Безутешная скорбь, плач, траурные одежды с вышитыми черепами и бесконечные шествия раскаявшихся грешников, которых представляли собою король и его свита — вот что можно было наблюдать вместо решительных наступательных действий.
Тем временем весь Лангедок поднялся, готовый встретить с оружием в руках королевские войска. Объединенный дворянством, которое подчинило себе слабую южную буржуазию, Лангедок был разделен на два губернаторства: Ним и Монтобан. Во главе каждого стояли люди Д'Амвиля — бароны, ведавшие налогами, финансами и управлением. Все это подчинялось одному человеку — вице-королю провинции. Католики здесь не смели поднять головы, опасаясь второй Варфоломеевской ночи, и во всем подчинялись власти, которую олицетворял местный губернатор. Теперь они вместе с гугенотами плечом к плечу готовились отразить нападение королевских войск, прекрасно понимая, что либо в случае неповиновения, либо при победе неприятеля ни их семьям, ни их жилищам, ни им самим несдобровать.
На помощь восставшим спешил с армией Конде; он был уже близко, в двух сутках пути от будущего места военных действий.
А Генрих Валуа, совсем потеряв голову от горя, в религиозном фанатизме продолжал устраивать одно за другим молебственные шествия в память, об умершей. Во время одного такого «выступления» кардинал Карл Лотарингский, которому сан не позволял избегнуть церемонии, серьезно заболел, видимо, здорово простудился на холодном ветру. Эта болезнь, вызвавшая воспаление легких, и свела его в могилу 26 декабря того же года.
Королева-мать, видя такое серьезное положение дел, наблюдая полную бездеятельность сына и получившая известие о том, что Конде вот-вот будет здесь, забила тревогу и попросила Д'Амвиля вступить с нею в переговоры. Маршал отказался, решив, что, как бы то ни было, их все же следует вести не ему, а Конде или Алансону, которые занимали первые роли. В связи с этим он послал к Алансону эмиссара, дабы тот посоветовал герцогу немедленно бежать, но гонец был пойман и казнен.
Кампания не удалась; все понимали это. Подошел Конде и в обмен на дочь маршала заключил с неприятелем временный мир. Страсти улеглись. Генрих развернул войска и помчался в Реймс на свою коронацию, которая и состоялась тринадцатого февраля следующего года.
Осталось досказать совсем немного. Герцог Алансонский бежал из Парижа в сентябре 1575 года и возглавил армию протестантов. Генрих Наваррский бежал в Ла-Рошель в феврале следующего года. Конде вернулся в Германию, собрал еще большее войско и под флагом принца крови герцога Алансонского вновь собрался вторгнуться в пределы французского королевства, но королева-мать, пойдя на уступки и пообещав сыну отпустить маршалов из Бастилии, запросила мира, и он был подписан в Болье в 1576 году. Франция раскололась. Согласно договору Алансону достались Анжу, Турень, Мен и Берри, наваррскому королю — Гиень и Беарн, принцу Конде — Пикардия. Гизы получили пять областей.
Все это произойдет в течение двух следующих лет, но туда я уже не поведу читателя, ибо мой труд на этом закончен. Пусть он сам, если ему это интересно, заглянет в исторические хроники, относящиеся к той эпохе, и прочтет, а заодно и о положении крестьянства в эпоху религиозных войн. Дотошные критики и исследователи тех времен наверняка поднимут возмущенный голос, и в общем-то, правильно сделают, а потому напишу несколько строк, ибо картина, предложенная на суд читателя, будет неполной. И помогут мне собственные умозаключения, а также наши замечательные российские историки: профессора, доктора и кандидаты исторических наук.
Конечно же, простому народу жилось необычайно трудно в эпоху религиозных войн, раздиравших страну на части и доводивших его до крайнего обнищания вдобавок к бесправному положению. Но ни о каком восстании они и не помышляли, хотя были предприняты безуспешные выступления против солдат и наемников, беззастенчиво грабивших и убивавших их, а порою и сжигавших целые деревни. Им были неведомы мотивы действий враждующих партий и, хотя в основной массе они придерживались старой веры, но ненавидели всех. Ибо подвергались грабежам, зверствам и насилиям как со стороны одних, так и других. И если бы появился в их рядах лидер, способный заставить взяться за оружие, то он оказался бы в большом затруднении, не зная, против кого же выступать: католиков, гугенотов или наемников, которых приводили те и другие. К тому же он прекрасно понимал бы, что, вздумай они взбунтоваться, как паписты и протестанты немедленно объединятся и жестоко расправятся с любым выступлением против дворян. Отсюда их бездеятельность и только глухой ропот, стенания и проклятия, посылаемые в адрес дворян и короля.
Памфлеты монархоманов, наводнившие страну, объявляли тиранами королей, злоупотреблявших властью, и призывали народ к изгнанию неугодного правителя, либо его казни. Но под народом они подразумевали представителей дворянской знати: принцев, герцогов, графов и баронов. О простолюдинах не упоминалось как о сословии. Один из памфлетистов призывал дворян не допускать господства черни, дабы она не пошла войной; другой — известный публицист Дюплесси-Морней, прозванный «гугенотским папой», называл народ «многоголовым чудовищем». Но слово «народ» главенствовало во всех памфлетах. Он создал королей, и они обязаны своим существованием именно народу, и служить они должны только ему. Без согласия народа король не мог ни заключить мира, ни объявить войну и не мог нарушать ни прав, ни привилегий тех, кто его выбрал.
Но к чему сводились все эти тезисы? К заботам о правах и положению народных масс? Отнюдь нет. Но лишь о выгодах дворянства скрывающегося под словом «народ», здесь шла речь, о возвращении к конституции Меровингов и Каролингов, при которых лучшие люди королевства выбирали себе вождя.
Вот, пожалуй, и все о положении трудового крестьянства в эпоху религиозных войн, которое их же и оплачивало бесконечными чрезмерными налогами и поборами. Еще более углубляться в этот вопрос, пожалуй, не следует.
Однако народ все же поднимет голову: вспыхнут восстания против дворян во многих областях Франции; но произойдет это уже к концу шестнадцатого столетия.
Но что же случится дальше с нашими героями, часть которых, шагая из года в год, мы все же потеряли?
После перемирия Лесдигьер с Шомбергом и дочерью уедет в графство Сен-Пале, а Матиньон — к своей возлюбленной герцогине Д'Этамп; потом он вернется к Конде и из Болье снова отправится к герцогине, но приедет уже на похороны. Спустя несколько дней она умрет у него на глазах.
Бюсси падет жертвой одного из своих любовных приключений, и будет убит наемниками некоего графа де Монсоро.
Генрих Конде до конца жизни станет бороться против Екатерины Медичи и умрет в 1588 году от раны, полученной им в битве при Кутра. Подозревали, впрочем, что его отравили, но вскрытие не дало никаких результатов, и истинная причина смерти так и осталась невыявленной.
Маршалы Монморанси и Косее будут отпущены на свободу в октябре 1575 года.
Графиня Луиза де Сен-Пале, урожденная Лесдигьер, по матери баронесса де Савуази, станет придворной дамой Генриха IV и привезет ему из Италии другую Медичи. Ее отец не пропустит ни одной битвы в борьбе за веру, и Генрих Наваррский, став королем Франции, дарует ему сначала звание маршала, потом коннетабля.
Шомберг будет женат три раза, но под старость все же останется холостяком. За несколько лет до смерти станет маршалом.
Что же касается Екатерины Медичи, то бразды правления по-прежнему будут в ее руках во время царствования Генриха III. И умрут они оба в одном и том же году — сначала она, потом он. Впрочем, смерть его окажется насильственной, а не от болезни, как у его братьев.
Этот год закроет последнюю страницу правящей династии Валуа.
Битва при Лепанто — битва объединенного христианского флота под командованием испанского принца генералиссимуса дона Хуана Австрийского против турецкой эскадры под командованием адмирала Али-паши 7 октября 1571 г. В этом сражении турки потерпели сокрушительное поражение.
Во время путешествия аргонавтов из морской пучины вдруг показалась голова водяного бога Главка. Увидев «Арго», он одной рукой остановил стремительный бег судна, чтобы сообщить Ясону о том, что отныне Геракл отправился на службу к царю Эврисфею, где должен совершить 12 подвигов.
Аврора — богиня утренней зари (рим.).
В 1515 г. Франциск I разбил швейцарцев, находившихся на службе у Милана, в битве при Мариньяно. После этого с ними был заключен договор, согласно которому французский король за 700 000 золотых монет ежегодно имел право набирать в Швейцарии солдат к себе на службу.
Вильгельм Оранский (1533–1584) — видный деятель нидерландской буржуазной революции, ставленник крупной голландской буржуазии. Вел свирепую борьбу с народными движениями. Был убит 10 июля католиком Жераром.
Нерон, римский император (54–68).
Узнав, что в его отсутствие Парис похитил Елену, царь Спарты поспешил вернуться домой и был страшно возмущен и разгневан, увидев, что похищены и его жена, и сокровища.
Невзлюбив новорожденного сына Зевса и Алкмены Геракла, Гера, жена повелителя богов и людей, послала в покои, где лежал в пеленках маленький мальчик вместе со своим братом, двух страшных змей с тем, чтобы они задушили сына Зевса. Но Геракл внезапно проснулся, увидел змей, уже готовых обвиться вокруг него, и задушил их своими руками. Услышав шум, Алкмена в ужасе ворвалась в покои детей, бросилась к их колыбели и увидела, как маленький Геракл держит в руках двух громадных задушенных змей.
