Вечером я ворвалась в свои покои, где меня уже ожидала Мила. При виде меня она напряглась, но заметив то, что я в радушном расположении духа, моментально расслабилась.
– Ванна готова, сударыня, – произнесла она, после моего приветствия. Я кивнула, а после воспользовалась возможностью, отмокая в ароматной, горячей воде, лениво вспоминая сегодняшний день.
Будь у меня медалька, я бы непременно вручила ее себе за старательность и образцовое коварство. Для первых суток замужества, я добилась даже больше, чем мои хозяева могли себе вообразить. Да, Костас не взыграл ко мне слепой любовью и не потерял голову от моего тела, готовый слушать и выполнять все, что я ему скажу во время секса. Да, на пути все еще маячит Ванесса, ее многочисленные родственники и орава аристократии, которая недовольна не только мной в качестве королевы, но и союзом Мидлхейма с моим королевством – в целом. Да, Костас пока не собирается выполнять все мои желания, а я же действую исключительно на благо государства и в интересах того же Мидлхейма, что моих хозяев, вряд ли порадует.
Но, вторая истина, усвоенная мной, гласила, что лучшая ложь – та, что обернута в толстый слой правды. Впереди еще долгий путь приручения Костаса и всего королевского двора со всеми аристократами и министрами. И, до тех пор, пока я не приучу их безоговорочно есть с моей руки и верить в каждое мое слово, я буду образцом: королевы, супруги и просто женщины.
Я стану поддерживать Костаса во всем и во всех его начинаниях. Я стану той опорой, на которую он привыкнет опираться. Мне плевать, если параллельно он будет трахать все, что движется, если после этого король будет приходить за советом ко мне. И я сделаю все, чтобы добиться его доверия.
И начало было положено уже сегодня. Мое появление на совете министров было встречено бурно и с ожидаемым недовольством, которое, впрочем, не переходило рамок приличия: никто не посмел открыто перечить королю или высказывать нелестные эпитеты относительно моего полового признака. В основном возмущались закоренелые женоненавистники или заинтересованные в союзе Костаса с Ванессой: родственники графини, или союзники рода, которые имели свои виды и взгляды на личную жизнь короля. Меня, естественно, посчитали угрозой, о чем мое появление на совете и место по правую руку от короля, только подтверждало.
Я же сидела тихо, всем видом показывая скромность и покорность, не позволив себе ни единого слова «за», или «против», даже когда хотелось подойти к одному из министров и потыкать его носом в собственные же записи, чтобы тот лично узрел корень своих заблуждений. Порой в большом зале слышался такой откровенный бред и провокации, что я аж подпрыгивала на месте, плотнее сжимая губы, чтобы не высказаться. Что было замечено лишь Костасом, который то и дело смотрел в мою сторону, чтобы оценить реакцию на то, или иное высказывание. Судя по блуждающей улыбке на его лице, увиденным он оставался доволен. То ли был солидарен, то ли вид у меня был донельзя комичен, черт его разберет.
Однако, видя мое смирение, министры успокоились и перестали вообще обращать на меня внимание, расценивая мое появление, как эксцентричный каприз Костаса, что меня вполне устроило. Успокоились почти все, кроме моих министров, что были, то ли недовольны, то ли ошарашены моим появлением и не спускали с меня настороженного взгляда, давая понять, что объясниться придется. Это несколько портило впечатление от моего маленького триумфа. Ну, да ладно, переживу.
Затем, был общий обед с придворными, где меня вновь посадили рядом с королем во главе стола. По левую сторону от Костаса скромно приземлилась Ванесса, которая была бледна, тиха и смиренно терпела ухаживания Костаса за мной. Как и обещал, король проявлял свою привязанность ко мне, которую можно было бы вполне определить элементарной вежливостью и галантностью по отношению к любой женщине, что уж про супругу говорить. Впрочем, не забывал и про Ванессу, которая бросала на него мрачные взгляды, отчего мужчина хмурился и морщился тайком, а после не придумал ничего лучшего, как «осчастливить» любовницу известием о том, что отныне она является моей фрейлиной.
