— Ну, мне почудилось, что его лицо сильно побледнело при виде этого перстня? А что ты думаешь по этому поводу?
— Может быть, его просто поразила величина сапфира.
— Вряд ли. Тем более что это аметист.
— Не все ли равно.
— Нет, Арбас, я думаю, ты на ложном пути. Бьюсь об заклад, что наш юный друг как раз вспомнил, что последний раз он видел это кольцо на руке человека, которого хорошо знал. Возможно, на пальце одного ублюдка, крадущегося следом за вами.
В голосе Арбаса зазвучало беспокойство.
— Следящего за нами! Дружище Имиль, это ставит меня в дурацкое положение. — Он сильнее прижал клинок ножа к горлу юноши. Молодой человек начал хрипеть и попытался отодвинуться от остро наточенной стали.
— Это аквилонский клинок, — вкрадчиво прошептал Душегуб ему на ухо. — Горные умельцы севера тратят недели на то, чтобы закалить свои изделия, придавая им такую удобную форму. Они говорят, что сталь становится хрупкой, как у кухонных ножей, изготовленных на равнине, если ее обильно не поливать теплой кровью врага каждые десять дней.
— Мне отсюда кажется, что это работа шемитов, — возразил Конан.
— Все потому, что шемитский мастер изготовил рукоять по моему заказу, — пояснил Арбас с видом оскорбленной добродетели. — По крайней мере, тот знатный господин, владелец кинжала, перед тем как я его убил, клялся, что это аквилонский клинок. Их сталь нельзя перепутать ни с какой другой. Посмотри, как плавно она сейчас войдет в горло Имиля.
Конан покачал головой и поднялся со стола.
— Если мы его и убьем, то чуть позже. Дай ему отдышаться. Ведь всего только один человек следил за вами. И я его дождался. Думаю, Имиль нам сейчас все расскажет.
Взгляд киммерийца поймал юношу в свои страшные сети. Теперь в светло-голубых глазах северянина огнем пылала ярость. Молодой человек понял, что находится на волосок от смерти.
— Кто это был? Почему он следил за тобой? — Конан не стал тратить времени, предупреждая юношу о том, что врать не стоит. Впрочем, Имиль все равно не смог бы солгать под этим пристальным холодным взглядом.
— Это офицер, сопровождавший меня от Замбулы. Мой телохранитель. Ведь мне пришлось долго болтаться по закоулкам Кордавы, чтобы найти вас. Сегодня вечером, отправляясь на встречу с Арбасом, я приказал ему не выпускать меня из поля зрения…
Наконец, Конан прервал его запинающуюся речь.
— Разумеется. Потому, что ты не доверял Душегубу. И не без оснований. Едва бы вы остались наедине, Арбас убил бы тебя без сожаления и взял бы все, что нашел, неважно сколько. Но я велел ему привести тебя сюда. С моей стороны это чистое любопытство. Вот, что смог рассказать о тебе старина Биндофф: ты самый младший отпрыск обедневшей туранской знатной семьи, человек сомнительной честности, но, судя по всему, достаточно находчивый. Ты вручил ему довольно любопытные верительные грамоты и спросил, где меня можно разыскать. Таким образом, ты оправдан, но не прощен. Учитывая тот факт, что любой добропорядочный гражданин Зингары, а о Туране я и не говорю, жаждет моей крови, я не могу рисковать. Твой приход сюда для меня сопряжен с большим риском. Может быть, удача сопутствует мне сегодня ночью, поскольку я не заметил слежки за твоим другом. Но все-таки мне пришлось поторчать под проливным дождем уже после того, как я покончил с одноухим, чтобы убедиться, что за ним нет хвоста… Видишь ли, Имиль, тебе я тоже не доверял. Поэтому я ждал вас, спрятавшись в скалах рядом с тропинкой. Сначала проследил, как вы c Арбасом прошли мимо, а потом встретил твоего друга. Мне кажется, я его слегка напугал. Все же интересный у него перстень.
С нарочитой небрежностью Конан бросил кольцо в кучу побрякушек, вынутых им из могил. Он сделал знак разочарованному Душегубу отпустить юношу, а затем продолжил допрос:
— Итак, вернемся к нашим баранам, какое у тебя ко мне дело?
Когда лезвие ножа отодвинулось от горла, Имиль медленно набрал воздуха в легкие. Струйки пота щипали покрасневшую полосу на шее, там, где только что был прижат клинок. Чувствуя горячее дыхание Душегуба на затылке, молодой человек попытался собраться с мыслями. Он понимал, что сейчас от его слов зависит его жизнь, и заговорил:
— Я послан сюда той, которая нуждается в твоих услугах и заплатит за них по-королевски.
