Вот одна из таких легенд.
Несколько лет назад капитан из Хоарезма возвращался с богатым грузом. Он вез зерно из Бритунии. Охваченный желанием получить хороший куш, торговец торопился быстрее добраться до порта, чтобы опередить конкурентов, не промочив зерна. Купец не хотел делать большой крюк мимо островов южнее Пеллина и решил пройти напрямик на север через Сорн-Эллин. Его бывалая, видавшая виды команда отказывалась плыть через зловещее место. Однако хозяин соблазнил матросов дополнительной платой, надеясь за счет раннего прибытия на место получить большую выручку.
При входе в воды Сорн-Эллина вахтенный заметил обломки морской посудины. Приблизившись, смельчаки увидели расщепленный остов гирканского корабля и единственного выжившего при кораблекрушении матроса, привязанного к полузатонувшему бревну. Оказалось, что его носило по морю несколько дней после гибели судна. Моряк был явно не в себе. Он не давался в руки, вырывался, когда его поднимали на борт, отталкивал тех, кто пытался ему помочь. Похоже, что не только голод, жажда и солнечные лучи свели с ума молодого сильного парня. Он, несомненно, был чем-то здорово напуган. Без умолку кричал он о склизких черных щупальцах и безликих демонах из моря. Когда беднягу с трудом уложили на кровать, спасателей затошнило при виде ран и ужасных рубцов, изуродовавших его иссохшее тело. Создавалось впечатление, что несчастного опутывали цепью, раскаленной докрасна. Из бессвязного бреда больного понять удалось мало, но вполне достаточно, чтобы капитан изменил свое решение и, развернув судно, поплыл на всех парусах в противоположную сторону, от беды подальше. Иначе не избежать бы ему мятежа.
Однако странности на этом не кончились.
Ночью потерпевший кораблекрушение матрос внезапно с криком проснулся, по-видимому, от кошмарного мучительного сна. Он разорвал удерживающие его крепкие ремни, раскидал в разные стороны людей, не дававших ему встать, бормоча что-то невнятное, с безумным смехом, выбежал на палубу и бросился в море. Матрос, наблюдавший, как он плывет, клялся, что видел странное свечение под толщей темной воды. Некоторые из моряков говорили, будто слышали далекий гул, доносившийся снизу.
Подобных историй существует множество. Да, думаю, и этой достаточно, чтобы согласиться, что на Пеллине и в море вокруг него что-то неладно.
Та же темная тень зла повисла над семьей правителей. Уже в течении нескольких поколений жизнь правителей этого острова окружена мрачными тайнами, о которых лучше не говорить. Так, например, всем известно, что прадедушка Эфрель убил свою самую младшую внучку и искупался в ее крови, чтобы вернуть молодость. Мы ничего не знаем о результатах эксперимента, поскольку его сын в припадке гнева сразу же выпустил из него кишки…
Говорят, что на большой глубине, значительно ниже подвалов и темниц Дан-Легеха, черной цитадели пеллинских правителей, находится громадная подземная палата. В ней, этой исполинской пещере, пеллинские правители в течение столетий пытали врагов и удовлетворяли свою печально известную страсть к темному искусству, изучали черную магию. Очень немногим, попавшим туда, удалось выйти на свет божий в здравом рассудке. И они рассказывали, что посреди палаты находится огромный бассейн. Вода в нем поднимается и опускается во время приливов и отливов. Множество секретов похоронено в его глубинах. Секретов, которыми Пеллин не собирается делиться ни с кем.
Теперь о причине моего визита к вам и об Эфрель.
Однажды ночью, именно в эту потайную палату с бассейном, Пеллин Отрин, в то время правитель острова, затащил упирающуюся, визжащую обнаженную девочку-подростка, которая была его кузиной. Никто не посмел заступиться за нее. Ни один человек не знает, что произошло за закрытыми дверьми в глубине подземелья. На заре Верл, так звали девушку, выползла оттуда полуживая. Ее взгляд был безумным. Пеллин Отрин никогда никому не рассказывал, что случилось в ту ночь. Впрочем, его никто и не рискнул бы спросить об этом. А спустя некоторое время жена Отрина, Лирд, не родившая ему ни одного ребенка, внезапно заболела какой-то непонятной болезнью и через несколько дней умерла. Еще не остыл пепел в ее погребальном костре, а Отрин объявил Верл своей женой. Так появилась новая королева.