Выражение лица графини стоило бы отобразить на холсте. Я бы с удовольствием повесила эту картину у себя, когда на меня нападали невеселые мысли. Подозреваю, всякая хандра пропадала бы вмиг. Мне же оставалось скрывать улыбку в бокале вин, и мысленно сочувствовать наивному Костасу, который ошибочно решил, что данным образом мог загладить вину перед любимой. В его-то понимании – конечно: он подумал о практичных вещах, таких как статус любовницы при дворе, приближение рода графини к короне и прочих привилегиях, которые полагаются фрейлинам. Вот только как это объяснить обиженной, импульсивной и безнадежно влюбленной девушке, которую подписывали в услужение к сопернице? Более удачной сопернице, надо полагать, если учесть, что я-то не только королева, но и законная супруга. Которая, еще, по известной ей информации, вступила с ее любимым в близкую связь этой ночью. Будь я на месте графини, с удовольствием бы надела королю на голову его собственную тарелку.
Благо, я не на ее месте. Хотя, это как посмотреть, конечно… да…
Я бы посочувствовала им обоим и могла помочь сгладить ситуацию… но не стала. Пусть сами разбираются в своих отношениях. Мне только на руку, если своими истериками девчонка отдалит от себя Костаса и потеряет свое влияние на него. Меньше проблем.
Прекрасная юница, к печали правителя, энтузиазмом не заразилась и на меня посматривала взглядом, в котором читалось, что она видит меня насквозь. На что я ей только тайком отсалютовала бокалом и мысленно пожелала удачи. Я и сама себя уже не узнаю, так что пусть постарается, может и со мной наблюдениями поделится.
Затем были несколько часов с портным, которыми я осталась более, чем довольна, ужин, на котором король был мрачен, а графиня отсела на несколько мест. Судя по их мрачным физиономиям, пока я обновляла гардероб, у кого-то была очередная порция скандала. Король был тих и задумчив, бросая взгляды на горделивую девицу, пока та его всячески игнорировала.
При других обстоятельствах, я бы могла посчитать ситуацию подходящей для обольщения, но теперь все кардинально поменялось, потому свою персону я королю тоже не навязывала. Хоть и не игнорировала, отвечая вполне спокойно и приветливо на короткие вопросы и реплики, без намека на кокетство или личный интерес.
Это, в некоторой степени, супруга успокоило, как и его любовницу, что все же ненавязчиво следила за нами. Под конец трапезы, Ванесса даже неуверенно улыбнулась королю, что отозвалось в нем вздохом облегчения.
Но все быстро поменялось, стоило Костасу напомнить мне про наш уговор обсудить утреннее совещание после ужина. Заслышав это, Ванесса дернулась, воображая себе нечто иное. Костас это заметил и поморщился, поняв, что вновь все испортил, но и передо мной уже было неудобно отказываться от своих слов, потому смиренно стал готовиться к очередному скандалу.
А я… я улыбнулась, пригнулась к королю и отказалась от встречи.
– День был долгим, сударь, – тихо произнесла я, чтобы никто не услышал кроме самого короля. – Думаю, наш разговор может подождать. Ваше время лучше посветить другому, – выдохнула я и указала взглядом в сторону Ванессы, что медленно краснела от боли и гнева, наблюдая, как мы доверительно пригнулись друг к другу с Костасом. – Обсудить скучную политику можно будет завтра, – слегка повела я плечом, отмечая, как мужчина внимательно вслушивается в мои слова, а после недоверчиво и с благодарностью посмотрел в мое лицо. Наши лица были слишком близко, что быстро поняли мы оба. Я приготовилась, что Костас отпрянет… но он этого не сделал, еще целую секунду, которая казалась непозволительно долгой, вглядываясь в мои глаза со странным блеском. Лишь после он улыбнулся, молча кивнул и слегка сместился, успев прошептать:
– Я благодарен вам, Виктория, – на его лице вновь расцвела задумчивая улыбка. – За понимание и терпение. Я не достоин этого, – печально вздохнул он и быстро исправился: – Вы заслуживаете большего.
– Все мы однажды получим по заслугам, ваше величество, – попыталась я пошутить, но вызвала лишь горечь в светлых глазах. – Я имела в виду, что, возможно, я обрету доброго друга. В моем случае – данный исход, будет более, чем благополучный.