— Не может быть! Немного расплывчато, но перстень довольно занятный. Изъясняйся, однако, поточнее. Насколько велико будет мое вознаграждение?
— Богатство, власть, положение в обществе, возможно, и королевство.
— Это уже интереснее. Давай послушаем детали. Особенно те, что касаются платы за мои «услуги», как ты их называешь.
— Разумеется. Но сначала расскажите, что вы знаете о состоянии дел в Туранской империи?
— В настоящий момент очень немного. С тех пор как я последний раз навещал ваши края, прошло довольно много времени.
— В таком случае вы извините меня, если я начну с довольно длинной истории, чтобы объяснить причину моего визита.
— Если она мне понравится, — мягко проворковал Конан. Внезапно он негромко воскликнул. — Демоны! Посмотрите-ка!
Зловещего оттенка могильный жук забрался на стол и, неуклюже переваливаясь с боку на бок, направился прямо к мигающей лампе. Хозяин поймал скарабея и зачарованно смотрел, как тот перебирается с руки на руку.
— Посланец с того света. Они любят рыть норы в гниющих черепах. — С этими словами киммерирец поднял голову и взглянул на вытянувшееся лицо Имиля. — Начинай. Я слушаю.
И тогда юноша начал свой рассказ…
В настоящее время правителем Турана, а, следовательно, и императором Туранской империи является Нетистен Марил. Империя объединяет острова, находящиеся на юге моря Вилайет, лежащего к востоку от побережья Западного моря. Может быть, вы знаете, что она образовалась более двух столетий назад из восьми крупных и бесчисленного множества совсем крохотных княжеств, о которых не стоит и говорить.
Правители Турана, самого крупного и могущественного из этих государств, большую часть истории империи являлись ее владыками. А Нетистен Марил — законный наследник их рода, издавна воспитывавшего достойных правителей.
После смерти отца, Нетистена Сиррома, на трон имел виды и сводный брат Марила, Лейан, который был старше его по возрасту. Внебрачный сын Сиррома и соблазнительной знатной дамы из Султанапура, будучи незаконнорожденным, не носил имени династии, и у него не было шансов на успех. Но он все же мог стать правителем, если бы Марил умер, не оставив наследника по мужской линии.
Поэтому ранняя женитьба младшего брата на дальней родственнице из Кутхемеса сильно расстроила Лейана, а скорая беременность молодой женщины сделала его заветные мечты о власти еще более эфемерными. Юная супруга родила Марилу девочку, которую назвали Мкори, и почти сразу снова забеременела, Однако, когда подошло время рожать, она тяжело заболела и умерла. По дворцу поползли слухи, что смерть императрицы не случайна. Якобы Лейан из боязни появления на свет наследника отравил жену своего брата.
Впрочем, молодая женщина никогда не отличалась отменным здоровьем, будучи с детства болезненной и хрупкой. Вполне возможно, что она просто не вынесла двух беременностей подряд.
Погруженный в свои тяжелые переживания, Марил после смерти жены еще несколько месяцев никого к себе не подпускал. Жуткий приступ гнева и разочарования охватил его, когда он, пытаясь спасти своего ребенка, лично вскрыл чрево супруги и вырвал оттуда уже погибшего сына. Всего двух недель не хватило младенцу, чтобы появиться на свет естественным путем.
На смену гневу пришло отчаяние, так как Марил горячо любил свою жену. Его мучило чувство вины перед ней за то, что он слишком поторопился с рождением сына и подорвал ее здоровье.
Но Время — хороший лекарь, и все бушевавшие в императоре страсти потихоньку улеглись. Однако его характер, и раньше никогда не славившийся особой мягкостью, сильно испортился. Казалось, Марил больше не способен на любовь, и все мысли о прошлой или возможной женитьбе выброшены из головы. На дочь он не обращал никакого внимания. Маленькая Мкори страдала от пренебрежительного отношения отца.
И вот не кто иной, как Лейан, стал проявлять заботу о девочке, делая это отнюдь не бескорыстно. У него самого подрастали два здоровых крепких сына, Лейжес и Рожет. И гордый родитель лелеял мечту, что один из них, когда-нибудь женится на кузине. Он очень хотел добиться престола, хотя бы для потомков, если не удалось стать правителем самому.
Некоторое время судьба ему благоволила, помогая приблизиться к заветной цели. Марил не собирался больше жениться. Мкори подросла и превратилась в удивительно красивую и обаятельную девушку, бесхитростность которой граничила с недалекостью. Она испытывала трогательную привязанность и благодарность к дяде и была искренне предана его сыновьям.