Многие удивились, что Отрин женился на бедной девушке, поскольку знали, что правителю острова незнакомо чувство жалости. Через несколько месяцев произошло еще более странное событие — счастливый отец казнил астролога и повивальную бабку, присутствовавших при рождении дочери новоявленной королевы. Казалось, никаких причин для недовольства у него не должно было быть. Ребенок удался на славу во всех отношениях. Девочку назвали Эфрель.
После рождения малышки Верл окончательно сошла с ума. Несколько раз она пыталась убить дочь, и ее буквально оттаскивали от колыбели. Больной матери по приказу Пеллина Отрина отвели отдельные покои. Охрана, приставленная к ней, постоянно следила за женщиной, чтобы не пропустить приступов агрессии.
Когда Эфрель подросла и ее отлучили от материнской груди, король передал ребенка на руки няне. С тех пор никто никогда больше не слышал о Верл. Впрочем, ее судьба мало кого волновала. Тем временем девочка подрастала. Отрин не отпускал дочь далеко от себя. Он строго, вникая в каждую мелочь, следил за тем, чтобы она получила подобающее ее положению воспитание и образование. Секретам черной магии и искусству правления государством он учил Эфрель лично.
Однажды утром Пеллина Отрина обнаружили задушенным в собственной спальне. Никакого шума ночью никто не слышал. Телохранители не смогли объяснить, как удалось убийце проникнуть в апартаменты правителя. Осталось загадкой и то, каким образом на теле правителя появился ярко-красный спиральный ожог. В бороде убитого обнаружили неизвестно откуда взявшийся обрывок водоросли.
Внезапная смерть Отрина оставила Пеллин без наследника по мужской линии. Но в длинной истории острова и раньше бывали случаи, когда государством правили женщины. Отец хорошо обучал Эфрель, щедро делился с ней опытом, и теперь дочь унаследовала трон предков, став королевой. А спустя еще некоторое время ей удалось добиться титула императрицы.
Поговаривали, что Эфрель всегда с особой страстью занималась демонологией и черной магией. Такого рвения, пожалуй, не было ни у одного из ее безбожников-предков. Может быть, она торопилась восстановить былую славу дома Пеллинов, которая последние десятилетия стремительно и неумолимо катилась вниз, в темноту забвения. Королевство уже почти затерялось в бурно растущей империи. Возможно, она обдумывала пути оживления анемичной крови ее линии. С каждым поколением наследников становилось все меньше, и они были более хилыми. А сумасшествие, преследующее дом Пеллинов, все выше поднимало голову.
К тому же ходят упорные слухи о том, что Эфрель только наполовину человек. Будто бы ее отцом был не Отрин, а вызванный им из морских глубин демон, переспавший с Верл в ту ночь, когда она лишилась разума. Как говорится, нет дыма без огня. И хотя это предположение произносится только шепотом, в его пользу можно сказать несколько слов. С одной стороны, слишком подозрительно увлечение девушки черной магией и прочими темными исследованиями, с другой — неземная красота и удивительная живучесть, напоминающая жизнестойкость водоросли. В то время как остальные представители ее рода больше похожи на чахлые тепличные цветки.
Может быть, именно то, что у нее такой необычный отец, дало ей силы зажечь в Нетистене Мариле, холодном и неприступном в свои сорок лет, пылкую страсть.
Император увидел ее впервые, когда Эфрель представили ему при дворе. Движения гостьи были необычайно грациозны в водовороте сияющего, переливающегося платья, сшитого из кусочков чешуйчатой кожи слепых морских змей. Эти красивые твари водятся только в водах Сорн-Эллина. Когда, согласно дворцовому этикету, закончилась церемония знакомства, красавица объяснила Марилу, что она приехала из Пеллина, чтобы засвидетельствовать ему свое почтение. Без тени смущения Эфрель заявила о намерении ненадолго остаться при императорском дворе, воспользовавшись привилегией, данной только лицам королевской крови.