– Я прекрасно понял вас, Виктория, – с невеселой усмешкой отозвался Костас. – Дело в другом.
– Я сделала что-то не так? – нахмурилась я.
– Боюсь, я не могу с точностью ответить на этот вопрос, – потер он подбородок и рот рукой, как делал всегда, когда нервничал. После король посмотрел на мое растерянное лицо и дружелюбно улыбнулся. – Это не ваша вина, Виктория. Прошу, не обращайте внимания на мою хандру, – добродушно заметил он.
– Как скажете, сударь, – отвела я взгляд и вздрогнула, когда услышала резкое и требовательное:
– Костас. Я хочу, чтобы вы называли меня «Костас». Хотя бы иногда. – Я резко обернулась, с недоверием вглядываясь в красивое лицо, которое под моим взглядом слегка дернулось, и король неловко отвел взгляд, добавив: – Я не могу позволить себе в нашей ситуации многого. Но, в благодарность, хочу стать для вас другом, Виктория, – совсем тихо произнес он, вновь скосив на меня взгляд, оценивая мою реакцию. – Если вы дадите мне шанс сделать для вас хотя бы это.
– Спасибо… Костас, – произнесла я так же тихо. – Я подумаю.
Краем глаза заметила, как мужчина улыбнулся, и уже в более добродушном настроении влился во всеобщий разговор.
Я же, напротив, была задумчива, стараясь не поднимать взгляда от тарелки. И виной тому был даже не прожигающий во мне дыру взгляд полный злости и ненависти, который то и дело бросала обиженная графиня. За нее я не переживала – мне она ничего сделать не сможет: кишка тонка. Девушка слишком светлая и добрая, чтобы пойти на откровенную подлость, а всего остального я не боялась.
Думы мои были направлены на куда более важные темы. Потому что, судя по всему, не задаваясь такой целью, я все же смогла заинтересовать короля. И совсем не как друг или советник, на что рассчитывала. И теперь я суматошно решала, чем это может мне обернуться, и к чему следует быть готовой…
Что-то мне подсказывало, что ни к чему хорошему…
Вышла из ванной и нервно покосилась на пустую постель. Пока пустую. Как мне уже известно, владеть ей в одиночку у меня не выйдет, а «питомец» где-то шляется.
Решила воспользоваться его отсутствием, а после забралась в постель, боясь уснуть прежде, чем вернется Демьян.
Нервно комкая одеяло, я прислушивалась к происходящему за пределами спальни, отчетливо уловив момент, когда осталась в покоях одна, и Мила отправилась в свою комнату, как только закончила уборку.
Внезапно я погрузилась в тягостную тишину, которая давила на перепонки. В этой тишине я оглушающее громко слышала свой пульс, ветер за окном… но не услышала главного – момента, когда перестала быть в покоях одна. Со зловещим скрипом слегка открылась дверь в спальню, но в нее так никто и не вошел… точнее, мне лишь казалось так со своего места. Потому что уже через секунду я услышала тихие шаги и резко обернулась, обнаружив сбоку от себя как всегда молчаливого и холодного мага, что смотрел на меня с неприятным вниманием, от которого у меня мурашки по телу побежали.
– Он недоволен, – только и произнес он, все так же сверля меня взглядом, а я постаралась проглотить ком в горле от колючего страха. Рука слегка сместилась в сторону подушки, а я напряглась, понимая, что, если ему отдали приказ на мое убийство – сопротивляться долго не смогу. – Ему не понравилось твое самоуправство. Как и желание совать свой нос в политические дела, которые тебя не касаются, – с тем же безучастным выражением поведал мужчина, начиная скидывать с себя одежду, что невероятным образом напугало даже больше, чем если бы он при мне начал демонстративно поигрывать ножом. – Однако, узнав о вашем диалоге с королем, он подумали и, в конечном итоге, были вынужден отдать должное твоему коварству. Он в восторге и требует от тебя продолжать в том же духе! Естественно, без глупостей с твоей стороны и исключительно во благо общей цели. То есть – во имя его блага! – расплылся он в широком, полубезумном оскале, от которого я захотела заскулить в ужасе. Восторги Яна производили на меня более устрашающие впечатления, чем угрозы всех моих врагов вместе взятых.
