– А ты постарайся, Пятый. Я верю в твои способности.
Внизу лежал город. Огромный, просто чудовищно огромный, разбухший, как несвежий утопленник… его город. Он люто ненавидел эту часть своей собственности – и не мог иначе. Ведь город наполняла аморфная квазиразумная масса жрущих, воняющих,
плодящихся двуногих тварей. Лучшие из этой массы были вечно недовольны, худшие –
просто ни на что не годились. А те, кого бесконечное кипение социума выдавливало из массы вниз, вбок или (особенно!) вверх, становились причиной нескончаемых проблем.
«Ну, этот суперполис ещё не так плох. В старейших колониях бывают города много хуже. Этот я хотя бы могу назвать своим.
Город!
Ненавистный, как пропитавший кости яд. Ненавистный, как наркотик.
И любимый, как наркотик».
– Господин Управляющий…
Грайм Шольст отвернулся от панорамы за окном. Лицо его – с бугристой кожей, с тяжеловесными чертами, никогда не подвергавшееся ни пластикору, ни вульгарной
хирургии – не отразило ровно никаких чувств по поводу причинённого беспокойства. Как и голос.
– Слушаю.
– Возникли чрезвычайные обстоятельства…