Конан осмотрелся. Ни на Хауранской Дороге, ни на Улице Эрлика по-прежнему не было посторонних. Те, кто проживал в близлежащих домах и мог слышать шум борьбы, предпочли не высовываться и не зажигать светильники. Даже прохожий, случайно оказавшийся поблизости, теперь, скорее всего, спешил в противоположном направлении.
Киммериец вновь взглянул в сторону женщины в паланкине. Она все еще тяжело дышала, склонившись над лужей рвотных масс. Несмотря на неприглядное обстоятельство и согбенную позу, дама выглядела необыкновенно. Безусловно, она была привлекательна. Но Конану не приходилось встречаться с представительницами такого типа. К тому же, наряд ее казался необычным.
Густые волосы, уложенные в странную, высокую прическу, словно были намотаны на какой-то стержень, специально закрепленный на макушке. В черных, как ночь, локонах поблескивала россыпь жемчужин, придавая им сходство с звездным небом. Варвар догадался, что они, наверняка, являются головками многочисленных заколок. Шею и верх груди прикрывало колье из нескольких сотен перевитых золотых волосков с вплетенными в них драгоценными камнями. Саму высокую грудь бережно окутывала перевязь белого шелка. Широкий пояс, весь расшитый бисером, поддерживал длинную роскошную юбку бледно-желтого оттенка с высоким разрезом на левом бедре. Одна нога, которая высовывалась из щели в крытых носилках, имела изящную стопу, обутую в позолоченную сандалию. Каблучок звонко цокнул, когда пришедшая в себя дама начала выбираться наружу. Лицо, обращенное к Конану, могло принадлежать зрелой, сорокалетней женщине. Скорее миловидной, чем по-настоящему красивой. У нее были высокие скулы и испуганные большие глаза, опушенные длинными, покрытыми тушью, жесткими ресницами. На ее обеих руках виднелись дорогие украшения.
— Один носильщик сбежал — невозмутимо объявил даме Конан. — Второй — испустил дух. Впрочем, это неудивительно, когда некоторые прогуливаются в подобных местах, нацепив на себя половину королевской сокровищницы, в обществе только одного телохранителя.
Женщина внимательно посмотрела на юношу. В глазах ее появился блеск.
— Почему … — начала она. — Ты так молод.
— И это все, что мне хотят сказать? — усмехнулся Конан. Он покачал головой и обернулся к охраннику.
— Кто же ты такой? — в свою очередь полюбопытствовал шемит.
— Вы оба живы до сих пор только благодаря тому, что я плюнул на предостережение и все же пошел в этот переулок, — со значением изрек киммериец. — Неужто вам нечего больше сказать, кроме того, что я молодой и для вас незнакомый?
Тут легкое движение сбоку привлекло его внимание. Краем глаза он увидел протянутую руку, увешанную драгоценностями. Пальцы с ногтями, окрашенными в пурпурный цвет, украшали четыре перстня. Тяжелых колец не наблюдалось только на большом и указательном.
Конан небрежным движением бросил меч в ножны. Лишь когда вытянутая ладонь дрогнула в нерешительности, он придержал ее и помог женщине сойти с носилок.
Незнакомая дама, в отличие от своего охранника, который почти не уступал Конану, была маленького роста, даже при высоких каблуках. Быть может, по этой причине она носила такую затейливую прическу.
— Я Хаштрис из Хаурана, — представилась женщина. — Это мой телохранитель по имени Шубал. Мы действительно очень признательны тебе. Возьми эти кольца, они снимаются без труда.
— А я — Конан из Киммерии. И я не стану снимать твоих колец, госпожа Хаштрис.
Тогда она освободила свою руку, сама сдвинула три перстня из четырех и протянула их варвару. Тот, немного поколебавшись, все же принял драгоценное подношение.
— Это всего лишь блестки, — вымолвила дама. — Ты спас мне жизнь, киммериец. Мы оба обязаны тебе жизнью.
Конан раскрыл сжатый кулак и с подозрением осмотрел сверкающее содержимое.
— Ты хочешь сказать, госпожа, что это не золото и серебро с топазом, лунным камнем и рубином?
— О, нет. Камни настоящие. И они олицетворяют мою благодарность. Мы приехали в Замору из Хаурана, чтобы купить восточные сладости, духи и ткани. Один из моих телохранителей заболел, а я поступила глупо, поскольку не смогла победить любопытство и не взглянуть на улицу под названием: «Хауранская Дорога», перед отъездом домой. Второй охранник оказался трусом и позорно бежал, когда произошло нападение. Ты, вероятно, его даже не видел. Со мной остался верный Шубал. Его я считаю самым мужественным человеком в Шадизаре, не считая тебя, Конан. Он не испугался и пошел на верную смерть, выступив против четырех негодяев. Если тебе нужна работа, Конан, то я готова предложить не менее двадцати серебреных монет в месяц. В случае твоего согласия, мою безопасность будут охранять двое самых лучших воинов в этой негостеприимной стране, так мало похожей на Хауран.
«Как длинно и витиевато она излагает» — подумал Конан, взвешивая слова Хаштрис: «Похоже, женщина говорит искренне. Скорее всего, в этом Хауране царит скукота. Но месяц… можно и потерпеть».
То, что в голове этой благородной дамы полный сумбур и сыплет она нелепыми фразами, совершенно не смущало киммерийца. Если бы женщина гневалась, то он бы, может быть, извинился. А раз нет, значит, и извиняться не стоит.
— Полагаю, ты говоришь о двадцати монетах для нас обоих, — Конан покосился в сторону шемита, который одарил его хмурым взглядом.
— Естественно.
— И Шубал, который стал свидетелем того, как ты одарила меня — тоже получит награду, как самый мужественный человек в Шадизаре?
— Само собой, — кивнула Хаштрис из Хаурана. — Ты такой быстрый и ловкий, Конан! Киммерия, что это? Город?
— Страна, — без энтузиазма пояснил юноша, — лежащая к северу от Аквилонии и Пограничного Королевства. Однако она больше Заморы в два-три раза. А Хауран — это город? — спросил он не без некоторой иронии.
Шемит отвернулся, чтобы хозяйка не заметила улыбку на его лице. Вполне очевидно, и Киммерия, и Хауран вместе с той же Заморой без труда поместились бы на просторах Шема. С большой долей вероятности, там бы осталось еще место для Хорайи и какого-нибудь подобного государства.
— Тоже страна, размером вполовину Заморы — невозмутимо ответила Хаштрис. — Я сожалею, что никогда не слышала о твоей родине, Конан. Но почему бы тебе не познакомиться с моей? Утром мы отбываем в Хауран. Не хочешь ли к нам присоединиться?
— Допустим, я управлюсь с делами к полудню, — вслух рассуждал варвар. — Кольчуга моя в ремонте… Но у меня в запасе пара лошадей.
Хаштрис посмотрела на него из-под черных ресниц.
— У нас также имеются лошади. Но, к сожалению, нет носильщиков…
— Ты не ездишь верхом, госпожа?
— Нет, — женщина перевела взгляд на паланкин, потом обратно на своего спасителя.
Как успел заметить Конан, она тщательно избегала вида трупов, валявшихся вокруг.
— Что же касается сегодняшней ночи, то…
— Охрана благородной госпожи, очевидно, не будет нести носилки, прервал ее киммериец. — Если не погнушаешься идти пешком, я, так и быть, захвачу твой стул.
Игнорируя пораженную нанимательницу, Конан направился к паланкину. Он с легкостью поднял его и взвалил на спину.
— Эй, Шубал! Рад нашему знакомству! — подмигнул шемиту молодой варвар. — Пусть не будет вражды между Шемом, Киммерией и Хаураном!
— А также между нами, Конан, — добавил высокий охранник, посветлев лицом, когда юноша предложил ему свою дружбу и выторговал у Хаштрис для него награду.
— Ну что, госпожа, — спросил Конан, немного сутулясь под тяжестью груза. — Теперь куда? В твою гостиницу?
— Шубал… — начала было она, но тут же передумала и сказала другое: — Ладно. Ты пойдешь чуть сзади и будешь прикрывать. Я покажу Конану дорогу. Ты переночуешь с нами, киммериец?
— У меня самого найдется место для сна, — возразил юноша.
Он уже понял, что сегодня ему предстоит длительная прогулка. Тогда, как «Пенная Кружка» находилась в нескольких кварталах отсюда, то гостиница благородной дамы должна располагаться в Верхнем Городе. Там, наверняка, собирается народ нечета какому-то варвару.