Тем временем мужчина скидывал с себя рубашку и продолжил разглагольствовать:
– Ты превзошла все мои ожидания! Такая… грандиозная дрянь, что аж слезы восторга и умиления появляются! – засмеялся он, я же проигнорировала «комплимент», сосредоточившись исключительно на мужчине, который продолжил оголяться, от чего я не могла отвести взгляд, ощущая, как в напряжении немеют мышцы во всем теле. Казалось, что если я хоть на мгновение отведу глаза, непременно случится нечто плохое. А вот что именно – не могла понять, ведь убивать меня, вроде как, уже не собирались. Но доверия у меня как к начальству, так и к самому магу – ничтожно мало. – Ты была неподражаема! Так искусно вывернуть ситуацию, выставив в утреннем происшествии виноватым Костаса, а затем так мастерски давить на его вину! – не унимался он в своей извращенной «похвале». – А как ты ненавязчиво заставила короля проникнуться твоей печальной историей загубленной любви. Даже это умудрилась ему в вину выставить! – сел он на постель и стал стягивать сапоги.
– Ты, кажется, гордишься этим, – сдавленно выдала я, прослеживая взглядом короткий полет сапога на пол.
– Конечно, горжусь! Я пять лет угробил, чтобы сделать тебя той, кем ты сейчас являешься! – посмотрел он на меня оскорбленным взглядом, но вину я чувствовать не торопилась. – И теперь я горжусь своей ученицей, – подвел он итог, расправившись с обувью и берясь за ремень брюк, а я запаниковала окончательно:
– Ты чего творишь? – испуганным шепотом поинтересовалась я, затравленно посмотрев в его лицо.
– Кажется, это очевидно – я готовлюсь ко сну.
– Стоп! – протестующее мотнула я головой. – Ты разве не будешь спать в обличье кота, как сегодня? Зачем тебе в таком случае раздеваться?
– Нет, я не собираюсь спать в виде кота, – криво усмехнулся мужчина и прищурил свои глаза. – Более того, я привык спать голым, – растянул он губы в непозволительно издевательской улыбке. – Проблемы?
– Тебе весь список моих проблем огласить? – отчаянно сдерживаясь, прошипела я ему в лицо.
– Не нужно, если учесть, что большую их часть создаю тебе именно я. Так что, я в курсе.
– Ты не можешь спать со мной, как мужчина!
– А я не с тобой, – пожал он плечами. – Я рядом, – склонил он голову к плечу. – Если переживаешь, что нас застукают – этого не будет, я могу гарантировать, – спокойно ответил он, сбрасывая брюки и… да, беззастенчиво засветил обнаженным, крепким задом. Инстинктивно отвернулась, ощутив прилив тепла к лицу. Вот ведь! Дрянь-то я, может, и дрянь, его стараниями, но к подобной обнаженке еще не привыкшая. Не так много мужчин есть, кого я видела голыми, и я не желаю, чтобы маг пополнил их ряды.
Ощутила, как матрас рядом прогнулся, шелест покрывала, и вот мужчина уже довольно потягивается на своей половине, поглядывая на меня с издевкой и пренебрежением.
Я уже собралась выбираться из постели, готовая ночевать в гостиной, но была остановлена резким:
– Сделаешь еще шаг – я тебе ногу сломаю, – предупредил он спокойно, но я нисколько не усомнилась в том, что именно так и будет. – Приставать не стану, – вдруг сжалился он надо мной, фыркнув от моего обиженного вида. – Много чести, – добавил он с намеком на брезгливость, а я вдруг подумала, что ни разу за эти годы нашего плотного общения, он не проявил ко мне хоть какого-то интереса, кроме профессионального. Он любил играть, дразнить, но в его взгляде всегда был холод и безразличие, как бы он ко мне ни касался. Вот и сейчас при взгляде на меня, в зеленых глазах была лишь досада. Я для него ученица, досадная неприятность… рабыня, но никак не женщина.