С этого момента Марил не мог думать ни о чем и ни о ком, кроме Эфрель. Ее экзотическая красота и аура таинственности, а может быть и чары, разбудили страсти, так долго дремавшие в нем. После столь продолжительной спячки они вспыхнули с силой долго сдерживаемого пламени. Император не скрывал своих чувств, и приближенным стало ясно, что в Аграпуре скоро появится новая королева.
Такой поворот событий расстроил Лейана. Его планы рушились. Однако и другие придворные, совсем не преследующие личных целей, предсказывали, что союз с правительницей печально известного Пеллина не принесет ничего, кроме горя и бед. Но любовь затмила разум Марила. Он был очарован белокожей красавицей, с локонами, подобными черноте безлунной ночи, и темными, сияющими, как ониксы, глазами. Даже те, кто относился к новой звезде двора нетерпимо, признавали, что такой красивой женщины они за свою жизнь никогда не видели. Очарование Мкори, которая расцвела под покровительством Лейана и до появления соблазнительницы считалась эталоном необыкновенной привлекательности, меркло в присутствии Эфрель.
Любые возражения против женитьбы императора стихли как по мановению волшебной палочки после казни ближайшего советника Марила, намекнувшего на рискованность подобного союза.
Итак, они поженились, и империя понемногу успокоилась. Каждый вернулся к своим привычным делам. Но вскоре, к великому огорчению, Эфрель поняла, что завоевание постели Марила ничуть не приблизило ее к трону императора.
Будучи человеком сильной воли, Нетистен умел не смешивать вопросы личной жизни с государственными делами. Таким образом, самонадеянное желание Эфрель управлять империей руками мужа оказалось неосуществимым, несмотря на все ее уловки и обаяние. Знатные сеньоры, приехавшие со своей королевой, не заняли никаких влиятельных должностей при дворе.
Время шло, и вскоре красавица стала ощущать, что теряет свою власть над чувствами мужа. Сильные страсти быстро перегорают. Но еще важнее было то, что, несмотря на все старания Марила, королева не могла забеременеть. Вновь мечта о наследнике ускользнула. Вспыхнувшее с новой силой разочарование окончательно уничтожило его чувства к молодой жене. Сомнений в собственных способностях у императора не было. Значит, бесплодна Эфрель. Находясь в плохом настроении, он вспомнил старые сплетни о происхождении супруги. В гневе Марил решительно порвал всякие отношения с женой, кроме официальных.
Отчаявшись реализовать свои амбиции, влияя на мужа, Эфрель решила встать на путь интриг. Выбор пал на Лейана. Она легко соблазнила его своими прелестями и обещанием помочь взойти на престол. Если бы Марил умер, не оставив наследника, его сводный брат стал бы законным правителем. Крамольные мысли об убийстве императора не раз приходили в голову и самому Лейану. Правда, он знал, как тщательно разработал Марил систему обеспечения собственной безопасности, предвидя возможные покушения. Однако в женских объятиях многие мужчины теряют голову. Так случилось и с Лейаном. Он забыл об осторожности, о том, как не хотел стать братоубийцей, и, опьяненный любовью, поддался настойчивым уговорам.
Любовники решили убить Нетистена Марила медленно действующим ядом, приготовленным лично Эфрель. Наличие его токсинов в организме невозможно определить, и смерть показалась бы естественной. В случае успеха любое сопротивление Лейану при дворе было бы подавлено частями армии, тайно переметнувшимися на его сторону. Заговор находился в разгаре и перешел в стадию реализации. Некоторые знатные господа уже присягнули на верность будущему императору, обещавшему им щедрое вознаграждение после прихода к власти.
Катастрофа разразилась внезапно.