Они поднимались по Улице Эрлика. Впереди шла женщина, обвешанная драгоценностями. За ней шагал черноволосый, лохматый киммериец с паланкином на плечах. А за ними следом телохранитель — шемит, рука которого покоилась на рукояти меча.
Когда вся компания добралась до освещенного участка, навстречу стали попадаться другие прохожие. Большинство из них таращили глаза на странную троицу, однако никто не пытался приставать.
В итоге Конан оказался прав. Гостиница «Голодный Лев» действительно находилась не близко. Вернувшись оттуда, киммериец провел остаток ночи с веселой шадизарской девицей, имевшей на себе больше помады и белил, чем одежды. На забавы с ней пришлось пожертвовать перстнем с топазом, зато Конан узнал от случайной подружки несколько новых любовных приемов. В свою очередь, куртизанка была очарована его молодостью и могучим телосложением равно, как и перстнем из чистого золота с неподдельным камнем. Следовательно, такой обмен оказался вполне справедливым. Утром, ничуть не кривя душой, оба признали, что хорошо провели ночь.
На следующий день Конан, который в действительности вообще не имел никакой кольчуги, расстался с уже другим перстнем с крупным рубином, полученным от Хаштрис. Вместо него юноша обзавелся остроконечным туранским шлемом, с прикрывающей шею металлической сеткой. Кроме того, он приобрел не слишком длинную кольчугу без рукавов. Торговец, полностью удовлетворенный перстнем, даже в порыве щедрости добавил стеганую рубаху, что надевалась под кольчугу.
Конан также поинтересовался у купца насчет найма двух носильщиков для паланкина некой дамы, предусмотрительно не называя ее имени и места назначения. Разбитной торгаш очень быстро нашел двух безработных братьев из Офира. Варвар устроил им настоящий допрос. После чего заверил, что недостаток усердия со стороны работников больно отразится на их собственных спинах.
Кольчуга была новая. А вот шлем явно раньше украшал отрубленную голову безызвестного воина. Об этом красноречиво говорило наличие новых колец на затылочном плетении в месте удара секирой или мечом.
Защищенный таким образом, киммериец не спеша ехал на лошади через Шадизар, ведя за собой второго коня. Следом плелись нанятые носильщики. Оба брата были длинноволосы, одеты в одинаковые рубахи цвета шафрана, синие шаровары и сандалии с высокой шнуровкой. Из оружия у них имелись добротные кинжалы.
Глаза Конана непроизвольно сужались всякий раз, когда он мимоходом посматривал в окна домов. Сказывалась воровская привычка. Однако теперь юноша уже не мог считаться вором. Да и что бы он сделал? Вломился в храм Эрлика, где по слухам жертвенные белые кошки превращаются в рыжих?
— Ох, уж этот Эрлик! — Конан скривил губы в подобие улыбки.
Он пальцами правой руки дотронулся до ремешка на шее, на котором висел амулет из сырой глины. Тот имел форму ромба, и украшали его два куска стекла. Вроде, самый обычный варварский оберег. Любому неискушенному человеку, он показался бы простой безделушкой.
Конан мрачно усмехнулся. Да, безделушка… Ради этой «безделушки» погибло немало людей, в том числе могущественный маг. И прошла она через руки властителей двух стран. Под невзрачной глиняной оболочкой скрывался ценнейший талисман из Замбулы, называемый Глазом Эрлика, принадлежавший когда-то колдуну в Аренджуне.
Однако, несмотря на все это, сейчас амулет не представлял для Конана никакой ценности. Варвар был озабочен гораздо более серьезными делами. Он убрал руку и коснулся свертка, тщательно прикрепленного к седлу, который выглядел как кожаная подушка. Но эта подушка никогда ни для кого еще не была так важна…
Предаваясь размышлениям, киммериец, наконец, доехал до «Голодного Льва», в сопровождении новоиспеченных носильщиков Хаштрис. Вспомнив сбежавших нынешней ночью работника и охранника, Конан пришел к заключению, что его нанимательница совсем не умеет подбирать людей. Только такое суждение, конечно же, не относилось к его персоне.
Варвар застал Хаштрис из Хаурана облаченной в просторные золотистые дорожные одежды, что его немного разочаровало. И она и Шубал были готовы к дороге. Тут же топтались еще двое носильщиков, нанятых среди местных жителей. Хотя, если судить по внешнему виду, то родители одного из парней, без сомнения, переехали в Шадизар из Стигии.