И это, вдруг придало сил и наглости. Раз, я ему так противна, почему бы не сыграть на этом?
Отбросив ненужные сомнения и робость, я прямо посмотрела на мужчину, окинула его долгим взглядом, отмечая крепкую, идеально гладкую грудь, рельефный пресс, косые мышцы, что вели к узким бедрам, прикрытым покрывалом. После облизнулась, ощутив, как пересохли губы, и подняла взгляд на настороженное лицо мужчины, который смотрел на меня с веселым недоумением и подозрением.
– А что, если твоя нагота волнует меня в ином плане? – хлопнула я ресницами, отмечая, как зеленые глаза угрожающе сужаются, но не позволила проявиться и капли страха или неуверенности на своем лице.
– С чего бы это?
– Я живая, – пожала я плечами, позволяя сорочке слегка сползти с плеча. – Мне уже двадцать четыре, я замужем, но близость с мужчиной, кажется, мне так и не светит. Вы держали меня в изоляции от других так долго, и теперь я хочу наверстать упущенное, – тихо произнесла я, вновь спустившись взглядом на грудь мужчины и прикусила губу.
– Со мной? – с доброй долей иронии, уточнил маг.
– А почему нет? – подняла я брови. – Ты обучал меня так долго и упорно. А теперь вынужден делить со мной постель на неопределенный срок. Почему бы тебе не обучить меня и остальному? – понизила я голос до шепота, а после слегка придвинулась к Демьяну, который цепко следил за мной взглядом. Отметила, как исказились в злости и презрении черты, стараясь не обращать внимания на муторное чувство, которое появилось вместе с этим, и продолжила: – Но… я не вправе просить тебя об этом. Я просто хотела, чтобы ты понял причину моего нежелания такого сожительства, – с задумчивым видом склонила я голову к плечу и тяжко вздохнула, поднимая на мужчину печальные глаза. – Мне было бы легче, если ты помогал держать дистанцию и не провоцировал. Я же живая, – повторила я и прикоснулась к его плечу кончиками пальцев, что он позволил, скосив на мою ладонь ледяной взгляд. – Чувствуешь? Я теплая, как и все люди. Я тоже хочу чувствовать себя желанной, хоть иногда… хоть ненадолго… – Стала я вести ладонью вниз, по твердой груди, уже готовясь к тому, как он отбросит от себя мою руку, накричит, разразиться угрозами…. В идеале – в бешенстве уйдет из спальни, или позволит это сделать мне.
Но никак не ожидала, что в следующую секунду буду опрокинута злющим магом, который нависал надо мной угрожающей скалой, и прижимал к матрасу своим весом… разместившись между моих ног!!!
Но самое ужасное, что я сейчас лично убедилась в том, что не так уж противна мужчине, как думала. Об этом красноречиво свидетельствовала твердая и толстая эрекция, что была прижата ко мне… прямо там!!! Успокаивало то, что нас разделяло несколько слоев ткани… Хотя, нет, меня это в тот момент вот вообще не успокоило!!!
– Говоришь, хочешь, чтобы я тебя трахнул? – с несвойственным моменту и красноречивому возбужденному паху, спросил Ян со скучающим выражением на лице и любопытством в глазах. На отразившийся ужас в моем лице он только жестко усмехнулся и издевательски потерся об мои бедра, заставляя сильнее прочувствовать всю его готовность… которая не то, что впечатляла – пугала своими размерами на мой девственный, дилетантский взгляд. – Сколько раз я тебя учил, не браться за то, что тебе не по силам? – с менторским видом, задал он мне вопрос с огорчением в голосе. Горечь его относилась к моим умственным способностям и девичьей памяти, из-за которых, по его мнению, я не могу усвоить банальных вещей. Но не это было страшно. Ведь я отлично помнила и этот урок, но и его продолжение: – Но, раз уж взялась, то доводи дело до конца! – засмеялся он низко, не обращая внимания на мои попытки отстраниться или скинуть мужчину с себя. – Неужели уже передумала? Я так хочу тебя научить новому… – протянул он с паскудной ухмылкой, наклонился, а после лизнул мою шею и лицо, заставив пораженно дернуться, а после забиться в панике с новой силой, на которую он даже не обратил внимания. Его жест был таким… звериным, а язык оказался шершавым, отчего по телу прошелся озноб, а меня пробила дрожь.