Марил всегда был настороже. Он уже давно с подозрением относился к сводному брату. Меры предосторожности, как и предполагал Лейан, были разработаны тщательно. А шпионская сеть императора действовала эффективнее, чем ожидали организаторы заговора. Таким образом, Марил узнал об их тайне.
Однажды ночью он застал потерявшую бдительность парочку врасплох в спальной комнате Эфрель и внешне спокойно сообщил им, что все их сообщники в этот момент арестованы.
Лейан моментально выпрыгнул из-под простыней и, хотя не успел натянуть штаны, схватился за меч, прежде чем вмешалась охрана. Марил, со свойственной ему безрассудностью, приказал воинам не двигаться с места и встретил атаку брата. Последовала отчаянная схватка. Лейан еще имел шанс выиграть в поединке жизнь и империю в придачу. Он дрался, как лев. Единственной альтернативой для него была смерть. Свидетели той дуэли утверждали, что она длилась не менее получаса. И это очень похоже на правду. Встретились два ветерана. Оба искусные воины, получившие опыт и закалку в постоянных тренировках и многочисленных боях на окраинах Туранской империи. Причем мастерство Лейана всегда оценивалось выше. Но он, мне кажется, когда сошелся с братом, нетвердо стоял на ногах после выпитого вина и был несколько обессилен любовными играми. Кроме того, Марил сражался в кольчуге, а Лейан был голым.
Медленно, но верно император оттеснял противника к стене, захватив инициативу в свои руки и, несмотря на отчаянное сопротивление, со всевозрастающей уверенностью парировал искусные выпады. Обнаженный Лейан, получив множество порезов и царапин, уже с трудом отбивал очередные удары. То, от чего могла бы защитить кольчуга, принимала на себя уязвимая плоть. В конце концов, он чуть замешкался и не успел отреагировать на стремительный мощный выпад Марина. Клинок брата вонзился в грудь Лейана, и он упал навзничь. Его последние проклятия захлебнулись в крови, хлынувшей ртом. Из всех заговорщиков ему досталась самая легкая смерть.
Говорят, Эфрель попыталась покончить с собой, но охранники перехватили ее кинжал у самой груди. Марил оставил жену у трупа под строгим наблюдением стражи до утра, дабы она имела возможность прочувствовать весь ужас уготованной ей участи.
С раннего утра император разослал по городу глашатых, чтобы они сообщили жителям Аграпура о раскрытом заговоре. А также о предстоящей в полдень казни преступников и о щедром угощении, приготовленном для преданных горожан.
На центральной площади собралась толпа зевак в нетерпеливом ожидании кровавого представления и обещанной в награду за верность Нетистену Марилу выпивки с закуской. Торговцы, лотошники, продавцы и прочий люд слетелись, подобно стервятникам с безоблачной выси.
Приехала королевская чета. Эфрель была одета в самое богатое платье, с обилием драгоценностей. Те, кто помнил подобные подробности, узнали наряд, в котором она впервые встретилась с Марилом и околдовала его. Императрица, как всегда, восседала на троне рядом с мужем. Только на этот раз вместо служанок ее обслуживали солдаты охраны.
На площадь вывели шесть дворян, присягнувших на верность Лейану. Их вздернули на возведенных за ночь дыбах. Раскаленными докрасна щипцами им вырвали языки, железными прутьями переломали кости рук и ног. Потом наступила очередь родственников и слуг несчастных. Медленно, чтобы не сломать шею и продлить мучения, все они были повешены на глазах своего правителя. Палачи не обращали внимания на то, кто перед ними: мужчина, женщина или ребенок. Затем, после смерти домочадцев, заговорщиков аккуратно проткнули прутьями и подвесили над медленным огнем, как барашков на вертелах. Чудовищная расплата, но законы империи требовали именно такого наказания за участие в заговоре против императора Турана.