Лейжес и Рожет стали гордостью любящего отца. Они слыли искусными воинами. Красивые и сильные, юноши обладали грацией, присущей знати. Лейан видел в них настоящих принцев крови. И вдруг, как гром среди ясного неба, пришло известие о геройской гибели старшего сына. Рожет, очень рассудительный молодой человек, всегда подавал большие надежды. Но судьба распорядилась иначе. Возглавляя войско своего дяди при подавлении восстания на острове Фисития, юноша погиб. Ему исполнилось тогда только двадцать два года. Лейжес, в котором некоторый недостаток сообразительности компенсировался стремительностью действий, вскоре отомстил дерзким повстанцам. Мкори искренне горевала о гибели Рожета. Дети росли вместе, были дружны и воспитывались, как братья и сестра. Впрочем, скорбь постепенно прошла, и все теплые чувства девушки обратились на Лейжеса. Они стали любовниками.
Однако четыре года назад произошли события, вновь поставившие под угрозу все планы Лейана. Нетистен Марил снова влюбился.
С Пеллина, северного острова, рожденного под несчастливой звездой, пришла женщина неземной красоты и с родословной, которой мог бы позавидовать любой. Она была королевской крови. Уже много столетий, из поколения в поколение, ее семья правила огромным островным государством, дав ему свое имя. При зарождении империи даже предполагалось, что во главе ее будет стоять именно монарх Пеллина, так как их старинный род считался самым знатным. Но остров пал в те темные воинственные времена, и древнее разрушенное государство уже давно уступало более молодым и сильным. А если иногда и возникала угроза верховной власти Аграпура, то она всегда исходила от юных и дерзких соседей, а не от далекого Пеллина, уже давно пережившего пик своего былого величия. Впрочем, ни для кого не было секретом, что его правители всегда мечтали взять бразды правления империей в свои руки.
История нашей страны уходит вглубь веков. Наши земли всегда имели плохую репутацию. Еще с тех времен, когда первый человек пересек море Вилайет и обосновался на землях Запада. Рассказы о событиях, случившихся до ее образования, превратились в мифы и легенды. Эти загадки сродни тайнам древней Стигии. Правда смешалась с вымыслом. Например, до сих пор остается загадкой происхождение каменных руин, найденных на некоторых из островов.
Даже в наше время люди избегают находиться вблизи этих развалин. Нам ничего неизвестно о народе, воздвигнувшем монолитные цитадели. Легенды утверждают, что они были возведены и превращены в прах еще до того, как нога первого человека ступила на острова. Нет сомнения, что искрошившиеся камни очень древние. Никто не знает, сколько веков прошло со времени строительства этих циклопических крепостей. Никому также неведомо, кто их разрушил. Существует несколько любопытных мифов, в которых вскользь упоминается, что некогда на каменных развалинах были высечены барельефы. Они изображали сцены из чудовищных битв между исполинскими морскими тварями, как будто возникшими из ночных кошмаров какого-то сумасшедшего бога.
Первые мореплаватели, обосновавшиеся на островах, до смерти напуганные, потратили много сил и времени, чтобы навсегда уничтожить ударами молота и долота эти отвратительные сцены. После себя они оставили только леденящие душу рассказы о том, что было высечено на выветренных камнях. Трудно сказать, насколько им можно верить. До нас не дошло ни одного подобного изображения. На Пеллине таких руин оказалось больше, чем на других островах, и, укрытые покровом мхов, они сохранились намного лучше.
Не зря рыбаки никогда не забрасывают своих сетей на северном побережье Пеллина. А купцы делают круг в несколько десятков миль, огибая проклятое место. Эта область моря Вилайет называется Сорн-Эллин, что на древнем языке обозначает «бездонное море». Глубину там невозможно измерить ни одним лотом. Согласно мифу земля под Сорн-Эллином дала трещину и его воды соединились с океаном, на котором плавает наш мир. Гипотеза, разумеется, забавная. Однако философы еще и не такое могут придумать. Их хлебом не корми, только дай возможность выдвинуть еще одну сказочную гипотезу.
Еще труднее объяснить дикие, хотя и ничем не подтвержденные истории, которые рассказывают время от времени те немногие, кто якобы рискнул сунуться в страшные воды и вернулся обратно. Если, конечно, они говорят правду. В их фантастических описаниях и призрачные огни, мерцающие сквозь толщу воды, и неясные силуэты таинственных фигур, качающиеся в полнолуние на темных волнах в ясные ночи. Некоторые утверждают, что слышали необычный скулящий звук — гудение, доносящееся эхом из глубины моря и заставляющее бывалых матросов кричать от ужаса, сводя их с ума.