— Вот и хорошо, — одобрительно сказал Конан. — Нам как раз было нужно четыре человека, чтобы тащить носилки. Надеюсь, они, в случае чего, смогут постоять за себя и за хозяйку.
Крайне удивляло то, что Хаштрис и Шубал безропотно передали командование молодому киммерийцу.
— А что слышно про охранника, который сбежал ночью? — спросил юноша.
— И след простыл этой трусливой собаки, — ответил шемит.
— Хмм! Ну, я, собственно, и не ждал, что он, набравшись наглости, попробует снова наняться, — кивнул Конан
Он и Шубал обменялись легкими улыбками. Каждый из них с радостью пересчитал бы кости подлому трусу.
Третий страж по-прежнему хворал. Было решено, что он пока останется здесь, а потом вернется домой самостоятельно. Хаштрис торопилась, поскольку ее кузина с нетерпением ждала купленные благовония.
Конан придирчиво осмотрел четверку, нагруженных поклажей, вьючных лошадей. У Шубала имелся превосходный гнедой жеребец, от которого вряд ли бы отказался и притязательный аквилонский рыцарь. Киммериец великодушно объявил, что свободные от работы носильщики могут ехать попеременно на его запасном коне.
— Было б правильнее, если бы женщины катались на лошадях, — заметил он, когда Шубал помогал госпоже сесть в паланкин.
— Знать Хаурана не ездит верхом, — чуть строго пояснила Хаштрис, задергивая новую занавеску с вышивкой, на которой было изображено зеленое дерево с красными плодами.
— Что, даже мужчины?
— Только на войну, — заверила юношу благородная дама.
Конан лишь покачал головой.
— Госпожа … все хотел спросить, знакома ли ты с королем Хаурана? — поинтересовался варвар.
Женщина вздохнула. Лицо ее приняло печальное выражение.
— У Несчастного королевства Хауран нет короля. Страной правит дочь сестры моей матери.
Известие обрушилось на Конана, как ушат кипятка. Еще бы! Перед ним двоюродная сестра королевы! Ведь ужасное действие, которое сотворил Хиссар Зул, может принять обратный ход только в одном случае. Душу вернет в тело лишь коронованная особа. Демон сказал: …коронованное лицо, необязательно мужчина!
Конан пристально посмотрел в глаза женщине и произнес:
— Госпожа Хаштрис, есть что-то, что по силам сделать исключительно твоей кузине. Для нее это пустяк, для меня — все! Помоги мне и я верну твою драгоценность и обязуюсь служить тебе полгода без всякой платы, — юноша протянул даме изящное кольцо с лунным камнем.
— Зачем так, Конан… — Хаштрис не могла не заметить напряжение в его голосе. — Нет необходимости в опрометчивых обещаниях. Я отлично помню, что жива до сих пор только благодаря твоей отваге, ловкости и умению обращаться с мечом. Я добьюсь твоей встречи с моей венценосной кузиной и похлопочу за тебя. Но скажешь ли ты мне потом, в чем заключается помощь королевы государства, о существовании которого ты узнал не далее, как вчера?
— Да, благородная госпожа. Я все расскажу!
Он взял ее за руку, чтобы одеть кольцо обратно на палец. Потом отступил на шаг и отдал изумленной женщине киммерийский поклон верности. До настоящего момента, ему приходилось это делать лишь однажды. Три года тому назад перед штурмом Венариума. Тогда совсем юный Конан, стал на путь воина и выражал, таким образом, повиновение вождям объединенных киммерийских кланов. И сейчас Хаштрис, родственница королевы Хаурана, приобрела полную власть над сыном кузнеца из далекой варварской страны.
Женщина одарила его улыбкой. Потом отвернулась и задернула расшитую шторку.
Процессия тронулась в дорогу. Паланкин пока несли все носильщики. Впереди крытых носилок ехал Шубал. Следом цокали копытами пять лошадей — все, кроме одной, тяжело нагруженные. Замыкающим был молодой великан в кольчуге, с мечом голубой стали и в остроконечном туранском шлеме. Кавалькада пересекла Шадизар и через южные ворота города выбралась на Дорогу Королей.
Часом позже, по их следам отправились другие.