За туманом паники, с трудом вспомнила о мерах, что приняла перед тем, как лечь в постель, и завела руку за подушку, нащупав рукоять ножа… Но стоило просто попытаться выдернуть руку, как Ян каким-то смазанным движением ударил по моему запястью, отчего оружие выпало и покатилось по каменному полу с неприятным лязгом, свидетельствующим, что я осталась полностью беззащитной. Мои запястья обхватили железной хваткой и прижали к матрасу, не позволяя даже шевельнуться. И от этого такая злость и жалость к себе появилась, что захотелось плакать, ощущая себя маленькой и никчемной под пристальным взглядом жестоких и холодных глаз.
– Прежде чем связываться со мной, дрянь ты моя ненаглядная, помни, что это я учил тебя всему. Я знаю, как ты мыслишь, вижу все твои шаги наперед. Ты, может, и смогла одурачить Костаса, но не забывайся, ведь я отлично изучил тебя. Я – не он, – зарычал он… и оскалил КЛЫКИ!!! Настоящие, мать вашу, клыки! Каждый его зуб в ужасающей улыбке был видоизменен и заострен на концах, навивая ассоциации с акулой, а после меж губ показался язык, больше подходящий змее, настолько длинным он был и – боже – черным!
– Что ты такое? – вырвалось из меня пораженное с судорожным выдохом, пока я расширенными от ужаса глазами наблюдала, как меняется его зрачок, вытягиваясь в тонкую щель, серо-зеленые глаза бледнеют до белого состояния, что сильно контрастировало с чернотой, которая расползлась по белку.
– Недавно ты назвала меня «тварью»… – словно задумавшись, со склоненной к плечу головой прорычала… тварь, гипнотизируя меня страшным взглядом. Я, кажется, впервые по-настоящему и в полной мере ощутила себя кроликом перед удавом. И это страшно. – Большего тебе знать не обязательно.
Я всхлипнула и зажмурилась от страха, когда он вновь нагнулся, по-звериному провел носом по моей коже, с шумом втягивая воздух.
– Ты даже не представляешь, как была близка к смерти… – с намеком на сожаление вздохнул он уже нормальным голосом, и когда поднял голову, на меня смотрел уже привычный маг. – Не делай так больше, если не хочешь последствий, – строго добавил он, а после резко скатился в сторону, падая на свою подушку. – Если ты на сегодня закончила, предлагаю заткнуться и поспать. Завтра у тебя будет сложенный день. Впрочем, как и всегда, – хохотнул Ян и отвернулся, словно ничего и не произошло.
А я… я еще долго боялась пошевелиться, смотря в балдахин глазами полными слез, постепенно понимая, с кем играла и чего едва смогла избежать. От этих мыслей выть хотелось, забиться в угол и больше оттуда не показываться, зная, какие монстры проживают поблизости. В моем случае – так и вовсе ночуют в одной со мной постели.
Хотела бы я успокаиваться тем, что могу теперь с превосходством смотреть на всех, кто боится монстра под кроватью. Мой вообще обнаглел, забрался под мое одеяло и настоятельно просит его не трогать. Хотела бы… но не могу. Я же теперь даже дышать в сторону мага, или кто он там, боюсь.
И отчего-то так горько стало, ведь, как бы глупо это ни звучало, как бы я ни ненавидела Демьяна, и какая бы печальная предыстория нас ни объединяла… он – тот единственный в этом мире, кто был ближе всего под определение «друг» для меня. И сейчас было очень больно. Не было больно прежде, хотя я не сомневалась, что он безоговорочно выполнит приказ на мое убийство, если потребуется. Больно стало именно сейчас, когда всерьез начала осознавать, как просто ему меня убить, и что он даже не поморщиться при этом.
Лишь спустя много часов, когда я с тихим ужасом вслушивалась в ровное дыхание хищника рядом со мной, смогла ненадолго забыться в беспокойном сне, чтобы увидеть не менее беспокойный сновидение. Все про того же монстра.