзи:
— Что случилось?
— Почему же мы с тобой сразу не додумались до такой простой вещи? Нам вовсе незачем отслеживать с самого начала жизнь Садако. Гораздо проще взяться за это дело с конца! Почему все произошло именно в коттедже Б-4? Почему в комплексе «Пасифик Лэнд»? Почему, в конце концов, в Южном Хаконэ, а не где-нибудь еще?
Асакава, выслушав эту тираду, на секунду задумался. Видимо, что-то пришло ему в голову. Гораздо спокойнее, чем раньше, он произнес в трубку:
— Ёсино, ты меня слышишь?
— Угу, — Ёсино терпеливо ждал на проводе.