Уже спустились сумерки, когда умер последний заговорщик, и весь день Эфрель должна была смотреть на это страшное зрелище. С ней все еще обращались как с императрицей, что еще больше усиливало ее мучения. Только богу известно, какие мысли роились у нее в голове. Она знала, что жалость Марилу не свойственна, что им управляет вулкан эмоций. Пощады ждать не приходилось. Наверное, наряду со смертельным ужасом перед надвигающейся расплатой в душе ее оставался лучик надежды. Может быть, Марил обойдется менее жестоко с той, которую когда-то любил? Напрасные чаяния. Когда обуглилась над огнем последняя дыба, а уставшая от наскучившего зрелища толпа загудела в предвкушении угощения, которого так долго пришлось ждать, Марил повернулся к жене.
— А для тебя, Эфрель, лживая шлюха с поцелуями змеи, я придумал необычную смерть. Но такую, которая вполне подойдет для стервы благородных кровей, полной животной похоти. Я подыскал тебе смерть под стать твоему мягкому характеру и душевной чистоте.
Посмотрев на искаженное гневом лицо мужа и, заметив, как прерывается от ярости его голос, Эфрель в страхе съежилась. Марил сделал знак своей охране. На площади появились могучие рабы. Они тащили за собой упирающегося изо всех сил громадного дикого быка. Силачи, ведущие зверя, обливались потом. Удержать взбешенное от боли и страха животное было делом нелегким. Кроме того, его опоили каким-то зельем.
Когда Эфрель поняла, какая участь ее ожидает, в нее словно бес вселился. Немало понадобилось усилий, чтобы усмирить ее. Все еще сказочно красивая, несмотря на искаженные ужасом прекрасные черты, она упиралась, когда ее волокли к разъяренному быку. На запястья императрицы надели браслеты, прикованные длинными серебряными цепями к металлическому кольцу на шее животного.
Растолкав в стороны оказавшихся на пути зевак, солдаты подтащили зверя с привязанной к нему молодой женщиной к узкой улочке, ведущей от центральной площади к городским воротам.
Когда Эфрель увидела всю безнадежность своего положения, ужас уступил место ядовитой злости. Она на чем свет стоит ругала Нетистена Марила и с такой страстью клялась отомстить, что у присутствующих, уже пресыщенных зрелищем смерти, холодело все внутри. Эфрель призывала в свидетели каких-то чужих богов, обещала вернуться, чтобы спалить дотла этот город, вырвать у Марила трон и все, что сейчас ему принадлежит. Император громко рассмеялся в ответ и дал знак рабам отпустить разъяренное животное.
Едва Эфрель успела испустить последний вопль нечеловеческой злобы, как взбешенный бык могучим рывком сбил ее с ног и поволок по мостовой, вымощенной булыжником. Он несся с гулким топотом по извилистой улочке, надеясь вскоре обрести свободу родных лугов. Он мчался мимо непонятных дразнящих существ, высоких домов и маленьких хижин, то по камням, то по грязи. Разогнавшийся зверь и не замечал легкого груза, который швыряло из стороны в сторону позади его копыт; он не видел скулящее исковерканное существо, оставляющее за собой на неровной мостовой кровавый след и лоскутья кожи.
— Шлюха покинула нас со своим новым супругом! — заревел Марил. — К тому времени как жених выволочет невесту за стены нашего города, вряд ли от нее что-то останется. Но я желаю ему удачи. Пусть останки змеи валяются непогребенными там, где упадут. И горе тому, кто при мне еще хоть раз произнесет ее имя!
Больше Нетистен Марил к этой теме никогда не возвращался.
Однако напрасно он не удостоверился в смерти жены. Несколько верных ей людей, чудом избежавших гнева императора, подкараулили быка, когда он в сумерках достиг городской окраины.
Чтобы остановить стремительный бег животного, им пришлось его убить. Верноподданные королевы рассчитывали хотя бы похоронить должным образом тело своей госпожи. Каково же было их изумление, когда они увидели, что в изувеченном теле еще теплится жизнь.
И снова все это наводит на мысль о полудемоническом происхождении Эфрель. Подобное испытание мог вынести только нечеловечески крепкий организм. Пеллиниты сразу перенесли ее на корабль, спрятанный в маленькой секретной бухте, и на всех парусах поплыли к дому.