Придворные танцы XVI века.
По одной из легенд, у царя Мидаса были ослиные уши, пользуясь которыми он знал содержание любой интересующей его беседы, и которые он прятал под колпаком.
В ходе этой беседы всплыла одна из истинных причин событий, которые произойдут вскоре в ночь на 24 августа. Месье не мог уже оставаться во Франции как победитель гугенотов при Жарнаке и Монконтуре, с которыми нынче заключили перемирие. Его главенствующая роль в связи с предполагаемой женитьбой Алансона отходила на второй и таи, и он не мог с этим мириться. Его мать, в целях спасения престижа любимого сына, должна была найти для него королевство, но с тех пор как ее усилия на этом поприще, направленные в сторону Англии, а питом Алжира, не принесли желаемых результатов, он сам решил возглавить экспедицию в Нидерланды, чтобы впоследствии сделаться там и ран и тел ем. Получив издевательский ответ на это предложение — чуть ли не с плевком в лицо — от брата-короля, Месье побежал жаловаться матери. Та, уяснив наконец, до какой степени ненавидит Карл младшего Прага, посоветовала своему любимцу искать надежных союзников в лице Гизов. Те так же ненавидели адмирала, — этого некоронованного короля протестантов, как называли его тогда, — как и сам Месье. Отношения представителей двух домов — Валуа и Лотарингского — до сих пор по известным причинам были холодными, и Месье вряд ли пошел бы на сближение с лотарингцем, если бы не опасение лишиться поста главы католиков Франции, коим удостоил его сам папа после битв с врагами игры. Оно и возобладало над нелюбовью к недругу. Гизы, все еще обиженные по поводу опалы, вернулись и, лелея мечту взять реванш в связи с победоносным возвращением ко двору заклятого врага, принялись вооружать Париж.Они мечтали отомстить. Они жаждали убийств. Семена их ненависти к протестантам, которые усердно разбрасывали иезуиты, попали на благодатную почву. Париж ненавидел гугенотов с таким же бараньим упорством, как и до подписания мирного договора. Святоши все так же бросали в толпу свои лозунги, направленные против отступников от не тинной веры Христовой, и население, с жадностью внимая им, открыто грозило перебить еретиков и в первую очередь повесить их адмирал, который собирался воевать с Филиппом II, что означало прекращение выгодной торговли с Испанией. (Примеч. автора).
Еще одна, пожалуй, главная причина событий в ночь на 24 августа. Отправной точкой послужило изгнание Елизаветой гёзов из своих портов. (Примеч. автора).
Он чудом спасся от резни в Амбуазе, был ранен в Васси, дрался с врагами веры под Орлеаном и при Дрё, попал в плен при Жарнаке и чуть не лишился жизни при Монконтуре, и теперь, весь в сабельных шрамах, продырявленный несколькими пулями, но вопреки всему живой, состоял в свите наваррского короля.
Клянусь Вакхом! (ит.).
Челлини Бенвенуто (1500–1571) — великий итальянский скульптор и ювелир, работал одно время при дворе Франциска I.
Приматиччо (1504–1570) — итальянский художник, скульптор и архитектор, работал при дворе Франциска I, где жил восемь лет. Строил замки в Блуа и Фонтенбло.
Тифон — ужасное стоголовое чудовище со змеями вместо ног и человеческим туловищем до бедер, порождение Геи-Земли и мрачного Тартара. Зевс низверг огнедышащего Тифона в Тартар.
Меотийская проказа — окрестности Меотиды (Азовского моря) считались в древности нездоровым местом.
Вольта — парный танец в умеренном темпе.
Алемана и хромоножка — быстрые придворные танцы.
Тартар — наиболее темная и глубокая часть Аида.
Миф об Артемиде и Актеоне. В наказание за то, что внук царя Кадма, юный Актеон, увидел ее во время отдыха, богиня Артемида превратила его в оленя с ветвистыми рогами, которого разорвали на куски его же собственные собаки.
Ноев ковчег — судно, в котором старец Ной со своими домочадцами спасался от Всемирного потопа.
Согласно библейской легенде, за ослушание воли Божьей пророка Иону проглотил кит, и он провел в его чреве три дня и три ночи.
Тамерлан (Тимур) (1336–1405) — кочевой феодал из монгольского племени барлас. Предпринимал грабительские походы на города Средней Азии, Золотую Орду, южные города Руси, а также в Индию, на Кавказ и Ближний Восток.
Взятие Константинополя турецкими войсками в 1453 году.
Эвменида (греч.) — богиня мщения, благосклонно относящаяся к раскаявшимся преступникам.