- А ты с ними знаком, доктор Павсаний? Если так - объясни, откуда ты о них узнал?
Член Совета побледнел, как полотно, и с трудом перевел дыхание.
- У нас есть опыт, сэр, - пробормотал он, запинаясь. - Мы осматриваем новорожденных и решаем, кому из них жить, а кому - нет. Есть признаки, сэр, очевидные признаки. Вот... - он указал на Маргарет Лэзенби, - посмотрите сами.
- В самом деле, доктор Павсаний? Мы признаем, что ребенок, произведенный машиной рождения, и имеющий такие деформации в области груди, подлежит уничтожению, но каким образом эти деформации отражают особенности характера?
- Коварство написано у нее на лице, сэр.
- У нее? Ты как-то странно выражаешься, доктор.
- Просто оговорился, сэр... У него на лице...
- Маргарет Лэзенби, прошу тебя, повернись лицом. Посмотри на Нас.
Царь провел ладонью по короткой бородке, приглаживая ее.
- Мы не можем прочитать никаких следов коварства по твоей наружности. Твое лицо мягкое и нежное, словно у того, кто ухаживает за младенцами. Ты не похож на воина, но в твоем взгляде есть прямота и мужество. Твое лицо кажется мне честным.
- Сэр! - доктор Павсаний был близок к отчаянию. - Не забывайте, что она... он является представителем инопланетной цивилизации. Выражение лица может быть обманчиво. Например, дикий кабан порой улыбается, но вовсе не от дружелюбия. Он улыбается, когда впадает в ярость.
- Так же иногда поступают люди, - царь улыбнулся, его зубы сверкнули белизной, оттененной на фоне смуглой кожи и темной бороды. - Мы тоже начинаем испытывать ярость, и мы улыбаемся, когда члены Совета берут на себя смелость указывать нам, как вести наши дела. - Он повысил голос: - Стража! Удалите этого человека.
- Но, сэр...
- Довольно.
Четверо гоплитов вывели врача. У самого выхода он попытался сопротивляться, но тщетно. Никто из его коллег в алых одеждах не решился выступить в защиту. Брасид с мрачным удовлетворением отметил это. Царь Кресфонт знает, в чем заключается его реальная сила. В нас, воинах.
- Лейтенант-коммандер Граймс!
- Ваше величество?
- Мы приняли решение позволить вам провести инспекцию. Ты и твои офицеры - и люди, и выходцы с Аркадии - могут покидать корабль, при условии, что вы будете ставить в известность капитана Диомеда и передвигаться в сопровождении нашего эскорта. Это ясно?
- Совершенно ясно, Ваше Величество. Мы увидим только то, что нам позволят увидеть.
- Ты правильно понял. А теперь Нам предстоит обсудить ряд вопросов с членами Совета. Удалитесь.
Граймс отсалютовал и вместе с Маргарет Лэзенби неторопливо направился к выходу. Брасид шел следом за ними. Когда они миновали двери, к ним присоединились воины, сопровождавшие их ранее до самого зала.
Когда они покинули дворец и шли к ожидавшей их машине, Граймс спросил:
- Брасид, а что станет с врачом? Тем, которого вывели из зала.
- Вероятно, его обезглавят. Ему повезло.
- Повезло?!
- Да. Если бы он не был врачом и членом Совета, ему бы отрубили руки и ноги, а потом выбросили умирать на склоне холма, там, куда выбрасывают исключенных детей.
- Вы шутите, Брасид! - воскликнул Маргарет Лэзенби.
- Шучу? Конечно, нет.
Обитатель Аркадии обернулся к Граймсу:
- Джон, неужели мы не можем ничего сделать?
Граймс покачал головой:
- Что бы мы ни сделали, это приведет к гибели куда большего числа людей. Кроме того, мы получили строгий приказ не вмешиваться.
- Это очень целесообразно, - горько заметил Маргарет Лэзенби. - Один человек должен умереть во имя блага людей.
- Осторожнее, Мэгги, здесь могут быть "жучки". Вспомни, что мы не являемся членами Совета.
- Звучит как слова древнего морского офицера. Я часто думаю, что эпоха "дипломатии канонерок" может дать массу материала для размышлений.
Глава 12
По дороге в космопорт никто не проронил ни слова. Брасид понял, что оба чужака потрясены, услышав об участи, которая ожидает Павсания. Но почему? Этого Брасид не мог понять. Безусловно, в их мире - ив любом мире - дерзость по отношению к царю должна быть наказана быстро и сурово. И тем более странно, учитывая, что врач выступал против них, а не в их поддержку.
Машина ехала по городским улицам, впереди двигалась одна из колесниц, расчищая дорогу, вторая замыкала группу. Кругом собралась толпа зевак похоже, весть о присутствии инопланетян в городе разнеслась быстро. Все - и спартиаты, и илоты - с неприкрытым любопытством разглядывали обитателя Аркадии.
Маргарет Лэзенби передернула плечами.
- Джон, мне не нравится эта планета - совсем не нравится. Не раз говорили, как хорошо оказаться единственной женщиной в мире мужчин. Я так не думаю. Меня словно раздевают десятки глаз. Ты знаешь, я боялась, что царь и впрямь прикажет мне раздеться.
- Не понимаю, почему это тебя беспокоит, - ответил Джон Граймс. - Я думал, что на Аркадии вас воспитывают истинными нудистами.
- Я тоже не понимаю, почему это его смущает, - подтвердил Брасид. Если, конечно, он не стесняется своего уродства.
Маргаретлэзенби взорвался.
- Начнем с того, сержант, что я не урод. Во-вторых, правильно говорить обо мне, употребляя местоимения "она" и "ее". Вам ясно?
- Эти местоимения употребляются по отношению к инопланетянам, которые отличаются... формой тела? - поинтересовался Брасид.
- Да. И еще, в качестве личного одолжения: Вы не могли бы в дальнейшем воздержаться от замечаний по поводу формы моего тела?
- Хорошо, - кивнул Брасид, но не удержался от комментария: - На Спарте нет деформированных.
- В физическом смысле - безусловно, - парировал Маргарет Лэзенби, после чего воцарилась напряженная тишина, которую не нарушил никто, вплоть до прибытия в космопорт.
Брасид покинул космонавтов у ограждения и отправился в здание службы безопасности. Он нашел Диомеда в офисе, шумно поглощающим свой обед. Капитан службы безопасности махнул ему рукой, указывая на еду и питье, стоявшие перед ним на столе: